Авторская речевая вольность

 Перед нами образец  усложненного канцелярского стиля.  Автор зарапортовался и из-за  сложности предложения впал в  тавтологию. Она открывается, если  обнажить скелет конструкции: «на основе развертывания ...добиться еще большего развертывания». Ошибка, достойная, как минимум, улыбки, а как максимум, сатирической пародии.

Вообще для официально-делового стиля главная проблема – это проблема понимания текста, имеющего самый сложный синтаксис и специфическую лексику. Эти тексты не рассчитаны на массового читателя, которому приходится самостоятельно продираться сквозь стилистические сложности. Явление это актуально не только для русского языка. Пример из языковой ситуации в соседней Финляндии.

«Финские служащие обязаны  в соответствии с новым предписанием обращать особое внимание на стиль  своей устной и письменной речи. Дело в том, что в бюро национального  языка в Хельсинки участились жалобы от населения. Суть их сводится к одному – «бюрократический» стиль слишком далек от общеупотребительной речи и труден для понимания. Привычка служащих изъясняться на тяжеловесном, запутанном языке приводит подчас к тому, что граждане Финляндии с большой неохотой обращаются в какие-либо учреждения»[[27]].

В русском языке проблема официально-делового стиля не столь  остра, но утрирование его особенностей ощущается остро, и высмеивалось неоднократно. О чем ниже будет  сказано подробнее.

Третий пример из графоманской поэзии – строки стихотворения, напечатанного в стенгазете одного ленинградского НИИ в 1970 году:

Комса семидесятых!

Держи равненье на

Буденновцев отряды

Под стягом Октября

Хоть юбилей сегодня,

Не речи нам нужны –

Дела, чтоб были сходны

С предшествующими.

Это очень искреннее стихотворение, написанное очень молодой девушкой, но вызывающее очень смешной эффект. Оставим в стороне эстетическое несовершенство стихотворения, остановимся  на двух нарушениях стихотворных норм, которые в основном и вызывают комическую реакцию, но которых вы ни указать, ни объяснить не сможете, ибо  это требует специальных знаний.

Первое нарушение: оказалось  разорванным на два стиха предложно-именное  сочетание (на // Буденновцев отряды). В поэзии возможно несовпадение синтаксического членения текста с графическим, а значит и с паузационным. Это называется – перенос. Он может иметь самые разные формы, в том числе и необычные:

...говорю с тобою – но

Слова мои как тень проходят мимо. (М. Лермонтов).

Но все они намеренны, сознательны, так как перенос – поэтический прием. А в стихах из стенгазеты – простая ошибка, вызванная неумелой подгонкой речи под стихотворный размер. Короче, это авторская глухота, а не авторская вольность.

В стихах есть и второе нарушение  стихотворных норм: при общем невладении рифмой (семидесятых – отряды; сегодня – сходны) автор рифмует целый стих с одним словом, равным стиху по слоговому объему (не речи нам нужны –предшествующими). Это само по себе уже необычно, но, кроме того, мужская рифма потребовала перенесения в этом длинном слове ударения на последний слог: предшествующими. Комическая реакция читателя обеспечена.

Таким образом, внутристилевые ошибки – невладение конкретным функциональным стилем, неумение писать этим стилем. Особенно остро эта проблема стоит в научно-популярном стиле – в научно-популярных журналах, статьи в которые пишут специалисты, владеющие научным стилем, но слабо знакомые с инструментарием научной популяризации. Это очень специальная проблема, которая здесь может быть только названа.

 Межстилевые  ошибки

Под этим неуклюжим термином следует понимать ошибки, основанные на нарушении межстилевых границ, на проникновении элементов одного функционального стиля в систему другого стиля.

Простой пример.

На первых моделях городских  автобусов «Икарус», которые поставляла в СССР Венгрия, над дверями были краткие таблички: «Осторожно! Вовнутрь открывается». Ясно: сочинил этот текст  венгр, учившийся в Советском  Союзе. В трех словах две тонкие стилевые ошибки. Во-первых, «вовнутрь» – просторечное слово, а стиль объявления официально-деловой. На месте просторечия должно быть нейтральное, литературное «внутрь». Но и после редактирования остается небольшой стилистический дефект – обратный порядок слов («внутрь открывается») явно разговорного происхождения, сообщающий словосочетанию и всему краткому тексту легкую экспрессию, которая противопоказана официально-деловому стилю. Это во-вторых. После второго исправления получается грамотный, правильный вариант: «Осторожно! Открывается внутрь».

Мы исправили две стилевые ошибки, которые образовались в результате внешнего воздействия на стиль, в  результате проникновения в официально-деловой  стиль чуждых ему стилистических элементов разговорно-просторечного  характера. Этот тип ошибки можно  назвать – разговорное в книжном. Так его называет О.Б. Сиротинина в книге «Русская разговорная речь» (М., 1983).

Это очень редкие ошибки. Их допускают или не очень грамотные  люди, или иностранцы. Случаются  промашки и образованных людей, но только в том случае, если просторечное слово слабо отмечено, не осознается как стилистически сниженное. Разобранное  слово «вовнутрь» – как раз такое. Но даже если не сработало языковое чутье, должно было сработать чутье критическое: «вовнутрь» – наглядный грамматический плеоназм.

Грамматические плеоназмы  были рассмотрены нами в разделе  логических ошибок на примере иностранных  слов типа «рельсы» и «битлзы». Они  были все стилистически нейтральны. Русские же грамматические плеоназмы  почти все стилистически отмечены (кроме литературного «вовне»). Редактор должен иметь в голове список таких  слов. Иногда они представляют собой  контаминацию двух слов: напостоянно (навсегда и постоянно), напополам (надвое и пополам). Обычно же плеонастический элемент выступает в качестве своеобразного грамматического усилителя – как в наречиях: завсегда, зазря, задешево, задаром. В народной поэзии встречаются плеонастические предлоги: для-ради, с-из. Это уже диалектизмы, их попадание в текст официально-делового стиля имеет нулевую вероятность.

Газетная речь, хотя и  относится к книжным стилям, охотно принимает в себя разговорно-просторечную лексику, выполняющую в публицистическом стиле экспрессивную функцию. Иногда для этой цели используются даже диалектные слова. Но грубая лексика в газете – это и не выразительный прием и не стилевая ошибка. Это просто бескультурье.

Канцелярит.

Что такое канцелярит? Основные признаки канцелярита.

Противоположный тип ошибки – книжное в разговорном – впервые подробно описан К. Чуковским в книге «Живой как жизнь» под названием канцелярит, от которого нет смысла отказываться.

Чуковский образовал этот термин по модели: дифтерит, бронхит, гастрит  и т.д., то есть – это канцелярская болезнь языка. И из всех стилевых ошибок канцелярит – самый распространенный класс. Начнем с простого примера из книги Чуковского. Муж спрашивает жену на прогулке: «Тебя не лимитирует плащ?» Слово «лимитировать» – специальное и стилистически закрепленное слово. Оно употребляется в научном и деловом стилях, а в устной разговорной речи в интимной обстановке звучит комично. Это стилевая ошибка, канцелярит.

Очень важно понять то, что  ошибки разговорное в книжном  характеризуют человека с недостаточным  образованием, а ошибки книжное в разговорном, наоборот, свидетельствуют о серьезном образовании. Речь интеллектуалов интеллектуальна, то есть логичная и точна, а значит, насыщена терминами даже в кухонном разговоре. Часто это достигается за счет экспрессивности, образности.

В советскую эпоху канцелярит разъедал русский язык на всех уровнях. Он проник даже в художественную литературу. Не зря же первым против него выступил художник слова. Описание канцелярита  в художественной литературе лучше  всего сделано в книге Норы Галь, переводчика с английского  и редактора художественных переводов, «Слово живое и мертвое». Приведем выдержку из главы «Берегись канцелярита»:

«Так что же такое канцелярит? У него есть очень точные приметы...

Это вытеснение глагола, то есть движения, действия причастием, деепричастием, существительным (особенно отглагольным) а значит – застойность, неподвижность. И из всех глагольных форм пристрастие к инфинитиву.

Это нагромождение существительных  в косвенных падежах, чаще всего  длинные цепи существительных в  одном и том же падеже – родительном, так что уже нельзя понять, что к чему относится и о чем идет речь.

Это – обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить русскими словами.

Это – вытеснение активных оборотов пассивными, почти всегда более тяжелыми, громоздкими.

Это – тяжелый, путаный строй фразы, невразумительность. Это бесчисленные придаточные обороты, особенно тяжеловесные и неестественные в разговорной речи.

Это серость, однообразие, стертость, штамп. Убогий, скудный словарь – слова сухие, казенные... Всегда, без всякой причины и нужды предпочитают длинное слово короткому, официальное или книжное – разговорному, сложное  – простому, штамп – живому образу. Короче говоря, канцелярит – это мертвечина».

Это написано в эпоху канцелярита. Закончилась эпоха КПСС, закончилась  и эпоха канцелярита в языке. Особенно это заметно на газетной речи, которая в советское время  душилась канцелярскими оборотами. Поэтому в качестве иллюстраций  приведем примеры из газет того времени.

Были особые обороты, любимые  журналистами:

«Задачи контрольной деятельности, возложенные на нас, мы стремимся успешно осуществить». Что такое «задачи деятельности»? Почему не осуществляют, а стремятся осуществить?

«Большое место занимают в работе вопросы контроля за рациональным использованием техники». Подчеркнутое можно вычеркнуть.

Глагол вытеснялся эрзацами и связками:

«Передовым производственником является токарь компрессорного цеха Архипов».

«Не первый год на молочно-товарной ферме нашего колхоза  имеется  красный уголок».

«Серьезные недостатки и  упущения имеются в атеистической пропаганде».

«Ребята направляются на стадион». Это из телепередачи для школьников.

Страдательные обороты и  возвратные глаголы вытесняли из текста носителя действия:

«Итоги начатого на комбинате  конкурса между цехами оценивались каждые шесть месяцев. Результаты рассмотрения обнародовались в специальных информационных бюллетенях, которые размножались в нескольких экземплярах и вывешивались на видных местах по территории предприятия. В бюллетенях назывались фамилии победителей в борьбе за экономию, кратко освещались их достижения и опыт».

Кто все это делал?

Главное в канцелярите даже не слова, а синтаксис. Попробуйте через него продраться в таком газетном фрагменте:

«Всю организаторскую  работу, связанную с проведением  в жизнь решений декабрьского Пленума ЦК КПСС, Советы народных депутатов  должны направлять на осуществление  широкой программы конкретных мер  по выполнению планов и заданий текущей  пятилетки, эффективному использованию  своих полномочий по руководству  хозяйственным и социально-культурным строительством, обеспечения комплексного экономического и социального развития на их территории.

В материалах Пленума подчеркивалась необходимость усиления внимания практическому  решению задач по повышению эффективности  производства и качества работы, рациональному использованию созданного экономического потенциала, концентрации капитальных вложений на важнейших пусковых объектах и своевременному вводу в действие основных фондов, росту производительности труда, усилению режима экономии в интересах дальнейшего подъема благосостояния советского народа».

Почему этот текст нечитабелен? В основном из-за синтаксиса. Два  абзаца, каждый абзац – сложное предложение. Сложность предложений в нагнетании однородных распространенных членов предложения. В первом предложении один глагол-сказуемое – «должны направлять», к нему сложное дополнение – «на осуществление программы мер по» – и далее однородные члены предложения (отглагольные существительные), в свою очередь распространенные:«выполнению.., использованию.., обеспечению...». Второе предложение построено аналогично.

Полный набор примет, перечисленных  Норой Галь. Плюс предлог «по», который встретился трижды.

В современных российских газетах былой агрессивности  канцелярита нет и следа – только отдельные элементы.

Что такое стилевые выразительные приемы?

Скажем несколько слов и о стилевых

выразительных приемах, чтобы отграничить авторскую вольность от авторской глухоты.

Таких приемов всего два: стилистическое смешение и стилистическая пародия. Смешение стилей используется часто и в художественной речи, и в публицистике и в разговоре. Самый простой пример – нарушение стилевого единства иностилевым словом, как в письме Антона Чехова Александру Чехову (2 января 1889 года):

«Велемудрый секретарь!

Поздравляю твою лучезарную особу и чад твоих с Новым  годом, с новым счастьем. Желаю  тебе выиграть 200 тысяч и стать  действительным статским советником, а наипаче всего здравствовать  и иметь хлеб свой насущный в достаточном  для такого обжоры, как ты, количестве».

Высокий стиль нарушается грубым словом «обжора», рождается комический эффект.

В.Н. Вакуров даже предложил измерять такой стилистический эффект по «разности стилистических потенциалов» слов. Каждый стилистический тип слова имеет стилистический потенциал, который получает цифровое выражение. В случае столкновения двух слов из разных стилистических пластов производится вычитание их количественных показателей, представленных в таблице[[29]]: