Тема весны в лирике Федора Ивановича Тютчева

В стихотворении «Зима  недаром злится...» поэт показывает последнюю схватку уходящей зимы с весной:

 

Зима недаром злится,

Прошла ее пора –

Весна в окно стучится

И гонит со двора.

Зима еще хлопочет

И на Весну ворчит.

Та ей в глаза хохочет

И пуще лишь шумит...

                                                (1836)

Эта схватка изображена в виде ссоры старой ведьмы – зимы и молодой, веселой, озорной девушки – весны.

По мнению Геннадия Никитина, данное стихотворение написано в  том же ключе, что и «Весенние воды», но разница в том, что последнее «значительно сложнее в конструктивном плане, …однако набор изобразительных приемов тот же» (37, 26).

В тютчевском цикле стихов о весне есть одно, так и названное  «Весна», удивительное по глубине и силе вложенного в него чувства, навсегда новое:

 

Как ни гнетет рука судьбины,

Как ни томит людей обман,

Как ни браздят чело морщины

И сердце как ни полно ран;

Каким бы строгим испытаньям

Вы ни были подчинены,-

Что устоит перед дыханьем

И первой встречею весны!

Весна… она о вас не знает,

О вас, о горе и о зле;

Бессмертьем взор ее сият,

И ни морщины на челе.

Своим законам лишь послушна,

В условный час слетает к вам,

Светла, блаженно-равнодушна,

Как подобает божествам.

                                                         (1838)

Исходя из данного  стихотворения, мы можем сказать, что  для молодого поэта мир полон  тайн, загадок, которые могут быть постигнуты лишь вдохновенным певцом. И этот насыщенный тайнами и одушевленный мир, по убеждению Тютчева, открывается человеку только в короткие мгновенья, когда человек готов слиться с природой, стать ее частицей:

 

И жизни божески-всемирной

Хотя на миг причастен  будь!

                                             («Весна», 1838)

 

Давайте обратимся к  прочтению «Весны» О.В. Орловым:

«Длинное стихотворение «Весна» (сорок строк! Для Тютчева много), написанное в конце 30-х годов, развивает  излюбленную философскую тему поэта: о необходимости слиться с  океаном природы ради достижения блаженства, удовлетворенности. Эта  идея выражена в последнем восьмистишии произведения. Предыдушие четыре строфы готовят читателя к такому выводу. Их основная мысль: божественная вечность весны, ее непереходящесть и невозмутимость. Она слетает к людям «светла, блаженно-равнодушна, / Как подобает божествам». В этом стихотворении довольно много тропов и фигур. Автор пользуется сравнениями, восклицаниями, противопоставлениями (выделяющими нужную ему деталь): «По небу много облак бродит, / Но эти облака ея».

Однако, какие же качества природы  отражены здесь? О весне сказано, что она светла, блаженно-равнодушна, свежа. Она цветами сыплет над землею… Какими «цветами» – не уточняется. Прежние, ушедшие весны названы лишь «отцветшими». Следовательно, о красках и здесь нет речи. Зато есть данный, правда только в общей форме обонятельный признак (иногда существенный у Тютчева): Благоухающие слезы. Благоухание это совершенно условное: благоухать могут только слезы божества; в стихотворении их льет Аврора.

Такое объемистое, в сорок строк, стихотворение не содержит упоминания ни о каком цвете, ни о какой краске» (42, 75).

По мнению Геннадия Никитина, «наиболее  полным воплощением темы пробуждения  природы следует признать строки «Весны» («Как ни гнетет рука судьбины…»), при чтении которых когда-то Лев  Толстой приходил в такое волнение, что обливался слезами. Стихотворение состоит из пяти восьмистиший и наряду с поэтическими абстракциями содержит немало живых теплокровных примет весны. Дидактический холодок постепенно от строфы к строфе истаивает под напором бытия, воскресших сил обновления – «Их жизнь, как океан безбрежный, / Вся в настоящем разлита». И наставительный учительский тон в заключительных строчках уже не может остудить разгоряченного воображения, тем более когда автор готов принести в жертву и любимую им игру чувств, обман, и пантеизм, разлитый в начале стихотворения:

 

Игра и жертва жизни  частной!

Приди ж, отвергни чувств обман

И ринься, бодрый, самовластный,

В сей животворный океан!

Приди, струей его эфирной

Омой страдальческую грудь –

И жизни божеско-всемирной

Хотя на миг причастен  будь!»

                                                                        («Весна», 1838).

