Трагсформация в Испании

установки на "демократический  разрыв" с его максималистскими требованиями, приняв

более прагматичную тактику "разрыва через переговоры". После демократических

выборов, принесших победу Социально-демократическому центру Суареса (34%) и

ИСРП (29%), именно этой тактикой стали определяться политическая атмосфера  в

стране и природа переходного  процесса.

В терминах "разрыв через  переговоры" или "разрыв посредством  пактов" слово

"разрыв" остается по  инерции, скорее как дань боевой  традиции. На деле речь идет

прежде всего о взаимодействии и нахождении компромисса, что гораздо ближе к

подлинной сути национального  согласия, чем ориентация на открытые, хотя и мирные,

уличные выступления. Политические силы, осуществлявшие переговоры, могли

находить согласие друг с  другом, поскольку исходили из примата не групповых или

классовых требований, но из общенациональных интересов. Демократия рассматри-

валась ими как явление самоценное, ее достижение и создание правового государства

выступали как  главная (и на этом этапе конечная) цель. Оптимальность этой тактики

была подтверждена не только успешными разработкой, принятием и широким одоб-

рением Конституции страны, но и тем фактом, что в Испании  в отличие от

Португалии не получили заметной роли в перестроечном процессе левые  или правые

экстремистские движения.

Учитывая множество конфликтов, раздиравших Испанию на самых  разных уровнях

и в самых разных сферах, переход от конфронтационной политики к согласительной

был чрезвычайно сложен и  требовал формирования множества специальных меха-

низмов. Необходимой основой для этого явились переговоры "всех со всеми", которые

стали рассматриваться в  качестве метода, обеспечивавшего неуклонное, но не вызы-

вавшее социальных потрясений продвижение Испании по пути создания демократи-

ческой системы власти. В этой связи можно отметить переговоры и соглашения между

предпринимателями и профсоюзами, между церковью и  целым рядом политических и

гражданских институтов, между экономическими и политическими  элитами, между

некоторыми партиями в преддверии выборов и политическими  фракциями после них и

т.п. Существенное, если не решающее для судеб страны значение имел непрерывный

диалог между  обществом и государством. Диалог этот велся в различных формах: от

прямых переговоров  на общенациональном уровне между правительством, основными

политическими партиями, профсоюзами до частных соглашений между отдельными

гражданскими  институтами и административно-аппаратными  структурами1.

Переход от авторитаризма  к демократии в Испании нашел  достаточно глубокое и

всестороннее освещение  в трудах многих российских исследователей. Получив из этих

трудов основательные  сведения о ходе данного процесса, о позициях, деятельности,

развитии политических партий и профсоюзов, о выступлениях "трудящихся масс",

студенческой молодежи, демаршах интеллектуалов и т.д., мы остаемся почти  в

неведении относительно действий и роли государственной власти. В нашей научной

литературе государство  фактически не рассматривается как  равноправный партнер

"прогрессивных сил"  в деле продвижения к демократии, а его взаимодействие с

обществом сводится к факту  вынужденных уступок давлению со стороны "низов".

В зарубежной, в том числе  и испанской, науке ведутся постоянные дискуссии на

тему о том, кто сыграл большую роль в трансформации  режима - общество или

власть. Здесь нередко  смешиваются два близких, но разных аспекта. Первый касается

развития новой политической элиты, которой общество делегирует свои полномочия,

взаимоотношений ее со старыми  элитами, их взаимопроникновения и  слияния. С этим

связан и вопрос о том, кому - обществу или элитам - принадлежит  преимущественная

заслуга в успехе испанского процесса [7]. Спор этот представляется достаточно

схоластическим, в чем  нетрудно убедиться, ознакомившись, например, с аргументами

В. Переса Диаса против недооценки роли масс и переоценки роли политических элит:

"Испанские политические  элиты имели успех не потому, что они были способны

повернуться к обществу, но в большей степени потому, что  оказались способными

понять настроения и стремления этого общества" [6].

Другой аспект связан с  решением вопроса о роли государства в перестроечном

процессе, в частности о применимости к последнему формулировки "реформа сверху".

Западные политологи приводят различные доводы в пользу того и  другого решения.

С одной стороны, активность общества (расшатывание режима, утверждение новых

идеалов и норм, выступления  самых широких и разных сил  в решающие, поворотные

моменты процесса, ограничивающие и направляющие волю государства), казалось бы,

отвергает такую возможность. С другой - активность государства (попытки уже

первого правительства А. Суареса перехватить и претворить в жизнь хотя бы часть

требований, выдвигаемых  снизу [7]; его стремление снять проблему "народ против

государства"; инициатива в проведении референдума; самороспуск  кортесов, сформи-

рованных еще при Франко; подготовка закона о демократических выборах и т.п.)

свидетельствуют о том, что  старое государство играло серьезную  роль в трансфор-

мационном процессе. Характеризовало ли это испанский процесс как реформу сверху?

В известной мере, да. Но в  принципе не в формулировке суть дела, ибо специфика

этого процесса заключалась  в том, что по ходу его осуществлялись реальное взаимо-

действие власти и общества и преобразование оппозиции из антисистемной силы во

внутрисистемную. Гораздо  существеннее вопрос: каким же образом авторитарному

государству удалось решить задачу, казавшуюся противоестественной  и неразреши-

мой, собственными руками преобразоваться в государство антиавторитарное, де-

мократическое?

Этот процесс начался  в период, когда унаследованный от Франко политический

режим еще не был подвергнут никаким принципиальным изменениям, за исключением

одного, у нас явно недооцененного. Сразу после смерти Франко к присяге  был при-

веден король Хуан Карлос, воспринятый  всем населением страны как символ и гарант

единства нации и национального  согласия.

Хуан Карлос уловил дух  времени и настроения народа. Он придал монархическому

принципу не архаическую, но современную трактовку и принял идею демократии как

политического устройства, способного избавить Испанию от традиции насильственной

борьбы, а также задачу становления правового государства  как предпосылку соци-

ального прогресса страны и ее "вхождения в Европу". Он в самый трудный момент дал

начальные импульсы от имени  государства реформаторской тенденции, поскольку в

тот период представлял собой  единственный в стране "государственный  институт",

который имел право и возможность это сделать.

Король, будучи официальным наследником Франко, приобрел легитимность в глазах

франкистских генералов и высшей бюрократии, стал олицетворением преемственности

и получил  возможность двигаться по пути перемен, не вступая в конфликт с силами

вчерашнего  дня. На тех же основаниях он пользовался  поддержкой церкви и доверием

большой, стоявшей вне политики части народа. Он сумел  найти общий язык и с пра-

вительством Суареса, разделявшего его установки, и с лидерами левых партий. Так,

бывший руководитель КПИ  С. Каррильо отмечал в своих воспоминаниях: главным,

что способствовало его тактическому сдвигу и изменению представлений  о роли и

возможностях короля и правительства Суареса, были контакты и переговоры с ними.

Благодаря им он утвердился в мысли, что "демократия должна осуществляться без

дискриминации" [8].

Основная тактическая  идея Хуана Карлоса состояла в  том, чтобы идти вперед,

опираясь на возможности, предоставляемые старыми законами. Так, право на прове-

дение референдума обосновывалось ссылками на демагогически употребляемые фран-

кистским законодательством слова о "воле народа". А решение старых кортесов о

самороспуске подкреплялось ссылкой на то, что ни в каких законах не было статьи,

его запрещающей. Одновременно быстро формировались новые законы, легитимизи-

рующие происходящие изменения с целью "превратить политические силы в юриди-

ческие". Точно так же использовались и традиционные государственные институты.

Правительство Суареса в пределах своей компетенции сняло запрет на деятельность

партий, вышедших на политическую арену страны. Кортесы приняли закон "О поли-

тической реформе", открывающий дорогу демократическим выборам. Эти действия

продиктованы не одним только авторитетом и дипломатичностью короля, но и

преуменьшать значение последних не стоит. Анализируя сегодня деятельность короля

на начальных этапах демократизации страны (кстати, скрытую от глаз широкой

общественности), испанские  политологи отмечают как его особую заслугу умение

поддерживать такой баланс преемственности и нововведений, устанавливавшихся на

основе легитимного продвижения  к демократии, на который в итоге все соглашались.

С формированием системы  демократических государственных  институтов активное

участие короля в  управлении страной сокращается, но он продолжает оставаться

важной фигурой на политическом поле Испании как гарант единства нации и поли-

тической стабильности, в некоторые моменты (как, например, во время военного

путча 1981 года) выходя на первый план. Несколько иная судьба постигает  в этих

условиях идею национального согласия.

Разработка конституции  и приведение структуры государства  в соответствие с ее

требованиями стали вершинной  точкой развития и апогеем влияния  принципа нацио-

нального согласия на общественную жизнь Испании. Но с этого же момента потреб-

ность в нем начинает снижаться, ибо после построения правового государства его

историческая миссия завершается, хотя это не сразу осознается партиями и отдель-

ными людьми. Стремление к социальным изменениям уступает место стремлению к

сохранению завоеванной  стабильности. Единство общества обеспечивается отныне не

умонастроениями, но юридическими законами и государственными механизмами.

Пафос всеобщего примирения заменяется рутинными процедурами, характерными для

демократического плюралистического  общества. Этот закономерный и желанный итог

поступательного развития испанского общества сопровождается естественным

возвращением к ряду временно отброшенных ради национального  согласия традиций и

ценностей, равно как и  определенными (прежде всего моральными) потерями.

Характерная особенность испанского процесса - внесение в жизнь общества, и в

частности в политическую жизнь благодаря торжеству духа примирения и тактики

переговоров и соглашений, нового морально-психологического климата и даже про-

возглашения ИСРП по приходе  к власти "моральной революции". Приверженность к

идее национального согласия, порожденная расчетами и устремлениями политического

характера, привела к формированию иеписанного, но по сути нормативного кодекса