Политическая элита

Реалии современной политики таковы, что никакие внешние обстоятельства или статусное положение не способны так устойчиво влиять на принимаемые  политической элитой  решения, как  их смыслозначимые представления о пределах допустимого в политике, их убеждения и ценности, наработанные годами стандарты и приемы управления, доминирующие в политико-административной среде нормы межличностных отношений, традиционно относящиеся к элементам культуры власти и управления политической элиты, которые создают своего рода кристаллическую решетку стиля управления обществом и государством, выступая подлинным двигателем социальных  реформ¹.

Важным условием демократического характера политической элиты является ее социальная представительность, с известной степенью полноты, характеризующая открытость элиты, возможность для представителей различных социальных групп общества стать полноправными ее членами. Развитие элит как социальной общности определяется общим правилом изучения характеристик социальных групп и индивидов, входящих в её состав.

Политическое сознание политической элиты выступает ведущим компонентом  её культуры, представляющую собой  наиболее общую категорию, отражающую всю совокупность чувственных и  теоретических, ценностных и нормативных, рациональных и подсознательных представлений, которые опосредуют её отношение с политическими структурами. Иными словами, политическое сознание политической элиты отражает все те идеалы, нормы и иные воззрения, на которые она ориентируется и которые использует для адаптации к механизмам власти и выполнения в политике присущих ей функций.

Российская политическая элита еще не преодолела установки  корпоративно-партикулярного сознания, ориентирующего её профессиональную деятельность в сфере власти на сугубо приватные интересы, а значит, и на политические по преимуществу способы её осуществления. Неразделенность критериев политического регулирования по-прежнему является показателем функциональной незрелости политической элиты в целом в качестве выразителя интересов государства, общества и представляемых ею социальных групп. Тем самым пренебрежение одновременно подтверждает и политический непрофессионализм элиты, поскольку демонстрирует её неумение подчинять свои узкогрупповые интересы общесоциальным потребностям, т.е. нарушает их роль в системе представительства интересов гражданского общества.

В современном российском обществе все острее встает проблема становления квалифицированной  политической элиты, которой могло  бы доверять население. Такую элиту необходимо российскому обществу создавать, прилагая значительные усилия для того, чтобы с помощью демократических и юридических норм и механизмов, в том числе и посредством законных и обоснованных привилегий, проводить своеобразную «селекцию» новых политиков, имеющих государственное мышление и способных взять персональную ответственность за преобразования в стране.

Для нынешней России модернизация стала главным термином, играющим роль проводника страны к новым историческим пределам. В то же время, единого понимания модернизации в элитах нет.  Для значительной части экономической и административной элиты модернизация – это просто совокупность программ, позволяющих получить недорогое финансирование из государственного бюджета или от около государственных банков.

По самому общему определению, модернизация представляет собой процесс  перехода от традиционного общества (аграрного, с патриархальной культурой  и жестко закрепленной социальной иерархией) к индустриальному, основанному  на крупном машинном производстве и рациональном управлении общественными процессами с опорой на законы. В теории под модернизацией понимается совокупность процессов индустриализации, секуляризации, урбанизации, становления системы всеобщего образования, представительной политической власти, усиление пространственной и социальной мобильности… и др., ведущие к формированию «современного открытого общества» в противовес «традиционному закрытому»¹.

 В политической науке под политической модернизацией понимают процесс создания эффективных властных институтов и механизмов, формирование компетентной и эффективной бюрократии европейского типа, расширение участия масс в политике, становление правового государства и гражданского общества. При этом политическая модернизация является составной и неотъемлемой частью общего процесса модернизации - без определенных изменений во властной и политической сфере невозможно обеспечить ускоренное развитие экономики, сферы образования и науки, но, в свою очередь, интенсивное развитие новых экономических отношений и гражданской культуры требует изменения политических институтов.

В качестве зависимого механизма рекрутирование отражает интегрирующие компоненты социально-политических процессов, сложившиеся в обществе противоречия, степень представительности системы, критерии социальной стратификации, а также структурные изменения в системе политических ролей. С другой стороны, как независимый фактор, модель рекрутирования элиты безусловно влияет на определение ключевых направлений политической стратегии государства, в том числе, детерминирует порядок политического участия и приобретения политических должностей, обеспечивает стабильность всей системы, ее прогрессивное развитие.

Рекрутирование  является одним из наиболее важных механизмов функционирования политической системы, в ходе которого происходит выявление и заполнение политически  значимых позиций. Важной сущностной характеристикой  рекрутирования является то, что данный процесс обеспечивает преемственность элиты, а также дальнейший отбор и назначения на специфические элитные позиции. По интенсивности циркуляции и способам рекрутирования выделяются открытые и закрытые элиты. Открытая элита характеризуется достаточно динамичной циркуляцией, ей присуща открытость, выражающаяся в формально равных возможностях доступа членов неэлитных групп в нее. Существует относительно небольшое количество формальных ограничений доступа в элиту. Отбор в элиту осуществляется на основе острой конкурентной борьбы, в которой большое значение имеют личные качества: энергичность, умение найти и организовать себе поддержку, способность мобилизовать имеющиеся ресурсы. Открытая элита пополняется новыми лидерами, которые являются носителями новых идей и ценностей. Поэтому она демонстрирует способности к социальным инновациям и реформам. Ее положительными чертами являются чуткость к социальным настроениям и потребностям, гибкость и широкие возможности быстрой адаптации к меняющимся социальным условиям и реакции на общественные перемены.