Анатолий Горелов говорит  о том, что «весна для Тютчева – устойчивый образ созидающего начала бытия, он и сейчас восторженно принимает ее прелести, но помнит, что она чужда людскому горю, злу, ибо «блаженно-равнодушна, // Как подобает божествам». И как продолжение этого равнодушия возникает, также устойчивый для поэта, мотив действенного мига, проявления всех сил человеческой жажды жизни» (19, 322).

Как уже говорилось, тютчевская гениальная лирика совмещает в себе земные приметы с тревогами и  чаяниями души. Это мы видим на примере  стихотворения «Еще земли печален  вид…»:

 

Еще земли печален  вид,

А воздух уж весною дышит,

И мертвый в поле стебль колышет,

И елей ветви шевелит.

Еще природа не проснулась,

Но сквозь редеющего  сна

Весну послышала она,

И ей невольно улыбнулась….

Душа, душа, спала и  ты…

Но что же вдруг  тебя волнует,

Твой сон ласкает  и целует

И золотит твои мечты?..

Блестят и тают глыбы снега,

Блестит лазурь, играет кровь…

Или весенняя то нега?..

Или то женская любовь?..

                                                (1836)

«Невольная» улыбка природы  в первой строфе и вопросительная интонация строки «Но что же вдруг  тебя волнует» в строфе второй – выражение той стихийной силы бытия, которая упрямо прорывалась сквозь скорбные раздумья поэта. 

В очерке о Тютчеве  Лев Озеров высказал следующее, очень  тонкое, замечание о типе восприятия Тютчевым явлений природы: «Обращаясь к ней, Тютчев решает все важнейшие политические, философские, психологические вопросы. Образы природы создают не только фон, а самую основу всей его лирики». И далее: «Он не украшает природу, он, наоборот, срывает с нее «покров, накинутый над бездной». И делает это с тою же решительностью, с какой другие русские писатели срывали маски с общественных явлений. Образы природы для Тютчева не только объекты любования, но и формы проявления таинств бытия. Его отношения с природой активны, он хочет вырвать ее тайны, восторг перед ее красотой совмещается в нем с сомнениями и бунтом» (40, 87).

Но для понимания  поэзии Тютчева существенно, что  за подобными стихами стоит чувство  одиночества, оторванности от мира, в  котором живет поэт, глубокое неверие  в силы этого мира, сознание неизбежности его гибели.

Мотив одиночества звучит и в стихах Тютчева о бездомном, чуждом миру страннике (стихотворения  «Странник», «Пошли, Господь, свою отраду...»), о жизни прошлым и отказе от настоящего (в особенности «Душа  моя, элизиум теней...»), о поколении, вытесненном из жизни и «занесенном забвеньем» (это не старческие сетования; ср. стихотворение 20-х годов «Бессонница», стихотворение 30-х годов «Как птичка, раннею зарей...»), об отвращении к шуму, к толпе, о жажде уединения, тишины, мрака, безмолвия.

Чувству призрачности мира и своей отъединенности от мира противостоит в поэзии Тютчева горячее «пристрастье» к земле с ее наслаждениями, грехами, злом и страданием и прежде всего страстная любовь к природе.

Вглядываясь в действительную красоту сотворенного, Тютчев пытался осмыслить сущность животворящего начала мира, причину, по которой человек и природа оказались разобщены. У истоков тютчевского пантеизма лежало страстное желание поэта увидеть «в творении Творца», приблизиться к пониманию замысла божия относительно человека и его места в мире. «Поэзия весны» Тютчева запечатлела потребность человека приобщиться к гармоничной жизни природы, возвещающей о могуществе и премудрости Создателя.

В рамках тематического  гнезда, представленного картиной обновляющегося весеннего мира, можно говорить о целой галерее удивительно оригинальных образов природы, неповторимое своеобразие которых во многом зависит от убежденности Тютчева-поэта в одушевленности природного мира. Сказочными персонажами выглядят времена года в стихотворении «Зима недаром злится…». В стихотворении «Весенние воды» образы талых вод и весны персонифицированы. «Новым, национально-русским вариантом мифа о победном и торжественном шествии весны» назвал Д. Д. Благой «Весенние воды» (11, 447). Весна в одноименном стихотворении – мифологическая богиня: «бессмертьем взор ее сияет», она «светла, блаженно-равнодушна», «в условный час слетает» к людям. Поэт превращает природу и ее отдельные проявления в живые, разумные существа, вступающие друг с другом в определенные отношения.

Мысль о постоянном обновлении природы развивается в каждом…  Весна, утро, наступившее после грозы  «упокоение» символичны для Тютчева: во всем поэт видит подтверждение идеи о бессмертной жизни природы.

 

Глава 2. «Мир, избытком жизни упоенный…»: мотив грозы в весенней лирике Ф.И. Тютчева. 

