Жанр романов в творчестве Гюго и Бальзака

В статье 1840 года « Этюд о Бейле» Бальзак назвал свой метод «литературным  эклектицизмом», видя в нём соединение у «двусторонних умов» лиризма, драматизма и одической возвышенности. « Идея, ставшая образом, - это искусство более высокое», - писал он там же, утверждая необходимость соединения рационализма Просвещения с вдохновением романтизма, стремившегося показать жизнь души человека. Вместе с тем, Б утверждал, что роман должен быть «лучшим миром».

 

2. « Человеческая комедия» . Особенности формы и содержания

 

Романы «Человеческой комедии» автор разместил по следующим  разделам: 1) этюды нравов, куда входили сцены частной, провинциальной, парижской, политической, сельской жизни; 2) философские этюды; 3) аналитические этюды. Последняя часть оказалась наименее разработанной: принцип, лежавший в основе «физиологии», оказался непродуктивен для серьёзного анализа общества. Философские этюды дают представление – в общем виде – об отношении автора к творчеству ( « Неведомый шедевр»), страстям и человеческому разуму ( « Поиски абсолюта»), размышлениям о социальном двигателе всех событий» ( «Шагреневая кожа»). Сцены нравов в формах самой жизни воспроизводят реальную действительность, вскрывая её подлинную её сущность. За беспристрастное изображение современности критика не раз называла Бальзака безнравственным писателем.

. Над этим трудом Бальзак работает в течение всей своей последующей жизни. В целях научной систематизации Оноре разбил все это огромное количество романов на части, отделы, серии. Это огромное литературное издание он наметил в следующем виде:

Первая часть — «Этюды о нравах»  — шесть отделов: «Сцены из частной жизни» (задумано 32 романа, осуществлено 28); «Воспоминания двух молодожёнов» 1842 «Модест Миньон 1834, «Семейный мир» , 1830, «Тридцатилетняя женщина (1831—1835), «Отец Горио» (1835) и другие; «Сцены из провинциальной жизни» (19—14): «Евгения Грандэ» (1834); две серии романов: «Парижане в провинции» и другие (1834—1843); «Сцены из жизни Парижа» (22—18): «Величие и падение Цезаря Биротто» (1837), «Банкирский дом Нусенгена» (1838); серия романов: «Великолепие и нищета куртизанок» (1838—1843); «Сцены из политической жизни» (8—4): «Эпизод времён террора», «Тёмная история» (1841) и др.; «Сцены из военной жизни»: «Шуаны» (1829) и «Страсть в пустыне»); «Сцены из деревенской жизни» (5—3): «Крестьяне» (1844), «Деревенский врач» (1833), «Деревенский священник» ( 1839).

Вторая часть — «Философские исследования». Задумано 27 произведений, из них осуществлено 22: «Шагреневая  кожа» (1831), «Неизвестный шедевр» «В поисках абсолюта»), серия романов: «Екатерина Медичи» и другие (1835—1843).

Третья часть — «Аналитические исследования» (задумано 5 — осуществлено одно произведение: «Физиология брака»).

К сожалению, это грандиозное произведение Оноре де Бальзаку так и не удалось  завершить до конца.

Бальзак, как и романтики, тоже писал  о страстях, но их направленность у него изменилась, как изменился и качественный их состав: « мысль или страсть, которая вмещает мысль и чувство, явления социальные…они и разрушительны». Бальзаковская страсть, во-первых, стала рассудочной, а во-вторых, определялась социальным положением человека. Большинство страстей в « Человеческой комедии» - это не любовь, а стремление к богатству или власти. Если появляется настоящее чувство, не связанное с расчётом, обычно оно обречено на гибель.

 

3.Философский и социальный смысл романа Бальзака « Шагреневая кожа»

Ярчайшим примером философских  повестей является « Шагреневая кожа», которую автор назвал «формулой  нашего теперешнего века, нашей жизни, нашего эгоизма», он писал, что всё  в ней « миф и символ». Само французское слово Le chagrin может быть переведено как « шагрень», но оно имеет омоним, едва ли не известный Бальзаку: Le chagrin – «печаль, горе». И это немаловажно: фантастическая, всемогущая шагреневая кожа, дав герою избавление от бедности, на самом деле явилась причиной ещё большего горя. Она уничтожила желание наслаждаться жизнью, чувства человека, оставив нём лишь эгоизм, порождённым как можно дольше продлить свою утекающую сквозь пальцы жизнь, и, наконец, самого своего обладателя. Именно поэтому Бальзак заставил разбогатевшего банкира Тайфера, совершив убийство, одним из первых приветствовать Рафаэля де Валантена словами: « Вы наш. « Французы равны перед законом» - теперь для него ложь, с которой начинается хартия. Не он будет подчинятся законам, а законы – ему». В этих словах действительно заключена формула жизни Франции 19 века. Изображая перерождение Рафаэля де Валантена после получения миллионов, Бальзак, используя условность, допустимую в философском жанре, создаёт почти фантастическую картину существования человека, ставшего слугой среди богатства, превратившегося в автомат. Сочетание философской фантастики и изображения действительности в формах самой жизни составляет художественную специфику повести. Связывая жизнь своего героя с фантастической шагреневой кожей Бальзак, например, с медицинской точностью описывает физические страдания Рафаэля, больного туберкулёзом. В « Шагреневой коже» Бальзак представляет фантастический случай как квинтэссенцию закономерностей своего времени и обнаруживает с его помощью основной социальный двигатель общества – денежный интерес, разрушающий личность. Этой цели служит и антитеза двух женских образов – Полины, которая была воплощением чувства доброты, бескорыстной любви, и Феодоры, в образе которой подчеркиваются присущие обществу бездушие, самолюбование, суетность и мертвящая скука.

Одной из важнейших фигур повести  является образ антиквара, в суждениях  которого отражены мысли Бальзака о  том, что человеческая жизнь вполне может быть определена глаголами  « желать», « мочь» и « Знать». « Желать – сжигает нас, - говорит он, - а мочь – разрушает, но знать даёт нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии». В состоянии «желать» находятся все честолюбцы, учёные и поэты – Растиньяк, Сешар и Валантен. Состояния «мочь» достигают лишь те, кто умеет приспосабливаться к обществу, где всё продаётся и покупается. Лишь один Растиньяк сам становится министром и женится на наследнице миллионов. Рафаэль же получает шагрень, которая действует не хуже каторжника Вотрена. В состоянии « знать» находятся те, кто презирая чужие страдания, сумел приобрести миллионы, - это сам антиквар и Гобсек. Однако, на деле и они превратились в слуг своих сокровищ, в людей, подобных автоматам ( антиквару 102 года!). Если же они, подобно Нусинжену, вдруг оказываются одержимы желаниями, не связанными с накоплением денег ( увлечение куртизанкой Эстер), то они сами становятся фигурами, одновременно зловещими и комическими, ибо выходят из свойственной им социальной роли.

 

4. Место романа « Отец Горио» в « Человеческой комедии» Бальзака

Роман « Отец Горио» знаменует новый  этап в творческом развитии Бальзака, как и весь 1835 год. В нём за внешним  фасадом обыденности скрыты величайшие трагедии человеческой жизни. « Отец Горио» не явояется историей жизни  одного персонажа – это срез жизни общества в определённый период его развития. Интересно движение романа по разделам « Человеческой комедии»: в 1843 году об был включён в « Сцены парижской жизни», на заметки автора говорят о том, что он решил поместить этот роман в « Сцены частной жизни». Путь тот же, что и у « Гобсека»: сцены частной жизни вбирают в себя большее количество фактов и явлений, они характеризуют общество в целом.

А частная жизнь – это жизнь  семей, « Человеческая комедия», как  писал Бальзак, изображает мир через призму семьи. Растиньяк раскрывается в письмах сёстрам и тётке, у Викторины Тайфер судьба строится на отношениях с отцом и братом, судьба Горио есть, по сути, судьба его двух беспутных дочерей. Истинное чувство отсутствует. Семьи связывают лишь денежные отношения. Даже отличающийся от парижской публики провинциал Растиньяк выпрашивает деньги, чтобы попасть в высший свет.

Роман создавался тогда, когда замысел  « Человеческой комедии» уже сложился в сознании автора. У Бальзака нет  другого произведения, в котором бы соединилось столь большое число персонажей и были бы представлены практически все слои современного ему общества. Исключение может составить лишь « Гобсек». События разворачиваются преимущественно в пансионе мадам Воке, это парижское мещанство, где рядом с Мишоно, Пуаре появляется Растиньяк – провинциальный дворянин, а так же будущий врач Бьяншон, творческая личность. С помощью Растиньяка читатель попадает в аристократические салоны – де Босеан и де Ресто, через Дельфину – мы видим среду Нунсинжена - одного из самых богатых банкиров в « Человеческой комедии». Так входит в роман группа персонажей, фактически определившая в 1820-30х годах политику Франции. Однако Бальзаку не столь важно показать все уровни социальной иерархии, сколь продемонстрировать их сходство в восприятии жизненных ценностей и убеждений. Разнородная среда здесь превращается в монолит, где выше желания обогатиться нет ничего.

В центре повествования находится  пансион Воке. Он является своеобразным сосредоточием, может быть, даже символом социальных и моральных законов, присущих современной Бальзаку Франции. Не случайно Растиньяк сближает суждение о законах общества виконтессы Босеан и Вторена. Каторжник, говоря о людях, понимает мир как пауков в банке, однако виконтесса сравнивает людей с лошадьми, которых можно загонять и менять на каждой почтовой станции. По существу грязны нормы жизни всех кругов общества, но дом Воке более открыто их демонстрирует. Сделать обобщения, соединить социальные группы на уровне нравственных законов Бальзаку вновь помогают вещи. С их помощью создаются портреты, так, название пансиона Воке свидетельствует об уровне культуры хозяйки и пансионеров, или, скорее, о их безразличии к тому, что их окружает. « Семейный пансион для лиц обоего пола и прочая». Детальное описание пансиона, где обитают герои, являющиеся обобщением самой среды, демонстрируют всю убогость существования героев, которые воспитываются в зависимости от этой среды. Внешность персонажа, его манера вести себя и даже одеваться ( юбка госпожи Воке), неразрывно связаны с тем, что их окружает.

