Спецпереселение в Сибири как политический и экономический процесс

         Коллективиза́ция — процесс объединения единоличных крестьянских хозяйств в коллективные хозяйства (колхозы в СССР). Решение о коллективизации было принято на XV съезде ВКП (б) в 1927 году. Проводилась в СССР в конце 1920-х — начале 1930-х гг (1928-1933); в западных районах Украины, Белоруссии и Молдавии, в Эстонии, Латвии и Литве коллективизация была завершена в 1949—1950 гг.

        Цель коллективизации — установление социалистических производственных отношений в деревне, преобразование мелкотоварных индивидуальных хозяйств в крупные высокопроизводительные общественные кооперативные производства. В результате сплошной коллективизации была создана целостная система массированной перекачки финансовых, материальных и трудовых ресурсов из аграрного сектора в индустриальный. Это послужило основой для последующего быстрого индустриального роста, который позволил преодолеть качественное отставание промышленности СССР от ведущих мировых держав.

          В целях  успешного проведения коллективизации  власти мобилизовали 25 тыс. рабочих (так называемых «двадцатипятитысячников») в дополнение к уже направленным ранее в деревню для проведения хлебозаготовок. Как правило, эти новые мобилизованные рекомендовались на посты председателей организуемых колхозов. Целыми бригадами их отправляли по центрам округов, где они вливались в уже существующие «штабы коллективизации», состоящие из местных партийных руководителей, милиционеров, начальников гарнизонов и ответственных работников ОГПУ. Штабам вменялось в обязанность следить за неукоснительным выполнением графика коллективизации, установленного местным партийным комитетом: к определенному числу требовалось коллективизировать установленный процент хозяйств. Члены отрядов разъезжались по деревням, созывали общее собрание и, перемежая угрозы всякого рода посулами, применяя различные способы давления (аресты «зачинщиков», прекращение продовольственного и промтоварного снабжения), пытались склонить крестьян к вступлению в колхоз. И если только незначительная часть крестьян, поддавшись на уговоры и угрозы, записывалась в колхоз, «то коллективизированным на 100%» объявлялось все село.

       Раскулачивание  должно было продемонстрировать  самым неподатливым непреклонность  властей и бесполезность всякого  сопротивления. Составлением списков  кулаков первой категории занимался  исключительно местный отдел  ГПУ. Списки кулаков второй и  третьей категорий составлялись  на местах с учетом «рекомендаций»  деревенских активистов и организаций  деревенской бедноты, что открывало  широкую дорогу разного рода  злоупотреблениям и сведению  старых счетов. Кого отнести к  кулакам? Кулак «второй» или «третьей»  категории? Прежние критерии, над  разработкой которых в предыдущие  годы трудились партийные идеологи  и экономисты, уже не годились. В течение предыдущего года  произошло значительное обеднение  кулаков из-за постоянно растущих  налогов. Отсутствие внешних проявлений  богатства побуждало комиссии  обращаться к хранящимся в  сельсоветах налоговым спискам, часто устаревшим и неточным, а также к информации ОГПУ  и к доносам.

В итоге раскулачиванию подверглись десятки тысяч середняков. В некоторых районах от 80 до 90% крестьян- середняков были осуждены как «подкулачники». Их основная вина состояла в том, что они уклонялись от коллективизации.

     В июне 1929 года правительство объявило "новую фазу сплошной коллективизации". Первый пятилетний план предусматривал изначальную коллективизацию 5.000 хозяйств, но уже в июне власти выдвинули новую задачу - коллективизацию 8.000 хозяйств за один только 1930 год, а к сентябрю эта цифра выросла до целых 13.000! Летом 1929 года правительство мобилизовало десятки тысяч коммунистов, членов профсоюза, комсомольцев, рабочих, учащихся для отправки в деревню, где они работали вместе с местными представителями партии и агентами ОГПУ. Давление на крестьян все усиливалось, местные партийные комитеты организовывали соревнование за лучшие показатели в коллективизации. 31 октября 1929 года было объявлено о "сплошной коллективизации" без всяких ограничений.

       Насильственная коллективизация стала настоящей войной, объявленной Советским государством против класса «мелких эксплуататоров». Более двух миллионов крестьян были депортированы, из них миллион восемьсот тысяч только в 1930-1931 годах; шесть тысяч умерло от голода, сотни тысяч умерло в ссылке. Учиненное над крестьянами насилие представляет собой решающий этап в развитии сталинского террора. В одном только приграничном округе на западе Украины "чистка контрреволюционных элементов" привела к аресту в конце марта 1930 года более 15.000 человек. ОГПУ Украины арестовало в течение сорока дней с 1 февраля по 15 марта 1930 года 26.000 человек, из которых 650 были приговорены специальными судами к расстрелу. Согласно данным ГПУ, только политическая полиция приговорила к смерти в 1930 году 20.200 человек.

       Продолжая репрессии против "контрреволюционных элементов", ОГПУ воплотило в жизнь директиву об аресте шестидесяти тысяч кулаков первой категории. Операция была быстро проведена в период с 6 февраля, когда арестовали сразу 15.985 человек, а к 9 февраля уже 25.245 человек, по терминологии ОГПУ, "были выведены из строя". В секретном докладе (спецсводке), датированной 15 февраля, уточнялось: "При ликвидации кулаков как класса "изъято из обращения" в массовых операциях и при индивидуальных чистках 64.589 человек, из них в ходе подготовительных операций (1 категории) 52.166 человек, а в ходе массовых операций - 12.423 человека". За несколько дней "план-заказ" на 60.000 кулаков первой категории был перевыполнен.

       Страна находилась в контексте новых "экономических отношений" между государством и крестьянством, ставших следствием насильственной коллективизации деревни. Каждой осенью кампания по коллективизации превращалась в настоящее испытание отношений между государством и крестьянством, которое всеми средствами старалось утаить часть своего урожая.

     Чем более плодородным был регион, тем большей сдачи сельхозпродукции от него ждали. В 1930 году государство забрало 30% колхозной продукции на Украине, 38% в богатых районах Кубани и Северного Кавказа, 33% в Казахстане. В 1931 году при получении еще более низкого, чем в предыдущем году, урожая эти проценты поднялись соответственно до 41,5%, 47% и 39,5%. Такое изъятие сельскохозяйственной продукции у крестьянства расстраивало производственный цикл. Например, при НЭПе крестьяне продавали только 15-20% своей продукции, оставляя 12-15% всего собранного зерна на семена, 25-30% на корм скоту, а остальное для собственных нужд. Крестьяне, которые пытались сохранить хотя бы часть своего урожая, и местные власти неизбежно вступали в конфликт.

Кампания по заготовкам 1932 года разворачивалась постепенно. Как только начиналась новая жатва, колхозники стали стараться спрятать, "своровать" ночами хотя бы малую часть своего урожая.

     В арсенал репрессий  попал и знаменитый закон от 7 августа 1932 года, устанавливающий  осуждение на 10 лет лагерей или  смертную казнь за "кражу и  расхищение колхозной собственности". Этот закон народ прозвал законом "колосков", так как согласно  этому закону могли быть наказаны  и те, кто собирали на колхозных  полях оставшиеся после уборки  колоски ржи или пшеницы. Закон  позволил осудить в период  с августа 1932 по декабрь 1933 года  более 125.000 человек, из которых 5.400 было  приговорено к смертной казни.

     Но, несмотря на принятые меры, зерно никак не собиралось в нужных количествах. В середине октября 1932 года общий план главных зерновых районов страны был выполнен только на 15-20%. Тогда правительство идет на жесткие карательные меры по отношению к провинившимся колхозам и станицам. В резолюциях того периода указывалось- «В случае, если саботаж будет продолжаться, население подвергнуть массовой депортации». В течение только одного месяца «борьбы против саботажа» - ноября 1932 года - 5.000 сельских коммунистов, обвиненных в "преступном сочувствии" "подрыву" кампании хлебозаготовок были арестованы. В декабре началась массовая депортация не только отдельных кулаков, но и целых деревень, казацких станиц, уже подвергавшихся в 1920 году подобным карательным мерам.

    Репрессиям подвергались не только рядовые колхозники, но и председатели колхозов. Только за 1 г. 36% из них были смещены с должностей, и почти всем было предъявлено обвинение в антигосударственной деятельности, направленной на саботаж хлебозаготовок. Чистка коснулась и партийцев -- примерно треть из них пострадала.

        За полтора года, приблизительно с конца 1928 года и до лета 1930 года, заключенных вместо сорока тысяч стало сто сорок тысяч. Успехи по использованию бесплатной рабочей силы вдохновили власть на новые, еще более грандиозные проекты. В июне 1930 года правительство решило построить канал, связывающий Белое море с Балтийским длиной в 240 километров, проложив большую его часть в скальном грунте. Без технических средств и каких бы то ни было машин этот проект потребовал 120.000 заключенных с мотыгами, лопатами и тачками. Но летом 1930 года, когда раскулачивание было в полном разгаре, рабочая сила заключенных перестала быть дефицитным товаром. К концу 1930 года реальная масса раскулаченных была свыше 700.000 человек и более 1.800.000 - к концу 1931 года.

     Высланные крестьяне неделями содержались в местах, для проживания не предназначенных - казармах, административных зданиях, вокзалах. Редкие поезда добирались до места, сохранив всех пассажиров. Неизвестно, сколько человек из 1.803.392, официально сосланных по графе "раскулачивание" в 1930-1931 годах, погибло от голода и холода первых месяцев "новой жизни". Между февралем 1930 года и декабрем 1931 года было депортировано чуть более 1.800.000 человек. Когда 1 января 1932 года власти осуществили первую попытку регистрации заключенных, то их оказалось 1.317.02221. Иными словами, потери составили полмиллиона, то есть около 30% от общего числа. Смертность была очень велика. Из трехсот тысяч депортированных на Урал только 8% были в апреле способны выйти на работу по рубке леса и производить другие общественно-необходимые работы, остальные "здоровые взрослые" строили жилье для самих себя и пытались что-то предпринять, чтобы выжить". Их жизнь подчинялась строгим правилам. Привязанные к месту жительства, переселенцы распределялись администрацией на государственные предприятия.

      Начиная с 1932 года предпринимается переселение рабочей силы из спецпоселений в климатически трудных районах поближе к большим стройкам, шахтам и промышленным предприятиям. На некоторых участках часть бывших спецпоселенцев, работавших на предприятиях или стройках рядом со свободными тружениками, жили в бараках рядом с местом приложения их труда. На шахтах Кузбасса в конце 1933 года около 4100 спецпоселенцев составляло 47% от всех шахтеров. В Магнитогорске 42462 депортированных было зарегистрировано в сентябре 1932 года, что составляло две трети местного населения. Число спецпоселений стало быстро расти. Если в 1932 году по данным администрации ГУЛАГа прибыло 71236 поселенцев, то в 1933 году был зарегистрирован приток в 261.091 спецпоселенцев.

       Количество выселенных на спец поселение в 1930-1931 гг. составило, по архивным данным 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека.

      Вторая (и самая значительная для Сибири) волна крестьянской ссылки пришлась на весну—лето 1931 г., когда численность спецпереселенцев в регионе превысила аналогичные показатели 1930 г. почти в 3,5 раза. Если в середине 1930 г. в спецпоселках Сибири размещалось до 100 тыс. чел., то на 1 января 1932 г., согласно данным карательной статистики, — 357 тыс. чел. (265 тыс. в Западной и около 92 тыс. в Восточной Сибири). По концентрации спецпереселенцев Сибирский регион уступал лишь Уральскому — 26 и 36 % соответственно. Сибирь приняла много «раскулаченных» из-за Урала (Центрально-Черноземная обл., Башкирия, Московская и Ленинградская области, Украина), но их доля не превышала трети от общей численности спецпереселенцев в регионе: доминирующее значение имели внутрикраевые принудительные миграции — «из Сибири в Сибирь». В 1930—1931 гг. внутрисибирские высылки затронули всего 58 тыс. семей (из 100 тыс. «кулацких хозяйств», которые были определены местными органами накануне массовой коллективизации). Преобладание внутрикраевых миграций сыграло свою, хотя и неоднозначную, роль в реализации колонизационных устремлений власти: сибирские «кулаки» достаточно часто совершали побеги, но они менее болезненно, чем другие, адаптировались к условиям спецпоселений на севере и востоке Сибири.

ГЛАВА 2. Использование труда крестьян-спецпереселенцев в народном хозяйстве Сибири.

2.1. Особенности использования труда «кулацкой ссылки»

      В 1931 г. произошли значительные сдвиги в системе организации и управления «кулацкой ссылкой». Конфискация как одна из основных целей отошла на второй план и уступила место обеспечению экономики принудительно используемой крестьянской рабочей силой. Именно в этом направлении работала созданная решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 марта 1931 г. специальная комиссия, в которую вошли зам. председателя СНК СССР АЛ. Андреев (председатель), П.П. Постышев и Г.Г. Ягода. На комиссию возлагались «наблюдение и руководство работой по выселению и расселению кулаков» в первую очередь в целях упорядочения и более рационального использования труда спецпереселенцев.

       Сеть спецпереселенческих поселков, сформированная летом—осенью 1931 г. на юге Западной Сибири, относилась к промышленным, или южным комендатурам, территориально удаленным от сельскохозяйственных и лесных, северных, находившихся в Нарымском и Красноярском краях. До создания этой сети (лето 1930 — весна 1931 г.) у власти не было представления о том, как использовать труд той части «кулаков 3-й категории», которая не подлежала высылке в северные районы, и которую надлежало расселить компактно в особые поселки вне колхозных земель.

Летом 1930 г., когда функции по административному и хозяйственному устройством «кулаков» сосредоточились в одном органе — СКАУ, перед созданным при нем комендантским отделом директивные органы поставили задачу «взять всю свободную рабсилу на трудоемкие работы по нарядам СКАУ». В начале июля 1930 г. в значительной степени ослаблялся острый дефицит рабсилы, переживаемый промышленными организациями Сибири.

       Крупные хозяйственные организации воспользовались возможностями объявленной СКАУ контрактации. Кузнецкстрой одним из первых заявил о своих претензиях на эту «рабсилу»: сюда было направлено много глав семей и трудоспособных мужчин из семей «кулаков 3-й категории». «Кулацкая» сила пользовалась спросом в леспромхозах, погру-зочно-разгрузочных бюро и т. д.  В данное время эти контингенты довольно прочно обосновались в предприятиях, получили квалификацию, в отдельных случаях сделались "незаменимыми". Сроки их пребывания неопределенны. Взяты они в августе — сентябре под знаком временности.

       Осенью 1930 г. представителей «кулацкой молодежи» как «лишенцев» призвали в части тылового ополчения. За счет них Кузбасс получил дополнительный ресурс «рабсилы». Здесь разместили 3 650 сибирских «лишенцев», из них 2 650 чел. — непосредственно на шахтах, а 1 ООО чел. — в леспромхозах, обслуживавших трест «Кузбассуголь». Среди прибывших около 1 тыс. чел. составила молодежь призывного возраста из «кулацких» семей, отнесенных к 3-й категории.