Сельджукское завоевание и государства сельджукидов

Показателем степени профессионального  монополизма, служившего своеобразным щитом для финансово-бюрократических  групп в исламском мире, отчасти является факт широкого  использования профессионального опыта немусульман (христиан, иудеев), практиковавших нередко деятельность в этой сфере в качестве “семейной профессии”.⁴³ В Египте даже в эпоху крестовых походов, т.е. в обстановке роста религиозной нетерпимости населения и периодических “образцово-показательных” гонений со стороны властей, большинство катибов (но, конечно, не самой их верхушки), как и ранее, составляли копты - местные христиане-монофизиты, сохранившие эти позиции еще с доисламских времен.⁴⁴

Сийасат-намэ. Везир. Система  диванов. гос. канцелярия, финансов, армейский, контрольно-инспекционный. Низам ал-Мулк - реформа.

Особую роль в политической жизни  мусульманского общества часто играли улемы. Кадии, факихи, хатибы, праведники, являясь носителями универсального авторитета, признаваемого всеми слоями общества и политическими силами, тем самым часто представляли собой наиболее удачные кандидатуры для посредничества в политических конфликтах. Как людей  сведущих в шариатских законах, правилах составления клятв, а нередко и нормах этикета, их регулярно использовали в качестве дипломатов (часто посольство возглавлялось двумя вельможами, один из которых принадлежал к военным, другой - к судьям, факихам).⁴⁵ К посредничеству улемов в известной степени обязывала также их тесная связь не только с государственными функционерами, но и  с ‘амма - простонародьем, широкими слоями населения, в том числе и той части, которая   жила частными занятиями.⁴⁶ Именно городские судьи нередко  представляли интересы горожан в периоды политических неурядиц перед лицом правителей или завоевателей.⁴⁷ Любопытный эпизод, демонстрирующий авторитет духовного лица, пусть даже не являющегося по роду своих занятий политиком, приводит Абу Шама. Во   время упоминавшейся выше осады Нур ад-Дином Мосула подозреваемый в тайном исповедании христианства “регент-временщик” евнух Абд ал-Масих, придя к  Сайф ад-Дину Гази, обвинил его в тайных преговорах с противником,  “... и бросил свой  колпак (шарбуш) об  пол и сказал: "Ты замирился с дядей, и это после всего, что я сделал для сохранения твоего города?!  Мне не сдобровать от встречи с Нур ад-Дином, Богом заклинаю,  спаси мою жизнь!" [На что тот отвечал:] "У меня нет сил защитить тебя от Нур ад-Дина, а ты пойди к  Умару ал-Малла".”⁴⁸ (Этот Умар ал-Малла представлял собой аскета, праведника, принципиально не имевшего никакого имущества и зарабатывшего на жизнь лишь черной работой;  даже одежда на его плечах была взята им в долг.⁴⁹) Ал-Малла согласился ходатайствовать и отправился к Нур ад-Дину с составленными вариантами клятв  для обоих сторон (Абд ал-Масиха и Нур ад-Дина). Произошедший между ними диалог Абу Шама передает, цитируя Ибн Шаддада. “[Шейх Ал-Малла:] "Люди знают, что ты обо мне доброго мнения, и неизбежно мне должно быть оказано гостеприимство." [Нур ад-Дин:] "Я бы рад, но как? Есть ты у меня  не будешь и ничего другого от меня не примешь [по религиозным соображениям]." "Я вышел ради того-то и того-то." И он дал ему тот экземпляр, который имел отношение к Нур ад-Дину, а это был отлично составленный документ. "Поклянись вот этим текстом (нусха)." Тот стал его рассматривать и [после прочтения]  даже в лице  изменился. "Я для того лишь и пришел, чтобы избавить город от Абд ал-Масиха." "Мы и не просим, чтобы ты его ставил управлять мусульманами. Гарантируй безопасность (аман) ему и его людям (ахл) ." "А кто его люди?" "Христиане." "Я даю им безопасность." "А его имуществу?" "Откуда у этой собаки имущество, он сам наш мамлюк?!" "Он вольноотпущенник, и его имущество принадлежит ему. Он был правитель (сахиб)." И сказал Нур ад-Дин: "И его имуществу." И поклялся во всем  этом.”⁵⁰

 “Внутренняя” политика правителей  повсеместно включала в себя  поощрение и развитие институтов, обеспечивавших бы материальную базу исламской религиозной активности (конечно, тех ее форм, которые не могли послужить формированию оппозиционных режиму настроений и движений).  Сюда относится учреждение вакфов, строительство мечетей,  получившее распространение при Сельджукидах и в  последущий период основание медресе, назначение на религиозные должности (даже шейхов суфийских общин).⁵¹ Но, улемы,  чья деятельность рассматривался обществом как некий вид религиозного служения, могли быть востребованы всюду, где живут мусульмане, и в этом смысле не были связаны с каким-то определенным государственным образованием или  конкретной династией (местом их “службы”,  теоретически говоря, был весь Дар ал-Ислам): уже это способствовало тому, что, несмотря на  тесную связь (в той или иной форме) значительной части улемов с государственными структурами, мобильность их в пространстве была высока. При такой  подвижности для улема обычно не было большой разницы, получал ли правитель, с которым он вступал в “деловой” контакт, власть на данной территории  по наследству или   в качестве вождя пассионарной группы. Все определяла непосредственная политическая коньюнктура -  личные качества правителя, престиж его державы, характер политики, богатство и тому подобное. 

Но социальная база Сельджукидов менялась не только за счет привлечения к сотрудничеству местной верхушки.

Уже при Тогрул-беке появляется постоянное войско.

Именно такой была держава Сельджукидов к тому моменту, когда ее войска во второй половине XI в. пришли на территорию Ирака и Сирии.  Основу ее военных сил наряду с племенными огузо-туркменскими ополчениями уже  составляли гвардия из мамлюков и  постоянная армия, получающая жалование и доходы с условных пожалований (’икта‘). С 60-х гг. все более нарастают противоречия   между правящей династией и кочевыми племенами

Но не отменяет роли ополчений, не обходится ни одно крупное предприятие. Не под козырек, а в значительной степени стихийный процесс. Миграции племен огузов, которые направлялись на джихад.

Часть расселяется на захваченных территориях. Раздача племенам (а точнее  племенным вождям) пастбищ и земель на правах мулька или икта. Но не значит повсеместного оседания на землю. Часть переходит к полуоседлому и даже оседлому быту, но... (туркмены и арабы).

Подобного рода лидером, в частности, был уже известный противник крестоносцев Иль-Гази ибн Артук. Его отец, Артук ибн Аксаб, предводитель огузского племени дугер, участвовавшего в завоеваниях Сельджукидов, в период дезинтеграции их “империи” отобрал Иерусалим у Тутуша. После смерти отца, Иль-Гази и его брат Сукман были изгнаны из Иерусалима фатимидскими войсками (1098 г.). Передислоцировавшись в Джазиру Иль-Гази овладел Мардином - сильной, хорошо укрепленной  крепостью⁵², поставил под свой контроль  Дийарбакр, а позднее - в 1121 г. -  и Мийафаркин.⁵³ В 1118 г. определенные силы Халеба, уже несколько лет управляемого сменяющими друг друга временщиками (в основном евнухами) при малолетнем сыне Ридвана, призвали Иль-Гази, надеясь что он защитит город от франков. Несмотря на сопротивление части горожан, ему удалось  подчинил себе  Халеб с округой. Господство Иль-Гази в Северной Сирии базировалось прежде всего на военной силе туркменских племенных ополчений, которые он неоднократно приводил сюда с востока в целях борьбы с франками.⁵⁴

Питательная среда для сепаратизма.

Центробежные тенденции уже  в период завоеваний, при  Великих  Сельджукидах.

Бинарная структура. Но 1060 -  >  Чагры-бек - левират. Но 1063 -  >  Т-б, в пользу юного племянника Сулаймана (= везир Амид ал-Мулк Кудури). Но старший брат А-А - опираясь на проф. армию и гулямов + эмиры. - Низам ал-Мулк. А-А - признан Багдадом.

Но 1064 - дядя Кутылмыш ибн Исраил как  старший в роду. (племена) Сражение при селении Милх. К. - убит. Малолетка  Сулайманшах в плен, но по совету Н.-ал-М. не стали убивать.  Его племена в Малую Азию - на границу с Византией.

начинаются распри и внутри самого “правящего дома”.

Малик-шаху пришлось начинать с подавления мятежа дяди Кавурда.

Племянник Тогрул-бека Кавурд - 1049 Кирман + Кавуриды - Оман (берег Перс. залива) Казнен, за Кауридами.

