Стратегии аргументации в предвыборной речи Б. Обамы

Первый вид установок  характеризует степень доверчивости, симпатии к пропоненту, а завоевание выгодных позиций в этой области  зависит от искусства говорящего и от характера реципиента (ср. патологическую доверчивость на одном полюсе и патологическую подозрительность на другом). Изменить установки адресата в нужную сторону можно, в частности, и удачно скомпоновав свою речь, поместив защищаемое положение в нужное место дискурса. Только создав у адресата ощущение добровольного приятия чужого мнения, заинтересованности, актуальности, истинности и удовлетворенности, оратор может добиться успеха в этом внушении. Люди всегда чего-то ожидают от речи своих собеседников, что сказывается на принятии или отклонении внушаемых точек зрения. Речевое поведение, нарушающее нормативные ожидания уместных видов поведения, может уменьшить эффективность воздействия (если неожиданность неприятна для реципиента) или резко увеличить ее – когда для адресата неожиданно происходит нечто более приятное, чем ожидается в норме[17].

Различаются ситуации с пассивным  восприятием, с активным участием и  с сопротивлением внушению со стороны  адресата.

При пассивном восприятии внушения адресаты ожидают, что уровень  опасений, глубина затрагиваемых  мнений и интенсивность речевого внушения будут соответствовать норме. Лица, пользующиеся большим доверием, могут тогда обойтись и малоинтенсивными средствами, резервируя более сильные средства только на случай, когда нужно ускорить воздействие. Остальным же пропонентам показаны средства только малой интенсивности. Кроме того, от мужчин обычно ожидают более интенсивных средств, а от женщин – малоинтенсивных. Нарушения этой нормы – речевая вялость мужчин и неадекватная грубость и прямолинейность женщин, – шокируя аудиторию, снижают эффект воздействия. А страх, вызываемый сообщением о том, что неприятие внушаемого тезиса приведет к опасным для адресата последствиям, часто способствует большей восприимчивости к различным степеням интенсивности воздействия: наибольшая восприимчивость тогда бывает к малоинтенсивным средствам, а наименьшая – к высокоинтенсивным. Причем малоинтенсивная атака более эффективна для преодоления сопротивления внушению, к которому прибегают после поддерживающей, опровергающей или смешанной предподготовки[18].

В ситуации с активным восприятием  внушения реципиент как бы помогает убедить себя, особенно если он надеется, что все происходит в его интересах. Когда же адресат активно сопротивляется внушению, имеем большое разнообразие случаев. Если имела место предварительная обработка, «внушительность» основной атаки обратно пропорциональна эффективности подготавливающих высказываний. Опровергающие предварительные действия исподволь предупреждают адресата о природе предстоящих атак. Поэтому, если атакующие высказывания не нарушают ожиданий, созданных опровергающим предварительным действием, сопротивляемость внушению бывает максимальной. Если же языковые свойства атакующих высказываний нарушают ожидания, выработанные в результате опровергательной подготовки (либо в позитивную, либо в негативную сторону), сопротивляемость уменьшается.

Когда адресату предъявляют  более одного довода в пользу одного и того же тезиса, оправданность или неоправданность ожиданий при первом доводе воздействует на принятие второго довода. Поэтому, если речевые ожидания нарушены позитивно в результате первого довода, то этот довод становится внушительным, но изменение отношения к исходной позиции происходит только после предъявления последующих доводов, поддерживающих все ту же позицию, направленную против сложившейся установки. Когда же речевые ожидания в результате первого довода нарушены в отрицательную сторону, этот довод внушительным не бывает, но зато адресат более склонен поверить аргументам из последующей речи, аргументирующей в пользу того же тезиса, направленного против сложившейся установки. [11]

Дискурс политиков является наиболее изученным аспектом политической коммуникации. Обычно в этой области исследуется дискурс отдельных политиков или группы политиков объединенных по каким либо признакам. Изучаются языковые средства, риторические приемы, семантические и структурные характеристики аргументативного дискурса, речевые ошибки политиков[14].

Итак, при рассмотрении политического дискурса в 1.2 главе ученые выделяют стратегии используемые политиками в целях убеждения, стратегии и тактики, применяющиеся политиками во время политического скандала, стратегии и тактики языкового манипулирования сознанием, стратегии формирования положительной оценки языковой личности политика.

