Вклад Т.В. Бабушкиной в развитие педагогики

                                                 17

могилы М. И. Цветаевой. Эта деталь даёт поразительное пророчество её всеприятия и всепрощения, несмотря на последний шаг, который мы, не пережившие всех трудов и трудностей, осуждать не можем. На фотографии в Елабуге случайно совместились два кадра: раздвоенное дерево у креста и две церкви, находящиеся в городе вдалеке от кладбища. 
     "ФОТОТЕРАПИЯ" 
     Когда мне было лет восемь-девять, бабушка подарила мне рамку и сказала, что она из её детства, и что я могу поместить туда кого хочу. Я долго искала фотографию дедушки и бабушки, где оба они именно смеялись бы. И нашла. Я очень хорошо помню: уже тогда мне было нужно на всю мою жизнь вперёд — запечатление в памяти любимых людей смеющихся, весёлых, счастливых. 
     Фотография может сохранить и память целого сообщества. 
     Чудо переливания события из памяти одного человека в память другого определяет геометрическую прогрессию увеличения памяти. Помню, как в школе Владимира Абрамовича Караковского я видела необычайно насыщенную, полноцветную среду, где так хорошо жилось фотографиям после каждого замечательного события. То же самое я увидела в маленькой школе Михаила Марковича Эпштейна в Петербурге, в потрясшей меня школе Константина Луцисовича Масюлиса в Красноярске. 
     Я начала со школ, потому что именно их стены часто так пугающе пустынны. Эти длинные однотонные рекреации с редкими и натужно оформленными стендами вызывают чувство сиротливости и обречённости. 
    Слава Богу, в детских садах по-другому. Важно, что культура опоры на фотографическое изображение, обретённая в дошкольном возрасте, даёт возможность фототерапии человеку на всю его жизнь. Она же перекидывает мостик в прекрасную область культуры фотографии до тебя. 
     "ПУТЕШЕСТВИЕ СКВОЗЬ ВРЕМЯ" 
     Однажды мне довелось в одном печатном издании увидеть фотографию четырёхлетнего Пришвина. И в таком же возрасте фотографию его будущей жены, с которой они встретились, когда ей было больше сорока, а ему под семьдесят и прожили счастливейшее десятилетие. 
     Эта парная фотография детей, которым была предназначена встреча, меня совершенно потрясла. 
     Потому что взгляд двух людей, которым в столь разное время было одинаковое количество лет, таил в себе признаки общего поручения. 
     И потом я часто наблюдала многие высокие пары, таящие в себе, при сличении их детских лиц, вот эту будущую подаренность, которая им ещё только предстоит. И я подумала, что очень интересно, с точки зрения родительства, учительства, иметь ряд кадров, где лица детей и родителей или учителей могут присутствовать в одной ретроспективе, в единой точке единого времени. 
     Фотография дарит чудо путешествия к своим детям. Мой ученик Лёша Ярошенко, когда у него родилась дочка, долгожданная Дора, побежал и

                                                   18

накупил чёрно-белой плёнки и начал свою Дорочку фотографировать в чёрно-белом цвете. Цветные фотографии тоже есть. А чёрно-белые он прикрепляет рядом со своими детскими и семейными фотографиями — для того чтобы выделить это уникальное родство детского состояния жестовости и схожести. 
     Возвращаясь к теме цвета и графики: мне кажется, память лучше сохраняется в чёрно-белом цвете. Памяти более свойственен именно строгий, недвусмысленный графический тон. 
     "АДРЕС САМОГО СОКРОВЕННОГО" 
     Моя ученица рассказала мне о фильме, в котором был такой сюжет. В военное время на пересыльный пункт (все понимали, что он последний) человек приходит с альбомом фотографий и бережно прижимает его к себе, как самое дорогое. Кто с чем: баулы каких-то вещей, каких-то чемоданов, а он с альбомом. Там — вся его жизнь, непрожитая в разных городах, местах, где он не был, а только мечтал побывать. Этот человек никогда не выезжал из своего городка, но его реальная жизнь, мысли и мечты занимали гораздо большее пространство. И это пространство у него отбирают и кидают в общую кучу вещей, подлежащих разграблению. 
     Может быть, это печальный конец, но жизнь заставляет где-то в чём-то стоять на краю. И в сложные социальные моменты я думаю, что если бы речь зашла об утрате всего, если бы мне пришлось сменить дом или его покинуть, прежде всего я бы печалилась об утрате фотографий. Потому что иногда этот клочок бумаги хранит адрес самого сокровенного в твоей жизни, без которого ты можешь потерять себя так же, как человек, теряющий память. 
    "СЕКРЕТ ЧЁРНО-БЕЛОЙ ФОТОГРАФИИ" 
     Однажды, в августе, в Москве мне было подарено многочасовое путешествие с одним замечательным музыкантом, музыковедом Аркадием Павловичем Басурмановым, папой, дедушкой моих учениц. Само путешествие в край откровенного диалога с ранее живущими родственниками твоих учеников уже есть какой-то особый дар, который может быть явлен тем, кто бережно относится к памяти как таковой, и она находится с такими людьми в моментальной готовности ответа. 
     Два дня, по нескончаемому количеству часов, чему сопутствовало свободное летнее время, мы сидели и погружались в первые фотографии ещё позапрошлого века. Удивительно, что многочасовое гостевание даже не к прадедам, а к пращурам моих учеников, тщательное рассматривание каждого лица, взгляда, позы, постепенное знакомство, внутренне восклицание — всё это не вызывало никакого утомления. 
     Только в последний час второго дня, когда мы смотрели альбом с цветными фотографиями, глаза вдруг отчаянно устали. И я поняла ещё один секрет чёрно-белых снимков. 
     Если говорить о кадре цветном, то будем называть его попыткой другого способа живописи. Но фотография не обладает художественным выбором

