Роль «риторики» М.В. Ломоносова в истории русской филологической мысли

Иное дело — духовная и анакреонтическая ода, которая занимает в поэтическом наследии Ломоносова не столь значительное, как торжественная ода, но все же очень важное место. Духовная и анакреонтическая оды сближены у Ломоносова тем, что в отличие от ораторского жанра торжественной оды являются чисто лирическими жанрами, выражающими личную авторскую эмоцию, что и сказывается в продуктивности личного авторского местоимения. В этих текстах ломоносовское «я» становится полновесным лирическим воплощением индивидуальной авторской эмоции. Только сами лирические эмоции, определяющие жанровое наполнение духовной и анакреонтической оды — разные.

Если воспользоваться классицистической терминологией, то духовная ода является формой выражения высокой лирической страсти. Что же касается оды анакреонтической, то это форма выражения лирической страсти частной, бытовой. И если стилистика и образность духовной оды, очевидно, тяготеют к понятийно-абстрактной, нематериально-символической образности высокого идеологического мирообраза русской литературной традиции, то образность анакреонтической лирики явно ориентирована на пластическую изобразительность и бытовую яркость.

Вот с таким поэтом вступает в полемический диалог Ломоносов. Чтобы убедить читателя в своей правоте, он сначала переводит строфу из Анакреона, а следом сочиняет свой ответ, предлагает собственное понимание затронутой в этой строфе темы. Так и чередуются фрагменты произведения: мысли, принадлежащие Анакреону – мысли, принадлежащие Ломоносову. Древнегреческий поэт сетует, что в своих песнях не может настроиться на героическую тему – поневоле рождаются строки о любви:

        Мне петь  было о Трое,

        О Кадме  мне бы петь,

        Да гусли  мне в покое

        Любовь велят  звенеть.

       По звучанию  строки поэтов перекликаются: Мне  петь было о Трое – Мне  петь было о нежной; Да гусли  поневоле – Мне струны поневоле и т.д. Но смысл их прямо противоположен. Русскому поэту его позиция представляется куда весомее, и чтобы эту весомость подчеркнуть, он позволяет себе прибавить в ответе Анакреону еще четыре заключительных строки (посчитаем: в анакреоновой строфе их двенадцать, в ломоносовской – шестнадцать). Эти четыре строки почти афористичны, в них заключается суть позиции Ломоносова. И ему доступны нежные чувства, и он умеет "петь о любви", но считает, что лирическая Муза призвана воспевать славные подвиги героев.

Самая "программная" в этой перекличке двух поэтов ее заключительная часть. Оба обращаются в конце концов к живописцу с просьбой написать портреты самой привлекательной и любимой женщины. Оба высказывают и свои пожелания, в какой манере это сделать, какие качества характера и внешности в рисунке подчеркнуть. Приведем целиком эти два фрагмента, чтобы иметь возможность подробнее их сопоставить:

        Анакреон

        Мастер в  живопистве первый,

        Первый в  Родской стороне,

        Мастер, научен Минервой,

        Напиши любезну  мне.

        Напиши ей  кудри черны,

        Без искусных  рук уборны,

        С благовонием  духов,

        Буде способ  есть таков...

       

        Ломоносов

        Ответ

        Ты счастлив  сею красотою

        И мастером, Анакреон,

        Но счастливее  ты собою

        Через приятный  лиры звон.

        Тебе я ныне  подражаю

        И живописца  избираю,

        Дабы потщился  написать

        Мою возлюбленную  Мать.

        О мастер  в живопистве первый!

        Ты первый в нашей стороне

        Достоин быть  рожден Минервой,

        Изобрази Россию  мне!..

Каждая строфа в ломоносовском ответе развитием мысли, образными деталями и самим ритмическим строем перекликается с соответствующей ей строфой анакреоновской. Но в каждой паре строф обнаруживаем противопоставленный один другому лейтмотив. Первая пара строф: Анакреон просит написать "любезну мне", а Ломоносов – изобразить на портрете "возлюбленную мать". Вторая пара строф усиливает и конкретизирует эту противоположность лейтмотивов. Древнегреческий поэт очарован белизной лица и нежным румянцем юной девушки. Русский поэт выбирает иные черты и краски: его героиня имеет зрелый возраст, ясный спокойный взор и "вознесенную главу". И это неудивительно: героиня Ломоносова – сама Россия ("Изобрази Россию мне!").