 

Поэзия Тютчева –  поэзия контрастов. Светлому миру гармонического наслаждения противопоставлен в  ней мрачный мир холода, тьмы и  мертвенной неподвижности. Противопоставлен не только в творчестве Тютчева в целом, но в большом ряде стихотворений, темой которых: является именно контраст между «светлым» и «мрачным» краем. Это противопоставление не только погоды и сезона, но именно края - севера и юга. В то же время это и тема зимы и лета, ибо север в поэзии Тютчева обычно дается зимой или поздней осенью, юг – весной или летом.

Зимний мир – оледенелый, оцепенелый, «околдованный». Отсюда –  тема чародея («О Север, Север – чародей…», «И холод, чародей всесильный…», «Как околдованный зимой», «Чародейкою-зимою…»), тема жизни замороженной и таящейся лишь в глубине, и - тема весны, расколдовывающей природу от зимних чар. При этом часты прямые психологические аналогии: жизни ключа под леденеющим потоком и ключа жизни «подо льдистою корой» «в груди осиротелой, убитой хладом бытия», природы, пробуждающейся от зимнего сна, и пробуждения души и т. п.

В поэзии Тютчева показаны переходные состояния между светом и тьмой, теплом и холодом – состояния, как бы совмещающие противоположности уходящего света и надвигающейся тьмы и т. п.

Рядом со стойкими символами  дня и ночи, лета и зимы у Тютчева  часты переходные, так сказать, времена  суток и года: утро и вечер, весна  и осень. И в вечере показывается замирание шума, спад жары, сумеречный свет – полусвет-полутьма. В стихах об утре Тютчев настойчиво возвращается ко времени, когда первые лучи света разгоняют ночной мрак (например, «Альпы», «Декабрьское утро», «Молчит сомнительно Восток...», «Вчера, в мечтах обвороженных...»). Весну Тютчев любит показывать в ее первых днях, когда еще не ушла зима:

Еще в полях белеет снег,

А воды уж весной шумят.

                                                               («Весенние воды», 1830)

 

Здесь же можно назвать  также стихотворения «Еще земли печален вид...», «Зима недаром злится...», «И в Божьем мире то ж бывает...»).

Но существенно, что  Тютчев дает эти наблюдения как примеры  постепенного движения. Он рисует природу  в процессе ее изменения. Это стремление улавливать процесс изменения в  природе – новое и важное достижение русской лирики, которому у Тютчева будут учиться и поэты и прозаики.

Пейзаж дается поэтом в динамике, движении. Об этом говорит  В.Н. Касаткина в монографии «Поэтическое мировоззрение Ф.И. Тютчева»: «Движение в природе мыслится Тютчевым не только как механическое перемещение, но и как взаимосвязь, взаимопереход явлений, переход одного качества в другое, как борьба противоречивых проявлений. Поэт улавливал диалектику движения в природе» (23, 64). Причем диалектика явлений природы отражает таинственные движения человеческой души. Конкретно-зримые приметы внешнего мира порождают субъективное впечатление.

В.Н. Касаткина подчеркивает: «Природа у Тютчева – живой организм, чувствующий, ощущающий, действующий, имеющий свои пристрастия, свой голос и проявляющий свой характер, подобно тому, как это бывает с людьми или животными» (23, 66).

А.А. Фет пишет о стихотворениях Тютчева: «По свойству своего таланта г. Тютчев не может смотреть на природу без того, чтобы в душе его единовременно не возникала соответственная яркая мысль. До какой степени природа является перед ним одухотворенной, лучше всего выражает он сам» (51, 87):

                               Не то, что мните вы, природа:

                               Не слепок, не бездушный лик –

                             В ней есть душа, в ней есть свобода,

                             В ней есть любовь, в ней есть язык…»

                                       («Не то, что мните вы, природа…», 1836)

 

Прав современный исследователь, утверждающий, что «в восприятии Тютчевым природы нет ничего неподвижного, мертвого: все движется, дышит, живет» (19, 98). Поэт обычно изображает смену одного явления другим, переход из одного состояния в другое. Если образ весны в одноименной оде Тютчева предстает перед читателем в своем «классическом» обличии, как некое олицетворенное «божество», которое «слетает» к людям и «цветами сыплет над землею», то в двух стихотворениях того же заграничного периода — «Весенние воды» и «Еще земли печален вид...» образ весны лишается всякой условности и статичности. Тютчев рисует не пору расцвета весны с традиционными «соловьями» и «розами», а самый момент ее наступления, когда жизненные силы природы рвутся наружу из зимнего плена. Характерны контрастные зачины обоих стихотворений: