Идеи общих законов развития в трудах русских мыслителей конца xix начала XX вв.

ИДЕИ ОБЩИХ ЗАКОНОВ РАЗВИТИЯ В ТРУДАХ РУССКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ КОНЦА XIX НАЧАЛА XX вв.

ИДЕИ ОБЩИХ ЗАКОНОВ РАЗВИТИЯ В ТРУДАХ РУССКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ

КОНЦА XIX НАЧАЛА XX вв.

Н.И. ЧУПРИКОВА

В трудах многих выдающихся западных и отечественных мыслителей в течение уже более 300 лет выдвигалось представление о двух всеобщих универсальных принципах, или законах развития - дифференциации и интеграции - и об их проявлении в умственном развитии человека (см. об этом [2])], что составляет также суть современного системного подхода к процессам развития [1]. Данный подход позволяет обобщить и систематизировать с единой точки зрения множество фактов, накопленных в детской, возрастной и общей психологии и представлявшихся до сих пор достаточно разрозненными и мало связанными, и может служить надежным теоретическим фундаментом совершенствования практики обучения [16], [17].

Вместе с тем поскольку именно законы составляют ядро любой научной теории [8], поиск такого ядра имеет первостепенное значение для современного состояния психологии, характеризующегося ее теоретической рыхлостью и раздробленностью.

В России идеям универсальных дифференционноинтеграционных законов развития и разработки их роли в умственном развитии были посвящены труды Вл.С. Соловьева, И.М. Сеченова, Н.Н. Ланге, Н.О. Лосского и А.А. Богданова. Освещение этой до сих пор не эксплицированной линии русской мысли с акцентом на ее значении для психологии развития составляет цель настоящей статьи.

ВЛ.С. СОЛОВЬЕВ ОБ ОБЩЕМ ЗАКОНЕ РАЗВИТИЯ И ОБ ЕГО ДЕЙСТВИИ В ИСТОРИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Согласно общему закону развития (всякого развития), сформулированному Вл.С. Соловьевым в работе "Философские начала цельного знания " [12], каждое развивающееся образование проходит в своем развитии три обязательных момента: 1) первичная, мало определенная и слитная целостность; 2) дифференциация, расчленение первичной целостности; 3) внутренняя свободная связанность (солидарность), органическое свободное единство всех элементов внутри целого.

Формулируя этот закон, Вл.С. Соловьев ссылается на двух выдающихся предшественников - Г. Гегеля, который сформулировал данный закон с логической точки зрения, и Г. Спенсера, который применил этот закон в биологии. Как известно (по Г. Гегелю) всякий предмет определяется вначале в своей общности, затем разлагается на множество разных моментов и, наконец, через это саморазличение замыкается в себе как целом. А согласно учению Г. Спенсера об общих законах эволюции, во всех процессах

биологического развития имеются немногие общие черты, среди которых ведущее место принадлежит дифференциации, постепенному расчленению исходных, более простых гомогеннооднородных форм.

Работа "Философские начала цельного знания " была опубликована в 1877 г., и в ней Вл.С. Соловьев задался целью "последовательно и полно " применить данный общий закон развития к истории человечества, чего до сих пор сделано не было. А всего годом позже, в 1878 г., было опубликовано первое издание труда И.М. Сеченова "Элементы мысли ", в котором он поставил своей целью приложить универсальный закон дифференциации Г. Спенсера к освещению с единой точки зрения хода умственного развития человека, начиная с первичных слитных младенческих ощущений и кончая абстрактным отвлеченным мышлением [11][1].

Итак, практически одновременно два выдающихся русских мыслителя, принадлежавшие не только к разным, но, казалось бы, к непримиримым, согласно принятой у нас традиции, лагерям идеалистов и материалистов, ставят своей целью распространить один и тот же общий закон на сферу человекознания - на область общественноисторического развития (Вл.С. Соловьев) и на область умственного развития человека (И.М. Сеченов). Вряд ли это знаменательное обстоятельство можно считать случайным.