Полемичность диалога двух поэтов проведена и на ритмическом уровне. Обратим внимание на то, что в заключительном (самом важном) фрагменте "Разговора" анакреоновские строфы написаны хореическим размером, а ломоносовские – ямбическим. Хореическую стопу любил, как уже упоминалось, литературный противник Ломоносова Тредиаковский. Ломоносов же превозносил "великолепие ямбов" и чаще всего использовал в стихах именно этот размер. Старые мэтры не сходились друг с другом даже в этом! В данном случае показательно, что и в полемике с Анакреоном Ломоносов отвечает на хореические строфы ямбическими. Сама ритмическая форма стиха участвует в споре, служит доказательством авторской мысли.

Стихотворный диалог «Разговор с Анакреоном», созданный в последний период творчества Ломоносова, между 1756 и 1761 г., является эстетическим манифестом в строгом смысле слова, поскольку все стихотворение специально посвящено эстетической проблематике. «Разговор с Анакреоном» — это в высшей степени оригинальное произведение, которому Ломоносов придал форму поэтического диспута: он перевел четыре программных стихотворения античного поэта и каждый перевод сопроводил своим стихотворным ответом-репликой. Уже сам выбор в собеседники Анакреона — своеобразного символа легкой, интимной лирики, певца радостей жизни, любви и вина — свидетельствует о том, что литературная позиция Ломоносова, при всей своей полемической противопоставленности легкой поэзии, включает в себя диалогический элемент, предполагающий наличие собеседника и активное воспринимающее сознание, что также является результатом влияния ораторских жанров.

Обратимся к анализу одной из лучших од Ломоносова "На день восшествия на Всероссийский престол ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, 1747 года". Термин "ода" (от греческого , что значит песня) утвердился в русской поэзии, благодаря Тредиаковскому, который, в свою очередь, заимствовал его из трактата Буало. В статье "Рассуждение об оде" Тредиаковский так охарактеризовал этот жанр: "В оде описывается всегда и непременно материя благородная, важная, редко нежная и приятная, в речах весьма пиитических и великолепных". Несмотря на неприязнь к своему литературному противнику, Тредиаковский давал определение жанра, по существу, исходя из поэтических опытов Ломоносова. Именно такова ломоносовская ода. Она обращена тематически к "материи благородной и важной": миру и покою в стране, мудрому правлению просвещенного монарха, развитию отечественных наук и образования, освоению новых земель и рачительного использования богатств на старых землях.

Ломоносов разработал на практике и утвердил на десятилетия вперед формальные признаки жанра, или, другим словом, его поэтику. В оде встречаем масштабные образы; величественный стиль, подымающий описываемые картины над обыденностью; "пышный" поэтический язык, насыщенный церковнославянизмами, риторическими фигурами, красочными метафорами и гиперболами. И при этом – классицистическая строгость построения, "гармония стиха": выдержанный четырехстопный ямб, строфа из десяти строк, ненарушаемая схема гибкой рифмовки абабввгддг.

Царей и царств земных отрада,

        Возлюбленная  тишина,

        Блаженство  сел, градов ограда,

        Коль ты  полезна и красна!

        Вокруг тебя  цветы пестреют

        И класы  на полях желтеют;

        Сокровищ полны  корабли

        Дерзают в  море за тобою;

        Ты сыплешь  щедрою рукою

        Свое богатство  по земли.

Словно бы с высоты птичьего полета обозревает поэт села, города, колосящиеся хлебные нивы, бороздящие моря корабли. Они все овеяны и защищены "блаженной тишиной" – в России мир и покой. Ода посвящена прославлению императрицы Елизаветы Петровны, но еще до ее появления в оде успевает поэт высказать свою главную и заветную идею: процветанию страны способствует мир, не войны. Императрица, которая входит в оду в следующей строфе, оказывается по художественной логике производным от этой всеобъемлющей мирной тишины ("Душа ее зефира тише"). Очень интересный ход! С одной стороны, поэт выдерживает параметры хвалебного жанра ("краше Елисаветы" ничего не может быть в свете). Но с другой, – с первых строк произведения он твердо обозначил свою авторскую позицию. И далее лирический голос поэта, а не проекция на образ императрицы все отчетливее будет вести развитие повествования. Доминирующая роль лирического героя в оде – несомненное художественное достижение Ломоносова в этом традиционном классицистическом жанре.

И все-таки главное, что выведет Россию в ряд мировых держав, это, по мысли поэта, новые поколения людей: образованные, просвещенные, преданные науке русские юноши:

        О вы, которых  ожидает

        Отечество  от недр своих,

        И видеть  таковых желает,

        Каких зовет  от стран чужих,

        О, ваши дни  благословенны!

