Рыцарская культура

Министерство образования  и науки Российской Федерации

Ковровская Государственная  Технологическая Академия

 

 

 

 

 

 

кафедра гуманитарных наук

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Реферат по культурологии

Рыцарская культура

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  сдудентки  группы Э-105

Еноктаевой И. В.

 

 

                     Научный руководитель                                        кандидат исторических 

                                                      наук, доцент

Мельников М. В.

 

 

 

 

Ковров 2005.

 

План.

Введение……………………………………………………………………………...3

  Глава I. Сущность рыцарства, феодальное общество……………………………11

  Глава II. Рыцарские турниры.

        2.1. Происхождение рыцарских турниров…………………………………….15

        2.2. Образец для подражания. Рыцарские  романы……………………………17

        2.3. Церковь и турниры…………………………………………………………18

        2.4. Турниры, как придворный праздник……………………………………...20

  Глава III. Рыцарское вооружение (на примере Англии)………………………….24

  Глава IV. Любовь и рыцарство……………………………………………………..28

Заключение……………………………………………………………………………32

Список литературы…………………………………………………………………...33

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение.

Тысячелетний период истории человечества от четвертого века нашей эры до Реформации принято называть средневековьем. Следует отметить, что выражение «средние века» не совсем точно и не совсем научно. Еще не установились те границы и рамки, в которых должно заключаться так называемое средневековье.

Одни началом средневековой истории считают великое переселение народов, которое совпадает с падением Западной Римской империи; другие – время Константина и построение нового Рима или Константинополя; третьи начало средневековой истории отодвигают к началу христианства, то есть к эпохе первых римских императоров.

Термин средние века не есть что-либо сразу установившееся. В конце 17 века в не очень известных исторических книгах, а именно в сочинениях немцев Келлера и Лёшера, появилось новое выражение – medium aevum. Принимая этот термин условно, как понятие периодическое, как представление о времени переходном, отделяющем античную историю от явлений более на близких, мы будем должны выйти за пределы тех рамок, в которые учебники заключают средневековую историю с целью систематизации изложения.

Что же чаще всего приходит на память при мысли о средних веках? Христианство, варварство, феодализм, крестовые походы на восток, рыцарство с его обязанностями к сюзеренам, к равным и слабым,. 

История средневекового рыцарства — сюжет, имеющий в гуманитарных науках давние традиции изучения. Вместе с тем в последние десятилетия он переживает определенный ренессанс.

Дореволюционная историография.

Одним из русских исследователей, специализировавшимся на истории средневековья был известный русский ученый Николай Алексеевич Осокин (1843-1895), профессор Казанского университета, известный ученый. Ему же принадлежат работы «История альбигойцев и их времени», посвященная событиям 11-12 веков, «История средних веков», в которой живое изложение исторических событий сочетается со строго научным подходом и обширным использованием источников, что придает его труду высокую ценность, несмотря на то, что с момента первого издания прошло больше века. История Запада после великого переселения народов и падения Западной Римской империи, история Византии, арабские завоевания, крестовые походы, вассальная система, феодалы и рыцари – вот события и явления, о которых рассказывается в этой книге. Западная Римская империя, распавшаяся в 5 веке, оказала основополагающее влияние на историческое развитие Западной Европы и всего мира. Римское право, сохранявшееся во многих странах наряду с обычным правом германских племен, легло в основу законодательств Англии, Франции, Германии. В те времена грамота была доступна немногим, она сохранялась в монастырях, где трудились монахи-переписчики и хронисты-летописцы, основатели историографии, многое взявшие у римской и греческой литературы. Историографией занимались и светские лица. Именно этим хронистам Рима и Греции Осокин уделяет особенное внимание. В период раннего средневековья хроники на Западе писали по-латыни, но уже в12 веке появились труды на родных языках авторов.

На тему европейского рыцарства было написано много художественных произведений и научных исследований. В советской историографии чаще придерживались мнения о почти полной несостоятельности рыцарства. Главным доводом автором обычно была "чудовищная тяжесть доспехов", в которых невозможно сражаться. Если рыцарь сидел верхом на коне, то он еще чего-то стоил как боец, но как только его сбросили - тут он воевать не мог.

"В своем защитном вооружении рыцарь был настолько неуклюж, что если его сбивали с коня, то он сам без посторонней помощи не мог встать на ноги. ...Кавалерия рыцарского типа была неповоротливой. Это были тяжелые, медленно двигавшиеся войска. В атаку рыцарь шел шагом, в лучшем случае рысью". (103, т. 2). Не лучше конных рыцарей была их пехота: "Пехота потеряла свое боевое значение и была подчинена рыцарю. Отсутствие дисциплины в рыцарском войске исключало возможность управления ходом боевых действий. Бой являлся единоборством рыцарей. О развитии тактических форм не могло быть и речи". "С закабалением крестьянства пехота потеряла свои боевые качества и по существу уже не имела в бою какого-либо серьезного значения. Вскоре служба в пехоте стала презираться как обязанность рабов и крепостных. Пехотинец - это не воин, а слуга". (103, т. 2).

Удручающая картина... Но при этом невольно задумываешься: как же получилось, что Европа, имея ни к чему не пригодные армии, сумела организовать на Восток восемь Крестовых походов? Как получилось, что европейские рыцари умудрялись успешно воевать и одерживать победы над, якобы во всем превосходящими их в бою "легкими сарацинскими всадниками"? Ведь такие армии должны были быть разгромлены в первом же походе. Почему монголы, имея столь мощное организованное войско и одержавшие несколько побед в Восточной Европе, не рискнули идти дальше? Ссылка на то, что они-де обескровили армию, понеся слишком большие потери в походе на Русь, малоубедительна. Что-то все-таки мы недопоняли, пытаясь разобрать средневековую европейскую военную систему, и судим о ней слишком прямолинейно. Пожалуй, я не ошибусь, сказав, что М. Горелик - первый историк в СССР, который по-новому взглянул на средневековое рыцарство. Его статья в журнале "Вокруг света" - "О Бальмунге, Люрендале и..." стала, своего рода, открытием для наших читателей, она неоднократно перепечатывалась в разных изданиях целиком или фрагментарно. Благодаря ей, многие наконец поняли, насколько хорошо обучено и боеспособно было европейское рыцарство.

Однако и М. Горелик не ушел от некоторой тенденциозности в изображении отношения рыцарей к пехоте: "Но до XIVв. исход сражения всегда определяли немногие господа рыцари, многочисленные же слуги - пехотинцы были для господ хоть и необходимым, но лишь подспорьем. Рыцари их в расчет вообще не принимали. Да и что могла сделать толпа необученных крестьян против закованного в доспехи профессионального бойца на могучем коне? Рыцари презирали собственную же пехоту. Горя нетерпением сразиться с "достойным" противником - то есть, рыцарем же, - они топтали конями мешающих им своих пеших воинов". Сомнительно, что рыцарь сознательно послал бы такое воинство в битву: во-первых, понимая, что толку от них все равно не будет, а во-вторых, если он лишится крестьян, то кто будет кормить его профессиональных воинов?

Что до тех случаев, когда рыцари топтали свою пехоту, то такое, действительно, имело место, например, в битвах при Куртре( 1302 г.) и Кресси (1346 г.). Но стоит ли проводить параллель между этими фактами и "презрением" к пехоте? Кто сейчас может сказать, при каких обстоятельствах произошли эти несчастья? Возможно, виной тому были какие-то тактические промахи. Может быть, коннице просто не хватило места, чтобы обогнуть отступающих арбалетчиков, и всадники попытались пройти между ними. Такое случалось и позже, например, в XIX в., когда в Бородинском сражении конница, отступая, неслась прямо на собственную пехоту, последней пришлось лечь, чтобы пропустить всадников над собой и сохранить строй. Сомнительно, что после такого маневра все пехотинцы остались целы и невредимы, однако это не дает повода говорить о презрении всадников к пехотинцам...

К современной историографии можно отнести сборник памяти Ю.Л. Бессмертного (1923-2000). Опубликованный сборник носит не только научный, но и личный характер. Чтобы могли написать все желающие, было решено, что сборник будет представлять современное состояние исследований в тех направлениях исторической науки, к которым в разное время принадлежал Юрий Львович. Отдельный раздел посвящен историку и его времени вообще и Юрию Львовичу в частности. К участию в сборнике, в частности, был приглашен широкий круг зарубежный и отечественных историков. Круг тем, который предлагалось охватить авторам, включал:

1) методология и теория истории; историография;                           .                          
            2) средневековая деревня;                                          . 
            3) рыцарство и рыцарская культура;                                                  . 
            4) новая демографическая история (история семьи, детства, смерти, тендерные исследования и так далее);

5) индивидуальное, уникальное и типическое в истории;                                     . 
            6) прочие проблемы в рамках новой социальной истории.

Филипп Контамин. "Политическое событие" в позднесредневековой Франции.

Ф. Контамин предлагает русским коллегам обзор современных (1991-2001 гг.) тенденций историографии политической истории Франции XIV и XV вв. Рассмотрены два направления этой новой историографии: исследования политических сообществ и положение государя внутри механизма функционирования властей. Изучение политических сообществ сводится к изучению различных аспектов поведения индивидов, вступивших в отношения с властью на любом уровне. Автор предлагает обзор литературы с целью выявить параметры понятия "политическое сообщество". Среди работ, нацеленных на изучение положения государя Контамин, с одной стороны, выделяет обобщающие и описательные труды и "аналитическое" направление, с другой. В рамках последнего исследуются различные аспекты обязанностей государя и способы репрезентации власти государя. После описания существующего положения вещей автор предлагает свои ремарки о наметившихся тенденциях историографии, в частности о том, что, применяя последние разработки политологии, не следует забывать о специфике эпохи и страны, занимаясь властью, не стоит игнорировать межчеловеческие отношения.

            Жак Легофф. Средневековье Юрия Бессмертного.

В своей небольшой статье выдающийся французский медиевист Жак Легоф отдает дань уважения Ю.Л.Бессмертному и отмечает значительность его вклада в развитие послевоенной не только советской, а позже и российской, но и западной, и в частности французской медиевистики. Он упоминает о широте интересов Ю.Л.Бессмертного, простиравшихся, и на методологию истории, и на средневековую аграрную историю, и на историю средневекового рыцарства, но, по мнению Жака Легофа, он особенно весом в области исторической демографии средневековья, "понимаемой Ю.Л.Бессмертным очень широко и глубоко как роль мужчин и женщин в функционировании и эволюции средневекового общества", и изучению которой в 60е-80е годы он справедливо придавал особое значение, поскольку в те годы она действительно находилась на острие основных проблем средневековой истории на Западе. Жак Легоф не скупится на эпитеты, называя своего коллегу и друга "совершенным историком", и указывает на такие его исследовательские качества, как умение "по-своему" ставить ту или иную медиевистическую проблему, привлекая для ее решения максимально возможный в условиях Москвы широкий круг средневековых источников и используя для их анализа самые разнообразные и сложные, в том числе количественные, методы и подходы. Средневековье в представлении Ю.Л.Бессмертного было "динамичным", "живым", "целеустремленным" и одновременно "противоречивым" и "сложным" обществом, изучение которого требует от историка не простых подходов и не терпит простых решений.

 

Зарубежная историография.

Великие моменты народной истории, когда все силы какого-либо народа напрягаются до высшей степени, когда энергия его крайне возбуждается, а тем более, когда идет борьба из-за его политического существования, - порождают талантливых бытописателей. Счастлив или нет был в этой борьбе народ, дело не в том; важность самой борьбы обусловливает появление ее историков. Такой была великая столетняя война Франции и Англии, французского и английского рыцарства, дающая интерес истории второй половины 14 века и первой-15 века. Был полный расцвет рыцарства; идеализм двигал людьми; католицизм находился в полном блеске; авторитет пап ослаб. В период этой войны в Англии и Франции возникают демократические движения, направленные против рыцарства, с союзами баварских, швабских, франконских, рейнских и швейцарских городов против немецких феодалов в эпоху славного императора Венцеля, когда не раз, как при Земпахе, в 1386 году, рыцари терпят жестокие поражения от поселян и горожан. Потрясаемая, таким образом, внутри и извне, Франция не смогла оказать сопротивление английскому королю Генриху пятому.

Первую половину этой борьбы между странами (1326-1400) изобразил Жан Фруассар в своих написанных по-французски «Хрониках Франции, Англии, Шотландии, Испании и Бретани». Как видно из его заглавия, он имеет целью историю общую, не касаясь лишь Германии и славянских народов. Он историк рыцарства, Геродот средних веков. Фруассар, сын менялы или торговца в Валансьене, родился в конце 1333 года. Случайные обстоятельства вывели его из буржуазного мира в рыцари. Он, рано осиротев, жил у своего родственника и учился в молодости разрисовывать пергаменты, гербы; это занятия заставили его полюбить рыцарство. В качестве оруженосца он, двадцати трех лет, в свите рыцаря Бомона, совершает его первое путешествие. В этом году началась война, и у него появился огромный материал для истории. Вот его общий взгляд: « Он хочет рассуждать и писать историю так, чтобы прекрасные предприятия и доблестные подвиги, совершаемые в Англии и Франции, были преданы постоянной памяти». Как пчела собирает мед повсюду, так он работает над материалом. Он везде расспрашивает, передает  то, что слышал, правда не всему верит. Будучи скорее фламандцем, чем французом, он симпатизирует более всего английским рыцарям, которые «по преимуществу вежливы, любезны, тверды, исполняя свой долг, где только появятся вооруженными; они скорее предпочтут умереть, чем заслужить упрек в трусости». Но и Франция для него мила, «страна приятна и вежлива, с чугунными лугами, прекрасными деревнями, это королевство славное и благородное, где столько благородного и честного рыцарства».