Поэмы М.Ю. Лермонтова в контексте традиции русской комической поэмы

Герой известен, и не нов предмет;

 

Тем лучше, устарело все, что ново.

 

Кипя  огнем и силой юных лет,

 

Я прежде пел про демона иного:

 

То  был безумный, страстный, детский  бред.

 

Бог знает, где заветная тетрадка?

 

Касается  ль душистая перчатка

 

Ее  листов - и слышно: c'est joli?..

 

Иль мышь над ней старается в пыли?

 

Но  этот черт совсем иного сорта:

 

Аристократ  и не похож на черта...................

 

Но  я не так всегда воображал

 

Врага святых и чистых побуждений.

 

Мой юный ум, бывало, возмущал

 

Могучий образ. - Меж иных видений

 

Как царь, немой и гордый, он сиял

 

Такой волшебно-сладкой красотою,

 

Что было страшно... и душа тоскою

 

Сжималася - и этот дикий бред

 

Преследовал мой разум много лет.

 

Но  я, расставшись с прочими мечтами,

 

И от него отделался - стихами. [Т. III, стр. 575.]

 

Здесь Лермонтов, по аналогии с Байроном в  «Дон-Жуане», Пушкиным в «Онегине» сообщает о своем намерении отказаться от романтического пафоса. При этом ошибочно полагать, что Лермонтов в «Сказке» просто представил комическую интерпретацию романтического Демона, несмотря на то, что VIII и IX строфы пародируют обращение Демона к Тамаре.

 

«Сказка»  очень смахивает на «Демона», едва ли не с первых же строк: описание ночного  города и встречи демона с Тамарой  сразу всплывают в памяти по мере прочтения сюжета встречи Мефистофеля  и Нины.

 

Новый демон у Лермонтова другой - он лишен  своей монументальности, грандиозности  и величия, но в то же время он бесконечно трагичен. Трагизм его - чистый трагизм ищущей интеллигенции 30-х годов 19-го века. Лермонтов и  сам поясняет, что нынешний его  демон - совсем иной:

 

Я прежде пел про демона иного:

 

То  был безумный, страстный, детский  бред...

 

Но  этот черт совсем иного сорта:

 

Аристократ  и не похож на черта.

 

Если  интерпретировать определения «демон»  и «черт», то сразу заметна ироническая  подоплека второго определения, которая соотносится с забавным гоголевским чертом из «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Согласно Большой  советской энциклопедии, чёрт является синонимом беса. Несмотря на это, чёрт -- не совсем то же, что и бес.

 

Чёрт  является персонажем огромного количества русских народных сказок, таких как  «Чёрт заимодавец», «Чёрт и мужик», «Солдат и чёрт» и т.д Слово «чёрт» имеет множество синонимов -- дьявол, Сатана, Вельзевул (Веельзевул), Мефистофель, Анчутка беспятный, просто «беспятный», козлоногий, бес, нечистый, лукавый. При этом, однако, значения этих слов не всегда тождественны.

 

Но  в то же время автор не напрасно дал своему черту грандиозное  и знаковое имя - Мефистофель, которое  со времен Гетевского Фауста обозначало скептицизм и ироничность:

 

На  кисее подушек кружевных,

 

Рисуется  младой, но строгий профиль...

 

И на него взирает Мефистофель.

 

То  был ли сам великий сатана,

 

Иль мелкий бес из самых нечиновных,

 

Которых дружба людям так нужна

 

Для тайных дел, семейных и любовных?

 

Не  знаю. - Если б им была дана

 

Земная  форма, по рогам и платью

 

Я мог бы сволочь различить со знатью...

 

Всего лишь несколькими строфами Лермонтов  представил нам странный и многогранный образ “демона-черта”: он и сатана, и дух тьмы, и мелкий бесенок  в духе Лесажа, и никакой из этих ипостасей не отдает предпочтение. Вероятнее всего, в контексте иронической поэмы это представляется малодопустимым, поскольку в ироническом сюжете нет статических категорий, все постоянно изменяется и одно перетекает в другое. Хотя в седьмой строфе мы наблюдаем такой поворот:

 

Но  полно, к делу! - Я сказал уж вам,

 

Что в спальне той таился хитрый демон.

