Головные уборы в русских пословицах и поговорках

И в нашем случае очевидное, не требующее доказательств положение: от яблони рождаются яблоки, а от сосны - шишки - подтверждает правильность общего суждения: за одними жизненными явлениями следуют только такие, которые находятся с первыми в определенных причинно-следственных связях, и не могут следовать иные.  Конкретный факт поднимается до широкого обобщения, выходящего далеко за пределы данного конкретного суждения. В предельно простых конкретных примерах и ситуациях пословицы воспроизводят сложнейшую диалектику многообразных бытовых, социальных отношений людей друг к другу и их отношений к действительности.

Однако не все пословицы  прибегают к общей иносказательной образности. Многие пословицы употребляются и в прямом значении слов. Это другая форма выражения общей отвлеченной мысли в пословицах и поговорках. Таковы пословицы «В Бородинском полку носят шапки на боку», «По платью встречают, по уму провожают» и другие. Принцип создания образа в таких пословицах отличается от предыдущего. Не прибегая к общему иносказанию, к переносному значению всего суждения, пословица использует образные возможности отдельных слов, взятых в переносном значении.

Отца с сыном и  царь не рассудит - образность в этой пословице, избравшей общую форму суждения, основана исключительно на синекдохе (произведена замена множества единичными явлениями: говорится об одном отце и сыне, а разумеются все сыновья и отцы, которые спорят).

Пословицы и поговорки  такого типа используют самые разнообразные формы иносказательной образности отдельных слов и выражений. Излюбленным изобразительным приемом в пословицах является употребление собственных имен: «У нашего Андрюшки нет ни полушки, У нашей Пелагеи все новые затеи. Это вид той же синекдохи. В пословице: «Хмель шумит - ум молчит использована форма олицетворения». Множество пословиц прибегают к простым и развернутым сравнениям: «Голод - не сосед, от него не уйдешь», «Девка красна в хороводе, как маков цвет в огороде». Нередко образность пословиц с прямым смыслом создается посредством метонимий и метафор. В пословицах: «Дома - щи без круп; в людях - шапка в рубль», «Сытое брюхо к ученью глухо»  - произведена замена одних понятий другими, имеющими тесную связь с замещаемыми. Это типичные метонимии. Кроме того, здесь есть и синекдоха-количественная метонимия: не об одном крестьянине идет речь, а обо всех.

Соединение разных тропов - обычное явление в пословично-поговорочной образности.  В кармане соловьи свищут (то есть нет ничего) - в этой поговорке на явление, которое изображается, перенесено название другого на основании внутреннего сходства; это метафора.  Она соединена с метонимией: вместо того, чтобы сказать у бедняка в кармане говорится в кармане. Впрочем, использование метафор в пословицах прямого смысла встречается реже; ярко выраженное иносказание, лежащее в основе метафоры - скрытого сравнения, более пристало пословицам с общим переносным расширительным толкованием.

В пословицах того и другого  типа широко используются разнообразные формы тавтологий: «Здоровому все здорово», «Играй да не заигрывайся», «Пиши, да не записывайся», «служи, да не заслуживайся» и другие. Эти тавтологии омонимические, то есть основанные на повторении слов одинакового звукового строения. Встречаются тавтологии и синонимические, такие, которые основаны на повторении разных по звуковому строению, но близких по значению слов: «Из порожнего в пустое не перекладывают», «Из огня да в полымя», «Ум за разум зашел» и другие. Тавтологические повторения используются для усиления выразительности пословиц и поговорок.

Широко и часто использование  в пословицах и поговорках синонимов. Это и понятно: работа мысли в пословицах направлена в сторону уточнения, предельно четкого изъяснения сути суждения. «И криво, и косо, и на сторону побежало»  - в этой поговорке предельно отчетливо и многосторонне определена неустроенность, недостаточность, неудовлетворительность чего-либо. Такова и поговорка: «На воре, и шапка горит». Еще чаще, чем синонимы, и с той же целью употребляются в пословицах и поговорках самые разнообразные виды антитез - сопоставления противоположных по смыслу слов: «Щербата денежка, да гладок калач», «Много слов, а мало дел» и другие.  Пословица: «Богатый и в будни пирует, а бедный и в праздник горюет» - вся построена на контрастных сопоставлениях богатого и бедного, будней и праздников, пирования и горевания.

Такое строение пословиц столь же типично, как и строение пословиц по принципу сравнения одного предмета или явления с другими. Эти последние пословицы необыкновенно выразительны: «Какие сани, таковы и сами, «Железо ржа поедает, а сердце печаль изнуряет» и другие.

Типичной формой художественной образности является ирония. Эта та «насмешливость», которую отмечал еще А. С. Пушкин, характеризуя черты национального характера, отраженные в нашем языке: «Репа животу не укрепа, Шире грязь, навоз едет, Многа лета! а многих нету, Не прав медведь, что корову съел, не права и корова, что в лес зашла, Не прорублены окошки, решетом свету не наносишь».

Не потому ли ирония свойственна  этим пословицам, что склад суждения в них обнаруживает глубокую проницательность взгляда на вещи и явления, торжество здравого смысла над глупостью, над чванством всех тех, кто презираем народом? Ирония свойственна народным пословицам потому, что они по самой жанровой природе своей требуют от человека проницательности, глубины взгляда, а именно этим чертам ума чаще всего сопутствует ирония.

С особенностями пословично-поговорочного  жанра вязаны не только особые принципы его образности, но и специфический  языковый стиль. На стиле пословиц сказалось, прежде всего, стремление научить, дать совет. Это ярко проявилось в отборе глагольных форм и в общем синтаксическом строении.

Пословица широко использует тип обобщенно-личных предложений  с повелительными формами глагола: «Век живи - век учись», «Не учи щуку плавать», «Не хвали ветра, не изваяв жита».

Наставительный характер таких пословиц совершенно ясен. Их обобщенно-личный характер проявляется в том, что они могут быть отнесены к любому лицу, а это как раз соответствует жанровой природе пословиц.

Обобщенно-личные предложения  в пословицах не менее часто выражаются и глаголом в форме 2-го лица будущего простого времени с модальным значением возможности или невозможности действия. «Скажешь - не воротишь», «Напишешь - не сотрешь, выпустишь - не поймаешь», «Что написано пером, не вырубишь топором» и другие.

Этими формами далеко не исчерпывается все многообразие стилистического оформления народных пословиц, но какую бы грамматическую форму они, ни имели, в этой форме всегда отчетливо обнаруживается соотнесенность пословичного суждения к многочисленным и разнообразным жизненным случаям, ко многим людям, а также наставительно-дидактический смысл пословичного суждения.

У пословиц и поговорок  есть своя ритмическая организация. Эта организация способствует закреплению пословиц и поговорок в памяти народа. Ритмический строй пословиц отличает необыкновенная четкость. Пословицы не соблюдают метров силлабо-тонической системы стихосложения, хотя среди них и есть известная часть таких, которые стремятся соблюсти метры русской классической поэзии: хорея, ямба, дактиля, анапеста, амфибрахия. В основном ритмический строй в пословицах и поговорках создается не соблюдением стоп, а сочетанием разнообразных форм и элементов словесной ритмики: ударений, созвучий, синтаксического строения. В свое время Ф. Буслаев справедливо заметил, что «пословица создалась взаимными силами звуков и мысли».

Важнейшее средство ритмической организации пословиц - четкое композиционное членение пословичного суждения на синтаксически соизмеримые части, и именно здесь обнаруживается связь ритмического строя с четким выражением мысли. Это явление получило в теории название изосинтаксизма. Взять, к примеру, пословицу «Жизнь прожить - не поле перейти». Она явно делится на две части, разделяемой паузой. Обе части соотносятся между собой, как части подлежащего и сказуемого.

Подобное композиционно-ритмическое  деление наблюдается и в пословицах, использующих разнообразные грамматические формы условных сложносинтаксических связей: « За двумя зайцами погонишься || - ни одного не поймаешь». «Дальше в лес ||—больше дров», «Волков бояться || - в лес не ходить», «Не отведав горького, \\ не узнаешь и сладкого».

Двучленная форма типична  для пословиц: «Посеянное || взойдет», «По пашне \\ и брашно», «По Савве \\ и слава», «При какой реке жить, \\ по той и слыть». Это простейшее построение пословиц и поговорок повторяется и в сложных по составу пословицах и поговорках: «При пире, при бражке \\ все дружки \\ при горе-кручине || все ушли». «Из лука ||  не мы, || из пищали || - не мы, || а попить, || да поплясать || против нас \\ не сыскать «и другие. Синтаксическое деление, то есть деление по смыслу, совпадает в пословицах и поговорках с композиционным делением на ритмически соизмеримые части. Это способствует четкости выражения мысли в пословицах.

Части, составляющие композицию пословицы, подчеркиваются, выделяются самыми разнообразными приемами: здесь и синтаксический параллелизм («Не все то перенять, что по реке плывет, не все то переслушать, что люди говорят»), и разнообразные формы ассонансов и аллитераций («Укатали бурку крутые горки. Старость - не радость, а смерть - не корысть»), и рифмы («За мухой не с обухом, а за комаром не с топором,» «Зять любит взять, тесть любит честь, шурин глаза щурит» и др.); вместо рифмы встречаются и рифмоиды: «щурит - шурин, мухой - вбухом.