В этом параграфе можно  сделать вывод, что политический дискурс позволяет оказывать желательное влияние на аудиторию и достигать определенных политических целей, поэтому мы можем сказать, что тот, кто имеет контроль над политическим дискурсом, получает контроль над обществом. Это дает основания полагать, что манипуляция сознанием в рамках сферы политического включается в область политического дискурса и является одним из его видов.

3. Стратегии аргументации в политическом дискурсе

Политический дискурс  отражает борьбу за власть. Это определяет особенности коммуникативных действий, основой которых является стремление воздействовать на интеллектуальную, волевую и эмоциональную сферу адресата.

Активно использующаяся в  политической коммуникации воздействующая функция языка реализуется через применение речевых стратегий. Актуальность термина «стратегия» в лингвистике сопровождается отсутствием общепринятой интерпретации.

С позиций прагмалингвистического подхода стратегия определяется как «совокупность речевых действий», «цепочка решений говорящего, его  выборов определенных коммуникативных  действий и языковых средств».

В русле когнитивного подхода  О.С. Иссерс понимает под коммуникативной стратегией «комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативных целей», который «включает в себя планирование процесса речевой коммуникации в зависимости от конкретных условий общения и личностей коммуникантов, а также реализацию этого плана». Ученый считает, что стратегии и тактики речевого поведения непосредственно связаны с основными этапами речевой деятельности – планированием и контролем, поэтому стратегия представляет собой «когнитивный план общения, посредством которого контролируется оптимальное решение коммуникативных задач говорящего в условиях недостатка информации о действиях партнёра».

А.К. Михальская, основывая свое определение коммуникативной стратегии на понятии выбора, выделяет две глобальные коммуникативные тенденции: к сближению и к индивидуальности. «Предпочтение (выбор) одной из возможных тенденций < ... > и проявление этого предпочтения в речевом общении назовем коммуникативной стратегией».

При определении стратегии, как видим, учитываются такие  характеристики, как зависимость выбора стратегии от цели и коммуникативного намерения, а также зависимость от ситуации.

Учитывая все сказанное, при употреблении термина «стратегия»  мы будем понимать ее как определенную направленность речевого поведения  в данной ситуации в интересах  достижения цели коммуникации.

Исследователи называют различные  виды коммуникативных стратегий  в разных дискурсах, в том числе  в политическом: дискурсивные, стилистические, семантические, прагматические, риторические, диалоговые и т.д.

Е.И. Шейгал выделяет в политическом дискурсе следующие виды стратегий:

- стратегия вуалирования, затушевывания нежелательной информации (позволяет притушить, сделать  менее очевидными неприятные  факты);

- стратегия мистификации (сокрытие истины, сознательное введение  в заблуждение);

- стратегия анонимности  (деперсонализации) как прием снятия  ответственности.

Можно назвать ещё несколько  видов стратегий применительно  к политическому дискурсу: стратегия реификации (конструирование образа врага), стратегия делегитимизации (разрушение образа оппонента) и стратегия амальгамирования («мы» - дискурс). Стратегии дискредитации и самопрезентации в политическом дискурсе на материале письменных текстов СМИ проанализировала О.С. Иссерс.

Однако при этом в литературе отсутствуют четкие основания выделения типов стратегий и их соотношения с тактиками.

В диссертации представлена попытка классификации и анализа  речевых стратегий российских политиков на основе изучения используемых ими языковых средств. В основу классификации мы предлагаем положить конечную цель, которую мы понимаем как прогнозируемое искомое, как представление о результате, который должен быть достигнут по отношению к адресату.

При формулировании коммуникативных  целей мы воспользовались классификацией Аристотеля, которая не потеряла своей актуальности и лежит в основе многих современных концепций. Безусловно, она претерпела изменения, но сам принцип классификации остается продуктивным.

Стратегии в политическом дискурсе определяются целями, которые  вызывает к жизни политическое общение. Как правило, политик желает:

а) побудить адресата проголосовать  на выборах за определенного кандидата, партию, блок, движение и т.п.;

б) завоевать авторитет  или укрепить свой имидж, «понравиться народу»;

в) убедить адресата согласиться  с говорящим, его мнением, принять  его точку зрения;

г) создать определенный эмоциональный настрой, вызвать  определенное эмоциональное состояние адресата;

д) дать адресату новые знания, новые представления о предмете речи, информировать адресата о своей  позиции по какому-либо вопросу.

Следует отметить, что в  политическом дискурсе вряд ли может  преследоваться цель «информировать» без желания сформировать при этом положительное или отрицательное отношение адресата к чему-либо или изменить его мировоззрение, повлиять на его образ мыслей, поэтому функция воздействия в политическом дискурсе всегда присутствует.

С точки зрения речевого воздействия стратегию можно  рассматривать только с помощью  анализа тактик, поскольку стратегия  в переводе с греческого (stratos «войско» + «ago» веду) - искусство планирования, основанного на правильных и далеко идущих прогнозах. А тактика (греч. «искусство построения войск») – это использование приемов, способов достижения какой-либо цели, линия поведения кого-либо. В этом контексте стратегия является комплексным феноменом, а тактика – аспектным. Таким образом, необходимо проанализировать аспектные феномены, чтобы рассмотреть целостную картину стратегии Шейгал [].

Для определения стратегии  речевого воздействия необходимо учитывать не только коммуникативную цель, но и набор и типы тех тактик, которые используются для ее реализации. Так, побудить проголосовать за определенного кандидата можно путем предъявления убедительных аргументов, а возможно с помощью средств саморекламы или через опорочивание, очернение политического противника в глазах избирателей. Речевые тактики в нашем понимании представляют собой выбор и последовательность речевых действий, характеризующихся своей задачей в рамках реализуемой коммуникативной стратегии.

В результате анализа нами были выделены следующие коммуникативные стратегии, используемые политической элитой: стратегии самопрезентации, дискредитации, нападения, самозащиты, формирования эмоционального настроя адресата, а также информационно-интерпретационная, аргументативная, агитационная и манипулятивная стратегии.

 Деятельность политиков  имеет определенную задачу –  завоевать поддержку населения, распространяя в массах убеждения, соответствующие собственным интересам, однако, реализуя это таким образом, чтобы массы воспринимали эти убеждения как соответствующие интересам народа [4].

Поскольку данная задача не всегда может быть решена с помощью  рационального убеждения, основанного на логическом доказательстве, заинтересованные лица используют стратегии и средства речевого воздействия на эмоциональную сторону психики реципиента [Там же].

В коммуникации стратегия  рассматривается как осознание  целей и определение средств  их достижения. Среди стратегий аргументативного дискурса, включенного в политический дискурс, в теории и практике коммуникации выделяются следующие: атака, защита, продажа (аргументы выглядят нейтральными по отношению к своей позиции и позиции оппонента), игнорирование, перехват инициативы. Сочетая несколько стратегий, возможноинтенсифицировать или ослабить эмоциональный отклик и степень убеждения [Маркович, 1998 с. 418].

Основные стратегии аргументации, выработанные еще Аристотелем, включают убеждение через логико-причинные  аргументы, аргументы, связанные с характером и репутацией убеждающего, и эмоциональные аргументы. Учитывается также, что убеждающие аргументы могут быть двух типов: прямые и косвенные. И те, и другие виды аргументов политики активно использует в своих высказываниях. Прямые аргументы включают эксплицитный модальный компонент долженствования или императива (побуждающую формулу) и аргументы, побуждающие к определенному мнению или действию через давление [Алексеев, 1986]. В системе аргументации наибольший интерес представляют следующие стратегии:

а) апелляции к авторитетам, ссылки на исследователей, что имеет  скорее психологическую основу;

б) опора на заведомо истинные суждения: законы, документы, нормативные акты, аксиомы, пословицы, поговорки, крылатые выражения и т. д.;

в) приведение статистических данных как одного из логических аргументов.

Политик в своей речи довольно часто прибегает к количественному учету данных, говоря о росте экономики, численном составе, процентных соотношениях, что относится к фактам и действует как сильный аргумент. Апеллирование к цифрам является действующим механизмом при восприятии слушателями информации.