 

Тем самым, Лермонтов, после калейдоскопа многочисленных образов своего демона-черта  вновь казалось бы идет обратно к прежнему атрибуту, но вводя определение «хитрый» поэт тут же ликвидирует всю былую монументальность образа прежнего Демона.

 

Ирония  потребовалась Лермонтову для того, чтобы обрисовать сознание, живущее  вразрез с собственной удовлетворенностью и возжаждавшее посмотреть на нее  со стороны.

 

Об  этой поэме очень подробно описано  в работе Л.Гинзбург. Так, она указывает, что «Принцип иронической сдержанности в стиле «Сказки для детей» особенно очевиден, если сопоставить эту поэму с «Демоном», сюжетную ситуацию которого она, несомненно, повторяет.[8.c.145] Патетический стиль Лермонтова, быть может, наиболее полное выражение нашел в «Демоне» именно потому, что в «Демоне» герой принял обличие, которое допускает, даже требует грандиозности, ничем уже не ограниченной. Монологи демона слагаются из гипербол:

 

Я тот, чей взор надежду губит,

 

Я тот, кого никто не любит,

 

Я бич рабов моих земных,

 

Я царь познанья и свободы,

 

Я враг небес, я зло природы,

 

И, видишь, я у ног твоих!

 

В «Демоне» целая система интонационного нагнетания, цепь гипербол, лихорадочные поиски максимальной словесной высоты; в «Сказке для детей» - обрывающееся многоточием наречие («по-своему»), минимум того, что можно было сказать, собственно - только словесная оболочка для заполнения подразумеваниями. Эти подразумевания подсказываются формулой «безумная любовь», и они чрезвычайно интенсивны.

 

Интенсивность подразумеваний, способность кратчайшим образом закреплять сложный комплекс ассоциаций в высшей степени присуща стилю «Сказки для детей»:

 

А много было взору моему

 

Доступно  и понятно, потому

 

Что узами земными я не связан

 

И вечностью и знанием наказан...

 

Последняя строка содержит все, что в монологе демона сказано о муках вечности и познания:

 

Я шумно мчался в облаках,

 

Чтобы в толпе стихий мятежной

 

Сердечный ропот заглушить,

 

Спастись  от думы неизбежной -

 

И незабвенное забыть!

 

Что повесть тягостных лишений,

 

Трудов  и бед толпы людской

 

Грядущих, прошлых поколений,

 

Перед минутою одной

 

Моих  непризнанных мучений?

 

Что люди? Что их жизнь и труд?

 

Они пришли, они пройдут...

 

Надежда есть: ждет правый суд,

 

Простить  он может, хоть осудит!

 

Моя ж печаль бессменно тут,

 

И ей конца, как мне, не будет.

 

И дик, и чуден был вокруг

 

Весь  божий мир; но гордый дух

 

Презрительным окинул оком

 

Творенье  бога своего,

 

И на челе его высоком

 

Не  отразилось ничего...

 

В «Сказке для детей» «хитрый демон» пролетает над ночным Петербургом:

 

И улыбались звезды голубые,

 

Глядя с высот на гордый прах земли,

 

Как будто мир достоин их любви,

 

Как будто им земля небес дороже...

 

И я тогда - я улыбнулся тоже.

 

Это явно отрывок из «Демона». Все вещи точно охарактеризованы определениями. Мир - дик и чуден; гордый дух смотрит  на него презрительно. В отрывке  из «Сказки для детей» пауза после  слова тогда знаменует ожидание чего-то значительного. Ожидание обмануто: демон - улыбнулся; как он улыбнулся, почему он улыбнулся - этого мы не знаем. Но знак ожидания остался, он требует  заполнения; значение его определяется из контекста:

 

И я кругом глубокий кинул взгляд,

 

И увидал с невольною отрадой

 

Преступный  сон под сению палат,

 

Корыстный труд пред тощею лампадой,

 

И страшных тайн везде печальный ряд.

 

Только  теперь смысл улыбки раскрыт.

 

Ироническая сдержанность требовала тщательного  отбора и взвешивания слов; и этот принцип имел существенное значение для дальнейшей работы Лермонтова, для становления лермонтовского реалистического стиля в прозе и в лирике. Ироническая диалектика связана с представлением о человеке как комплексе душевных противоречий. Вот почему в ироническом методе заложена тенденция к психологизму.

 

  Заключение

 

Таким образом, проследив творческий путь Лермонтова, можно увидеть, что комические поэмы органично и естественно  вписываются в его творчество, и в целом, комические жанры наблюдаются  в его лирике Лермонтова на протяжении всей его творческой деятельности. Через комическое Лермонтов-художник умело передавал и воплощал тот тип миропонимания, который не укладывался в рамки эстетических возможностей остальных жанров.

 

Мы  сумели определить специфику комической поэмы Лермонтова, в которой субъектная организация произведения подается различными способами, что обусловило уникальность и неповторимость поэмы.

 

Главная стратегия Лермонтова художника - низкий смех, ирония и пародия - обусловили основные формы выражения авторского сознания, которое раскрывается через  пространственно-временную организацию  поэтического творения. Субъектные формы  предназначены сугубо для косвенной  передачи авторской позиции: наличие  в произведениях автора-рассказчика, который отнюдь не является прямым отражение автора-писателя, способствует тому, что пространственно-временная  структура произведения максимально  приближена к реальности.

 

Тем самым становится очевидной явная  и неразрывная включенность комических поэм в художественную систему Лермонтова. Несмотря на то, что основная устремленность эстетических поисков Лермонтова-лирика проходит в стороне от комических жанров, поэтому шутливо-иронические  поэмы оказываются несколько  на периферии всей жанровой системы  поэта. Но тем не менее, комическое является хоть и не главенствующей, но при этом значимой составляющей художественной системы Лермонтова. Воплощая такой специфический тип мироощущения, в котором конфликт между личностью и бытием понимается как разрешимый, комическая поэма дает возможность поэту с других позиций взглянуть на противоречия жизни, воспринять их в ином, комическом, свете. В игровом пространстве комического действа лирическое «Я» Лермонтова обретает возможность преодолеть свое мучительное «несовпадение», «разорванность» с миром, каждый раз обнаруживая многомерность и «веселую относительность» бытия.

 

Таким образом, наше исследование позволило  взглянуть с другой стороны на творчество Лермонтова и получить представление  о многогранности и уникальности его поэтического таланта, позволяющего передать видение мира не только через  трагические модели, но и сквозь призму комического.

 

  Список литературы

 

1 Лермонтов М.Ю. Иллюстрированное  полное собрание сочинений в  6-ти томах. М:Печатник, 1914.

 

2.Афанасьев  В. Лермонтов. М., 1991. (Жизнь замечательных  людей).

 

3.Анненкова  Н.А. Сатира и инвектива в  поэзии Лермонтова Текст. : дис. . канд. филол. наук / Н.А. Анненкова. Оренбург, 2004. - 238 с

 

4.Артемова  С.Ю. Коммуникация в посланиях  с условным адресатом (на материале  лирики XX века) Текст. / С.Ю. Артемова // Жанрологический сборник. Вып. 1 / ЕГУ им. И.А. Бунина. - Елец, 2004. - С.112 - 117.

 

5.Афанасьев  В. Лермонтов Текст. / В. Афанасьев.  М.: Молодая гвардия, 1991.-560 с.

 

6.Гинзбург  Л.Я. О психологической прозе  Текст. / Л.Я. Гинзбург. Л. : Худож. литература, 1977. -- 443 с.