Вл.С. Соловьев обратился к понятию развития в связи с попыткой предложить решение самого коренного с его точки зрения философского вопроса о цели человечества. Но понятие цели как некоторого желаемого состояния в отдаленном будущем не может быть раскрыто без ясного понимания сути того пути, который ведет к этому конечному состоянию, т.е. без ясного понимания сути процесса развития, ибо "если бы история не была развитием, а только сменой явлений, связанных между собою лишь внешним образом, тогда, очевидно, нельзя было бы говорить ни о какой общей цели " [12; 141]. Логика этого рассуждения и привела Вл.С. Соловьева к анализу понятия развития, который он предварил выразительной характеристикой плачевного состояния данного вопроса в современной ему философии: "Понятие развития с начала настоящего столетия вошло не только в науку, но и в обиходное мышление. Это не значит, однако, чтобы логическое содержание этой идеи стало вполне ясным для общего сознания; напротив, это содержание является весьма смутным и неопределенным не только для полуобразованной толпы, толкующей вкось и вкривь о развитии, но даже иногда и для ученых и quasi философов, употребляющих это понятие в своих теоретических построениях " [12; 141]. Поэтому, пишет он далее, следует рассмотреть, что собственно содержится в понятии развития. Прежде всего развитие предполагает наличие определенного субъекта, о котором говорится, что он развивается. Таким субъектом, с точки зрения Вл.С. Соловьева, не может быть ни безусловно простая субстанция, ни механический агрегат элементов или частей. Отсюда вывод, что субъектом развития может быть только единое существо, содержащее в себе множественность элементов, внутренне между собой связанных. Это существо Вл.С. Соловьев называет живым организмом. Нетрудно увидеть, что это определение организма близко к современному определению системы.

Далее Вл.С. Соловьев обращается к вопросу о том, всякие ли изменения в организме можно трактовать как его развитие, и отвечает на него отрицательно. Все изменения, источником которых являются только внешние, чуждые организму обстоятельства, не могут, с его точки зрения, квалифицироваться как развитие. В содержание данного понятия "входят только такие изменения, которые имеют свой корень или источник в самом развивающемся существе, из него самого вытекают и только для своего окончательного проявления, для своей полной реализации нуждаются

во внешнем воздействии " [12; 141142]. Поэтому развитие есть процесс имманентный, пользующийся внешними обстоятельствами или факторами только как источником возбуждения внутренних сил. При этом Вл.С. Соловьев подчеркивает, что и сами внешние факторы могут оказывать влияние на развитие лишь постольку, поскольку они действуют сообразно с собственной природой организма, а "материал развития, чтобы стать таковым, должен уподобиться (ассимилироваться) самому организму, то есть принять его основные формы, должен быть обработан деятельностью самого организма для органических целей " [12; 142][2].

Итак, развитие, по Вл.С. Соловьеву, есть имманентный органический процесс, и поэтому, заключает он, все определяющие начала и элементы развития должны находиться уже в первоначальном состоянии организма - в его зародыше. С этим утверждением Вл.С. Соловьева полностью согласиться нельзя, так как в нем отрицается возникновение новых элементов в процессе развития и оно является данью преформизму, отвергнутому наукой. Но положение о том, что "первоначальное состояние организма, или его зародыш, по своим образующим элементам есть уже целый организм " [13; 143], конечно, полностью отвечает современным представлениям о начальных этапах развития органических систем. Однако суть в том, что в этом исходном первичном состоянии составные формы и элементы организма смешаны, индифферентны; их различие представляется невыразившимся, скрытым, существующим только потенциально. Они еще не выделились, не обособились друг от друга. Поэтому развитие этого исходного состояния "должно состоять собственно в выделении или обособлении образующих форм и элементов организма " [12; 143]. Отсюда ясно, что во всяком развитии имеются два первых момента, два последовательных состояния развития. В первом моменте образующие части организма выступают как "подавленные элементом единства, которому здесь принадлежит исключительная актуальность. Во втором моменте, напротив, эта актуальность переходит на сторону отдельных членов... " [12; 144]. Третий, последний момент развития Вл.С. Соловьев характеризует как достижение организмом (системой) высшей совершенной расчлененноинтегрированной целостности, в которой отдельные элементы представлены во "внутренне свободном единстве ". Это, естественно, предполагает их предшествующее выделение или обособление во втором моменте развития, так как иначе элементы просто не могли бы "войти во внутреннее свободное единство как самостоятельные члены организма " [13; 143].

Подход Вл.С. Соловьева к анализу исторического развития человечества с точки зрения общего универсального закона развития, который он даже называет "великим логическим законом ", можно назвать структурносистемным. Вл.С. Соловьев отвлекается от бесконечного многообразия исторического процесса по его содержанию, но выделяет для анализа основные формы, или элементы, выражающие сущностные категории, или сферы человеческой деятельности: сфера творчества, сфера знания и сфера практической деятельности. По закону развития эти сферы, взятые как вместе, так и каждая в отдельности, должны проходить три состояния, или момента развития: 1) слитность и необособленность всех сфер и их отдельных ступеней (в каждой из сфер Вл.С. Соловьев выделяет по три ступени развития), 2) расчленение и дифференциация и 3) высшее свободное единство. Обращаясь к фактам, Вл.С. Соловьев находит в них множество подтверждений первым двум моментам развития.