Таким образом, “переходная кочевая  империя” - это, строго говоря, империя,  уже перестающая быть “кочевой”, хотя и сохраняющая еще в значительной степени присущий ей потенциал агрессивности. Именно такой была держава Сельджукидов к тому моменту, когда ее войска во второй половине XI в. пришли на территорию Ирака и Сирии.  Основу ее военных сил наряду с племенными огузо-туркменскими ополчениями уже  составляли гвардия из мамлюков и  постоянная армия, получающая жалование и доходы с условных пожалований (’икта‘). С 60-х гг. все более нарастают противоречия   между правящей династией и кочевыми племенами; более того, начинаются распри и внутри самого “правящего дома”.⁵⁵

Процесс покорения  Сирии в к.70-х-н.90-х XI в. В частности, Тадж ад-Даула Тутушу, брату “великого султана” Малик-шаха, пришлось воевать здесь с Сулайманом ибн Кутулмышем - представителем “мятежной” ветви Сельджукидов, вытесненной ранее из Ирака в Рум (византийскую Малую Азию). Определенная напряженность (и, как следствие, несогласованность действий)  существовала и   между самими братьями: Тутуш стремился к самостоятельности от Малик-шаха. Тем самым, уже в самом процессе сельджукской интервенции в Сирию (в отличие, например,  от предшествовавшего покорения Ирака) происходила смена доминирующего типа пассионарного сообщества. Вступая в стадию раскола, сельджукская “переходная кочевая империя” в качестве пассионарного сообщества “имперского типа” уступала здесь место “малым пассионарным сообществам” (отдельным военно-профессиональным коллективам и племенным ополчениям), нередко входившим прежде  в  ее состав. Конечно, и кочевую империю - даже находящуюся в  стадии своего  подъема - не следует представлять как некий монолитный военно-политический механизм, где решения принимаемые “центральным руководством” выполняются безусловно и обязательно. Речь идет, скорее,  о совокупном движении различных политических  сил, которое в результате совпадения целого ряда конъюнктурных обстоятельств, оказывается  на какое-то время  направлено  в  общее русло.

с самого начала представлял собой  не столько единое государство, сколько  зону активности сельджукских военных  контингентов и их вождей. Хотя Малик-шах  и вознес в 1086 г. на берегу Средиземного моря хвалу Аллаху за то, что тот "простер его власть от моря восточного до моря западного", эти слова скорее отражали некую политическую претензию, чем реальное положение вещей. Уже сам процесс покорения Сирии был отмечен расколом сельджукидской правящей элиты. Брат Малик-шаха Тутуш, направленный на завоевание Сирии, с самого начала стремился к независимости. Он даже предпочел ретироваться из недавно захваченного Халеба в Дамаск, только для того, чтобы не столкнуться с направившимся сюда же Малик-шахом. Неудивительно, что после смерти Малик-шаха Тутуш немедленно взял курс на свержение его наследника Баркйарука. В междоусобице приняли самое активное участие  другие сельджукские и местные эмиры - процесс, что называется, “пошел”. Военная победа Баркйарука и последовавшее за ней убийство Тутуша бывшим слугой одного из его поверженных  политических врагов⁵⁷ привели к новому расколу. Захваченные Тутушем Мосул и другие владения в Джазире попали под власть креатур иракской ветви Сельджукидов.  В Сирии даже та часть эмиров, которая была ранее сплочена личной преданостью Тутушу,  принялась теперь заключать и расторгать друг с другом политические союзы, воевать и делить владения. В Халебе⁵⁸ утвердился один сын Тутуша - Ридван,  Дамаск же был сдан наместником города другому сыну - Дукаку, который тайно бежал сюда от Ридвана. Правители ряда городов и крепостей Сирии оказался (или остался) фактически самостоятельным от сельджукидских маликов (“принцев”, “царей” - в араб.) - в частности, туркменский предводитель  Сукман ибн Артук в Иерусалиме, тюркские мамлюки - Джанах ад-Даула в  Химсе, Ягысъян в Антиохии;  арабские эмиры  - Ибн Мункыз  в Шейзаре, Салам ибн Малик - в Джабаре, Халаф ибн Мулаиб  в  Афамии.⁵⁹  Во многих случаях,  когда в источниках речь идет о назначении сельджукидским султаном той или иной кандидатуры на должность наместника  какого-либо джазирского или сирийского владения, это не свидетельствует  об успешном  функционировании  здесь механизма централизованной администрации, поскольку исход дела при этом часто решался не столько бюрократическими, сколько  военно-политическими средствами. Когда, например, султан Мугис ад-Дин Махмуд (1118-1131) в обстановке обострения фамильных междоусобиц решил передать Мосул и ряд других земель в Джазире правителю Рахбы эмиру Ак-Сункуру ал-Бурсуки, тому пришлось брать эти владения силой.

