Поэмы М.Ю. Лермонтова в контексте традиции русской комической поэмы

 

Жанр  поэмы в творчестве М.Ю. Лермонтова является самым любимым. За свою недолгую жизнь он успел написать более  десяти поэм, законченных и незаконченных, основная масса из которых не были опубликованы при жизни поэта. Печатая  почти все, что создавал в лирике и прозе, он продолжал экспериментировать в своем любимом жанре.

 

По  хронологии создания М.Ю. Лермонтовым  интересующих нас поэм можно расположить  произведения следующим образом:

 

Юнкерские поэмы (1834 г) («Гошпиталь», «Петергофский праздник», «Уланша») - поэмы написаны в духе П. Скаррона и И.С. Баркова, возможно при содействии товарищей Лермонтова.

 

«Сашка», поэма Л. (1835--36?), одно из самых крупных  по объему его стихотворений. Помимо байроновского «Дон Жуана» и «Беппо», Лермонтов опирался и на русскую традицию: от «Опасного соседа» В.Л. Пушкина и «Сашки» А.И. Полежаева до «Евгения Онегина» и «Домика в Коломне» А.С. Пушкина. Воздействие последних произведений особенно значительно. И дело здесь не только во множестве реминисценций и даже заимствовании имен (Параша, Мавруша): с «Онегиным» Лермонтова связывает стремление написать историю молодого человека своего поколения, определить его характер средой и воспитанием; с «Домиком в Коломне» -- шутливый тон, противостоящий патетике, бытовая конкретность, демократические тенденции. Вместо исключительного героя, господствовавшего в ранних поэмах Лермонтова, главным действующим лицом в «Сашке» становится «добрый малый»; сочувственно охарактеризованы герои из другой социальной среды, из низов общества.

 

Этапом  на пути от “юнкерских поэм” к «Тамбовской  казначейше» можно считать поэму  «Монго» (1836).

 

«Тамбовская казначейша»(1838), одна из первых у Лермонтова реалистических повестей в стихах, подготовленная -- как и «нравственная поэма» «Сашка» -- «юнкерскими поэмами» и «Монго».

 

«Сказка для детей», незавершенная поэма  Лермонтова (1839--40), одно из значительнейших  произведений последних лет жизни. «Сказка» справедливо сравнивалась с «Домиком в Коломне» А.С. Пушкина.

 

Переход к комическому жанру в творческой деятельности Лермонтова совершался исподволь. Творческий путь Лермонтова на первых порах зиждется на романтической  линии, но постепенно происходит вполне естественная трансформация его  творчества. Романтические традиции стали для поэта, как и для  многих его современников лишь переходным этапом к более глубоким выражениям художественной системы. Кульминацией романтического творчества Лермонтова стали известные поэмы «Мцыри»  и «Демон».

 

Романтическая ирония становится одним из вариантов  развития реалистических тенденций  романтизма, и органично вписывается  в европейскую литературу в характерном  байроническом варианте. И с тех  пор русские поэты заимствуют романтическую иронию из «Дон-Жуана» Байрона.

 

Иронический метод определил и открыл Лермонтову совершенно новые принципы и позиции  стиля. Ранняя поэзия Лермонтова является характерным выражением творчества уникальной и талантливой личности, что обусловило ее стилистическое совершенство и неповторимость. Все средства выражения  в творчестве (синтаксис, ритм, образы) направлены на выражение предельной эффективности. В своем раннем творчестве поэт умело подбирает слова самого громового звучания, выразительные  и действенные слова, с тем  чтобы они достигли уровня выражаемого ими сознания.

 

Взять хотя бы известнейшее стихотворение  М. Лермонтова «Парус». Какие емкие  и звучные слова подбирает  автор для обрисовки казалось бы обыденной картины - корабль в море. Но поэт находит такие слова, которые трогают за душу одним своим звучанием:

 

«Под  ним струя светлей лазури

 

Над ним луч солнца золотой

 

А он, мятежный, просит бури

 

Как будто в бурях есть покой.. [32. T.5. 230]

 

Но  такой принцип максимального  звучания слова в иронической  поэме не подходит, поскольку в  иронической поэме несколько  иные критерии и назначение. В иронической  поэме отражено сознание человека, который не стремится объявить миру о своих переживаниях и страданиях, напротив, он старается их заглушить  и прикрыть. Исходя из таких позиций, слово в поэме не должно быть громким  и звучным, а наоборот, должно быть своего рода ширмой и завесой для  истинных чувств героя.

 

Возникает принципиально новое отношение  между словом и тем, что оно  выражает. Если слово высокого романтизма как бы гонится за своим предметом, пытаясь сравняться с ним грандиозностью, то ироническое слово, напротив того, оставляет между собой и предметом  незаполненное пространство, в котором  движутся и видоизменяются значения.