Ритмическая организация  в пословицах и поговорках не только способствует закреплению пословиц и поговорок в памяти народа, не только служит четкости выражения мысли, но и преследует художественно-выразительные цели. Ритм в пословицах всегда выразителен, связан с передачей образа.

2.2. Анализ русских пословиц  и поговорок про головные уборы

Давно и хорошо всем известно, что при первом знакомстве человека оценивают не столько по уму и  характеру, сколько по внешности. Красота  и аккуратность одежды, головного убора, прически, подчеркивающие лучшие качества обладателя, - все это с древности являлось визитной карточкой, по которой судили о знатности и богатстве, семейном положении хозяина или хозяйки.

Изучение головных уборов и причесок позволяет нам глубже проникнуть в далекий мир наших предков, изучить особенности российской моды прошлого.  Одним из главных элементов костюма с древности являлся головной убор. Кроме своего главного назначения - сохранять голову в тепле, он выполнял ритуальную и различительную функции. Не нарушая традиций общества, человек стремился хоть чем-то выделить себя внешне. На Руси шапка больше, чем какой-либо другой предмет одежды, свидетельствовала о принадлежности человека к тому или иному сословию. Возможно, в те времена и появилась поговорка «По Сеньке и шапка». По тому, что носила на своей голове женщина, можно было определить ее возраст – совершеннолетняя или нет, замужем или просватана, в какой местности проживает.

Форма головного убора  всегда сочеталась с прической. Девушки заплетали волосы в косу, Русские замужние крестьянки плели две косы и укладывали их на голове или свертывали волосы в пучок спереди. Исследователи признают, что, хотя плетение кос очень старинный обычай, у замужних женщин ему, по-видимому, предшествовало свертывание волос без предварительного их заплетания и ношение распущенных волос у девушек.

Характерным признаком  девичьего головного убора была открытая макушка. Женщины полностью  прятали волосы под головным убором, т.к. по старинным обычаям показывать их было нельзя. Все головные уборы и прически условно можно разделить на две части по времени их возникновения в России: до петровской поры и после.

На Руси говорили: «На парне да на мужике все та же шапка; а девка простоволоса, женка покрыта» (из словаря В.И.Даля). Так издревле все женские головные уборы были разделены на девичьи и для замужних женщин. До замужества головной убор не закрывал макушки его обладательницы, оставляя открытыми волосы.

Далее разберем поговорку  «К шапочному разбору (прийти, поспеть). Поздно, к самомy концy чего-л. (прийти поспеть). Первоначально: прийти к комy-либо в гости к томy времени, когда гости yже разбирают шапки, собираясь yходить. Это обще pаспpостpаненное заблуждение.

В стаpину, как всем известно, устpаивались бои типа «стенка на стенку». После боев, кои славились своей жестокостью, pодственники (обычно женщины и дети) пpиходили искать своих близких, если те не возвpащались домой. Обычно все поле боя было усеяно и шапками, понятно почему. Шапки, естественно, забиpали тоже. В некотоpых случаях шапка, бpошеная оземь, служила сигналом к поединку. Так что выpажение «пpийти к шапочному pазбоpу» обозначает не «опоздать», а «побояться пpийти к началу». 

Согласно традиции, мужчины  на Руси при входе в церковь  снимали шапки и складывали их у входа, а по окончанию службы разбирали их обратно. Тот, кто опоздал, приходил уже к шапочному разбору, и с тех пор это выражение закрепилось в значении «прийти куда-либо слишком поздно, когда всё уже кончилось». А выражение «шапочное знакомство», означающее поверхностное и беглое знакомство с кем-либо, тоже связано со старым обычаем. Когда встречались знакомые или приятели, они в знак приветствия приподнимали шляпы, и только друзья пожимали друг другу руки. 

Обычай прикрывать волосы пришёл к нам из глубокой древности. Именно тогда родилась идея, что волосы являются вместилищем магической жизненной силы.  На Руси шапка больше, чем какой-либо другой предмет одежды, свидетельствовала о принадлежности человека к тому или иному сословию. Возможно, в те времена и появилась поговорка «По Сеньке и шапка». Известная пословица «По Сеньке и шапка» впервые зафиксирована в русской письменности еще в XVII в., У Сеньки из пословицы был богатый выбор головных уборов, но имущественные возможности позволяли ему носить войлочный колпак и шапку из овчины. Богаче одевался боярин: он носил зимой соболью шапку, а под ней теплый колпак, летом - пуховую шляпу, а дома отдыхал в нарядно расшитой тафейке.»