                                                    19

цветовой гаммы. Она идёт из гармонии души, которая потребовала запечатлеть близких людей в данный момент времени. Претендуя на живописный кусок, на маленькое домашнее панно, она бесконечно уступает... Это скорее детская раскраска, чем живопись. И глаз, рассредотачиваясь на цвет, с трудом ловит суть близких родных лиц.

     Я полагаю, что чёрно-белая фотография — это не изображение, а текст, т.е. она тоже обладает чёрно-белыми начертаниями, которые суть знаки. Цветные буквы встречаются в редчайших текстах, только в изголовии и только в большой праздник начала главы. 
     Ведь человек считывает не только содержание и художественную форму, он улавливает множество конкретных впечатлений, вплоть до наслаждения от того или иного шрифта. 
     А читая интересующий нас чёрно-белый текст, мы можем потерять и время, и место присутствия, целиком уйти в глубину; чёрно-белые привычные начертания, не отвлекая внешним, уводят нас в другое, внутреннее, жизненное пространство. 
     Если же вернуться к Флоренскому, то он говорил, что графика консервирует движение времени. Чёрно-белые фотографии изображены вот этим текстом графики, вбирающей в себя время. Человек с их помощью переключается в пространство памяти, в её текстологическую отобранность, предполагающую выявление сути.

•                      6.   «Уроки фантазии»

    Уроки фантазии — то с чем Бабушкина гастролирует по всей стране по учебным заведениям и классам, где её принимают.

     Уроки эти (вдруг преображающие детей на глазах их собственных учителей и родителей) выглядят вполне осязаемо и технологично — но в них отражается не программа, не методика — а некоторый особый план учебной жизни, который Татьяна Викторовна полагает необходимым удерживать в начальных классах. Те специальные усилия, хоть как-то компенсирующие вымывание важнейших пластов детства из детских биографий.

     Демонстрация таких занятий и обсуждение их с учительницами — основной жанр «легального появления» Бабушкиной в системе образования — потому она и оправдывается: «Слово «урок» взято как условное обозначение, доступное официальному миру. Уроки фантазии позволяют ребёнку, смиряясь с теми социальными требованиями, которыми его опутывают в школе — не потерять живую ткань детства в том возрасте, когда она ещё необходима. Они предполагают не только бережное рассмотрение, но проживание праздничной, игровой, образной детской реальности».

 

                                                   20

    Не исключено, что прообразом этого школьно-домашнего, «планово-чудотворного» жанра послужила «Грамматика фантазии», предложенная Джанни Родари. Впрочем, большинство этих «сказок для подбадривания», «театров одного письма», «путешествий голубой стрелы» и «яблочек по тарелочке» явно российского происхождения. По большому же счёту урок фантазии — это попытки опереться в рамках школьных 45 минут на те стороны явлений, где может быть нащупанамногоголосица детского и взрослого языка.

                        7.   «Пространственный клуб. Венец встреч.»

Татьяну Викторовну обнаруживаешь или в непрестанном общении с детьми или в столь же неустанном, «летучем», легкомысленном и глубоком «воспитании воспитателей». Воспитании без воспитания...

«Полувзрослые» — опорный слой клуба ТиВи — его основной «фокус», «ретранслятор» замыслов между самыми маленькими и самыми умудрёнными. Опыт такого возрастного и культурного посредничества — одна сторона здешнего педагогического образования для «полувоспитателей»-«полувоспитанников».

А другая, столь же важная — пространственный клуб, опыт путешествий «по Незримой карте педагогики».

Педагогика Т.В.Бабушкиной выглядит неповторимой — но у неё десятки восприемников. Подобно кругам по воде, живые идеи, добрые дела и умение их осуществлять расходятся по людям, попадающим в орбиту встреч Татьяны Викторовны Бабушкиной — своеобразной «педагогической системы», вот уже несколько десятилетий воспитывающей вокруг себя людей всех возрастов. А у друзей, коллег и единомышленников Татьяны Викторовны есть свои круги общения. Взаимно пересекаясь, они создают на поверхности жизни филигранную сеть взаимоотношений, в которых и образовываются попадающие ученики Татьяны Викторовны, дети её учеников и друзей, друзья детей...

Вот так описывают свои впечатления об этом:

«Когда я ещё училась на втором курсе и безвылазно сидела в своём родном городе, слушала лекции и ничего не знала о существовании околопедагогических сообществ, мне было странно наблюдать Татьяну Викторовну. Очень уж причудливо она жила, внезапно куда-то пропадала, потом неожиданно появлялась и фонтанировала массой впечатлений, каких-то подарков, редких книг, картин, писем, сыпала незнакомыми именами. «Неужели вы не знаете Ю.Азарова, Л.Никитину, А.Бернштейна, А.Апраушева, Л.Киселеву? Никогда не слышали?!..» — недоумевала Татьяна Викторовна, и я краснела, будто вдруг забыла отчество Лермонтова или дату Ледового побоища.

                                                  21

Однажды для незнающих Татьяна Викторовна нарисовала Незримую карту педагогики. Давно было пора, ведь ниточки дорог, соединяющие близких по духу далёких людей, два десятка лет как протоптаны, проезжены... Загадка, как из всех возможных встреч Татьяной Викторовной выбирается та, что станет точкой отсчёта всем последующим путешествиям. Но безошибочно и, как всегда, абсолютно непрактично, этот педагог-кочевник с десятком детей, теряя и находя билеты, забывая и отыскивая багаж, пускается в следующую задуманную поездку.

Отправляя меня то к одному, то к другому замечательному человеку, Татьяна Викторовна советует не строить никаких маршрутов и планов. Люди связаны между собой очень неожиданным образом и не угадаешь, как сложится знакомство, когда и с кем (по очередному совету) тебе захочется непременно встретится. Эта цепочка путешествий по словам Татьяны Викторовны и есть Венец Встреч. Он замыкает собой невидимое пространство между близкими по духу людьмих он может сужаться или расширяться, но никогда не исчезнет — до тех пор, пока хотя бы два человека за тысячи вёрст слышат и ждут друг друга».

• ♦

«Путешественник — говорит ТиВи, Татьяна Викторовна Бабушкина,- человек рисующий. Он движется, впитывая в себя все оттенки пейзажа, и при встрече рождается великолепный рисунок. Встречаясь, близкие люди осознают, что их единомыслие и созвучие на расстоянии не призрачное. В их встречах начинает звучать потребность обмена устойчивым, удержания традиции».

Путешествие — ради встреч. Дорога — ради дома. Творческая неповторимость — ради неугасания традиций. Педагогика — как разговор о тех средствах и таком понимании вещей, с помощью которых любой взрослый человек может найти контакт с любым маленьким человеком.

 

 

 

 

 

 

                                                        22

                         8. Заключение.

     Итак, мы познакомились с творчеством такого замечательного русского педагога, Татьяны Викторовны Бабушкиной.

      Ее величие не научное, не писательское, не дидактическое – оно во многом сродни чудаковатому величию Песталоцци, от которого взяла разбег вся педагогика последних двух столетий; забавному величию Чуковского или Джанни Родари, открывших взрослым веселую мудрость детского взгляда  
на вещи; пронзительному величию Мещерякова, Апраушева, Леонгард, возвращающих в мир полноценных людей тех, из кого общество привыкло фабриковать изгоев и инвалидов. 
      ТиВи никто бы не решился назвать «ученым» – но для крупнейших ученых-исследователей она была важнейшим равноправным собеседником. Ее пытались считать явлением периферийным – а в это время усилиями ТиВи создавались и удерживались самые узловые, самые важные отношения в педагогическом мире.

        Педагогическая деятельность Татьяны Викторовны надолго оставила свой след.  Она внесла огромною роль в развитие педагогики. Создала клубную педагогику, помогая, тем самым, другим педагогам в их тяжелой,но интересной, творческой деятельности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                         23

                               9.   Список литературы.

1) Т. В. Бабушкина. «Секретики» детства.— Киев.: «Редакции общепедагогических газет», 2005. — 112 с. .

2)А.Русаков «Бродячие университеты».

3)Т.В.Бабушкина.»Что хранится в карманах детства» апрель.2004.

     Интернет-ресурсы:

1) http://altruism.ru. /sengine.cgi/5/7/8/16/8

2)http://www.forum.naladony.ru/index.php?topic=547.0

3)http://setilab.ru/modules/article/view.article.php/c24/252/p1

4)https://ru.wikipedia.org

 

 

 

 

 

 

 

 

    

 

 
 
 
 

                                                                     24