        Дерзайте, ныне  ободренны,

        Раченьем вашим  показать,

        Что может  собственных Платонов

        И быстрых  разумом Невтонов

        Российская  земля рождать.

        Науки юношей  питают,

        Отраду старым  подают,

        В счастливой  жизни украшают,

        В несчастный  случай берегут;

        В домашних трудностях утеха

        И в дальних  странствах не помеха,

        Науки пользуют  везде:

        Среди народов  и в пустыне,

        В градском  саду и наеди´не,

        В покое  сладком и труде.

Тему решающей роли науки и просвещения в развитии страны заявил, как помним, еще Кантемир. Служил науке своим творчеством и всей своей жизнью Тредиаковский. И вот теперь Ломоносов увековечивает эту тему, ставит ее на поэтический пьедестал. Именно так, потому что две только что процитированные строфы – это кульминация оды, высший ее лирический пик, вершина эмоционального одушевления.

Особенно красочны у Ломоносова метафоры. Метафора (по-гречески metaphora´ означает перенос) – это художественный прием, соединяющий в один образ разные явления или предметы, переносящий свойства этих разных предметов друг на друга. Оттого, что явления или предметы сопоставлены внутри образа, он получает дополнительные эмоциональные и смысловые значения, границы его раздвигаются, образ становится объемным, ярким и оригинальным. Ломоносов любил метафоры именно за их способность соединять разнородные частности в цельную грандиозную картину, выводить к главной идее произведения. "Метафорой, – отмечал он в своей "Риторике" (1748), – идеи представляются много живее и великолепнее, нежели просто". Художественное мышление Ломоносова было по сути своей, как сказали бы сейчас, синтезирующим.

Вот один из примеров ломоносовской метафоры. Пятая строфа из оды "На день восшествия…":

        Чтоб слову  с оными сравняться,

        Достаток силы  нашей мал;

        Но мы не  можем удержаться

        От пения  Твоих похвал;

        Твои щедроты  ободряют

        Наш дух  и к бегу устремляют,

        Как в понт  пловца способный ветр

        Чрез яры  волны порывает,

        Он брег  с весельем оставляет;

        Летит корма меж водных недр.

Большую часть пространства этой строфы занимает сложная и витиеватая метафора. Чаще метафоры бывают в несколько слов или в одно предложение. Здесь же поражаешься масштабности метафорического образа. Чтобы его вычленить, придется хорошо вдуматься в текст. Перед нами – изысканный комплимент императрице. Поэт сетует на то, что не имеет возвышенных слов, равных достоинствам Елизаветы, и тем не менее, решается эти достоинства воспевать. Чувствует он себя при этом как неопытный пловец, отважившийся в одиночку "чрез яры волны" переплыть "понт" (то есть Черное море). Пловца направляет и поддерживает в пути "способный", то есть попутный, ветер. Подобным образом поэтический дух автора воспламеняется и направляется замечательными деяниями Елизаветы, ее "щедротами".

Чтобы сообщить оде величие и размах мысли, Ломоносову приходилось прибегать к непростым оборотам речи.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Поэтика и стилистические особенности оды М.В. Ломоносова

(на примере 1-3  стихотворений)

По своей природе и способу своего бытования в культурном контексте современности торжественная ода Ломоносова является ораторским жанром в той же мере, что и литературным. Торжественные оды создавались с установкой на чтение вслух перед адресатом; поэтический текст торжественной оды рассчитан на то, чтобы быть звучащей речью, воспринимаемой на слух. Типологические признаки ораторских жанров в торжественной оде — те же самые, что и в проповеди, и светском ораторском Слове. Прежде всего, это прикрепленность тематического материала торжественной оды к определенному «случаю» — историческому происшествию или событию государственного масштаба. Ломоносов начал писать торжественные оды с 1739 г. — и его первая ода посвящена победе русского оружия — взятию турецкой крепости Хотин. До 1764 г. — даты последней его торжественной оды — он создал 20 образцов этого жанра — по одной в год, и посвящены эти оды таким крупным событиям, как рождение или бракосочетание наследника престола, коронация нового монарха, день рождения или восшествия на престол императрицы. Уже сам масштаб одического «случая» обеспечивает торжественной оде статус крупного культурного события, своего рода культурной кульминации в национальной духовной жизни: таким образом, в отличие от сатиры, целиком связанной с частной бытовой жизнью, ода сразу же обнаруживает тяготение к идеальным бытийным сферам.