В конце XI - н. XII... Гибель Низам ал-Мулька и внез. смерть Малик-шаха (1092) Таркан-хатун  подкупила многих военачальников и  добилась Махмуда (4 года). Но Беркйарук (др. брак), в Рей, где султаном. 1094 - победил и прризнан ал-Мустазхиром. Тутуш. 1099 - брат Мухаммад (Аз и Арран) - взял Рей и халиф... Þ мирное соглашение. Титул перейдет Мухаммаду. 1092 - дядя Арслан (убит своим рабом Þ Санджар Ибн Маликшах) - Хорасан. В 70-х 11в.  румский султанат. (1097 крестоносцы - Никею.)

1118 - > Мухаммад, и Санджар у его сына Махмуда оспаривать титул. т.н. Восточносельджукский султанат.

1153 - восстание огузов в Балхе.

Важнейшая точка опоры, на которую  мог бы опереться процесс становления  устойчивого государства - выработка  четких правил наследственного легитимизма - сама оказывалась в ближневосточных странах  в своего рода “ подвешенном состоянии”. Роль легитимности в этом плане не стоит недооценивать. Специфика мусульманского Ближнего Востока к.XI-п.п.XIII вв., состояла, однако, как раз в том, что в условиях постоянного пополнения правящих элит “пассионарным” и рабским⁶⁰ элементом под вопросом здесь каждый раз оказывалось даже не столько сохранение в моменты передачи власти неких прежних ценностей, сколько само наличие этих ценностей как таковых. Конечно, нельзя утверждать, что в политической практике господствующих групп-“вчерашних пассионариев” напрочь отсутствовали какие бы то ни было освященные традицией и определенным образом формализованные правила наследования власти, на которые ориентировались бы правители и их приближенные. Но их реальный авторитет был достаточно слаб, и устойчивая тенденция преодоления данного положения не прослеживается. Характерным, например, при разделе державы между наследниками являлось стремление завещателя назначить  старшего в роде, что в сочетании с достаточно выраженным  представлением о справедливости передачи “царства” (мулк) по наследству сыновьям и братьям⁶¹ в идеале должно было, по-видимому, давать некое подобие иерархического вассалитета. Но фактически, начинавшиеся междоусобицы вместе с внешними вмешательствами,  перекраивая  всю систему политических связей, каждый раз блокировали эту возможность.

Именно это произошло с сельджукидской империей, в которой предоставление титула верховного султана (ас-султан ал-а‘зам)⁶³ со временем превратилось лишь в разменную карту багдадского халифа, игравшего на противоречиях царственных претендентов. Следует признать, что принцип султаната, несмотря на весь его блеск в эпоху “Великих Сельджуков” не сыграл здесь роли, сравнимой со значением идеи королевства в Западной Европе, где оформившаяся мистика королевской власти на протяжении веков олицетворяла устойчивое символическое единство и иерархию обширных территорий (даже тогда, когда они не могли быть реализованы на практике). На территориях султаната общая ситуация ситуация была такова, что даже правление собственно сельджукидского дома в результате переворотов и междоусобиц почти повсеместно быстро “сошло на нет”.⁶⁵ С правлением Сельджукидов в Хорасане было покончено уже к середине 1160 г.⁶⁶ В Кирмане сельджукидская династия просуществовала до 1186 г., пока эту провинцию не захватили огузы из Хорасана.⁶⁷ Любопытно, что в западных частях сельджукидской империи немалую роль в реализации подобного исхода сыграли атабеки - т.е.  именно те доверенные лица султанов,  которым они поручали ведение дел своих наследников.⁶⁸ Атабеки имелись у обоих наследников Тутуша - маликов Ридвана (Халеба) и Дукака (Дамаск). Причем, если атабек Дукака, Тугтегин, фактически сосредоточил в своих руках реальную власть, то Джанах ад-Даула, атабек Ридвана, с которым тот враждовал, вынужден был  отделиться от своего подопечного и стал, по сути, самостоятельным правителем  Химса.  После смерти в 1104 г. бездетного Дукака  Тугтегин, женившийся на  его матери, основал династию Буридов.⁶⁹ (В Халебе “слабые” наследники Ридвана не смогли обеспечить сохранение единства правящей верхушки, и это владение стало ареной соперничества различных местных и приходящих группировок.)⁷⁰