Октябрьская революция 1917 г

 

К 1925 г. общий объем промышленного производства составил 75,5% уровня 1913 г. Довоенные показатели превзошли только легкая и пищевая промышленность, а также производство электроэнергии (последнее было связано с реализацией плана ГОЭЛРО). Соотношение группы «А» и группы «Б» выражалось следующими цифрами: 43,4 к 56,6%. В 1926 г. валовая продукция промышленности на 8% превзошла довоенный уровень.

 

Быстро восстанавливались железнодорожный  и другие виды транспорта. Если в 1921-1922 гг. грузооборот железных дорог составлял 16,1 млрд. т – км (24,5% от 1918 г.), то в 1925-1926 гг. уже был превзойден довоенный уровень: 68,9 млрд. т – км против 65,7 млрд. т-км. в 1913 г.

 

Возрастали обороты внутренней торговли. При этом шло постепенное  вытеснение из нее частника. Если в  разгар НЭПа в руках частника находилось 75% розничной торговли, то в 1925 г. ее доля снизилась до 43%. На втором месте за частником шла кооперативная торговля. Доля государственной и кооперативной торговли в розничном товарообороте в 1926 г. составила 59,3%, а частной – 40,7%. В оптовой торговле к 1925 г. частник был практически вытеснен и его доля составила лишь 7,9%.

 

Неплохо развивались и внешнеторговые связи. В 1925 г. СССР поддерживал торговые отношения почти со всеми странами Европы. Однако расстроенная экономика сдерживала рост экспортно-импортных операций. Это объяснялось тем, что для восстановления промышленности необходимо было закупать за рубежом оборудование и сырье, а расширять промышленный импорт можно было только за счет роста хлебного экспорта, который сдерживался низким уровнем товарности сельского хозяйства. В результате к 1925 г. объем экспортных операций составлял 31% от уровня 1913 г., а импортных – 34%.

 

Казалось бы экономическая ситуация складывалась в целом неплохо. Однако многие проблемы, связанные с дальнейшим развитием страны не находили своего решения. Это, в свою очередь, не могло не вызвать новых кризисных моментов в экономике.

 

Причины этого крылись, прежде всего, в том, что на протяжении 20-х годов, к сожалению так и не была выработана цельная концепция НЭПа, в которой бы было найдено необходимое и достаточно сбалансированное соотношение рыночных механизмов с плановыми началами социалистического строительства. Не сложилось в единое целое и система мер по управлению экономикой смешанного типа. Постоянные дискуссии, часто переходившие в острую политическую борьбу вокруг определения перспектив НЭПа делали политико-экономический курс довольно неустойчивым.

 

Негативное влияние на разработку и реализацию экономической политики оказывала нехватка высококвалифицированных управленческих кадров, прежде всего экономических, особенно в среднем и нижнем звеньях управления. В целях более рационального использования лиц интеллектуального труда в народном хозяйстве Наркомтруд СССР в 1922-1923 гг. провел учет специалистов в различных отраслях хозяйства. Всего на государственной службе было зафиксировано 573,6 тыс. человек. Было учтено 38385 специалистов промышленности и транспорта и 18179 специалистов сельского хозяйства. Из них 83% было сосредоточено на территории РСФСР. Основное количество специалистов сконцентрировалось в Москве и Петрограде, где было 37% от общего числа специалистов, занятых на транспорте, в промышленности и сельском хозяйстве. При этом следовало учитывать и относительно низкий профессионально уровень работников интеллектуального труда. К 1928 г., а это фактически завершающий этап НЭПа, лишь около трети от их общего числа имели высшее или среднее специальное образование. Остальные были выдвиженцами, т.е. рабочими, красноармейцами и даже крестьянами, выдвинутыми на государственно-хозяйственную работу. Это были люди, преданные идеалам революции и гражданской войны, но, к сожалению, не обладающие необходимыми экономическими знаниями. При этом следует иметь в виду, что значительная часть выдвиженцев, пришедших в государственный и хозяйственный аппарат, несли с собой многие элементы идеологии «военного коммунизма», т.е. рассматривали НЭП как временное политическое отступление перед новым рывком в социализм. В этой среде господствовали уравнительно-коммунистические представления о будущем строе, а сама экономика социалистического общества воспринималась как тотально государственная.

 

Такое положение дел не могло  положительно сказываться на развитии управления смешанной экономикой. Это  вело к тому, что вместо тонких методов экономического анализа и регулирования экономических связей преобладали в лучшем случае инженерно-технические, а часто и просто политико-административные подходы к решению тех или иных вопросов, которые не учитывали вовсе, либо учитывали в недостаточной степени социально-экономические последствия принимаемых решений.

 

А потребность в квалифицированных  кадрах возрастала, так как после  завершения восстановления вставали новые, более сложные, задачи. В 1926 г. перед  промышленностью встала серьезная проблема. Требовалось кардинальное обновление промышленного оборудования, которое использовалось еще с довоенных лет.