В отличие от открытой элиты, для закрытой элиты  характерна замедленная циркуляция, выражающаяся в неравных возможностях доступа представителей неэлитных  групп в нее. В первую очередь  на отбор в элиту влияют формальные показатели: возраст, стаж работы, партийность, принадлежность к определенной корпорации. Важнейшим условием, влияющим на отбор в элиту, является личная преданность руководству и готовность беспрекословно исполнять приказы. В конечном счете, элита стремится к самовоспроизводству, что, в свою очередь, обрекает ее на вырождение и деградацию. Ее положительными чертами являются: высокая степень преемственности в выработке политики, уравновешенность решений, невысокая вероятность внутренних конфликтов. К недостаткам этого типа элиты следует отнести косность, слабую способность реагировать на происходящие социальные изменения, тенденция к кастовости.

В настоящее  время ситуация с использованием кадрового потенциала молодежных организаций  страны в качестве ресурсной базы политической элиты существенно иная. Политические партии относятся к работе с молодежью формально. Они не создают эффективную систему работы с молодежью, со своим будущим резервом, что обуславливает имеющиеся сегодня сложности привлечения молодежных объединений в качестве кадровой базы в процесс формирования различных групп элит, в том числе политической элиты.

На сегодняшний  день перед лидерами Российской Федерации  уже стоит вопрос о способе  формирования открытой элиты и решить это призвана государственная программа «Кадровый резерв - профессиональная команда страны», рекрутирование элиты через молодежный резерв.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод о том, что вопрос о резервной базе политической элиты России, о порядке формирования элит является одним из главных для нашей страны в условиях объявленной модернизации России.

2.2. Условия  и тенденции взаимодействия политической  элиты России

  Отмена с 2004 г. прямых выборов губернаторов и переход к их фактическому назначению не стали возвратом к существовавшей в СССР практике расстановки региональных руководящих кадров. При формировании корпуса «варягов-назначенцев» федеральный центр широко практикует их рекрутирование из числа видных представителей наиболее сильных элит других регионов. Направленный из центра губернатор-«варяг» и привезенная им команда лишь более или менее успешно выстраивают отношения с региональной элитой, но остаются автономным элементом.

Изучение принципов  рекрутирования и наделения властью  региональных глав представляется значимым в аспекте текущего состояния и тенденций социально-политического развития России. Отнесение Российской Федерации к государственным образованиям постимперского типа нередко вызывает негативную реакцию. Это связано с тем, что в понятие «империя» у нас до сих пор вкладывается различный, зачастую субъективно-оценочный («хороший» или «плохой») смысл. Поэтому сразу оговоримся, что под «империей» подразумевается один из типов государственных образований, характерными чертами которого являются: а) потенциал, соответствующий «великой державе», выявляемый путем сопоставления с другими государствами; б) гетерогенная природа данного образования; в) его организация по типу отношений «центр–периферия», при котором все компоненты находятся в более или менее жесткой зависимости от «центра», причем именно «центр» определяет права «владений» (всех вместе и каждого из них), а не наоборот¹.

Большевики собрали  в единое государство наибольшую часть территории бывшей Российской империи. Созданная ими система  отличалась беспрецедентным расширением централизованных контролирующих функций государства в экономической, политической и социальной сферах. Имперская природа СССР проявлялась и в расстановке региональных руководящих кадров. В сталинский период имперский характер этого процесса был наиболее просто и четко выражен — в принципе любой человек по указанию из Москвы мог быть поставлен на руководство любым регионом, каким бы формальным статусом в сложной имперской структуре этот регион ни обладал. После Сталина этот принцип стал менее явным и осуществлялся в позднем СССР более сложным путем, но суть его не изменилась. Прежде всего, это коснулось системы управления союзными республиками помимо РСФСР. Укрепление позиций местных элит новой формации, острота национального вопроса привели к возникновению неформального пакта между имперским центром и данными владениями. Одной из составляющих этого пакта стало назначение в союзных республиках на должность первого секретаря ЦК компартии (в той системе он был фактическим руководителем имперского региона) исключительно либо местного выходца, либо, по крайней мере, представителя титульной нации. Зато вторым секретарем, напротив, как правило, был не связанный с местной элитой и надзирающий за ней «варяг». Стоит напомнить, что именно нарушение этого сложившегося порядка М. С. Горбачевым при назначении нового руководителя Казахстана в апреле 1986 г. стало причиной первых в Советском Союзе массовых выступлений на национальной почве.