Повествование ведётся от третьего лица, но задача Бальзака не преподнести  читателям готовой морали, а в  том, чтобы показать, как течёт  сама жизнь, как люди воспринимают своё место в жизни, свои возможности, а это и есть то новое, что автор вносит в концепцию романа ново века. Обилие рассуждений персонажей, так же как масса авторских описаний, избавляет автора от необходимости дидактизма, позволяя самому читателю делать выводы о нравах, царящих в современном Бальзаку обществе Франции 19 века.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

Виктор Гюго выступал, как радикальный  романтик, идеолог радикальной мелкобуржуазной  демократии — к демократической  республике, к «республике милосердия»  , в своих произведениях он обращался к теме отверженных, к личности человека. Его высказывание -  “Я в своих книгах, драмах, прозе и стихах заступался за малых и несчастных, умолял могучих и неумолимых. Я восстановил в правах человека шута, лакея, каторжника и проститутку”, становится весьма оправданным после прочтения его романа « Собор Парижской богоматери».

 Если обратиться к исторической  стороне романа, то сам Гюго  ставил творческое воображение художника выше "мелочных" исторических фактов, разрешал художнику переставлять по своей воле конкретные исторические факты в соответствии со своей собственной исторической концепцией.

Эта мысль была развита также  и в одной из статей журнала "Глоб" (1828), к которой автор утверждал, что: "…роман есть лишь средство заново писать историю при помощи воображения. Целью его не является точно передать внешние подробности событий, раскрыть тайну загадочных происшествий, но осветить моральную сторону истории, пополнить забывчивость или невежество летописцев, воссоздавая в своеобразной индукции, в которой критика участвует меньше, чем воображение, или совокупность общих явлений, определяющих состояние общества, представленного вымышленными лицами, или характер реальных лиц, драматически осмысленных и помещённых в обыденную домашнюю жизнью. Но несмотря на то, что сам Гюго не считал историзм

главным в романе и не заострял своё внимание на исторических деталях, исследователи отмечают, что в  его романах  наблюдаются точные данные соответствующие описываемой  эпохи, что свидетельствует о  том, что Гюго изучал исторические памятники и события для написания романа.

Бальзак же. — писатель буржуазии, хозяина новой жизни. Он потому и  отвернулся от утверждения В. Гюго, что «действительность в искусстве  не есть действительность в жизни», и видел задачу своего великого произведения в показе не «воображаемых фактов»), а в показе того, что «происходит всюду». «Повсюду» сейчас — торжество капитализма, самоутверждение буржуазного общества. Показ утвердившегося буржуазного общества — такова основная задача, поставленная историей перед литературой — и Бальзак ее разрешает в своих романах.

Большой роман в европейской  литературе к приходу Б. имел два  основных жанра: роман личности —  авантюрного героя («Жиль-Блаз» Лесажа, «Робинзон Крузо» Д. Дэфо и др.) или  самоуглубляющегося, одинокого героя («Страдания молодого Вертера» В. Гёте, «Новая Элоиза» Ж.-Ж. Руссо и др.) и исторический роман (Вальтер Скотт). Роман личности — был апологетикой индивидуальности в условиях, когда молодой буржуазный коллектив еще бессилен был диктовать свою волю. Исторический роман был самосозерцанием в зеркале истории в дни ее будней. Теперь буржуазная личность больше не одинока и не изолирована: переживания буржуа — это то, что «происходит повсюду». Теперь буржуазия, перефразируя Людовика XIV, заявляет: «история — это я».

Писатель буржуазии отворачивается от романтической избранной индивидуальности, от демонической личности. И Б. рвет с традицией романа личности. Он отходит от исторического романа В. Скотта. Буржуазии времени Б. предстоит  будущее, и ее писателю незачем углубляться в прошлое. Его герой — не демоническая личность и не историческая личность, не «Цезарь полководец и император, а купец, парфюмер Цезарь Биротто» (В. Фриче). Он стремится показать «типизированную индивидуальность» и «индивидуализированный тип», дать картину всего общества, всего народа, всей Франции. Не легенда о прошлом, а картина настоящего, художественный портрет буржуазного общества стоит в центре его творческого внимания. Если можно и должно уделить внимание истории, то лишь тем ее страницам, на которых начертана запись о политическом рождении буржуазии, о ее героических юношеских днях. Буржуазное господство родилось в огне гражданских битв и революционных войн. «Сцены из военной жизни», которые по замыслу автора должны были заполнить целых 25 книг «Человеческой комедии», были бы посвящены этим героическим деяниям буржуазии. «Солдаты республики», «Ваграмская равнина» , «Москва», «Последнее поле битвы» — таковы темы этих исторических романов.