Оптина Пустынь и русская культура

Но  в грехопадении строй души поврежден, и хотя ущерблена также и вера и отодвинута вглубь души, но ей все  же осталась присуща та сила, которая  может восстановить утерянную цельность  духа и в той мере, в какой  вера сохранилась во внутреннем средоточии духа, она восполняет естественную работу ума и "вразумляет ум, что  он отклонился от своей первоестественной  цельности, и этим вразумлением побуждает  к возвращению на степень высшей деятельности", т.е. подняться выше своего "естественного" состояния. "Ибо православно-верующий знает, что для цельности истины нужна  цельность разума и искание этой цельности составляет постоянную задачу его мышления" (II, 311) . "Таким  образом, в мышлении верующего происходит двойная работа: следя за развитием  своего разумения, он вместе с этим следит и за самым способом своего мышления" (II, 312) (контролирует правильность его деятельности), "постоянно  стремясь возвысить разум до того уровня, на котором бы он мог сочувствовать  вере" (II, 312), и благодаря этому  поврежденность нашего ума по причине  распада цельности восполняется тем, что вносит в наш дух вера. Здесь нет места насилию над  разумом, которое подрывало бы его  свободу и творческие силы, но возведение разума с низшей ступени на высшую.

"Живые  истины не те, которые составляют  мертвый капитал в уме человека, которые лежат на поверхности  его ума и могут приобретаться  внешним учением, но те, которые  зажигают душу, которые могут  гореть и погаснуть, которые  дают жизнь жизни, которые сохраняются  в тайне сердечной и, по природе  своей, не могут быть явными  общими для всех, ибо, выражаясь  в словах, остаются незамеченными,  выражаясь в делах, остаются  непонятными для тех, кто не  испытал их непосредственного  соприкосновения" (II, 340). Познание истины должно быть пребыванием в истине, т.е. делом не одного лишь ума, а всей жизни. Знание "живое" приобретается по мере внутреннего стремления к нравственной высоте и цельности и исчезает вместе с этим стремлением, оставляя в душе одну наружность своей формы. Таким образом, "духовное просвещение" в противоположность логическому знанию связано с нравственным состоянием души, и потому требует подвига и нравственного напряжения. "Его можно погасить в себе, если не поддерживать постоянно того огня, которым оно загорелось" (II, 327). Одно лишь отвлеченное познание влечет за собой "отрыв от реальности" и обращает самого человека в "отвлеченное существо" (II, 305). Разрыв с реальностью начинается в области веры: заболевание духа, распад его сил, отражается прежде всего в области веры и вызывает как следствие возникновение "отвлеченного мышления". "Логическое мышление, отделенное от других познавательных сил, составляет естественный характер ума, отпадшаго от своей цельности." (I, 276). Это отпадение разума вызывает и утерю высшей познавательной способности, связанной с верой, и "естественный разум" неизбежно опускается ниже своего первоестественного уровня. Разрыв с духовными силами, эта "аморальность" западного просвещения, сообщает ему своеобразную устойчивость, тогда как знание духовное по природе своей динамично, как непосредственно зависящее от все время меняющегося состояния моральной сферы.

Таким образом, Киреевский разрешает основную проблему в гносеологии - согласования веры и разума., вдохновения для  которой он черпал у Святых Отцов. Философия- это наука о познании истины. Но истина лишь одна. "Аз семь Путь и Истина и Живот", говорит  Господь (Ин. 14, 6). Этот путь и для  философской мысли Киреевского  единственный.

Основываясь на законе динамичности знания по причине  его органической связи с духовной сферой, Киреевский предполагает, что  и упадок "самобытной русской  образованности", хотя произошел  и при неблагоприятных внешних  условиях, но и "не без внутренней вины человека". "Стремление к  внешней формальности, которое мы замечаем в русских раскольниках, дает повод думать, что в первоначальном направлении русской образованности произошло некоторое ослабление еще прежде Петровскаго переворота" (II, 327). Здесь важно отметить, что  начало упадка Киреевский относит к XV и XVI векам, что совпадает с началом  упадка духовного делания.

Итак, Киреевский положил начало новой  одухотворенной философии "цельности  духа", которая могла бы стать  основанием для развития самобытной русской культуры.