Что касается регионов, входивших  в состав РСФСР, то здесь формирование региональных элит также в ряде случаев приводило к выстраиванию аналогичной системы отношений с имперским центром, особенно если речь шла об административно-территориальных образованиях, созданных по национальному принципу. Но в целом на этом уровне иерархии Москва имела меньше сдерживающих ограничений в кадровой политике: если элита региона по тем или иным причинам попадала в опалу, наводить порядок могли прислать человека, до этого с данной территорией вообще никак не связанного.

Практика прямых выборов глав субъектов тогда еще РСФСР впервые была применена в 1991 г., в условиях революционной ломки существовавших политических институтов и сложившихся традиций. Первоначально она коснулась лишь двух федеральных городов — Москвы и Ленинграда, а также нескольких национальных автономий. В первой половине 1990-х годов механизм прямых выборов глав российских регионов с трудом пробивал себе дорогу, встречая немалое сопротивление нового федерального центра. Однако острота политического противостояния и общая слабость тогдашнего правящего лагеря в России усиливали его зависимость от поддержки региональных элит и вынуждали идти им на уступки. Соответственно региональные лидеры, напротив, в первую очередь стремились заручиться «мандатом народного доверия». В результате в 1990-х – начале 2000-х годов практика прямых выборов глав субъектов РФ становится почти всеобщей (ни разу такие выборы не были проведены только в Дагестане). Всего с 1991 г. по начало 2005 г. в России состоялось 250 губернаторских избирательных кампаний (подробнее см.: Ашихмина, 2007). Подобный опыт был абсолютно уникальным для всей истории страны.

С приходом в 2000 г. к власти в России нового руководства произошли  серьезные перемены во взаимоотношениях между федеральным центром и  регионами. Приоритетным направлением политического курса Президента В. В. Путина стало выстраивание «властной вертикали» с целью повышения степени управляемости страны и усиления контроля центральной власти за ситуацией в регионах. Наиболее важными шагами в этом направлении стали реформа Совета Федерации, создание федеральных управленческих округов, кампания по приведению регионального законодательства в соответствие с федеральным, централизация финансовых потоков (посредством изменений в системе межбюджетных отношений). Среди этих шагов был также отказ от прямых выборов губернаторов. Характерно, что последнее произошло только осенью 2004 г., через полгода после того, как Путин триумфально был переизбран на второй президентский срок и в условиях глубокого потрясения, в котором находилось общественное мнение страны в связи с событиями в Беслане. Уже к концу 2007 г. оставалось немногим более десяти не назначенных губернаторов. Даже такие «тяжеловесы» из числа региональных глав, как Б. Громов, Ю. Лужков, В. Ишаев, Л. Полежаев, В. Толоконский и В. Позгалев, весной и летом 2007 г. пошли на то, чтобы получить подтверждение своих полномочий в форме назначения¹.

Переход от прямых выборов  региональных глав к механизму их фактического назначения зачастую рассматривается  экспертами как самая значимая и наиболее спорная реформа, осуществленная В. В. Путиным за восемь лет его правления. После передачи власти в стране преемнику именно эта реформа в первую очередь была поставлена под сомнение региональными лидерами (сначала президентами Башкортостана и Татарстана, а затем мэром Москвы), а также рядом других политических сил. И хотя их инициатива вызвала, в конце концов, отповедь со стороны федеральных властей, общественное мнение в целом было на ее стороне. По результатам опроса «Левада-центра» в конце 2008 г., 63% россиян так или иначе одобряли идею возвращения к механизму прямых выборов глав субъектов РФ, а против выступили лишь 19% опрошенных[2]. Последовавший в начале 2009 г. переход к выдвижению кандидатов на пост главы субъекта РФ от политической партии, победившей на выборах в региональную легислатуру, отразил признание федеральным центром возможности изменения порядка наделения губернаторов полномочиями, хотя в условиях доминирования «Единой России» и принятия кадровых решений федеральным, а не региональным руководством партии сама эта реформа по существу ничего не меняет.

Выстроенная в эпоху  Путина «вертикаль власти» и осуществленная централизация процесса управления, как представляется, не сняли проблему взаимодействия федеральной и региональных элит, а лишь изменили форму протекания возникающих в этих рамках конфликтов и механизмы их разрешения. Более того, принципиально политический потенциал и возможности региональных элит не уменьшились. Для подтверждения или опровержения данной гипотезы следовало бы осуществить анализ тенденций взаимодействия с региональными элитными сообществами тех глав субъектов РФ, которые в настоящее время являются прямыми ставленниками федерального центра. Проблема «первого лица» остается наиболее значимой для региональных элит, начиная с их зарождения в советские времена. Успех или неудача, реальное положение не укорененных в регионе лидеров-«варягов», присланных туда Центром (фактически по принципу имперских наместников) являются, соответственно, очень важным показателем.