Так, первый, древнейший период истории действительно обнаруживает как

свою господствующую черту слитность и необособленность всех сфер и ступеней общественной жизни: не было ясного различия между субъектами государственной власти, религии, философии (жрецы в древнем Египте); в сфере практической деятельности еще не обособились такие ее ступени, как деятельность политическая, экономическая и духовная; в сфере знания - теология, философия и наука, а в сфере творчества - мистика, искусство и техническое творчество; в самом искусстве древности трудно отделить поэзию от музыки, живопись от ваяния и даже зодчества, и т.п.

Заметное расчленение всех сфер и ступеней общественной жизни обнаруживается впервые в Древней Греции и Древнем Риме, а в западной цивилизации оно непрерывно продолжается, включая новейший период ее истории.

Но западный мир, по мнению Вл.С. Соловьева, не достиг третьего момента развития, находится в его втором фазисе и характеризуется раздробленностью всех сфер жизни, атомизмом в науке и в искусстве. Он пишет, что "если история человечества не должна кончиться этим отрицательным результатом, этим ничтожеством, если должна выступить новая историческая сила, то задача ее будет уже не в том, чтобы вырабатывать отдельные элементы жизни и знания, созидать новые культурные формы, а в том, чтобы оживить и одухотворить враждебные и мертвые в своей вражде элементы высшим примирительным началом, дать им общее безусловное содержание и тем освободить их от исключительного самоутверждения и взаимного отрицания " [12; 171]. Иначе говоря, необходим какойто новый, высший синтез, высшая интеграция выработанных западной цивилизацией форм и элементов жизни. Достижение такой новой унитарной целостности и может рассматриваться, по Вл.С. Соловьеву, как цель человечества.

В дальнейшем Вл.С. Соловьев в краткой форме вновь повторил свое понимание основного закона, или направления развития в статьях энциклопедического словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. В статье "Индивидуальность " он писал, что всякое развитие есть выделение индивидуальных образований из первоначальной слитности и безразличия, а в статье "Мировой процесс " - что внешним образом общее направление исторического процесса может быть определено как постепенное расчленение и индивидуализация частных сфер человеческой жизни при возрастающем взаимодействии людей и объединении целого человечества [13].

О влиянии, которое имели идеи дифференциации в русской философской мысли конца XIX в., можно судить по работе С.Н. Трубецкого "О природе человеческого сознания ", опубликованной в 1891 г. [14]. С.Н. Трубецкой, известный религиозный философ, друг и последователь Вл.С. Соловьева, обсуждая в этой своей работе вопрос о происхождении сознания, обратился к эволюционным идеям Г. Спенсера и к данным естествознания об эволюции нервной системы и высказал мысль об изначальной укорененности сознания в процессах жизни, о первоначальной слитости жизни и сознания и о его постепенной дифференциации из этого исходного единства.

Сознание в своей элементарной форме - чувственности, писал он, предшествует появлению дифференцированной нервной системы, так как раздражительность и чувствительность суть всеобщие, первоначальные и, так сказать, стихийные свойства живой протоплазмы, этой первоматерии всего органического мира. Первоначально сознание еще не имеет своего специфического органа и может рассеиваться у низших животных, не обладающих нервной системой, по всему телу. У более совершенных животных оно сосредоточивается в совокупности нервных центров, а у самых высших и человека - в головном мозгу.

Как видим, эти положения идеалиста С.Н. Трубецкого мало отличаются в данном случае от взглядов по этому вопросу позитивиста Г. Спенсера и материалиста И.М. Сеченова, который писал, что на самой низшей ступени животногоцарства чувствительность является равномерно разлитой по всему телу, без всяких признаков расчленения и обособления в органы, что в своей исходной форме она едва ли отличается от простой раздражимости (у И.М. Сеченова - "раздражительности "), так как с анатомической и физиологической сторон ее представляет лишь раздражительная и сократительная протоплазма [11; 413].

Представляется, что данный дифференционный подход к проблеме происхождения психики, являющийся одним из следствий общего универсального принципа развития, более глубок и эвристичен, чем распространенные в наши дни попытки связать психическое лишь с какимто достаточно высоким эволюционным уровнем нервной деятельности.