 

7.Гинзбург  Л.Я. О лирике Текст. / Л.Я. Гинзбург. М. : Интрада, 1997. -416 с.

 

8.Гинзбург  Л.Я. Творческий путь Лермонтова. Л. :Художественная литература, 1940.

 

9.Гиршман  М.М. Литературное произведение: Теория и практика анализа.  М., 1991. С. 36

 

10.Дурылин  С.Н. На путях к реализму // Жизнь  и творчество М. Ю. Лермонтова: Исследования и материалы: Сборник  первый. -- М.: ОГИЗ; Гос. изд-во худож. лит., 1941. -- С. 163

 

10.Ермоленко  С.И. Эпиграмма в поэтическом  наследии М.Ю. Лермонтова Текст. / С.И. Ермоленко // Проблемы стиля  и жанра в русской литературе XIX века / Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 1997. -- С. 20 - 35.

 

11.Зырянов  О.В. Метафизика звука в поэзии  М.Ю. Лермонтова: к вопросу об  индивидуальной художественной  картине мира Текст. / О.В. Зырянов  // М.Ю. Лермонтов: художественная  картина мира: сб. статей / Кемеровский  гос. ун-т. -- Томск, 2008. -- С. 22 -- 32.

 

12.Литературная  энциклопедия терминов и понятий  /гл. ред. и сост. А.Н. Николюкин.-М.:НПК «Интелвак»,2001.

13.Леонов  И.С. Поэтика русской эпиграммы  XVIII начала XIX века Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук / И.С. Леонов. - М., 2006. - 16 с.

 

14.Лермонтовская  энциклопедия Текст. / гл. ред. В.А. Мануйлов. М.: Научное изд-во «Большая российская энциклопедия», 1999. - 784 с.

 

15.Ложкова  Т.А. Русская литература XVIII века  Текст. / Т.А. Ложкова // Русская литература XVIII века: Ломоносов М.В., Державин Г.Р., Фонвизин Д.И., Карамзин Н.М., Радищев А.Н. -- Екатеринбург : У-Фактория, 2003.-С. 371 -421.

 

16.Ложкова  Т.А. Система жанров в лирике  декабристов Текст.: монография / Т.А. Ложкова ; Урал. гос. пед. ун-т. -- Екатеринбург, 2005 415 с.

 

17.Любимова  Т.Б. Комическое, его виды и  жанры Текст./ Т.Б. Любимова. М. : Знание, 1990. - 64 с.

 

18.Лермонтов  в воспоминаниях современников.  М., 2005 (Биографии и мемуары).

 

19.Матяш  С.А. «Затяжной» перенос в русском  стихотворном эпосе Текст. / С.А.  Матяш // Славянский стих. VII. Лингвистика и структура стиха. М., 2004. - С. 206 - 219.

 

20.Матяш  С.А. Жанр инвективы в русской  поэзии: вопросы статуса, типологии,  генезиса Текст. / С.А. Матяш // Феномен русской классики. -Томск , 2004. С. 17-32.

 

21.Морозов  А.А. Пародия как литературный  жанр (к теории пародии) Текст. / А.А. Морозов // Русская литература. 1960. - № 1. - С. 48 - 77.

 

22.Нестор (Иеромонах). Поэма М.Ю. Лермонтова  «Демон» в контексте христианского  миропонимания. СПб., 2007.

 

23.Пушкин  А.С. Полное собрание сочинений.  Т.6 - М.,1957.

 

24.Савинков  С.В. Творческая логика Лермонтова  Текст. / С. В. Савинков. Воронеж:  Изд-во Воронеж, ун-та, 2004. -- 288 с.

 

25.Селезнев  М.Б. Литературная репутация Ф.В.  Булгарина в литературно-эстетических дискуссиях 1820-1840-х годов Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук / М.Б. Селезнев. Магнитогорск, 2008. - 26 с.