В его лице русское самосознание достигает  уже своего полного раскрытия. Русская  мысль освобождается от многовекового  плена чуждых ей начал, выходит на самостоятельный исконный путь, обращаясь к истокам своего возникновения. Она возвращается в "отчий дом". Но Киреевский не успел завершить задуманный им труд - написать философию, он положил лишь ее основание и указал путь. Смерть унесла его в расцвете его сил. Он погребен в Оптиной Пустыни вместе со старцем Львом. Старец Макарий лег здесь же вскоре. Все, что совершалось в Оптиной, имеет таинственный смысл.

Петр Васильевич Киреевский – праведник  в миру.

Киреевский  Петр Васильевич- брат Ивана Васильевича, родился 11 февраля 1808 г., умер в один год с И. В. (1856, 25 октября). По воспитанию и по образу мыслей был похож на старшего брата, по характеру был  еще менее общителен и более  замкнут в себе. Эту особенность  своего характера признавал, еще  в 1830 г., сам Киреевский. Он постоянно  оставался на втором плане при  своем более блестящем брате. Шеллинг, знавший обоих Киреевских, считал П. В. умнее брата; но общее  мнение склонялось в пользу последнего, хотя Петру Киреевскому и отдавали преимущество в твердости характера. Действительно, Киреевский был еще  нетерпимее, чем И. В., и это качество, в свою очередь, затрудняло для него общение с людьми. «Великий печальник  древней Руси»- духовный сын Оптинских  старцев ,Киреевский унаследовал черты  своего характера от своих замечательных  родителей . Прочное имя Киреевский приобрел как собиратель народных песен. Свой сборник он начал подготовлять с начала 30-х годов; несколько  раз хотел издать его, но или откладывал, или встречал цензурные препятствия. В течение 25 лет Киреевский неослабевающей любовью трудился над песнями. Этот труд сопровождал его всюду. Только часть сборника Киреевского - именно "духовные стихи" - была напечатана при жизни его, в "Чтениях Общества Истории и Древностей Российских" (1848, № 9). После смерти Киреевского  рукопись его сборника поступила  в московское общество любителей  словесности, которое поручило издание  его Бессонову . Дополнив сборник  вариантами и снабдив его примечаниями, Бессонов издал его, в десяти выпусках, в 1860 - 1874 годы. Вот перечень содержания "Песен, собранных П.В. Киреевским". I. Песни былевые. Время Владимирово. Выпуск 1: "Илья Муромец, богатырь-крестьянин". Выпуск 2: "Добрыня Никитич, богатырь-боярин; богатырь Алеша Попович; Василий  Казимирович, богатырь-дьяк". Выпуск 3: "Богатыри: Иван гостиный сын; Иван Годинович, Данило Ловчанин, Дунай Иванович и другие". Выпуск 4-й (дополнительный): "Богатыри Илья Муромец, Никита Иванович, Поток, Ставр Годинович, Соловей  Будимирович и другие" II. Песни  былевые. Выпуск 5-й: "Новгородские и  княжеские". Выпуск 6-й: Песни былевые  исторические: "Москва. Грозный царь Иван Васильевич". Выпуск 7-й: "Москва. От Грозного до царя Петра I". Песни  былевые и исторические. Выпуск 8-й: "Русь Петровская. Государь царь Петр Алексеевич". Выпуск 9-й: "Восемнадцатый  век в русских исторических песнях после Петра I". Выпуск 10-й: "Наш  век в русских исторических песнях". - Кроме того, в сборнике г. Бессонова "Калики перехожие" около пятой части взято из сборника Киреевского. П. Милюков.

П.В.Киреевский был борцом за сохранение черт русскости  в русских людях « Полно  так национальной жизни может  быть только там, где уважено предание. У нас она парализовано нашим  пристрастием к иностранному. Подражание уже сосредоточено безжизненность. Чем полнее существо человека, тем  лицо его выразительней, непохоже на других». Из этого видно как глубоко  сознавал Киреевский важность сохранения русскими людьми черт своего своеобразия, своих отличительных черт, чтобы  не быть «на одно лицо со всеми» и  не утратить своего национального характера.

Он  глубоко верил, что в жизни  древней Руси заложены те начало, которые  могут служить залогом для  славной будущности России. Свои взгляды  на историческое прошлое России Киреевский высказал в печати в 1845году в статье «О древней русской истории».: «Родина  есть ничто от духа и для духа. И тот, кто не живёт духом, тот  не будет иметь Родины. На безродность  обречён и тот, у которого душа закрыта для Божественного, глупа  и слепа». Так мыслил Киреевский отдавший свою жизнь служению Святой Руси.

25 октября 1856года в своей Орловской  деревне скончался П.В.Киреевский, пережив своего брата И.В.Киреевского  несколькими месяцами. Умер с  горя от кончины брата, которого  нежно любил. Его последние  слова перед смертью были : «Мне  очень хорошо». Похоронили его  в Оптиной Пустыни, рядом с  братом.

ОПТИНА ПУСТЫНЬ В ЖИЗНИ ГОГОЛЯ

«Дело мое — душа и прочное дело жизни .» Н.В.Гоголь

Жизнь Н.В.Гоголя (1809-1852). в особенности  вторая ее половина, была проникнута высокими духовными устремлениями. Религиозные  настроения, свйственные ему и  ранее, начинают преобладать в нем  с начала 1840-х годов.

Перенесший  за границей тяжелую болезнь, подорвавшую  его физические силы, Гоголь, по свидетельству  знавших его людей сильно изменился  и внутренне. Внезапные приступы беспричинной тоски способны были надолго  лишить его душевного равновесия. Мысли о грядущей смерти чрезвычайно  его занимали. Вся предшествующая жизнь (равно как и литературная деятельность) представлялась ему теперь цепью сплошных ошибок. Его терзают  сомнения в благотворности своего писательского  поприща, Только чтение душе полезных книг, беседы на религиозные темы да смиренная горячая молитва способны были вывести его из этого мучительного состояния.

«Лечение  не принесло уже той пользы, как  в прошлом году, — пишет он П.А.Плетневу в1846 году. — Дорога действует  лучше. Видно, на то воля Божья, и мне  нужно более, чем кому-либо, считать  свою жизнь беспрерывной дорогой .»

В 1848 году Гоголь совершает путешествие  к гробу Господню в Иерусалим. В жажде искупления он хочет грех осуждения и насмешки над человечеством, грех за «несмиренный» смех свой замолить у Святых Мест. Эта потребность  привела его в конце жизни  в Оптину Пустынь, душевную привязанность  к которой сохранил он до смертного  часа.

В июне 1850 года Гоголь направляется из Москвы в Одессу и, по настоятельному совету И.В.Киреевского,по дороге решает заехать  в монастырь, Первое посещение писателем  знаменитой обители — а всего  побывал Гоголь в Оптиной Пустыни  трижды —должно было стать началом  путешествия его по Руси от монастыря  к монастырю, осуществить которое  он давно мечтал.

В этой поездке сопровождал его  М.А.Максимович . В воспоминаниях  он рассказывал, что версты две до монастыря прошли они пешком. По дороге встретилась им девочка с  тарелочкой земляники, которую Гоголь захотел у нее купить, но та, приняв их за паломников, странных людей, отказалась брать деньги, отдав ягоды даром. «Пустынь эта распространяет благочестие  в народе», — отметил Гоголь, растроганный поступком ребенка.Позднее, в письме гр. А.П.Толстому от 10 июля 1850 года он замечает; « .за несколько верст,подъезжая  к обители, уже слышишь ее благоухание: все становится приветливее, поклоны  ниже и участия к человеку больше».

В первый приезд Гоголь пробыл в Оптиной  Пустыни три дня. Он познакомился с игуменом Моисеем, старцем Макарием, монастьрской братией. Здесь произошло  знакомство его с Петром Александровичем  Григоровым, впоследствии постриженным под именем Порфирий.

Когда в Оптину Пустынь приезжали посетители, которым необходимо было оказать  особое внимание (а Гоголь, вне всякого  сомнения, относился к гостям такого рода), о. Моиссй приказывал готовить обед в настоятельских кельях и приглашал  для беседы с приезжими старцев  обители: о. Макария, о. Антония и  других. На такие обеды приглашался  и о. Порфирий, служивший прежде на военной службе и много повидавший на своем веку. Как человек начитанный и образованный, он был приятным и остроумным собеседником. Он изменил  представление Гоголя о монахах  и монашестве вообще. Писатель с  удивлением увидел человека, хотя и  отошедшего от радостей земных, но наделенного  талантом большого и ясного ума, имевшего оригинальную точку зрения на многие общественные вопросы тех лет, вокруг которых ломались копья и разгорались  жаркие споры.

Разговор  во время беседы мог коснуться  и книги Гоголя «Выбранный места  из переписки с друзьями», так  как в Оптинской библиотеке находился  экземпляр этого издания. Здесь  же и услышал Гоголь из уст самого о, Порфирия (Григорова) рассказ о  его замечательной встрече с  А.С.Пушкиным. Однажды артиллерийская батарея его находилась на учениях  и была расквартирована в окрестностях Одессы. Здесь и произошла встреча  Григорова с Пушкиным. Событие  это относится к июлю 1823 (или 1824) года. Известно, что Пушкин дважды посещал  Одессу и неподолгу живал в  городе. Этот эпизод как нельзя лучше  характеризует восторженную, способную  на горячие порывы душу о. Порфирия, его мечтательную и романтическую  натуру. Когда корпус, в котором  служил Григоров, был на стрельбах, его взвод дежурил. Григоров был  на линии, остальные же офицеры находились в палатках. Передаем слово М.П.Погодину, который услышал этот замечательный  случай из уст самого героя происшествия,о. Порфирия.

«Около  Одессы расположена была батарейная рота и расставлены были на поле пушки. Пушкин, гуляя за городом, подошел  к ним и начал рассматривать  одну за другой. Офицеру показались его наблюдения подозрительными, и  он остановил его вопросом о его  имени. «Пушкин», — отвечал тот. «Пушкин! — воскликнул офицер, — Ребята, пали! —и скомандовал торжественный залп. Весь лагерь встревожился. Сбежались  офицеры и спрашивали причину  такой необыкновенной стрельбы. «В честь знаменитого гостя, — отвечал  офицер . — Вот, господа, Пушкин!»  Пушкина молодежь подхватила под  руки и повела с триумфом в свои шатры праздновать нечаянное  посещение .» Страстного поклонника поэзии за неуместней восторг посадили под арест, несмотря на все просьбы  Пушкина, который, вероятно, много смеялся  этому неожиданному происшествию.

Николай Васильевич все еще находился  под впечатлением путешествия в  Иерусалим, предпринятого им в 1848 году и так благотворно на него подействовавшего. С благоговением поведал он П.А.Григорову  о чуде с мощами св. Спиридона  Тримифуьтского, свидетелем которого он сам оказался. Впоследствии этот эпизод из биографии знаменитого  писателя от о. Порфирия стал известен братии Оптинской Пустыни. Он пересказан в письме преподобного Амвросия Оптинского «О почитании святых мощей». П.А.Григоров познакомил писателя с монастырем, его историей, Гоголь побывал также  в скитской библиотеке, знаменитой своими замечательными рукописями, с  благоговением ознакомился с  подлинными святынями — болгарскими  переводами восьмидесяти постнических слов св. Исаака Сирина(5), писанными  на Афоне еще в 1389 году.

Позднее, в 1851 году, на полях первого тома «Мертвых душ» (экземпляра, принадлежавшего  графу А.П.Толстому} Гоголь оставил  замечание, свидетельствующее о  том огромном впечатлении, которое  произвело на него знакомство с творениями преподобного Исаака Сирина; « .Жалею, что поздно узнал книгу Исаака Сирина, великого душеведца и прозорливого инока. Здравая психология и не кривое, а прямое понимание души встречаем лишь у подвижников-отшельников. Человеку, сидящему по уши в житейской тине, не дано понимание природы души».

С интересом писатель осмотрел хозяйственные  постройки обители, пчельник, входя  вовсе детали, мелочи монастырской жизни. Если помещичий, чиновничий быт  был знаком Гоголю, то монашеский совсем неведом. И всюду непременным  спутником писателя был о. Порфирий (Григоров). Гоголя притягивало к  монаху его всегдашнее ровное, спокойное  расположение духа, смирение, доброта  и снисходительность к слабостям  и недостаткам других. Знакомство переросло в дружбу. Гоголь оставил  замечательную характеристику П.А.Григорова, дошедшую в передаче Л.И.Арнольди.