 

Ироническое слово иногда означает обратное или  иное, по сравнению с тем, что содержится в его прямом значении. Почти всегда оно означает больше того, что содержится в этом прямом значении. Это слово  многозначное и многозначительное, живущее подразумеваниями. И его  сдержанность, его способность, называя  малые вещи, выражать большие, глубоко  соответствует скрытности иронического сознания.

 

В целом, комические поэмы Лермонтова как явление в русской литературе представляют собой уникальный и  неповторимый стиль и манеру. Конечно  же, во многом на развитие комических поэм в творчестве поэта оказало влияние  ироническое творчество Пушкина, которое  в свою очередь сформировалось благодаря  байроническим поэмам, хотя и вылилось в совершенно своеобразное и специфическое  творение. Пушкин и его современники, впитавшие в себя идеи Вольтера, легко приняли и поняли иронию произведений Байрона. Но в творчестве Лермонтова ирония выразилась как нечто  неожиданное и нехарактерное. Потому что вся его предыдущая лирика - тонкая и чувственная, исключала  даже самый намек на иронию, а  проза его представляла собой  естественный реализм. Тем не менее, незаконченные и не отредактированные  комические поэмы Лермонтова представляют несомненную ценность для всей русской  литературы в целом как художественное наследие безвременно ушедшего поэта.

 

  Глава 2. Эволюция авторской стратегии  ( от смехового к ироническому типу повествования)

 

2.1 «Низкий» смех «юнкерских поэм»

 

В скупой на поэзию петербургский период Лермонтов создал три юнкерские  поэмы, которые потом сурово осудит известный русский философ, религиозный  мыслитель Владимир Соловьёв за их нечистоту и «полное отсутствие той лёгкости, игривости, грации, какими отличаются, например, подлинные произведения Пушкина в этой области». Именно «юнкерские поэмы» побудили Владимира  Соловьёва назвать музу Лермонтова «лягушкой, засевшей в тине» [27]

 

На 1833--1834 годы приходится кризисный момент романтического мироощущения Лермонтова. Своеобразным результатом этого  кризиса явились так называемые «юнкерские поэмы» («Гошпиталь», «Петергофский праздник», «Уланша», и написанная и позднее, через два года по окончании юнкерской школы, но по жанру полностью к ним примыкающая -- «Монго»).

 

В своих поэмах юнкерского периода («Гошпиталь», «Петербургский праздник», «Уланша») Лермонтов впервые обращается не к экзотическому описанию Кавказа, а к современности -- то был «головокружительный прыжок с «небес» романтической поэзии на грешную землю»[5]

 

Юнкерские поэмы отличает в первую очередь  от остального творчества Лермонтова нарочито грубое и циническое представление  любви, т. е. того светлого и красивого  чувства, которое так восторженно  и лирично передал в своих  ранних произведениях сам Лермонтов, автора романтических поэм, романтических  драм, романтической прозы, романтической  лирики. Безусловно, такой странный разрыв между прежним творчеством  и юнкерскими поэмами не может  не бросаться в глаза.

 

Содержание  «юнкерских поэм» основано на самой  рядовой прозаичности и будничности. В них рассказывается не о необыкновенных страстях и чувствах, подвигах или  преступлениях, а дается описание бытовых  юнкерских «похождений» за бутылкой вина.

 

«Как  должно, вышел на дорогу

 

Улан  с завернутым значком.

 

Он  по квартирам важно, чинно

 

Повел начальников с собой,

 

Хоть, признаюся, запах винной

 

Изобличал его порой...

 

Но  без вина что жизнь улана?

 

Его душа на дне стакана,

 

И кто два раза в день не пьян

 

Тот, извините! -- не улан. » [Т. III, стр. 543]

 

Все персонажи поэм брались с реальных людей, и в этом состояла их изюминка для читателя, которому они предназначались. Поэмы печатались в юнкерском  рукописном журнале; читатели их или  прямо являлись самими героями поэм, или же, во всяком случае, были хорошими знакомыми.

 

Юнкерские поэмы представляют собой легкие подступы к реалистическому изображению  действительности.

 

Быт, описываемый в юнкерских поэмах Лермонтова (в особенности в «Уланше»), ужасающ, и весьма трудно отделаться от впечатления, что поэт совершенно не смакует то, что изображает, как это было принято в специально-эротической литературе, но, напротив, выражает осуждение.

 

Знаменательно, что в одну из «юнкерских поэм», правда, наименее «юнкерскую» - «Монго», Лермонтов вдруг вставляет полулирическую самохарактеристику:

 

  Маёшка был таких же правил:

 

Он  лень в закон себе поставил,

 

Домой с дежурства уезжал,

 

Хотя  и дома был без дела;

 

Порою рассуждал он смело,

 

Но  чаще он не рассуждал.

