Трагсформация в Испании

поведения политиков, работавших над созданием демократической государственной

системы. Как подчеркивал  Перес Диас, испанцы опытным путем провели "инверсию

того, что нормально и  что ненормально" [6]. Кодекс предписывал  быть терпимым к

чужому мнению, держать  свое слово, воздерживаться от невыполнимых обещаний,

запрещал как нечто  недостойное и неприличное сведение прошлых политических

счетов, оскорбительные выпады в адрес оппонентов, скандалы в  парламенте и т.д. Не

случайно поведение испанских  депутатов представительных учреждений всех уровней

было на Западе расценено  как разительно отличавшееся от принятого в других

странах Европы. Осуществление на практике идеи национального примирения в

Испании не только послужило  делу политики, но и стало импульсом  для подъема на

новый уровень общественной морали. На этом уровне в процессе стабилизации нового

режима и образа жизни  стране удержаться не удалось.

Не удержалась политическая жизнь и на уровне требований "моральной рево-

люции". Уже последние годы правления ИСРП были отмечены политическими расп-

рями и злоупотреблениями видных функционеров, по содержанию и по форме явно

выходящими за пределы  утвердившегося ранее поведенческого кодекса. Тем более

заметной стала эта  тенденция при правлении консерваторов. Политическая борьба в

представительных институтах и по ходу избирательных кампаний нередко становилась

поводом для некорректных выпадов по адресу оппонентов и даже обливания их

грязью. Все более четко  выявляется в ряде сфер крен в сторону  приоритета пар-

тийных и кастовых интересов над интересами общенациональными. В апреле 1998

года Сантьяго Каррильо заявил об "ужасающем секторизме" политиков и забил

тревогу по поводу того, что "стали вновь открываться затянувшиеся было раны" [9].

Это касается также процесса восстановления в ее естественных правах исто-

рической памяти. В частности, стало возможным без риска вызвать новый раскол в

обществе обращаться к  анализу эпохи Республики и гражданской  войны под разными

углами зрения. Однако, как  у всякого обратного движения маятника, в этом, в прин-

ципе нормальном, процессе обозначились свои перегибы. В некоторых случаях эти

дискуссии принимают форму  взаимных обвинений. Тяга к очередной односторонней

ревизии истории стала  особенно заметной с приходом к власти в стране консерва-

тивной партии "Народное действие". Центральное правительство сделало вызвавшую

широкое возмущение попытку  навязать системе государственного образования на

местах некий обязательный список исторических сюжетов, связанный с апологетикой

консервативного прошлого страны. Некоторые видные деятели консервативной пар-

тии типа Фраги Ирибарне (в прошлом франкистский министр, затем председатель

партии, а ныне глава автономного  правительства Галисии) стали активно  превозносить

заслуги Франко в предотвращении "красной опасности" и даже в подготовке вос-

становления демократического режима, полностью игнорируя репрессивную сущность

франкистского государства.

Налицо явно негативная тенденция, как все процессы, понижающие уровень  поли-

тической культуры и нравственности в обществе. Вопрос, однако, заключается в том,

как соотносится эта тенденция  с общим состоянием и движением  страны и насколько

серьезны исходящие от нее угрозы. Нам представляется, что оценка политической

ситуации, данная Каррильо, грешит чрезмерной обобщенностью. Впрочем, понять это

можно, учитывая позиции  и политическую биографию самого Каррильо, исторический

опыт испанцев и молодость  испанской демократии. Между тем  демократическая си-

стема, которая утвердилась благодаря национальному согласию и за которую было

заплачено ценой национального  согласия, обладает солидным запасом  прочности. Поэ-

тому страна может себе позволить жить по нормам политического  плюрализма. Защи-

щенное своим государственным  строем испанское общество может  не испытывать

прежних страхов перед  фактом возникновения новых социальных противоречий и

конфликтов и угрозой  вызревания на их основе социального  хаоса и диктатуры.

Испанский опыт - оптимальная  модель развития и социальной активности принципа

национального согласия в  переходные и кризисные эпохи. В  ряде других стран эта

модель не была реализована  адекватно и в полной мере, ибо  характер процесса,

осуществленного на основе национального согласия, зависел  от совокупности реальных

обстоятельств и конкретных возможностей той или другой страны. (Например,

переход к демократии в  Чили был связан с сохранением  ряда привилегий армии и

пожизненным сенаторством Пиночета, арест которого в Лондоне ударил по атмосфере

национального согласия в  Чили.)

Вопрос о том, как обстоит  дело с национальным согласием в  современной России,

заслуживает специального изучения. Глубокий экономический и социальный кризис,

размежевание  различных слоев общества, резко  разделенного на богатых и бедных,

недоверие народов  к власти в стране налицо. В то же время удивительным образом

угроза раскола общества и гражданской войны у нас  не превращается в реальную

опасность, а самовластие  президентских и правительственных  структур граничит с их

безвластием, а отнюдь не воплощается в диктатуру. В нашей  ситуации призыв к

национальному согласию подменен либо требованием возвращения вспять, в исто-

рически отжитое прошлое, либо поиском некой туманной и мистической национальной

идеи.

Отсюда можно сделать  один из трех выводов: либо кризис в стране ещене достиг

того всеохватного, всепроникающего характера, который  ведет к систематическим

вооруженным столкновениям; либо при характерной для нас  сегодня раздробленности

интересов и различной  направленности действий разных социальных сил (при одно-

временной пассивности  основной массы населения) в стране установилось и в какой-то

мере закрепилось  временное социальное равновесие, и  власть не в состоянии на-

рушить его  продвижением в сторону как авторитаризма, так и подлинной демократии;

либо, наконец, политическое сознание общества находится на той  ступени развития,

когда оно отдает себе отчет в опасности резких шагов и крайних форм социальной

активности, и  это является зародышевой формой принципа национального согласия.