 

Разгульной  жизни отпечаток

 

Иные  замечали в нем;

 

Печалей будущих задаток

 

Хранил  он в сердце молодом;

 

Его покоя не смущало,

 

Что не касалось до него;

 

Насмешек  гибельное жало

 

Броню железную встречало

 

Над самолюбием его.

 

Слова он весил осторожно,

 

И опрометчив был в делах,

 

Порою, трезвый - врал безбожно,

 

И молчалив был - на пирах.

 

Характер  вовсе бесполезный

 

И для друзей и для врагов...

 

Увы, читатель мой любезный,

 

Что делать мне - он был таков! » [Т. III, стр. 547]

 

Безусловно, лишь в условиях удушливого быта и  специфических нравов казенного  военно-учебного заведения 30-х годов, где неоправданная строгость  николаевской казармы сочеталась с  невероятной распущенностью мужской  холостой части крепостной усадьбы, мог появиться потаенный юнкерский  журнальчик «Школьная заря», а в  нем возникнуть «Петергофский праздник», «Уланша», «Гошпиталь».

 

Лермонтов озаглавил свои поэмы, как непристойные рассказы, такое определение вполне подходило содержанию юнкерских  произведений. В то же время, нельзя не отметить, что именно в этих поэмах проявляется обращение Лермонтова к реалистическому воспроизведению действительности вплоть до крайнего натурализма.

 

Все разговоры, которые передаются в  юнкерских рассказах, совершенно непристойны  и глумливы, но все-таки это речи реальных людей, а не романтических  призраков. С насмешкой и откровенным  глумлением Лермонтов описывает  быт и нравы солдатской казармы.

 

Например, в «Уланше» Лермонтов представляет насмешливую картину усталого офицера-квартирьера, что в душный летний вечер подыскивает квартиры для эскадрона, которому во время маневров необходимо провести ночь в деревне:

 

То  был Лафа буян лихой,

 

С чьей молодецкой головой

 

Ни  доппель-кюмель, ни мадера,

 

И даже шумное аи

 

Ни  разу сладить не могли;

 

Его коричневая кожа

 

Была  в сияющих угрях,

 

И, словом, все: походка, рожа,

 

На  сердце наводили страх.

 

Надвинув  шапку на затылок,

 

Идет  он... все гремит на нем,

 

Как дюжина пустых бутылок,

 

Толкаясь  в ящике большом.

 

Шумя, как бес, он в избу входит,

 

Шинель скользя валится с плеч,

 

Глазами вкруг он косо водит,

 

И мнит, что видит сотню свеч:

 

Всего одна в избе лучина!

 

Треща пред ним горит она...

 

[Т. III, стр. 543.]

 

Безусловно, такая зарисовка далека от романтического изображения, она груба и даже издевательская, представляя описываемого героя в нелестном и комическом свете. Но при этом из таких вот  грубоватых штрихов складывается довольно точный портрет. Стоит только вдуматься  в сопоставление амуниции улана с «дюжиной пустых бутылок», как и во все описание - вся ее основа есть ирония.

 

Не  менее колоритно и иронично описан персонаж другой поэмы, -- «Гошпиталь» -- «князь Б.». Он -- главное действующее лицо в поэме, участник непристойного происшествия. Совершенно сложно представить благородного князя в таких похабных условиях, в какие поставил в своей поэме Лермонтов:

 

И князь, сидевший за лоханкой,

 

Выходит робкою стопой,

 

И с торжествующей осанкой

 

Лафа  ведет его домой.

 

[Т. III, стр. 537.]

 

Фигура  этого героя гошпитальной истории также взяты из реальности, это вполне узнаваемое лицо. Его поведение и жизненные приоритеты настолько четко, верно и в то же время ехидно переданы Лермонтовым, что несложно узнать, кто же является прототипом князя Б.

 

Цепь  юнкерских поэм Лермонтова увенчивает «Монго». В целом эта поэма схожа с предыдущими как по стилю, так и по содержанию и основному составу героев, но есть кардинальное отличие. В то время как центром предыдущих рассказов является некоторое густо-эротическое происшествие, в «Монго» такого происшествия уже нет: вечерний визит двух офицеров-проказников, Монго и Маешки, на дачу к балерине прерывается внезапным появлением некоего N. N., у которого танцовщица была на содержании, и офицерам приходится спасаться бегством, не солоно хлебавши. Вместо эротического происшествия внимание рассказчика теперь сосредоточено на бытовых подробностях поездки и визита и на характеристике офицеров и танцовщицы. [10. C.163]

 

Так. Лермонтов дает описание путешествия  Монго и его друга:

 

Теперь  он следует за другом

 

На  подвиг славный, роковой,

 

Терзаем пьяницы недугом --

 

Изгагой мучим огневой.

 

Приюты  неги и прохлады --

 

Вдоль по дороге в Петергоф,

 

Мелькают  в ряд из-за ограды

 

Разнообразные фасады