 

Необходимо было продолжить индустриализацию, начатую еще на рубеже XIX-XX в. Модернизация экономики предполагала сооружение новых производственных мощностей. Это, в свою очередь, требовало гораздо больше капиталовложений, чем на восстановление уже имеющихся предприятий. Необходимо было изыскивать новые источники поступления средств.

 

Одним из основных источников поступления твердой валюты был хлебный экспорт. Для того, чтобы увеличить поступление зерна из деревни, необходимо было направить туда инвентарь и технику, в которой нуждалась наиболее зажиточная часть села, уже удовлетворившая свои потребности в товарах первой необходимости. Но дать эту технику тогдашняя промышленность в нужном количестве не могла. Возникал своего рода заколдованный круг, который необходимо было разорвать. От того, как будет решена эта проблема, в значительной степени зависели перспективы НЭПа.

 

Ситуация осложнялась еще и тем, что над страной довлел «фактор времени». Еще в 1922 г. Ленин говорил о том, что нам отпущено 20 лет мирной передышки. Если мы не успеем за это время укрепить промышленную и оборонную мощь, нас раздавят. Эта идея была взята на вооружение тогдашним руководством страны. Следовательно, при определении перспектив экономической целесообразности, сбалансированности и т.д. важную роль играла проблема темпов развития и выбора пропорции в экономике.

 

Ряд руководителей страны, такие  как Троцкий, Преображенский, Пятаков выступали с идеей установления так называемой «диктатуры промышленности». Суть ее сводилась к следующему. В условиях враждебного окружения и экономической отсталости страны средства необходимые для индустриализации можно получить только за счет перекачки их из частного сектора (прежде всего сельского хозяйства) в социалистический путем налогообложения крестьянства и нэпманов и неравного товарообмена. Такое «изначальное социалистическое накопление» очень напоминало возврат к методам «военного коммунизма». Однако по мысли авторов этой идеи быстрый рост промышленного производства и последующее за ним снижение цен на промышленные товары позволили бы убедить крестьян в правильности такой политики. Правда, сроки снижения цен не конкретизировались.

 

Другая группа руководителей, такие  как Бухарин, Сокольников, Дзержинский  выступали за сбалансированное развитие, учитывающее темпы развития хозяйства. По мнению идеолога этого направления  Бухарина, следовало создавать условия, побуждающие крестьян производить больше продукции и последовательно развивать рыночную экономику, основанную на эквивалентном обмене между городом и деревней. Чтобы ликвидировать технологическое отставание деревни он предлагал развивать систему производственных и распределительных кооперативов, создаваемых на добровольной основе, которые бы пользовались поддержкой государства. Для ускорения развития сельского хозяйства и увеличения доли товарного хлеба он предлагал часть средств от экспорта выделить для товарной интервенции в село. Такой курс, по его мнению, должен был продлиться несколько десятков лет.

 

У части партийных руководителей, таких как Сталин, Зиновьев, Каменев  и др. поначалу не было четкой позиции  по данному вопросу. В своих решениях они руководствовались сиюминутными целями политической борьбы за власть. До 1924 г. Зиновьев и Каменев вместе со Сталиным боролись с Троцким и его сторонниками, в 1925 г. они вместе с Троцким пытались «свалить» Сталина и Бухарина. До 1927 г. Сталин поддерживал идеи Бухарина о сбалансированной экономике, но постепенно сам склонялся к идее «промышленного рывка». В 1928 г. Бухарин и его сторонники были обвинены в «правом уклоне» и в руководстве окончательно восторжествовала идея ускоренного промышленного развития.

 

Все это не могло не сказаться на определении перспектив развития страны после восстановления, на выработке общей концепции дальнейшего развития, выборе средств и методов, с помощью которых можно приступить к строительству социалистического общества. 1925-1929 гг. стали периодом, когда в острейших дискуссиях о сути индустриализации и путях ее проведения постепенно сформировалась концепция форсированного промышленного развития, была определена судьба деревни и окончательно решен вопрос о перспективах НЭПа.

 

Рассмотрим более подробно суть этих дискуссий.

 

 

§3. Оформление концепции форсированного промышленного рывка

 

Итак, к 1925-1926 гг. восстановление экономики  закончилось. Страна вступала в новый  реконструктивный период. Вместе с  тем, как мы уже отмечали, целый  ряд проблем оставался нерешенным. Это и определяло остроту дискуссии вокруг определения путей движения вперед и привносило целый ряд особенностей в протекающие процессы.

 

Во-первых, восстановление промышленности шло на прежней технической базе и не сопровождалось в должной мере реконструкцией старых предприятий. Жизнь, однако, на месте не стояла, и следовательно страна все больше отставала в технико-экономическом плане от развитых государств.

 

Во-вторых, индустриализация, начавшаяся в России на рубеже XIX-XX вв. была прервана I мировой войной и последующими событиями. Страна по-прежнему оставалась аграрной. В промышленности было занято всего 10% населения, и она давала лишь 20-25% национального дохода. Основная масса людей проживала в сельской местности. Приостановленную индустриализацию следовало довести до конца.

 

В-третьих, большевики всегда исходили из того, что победа социализма связана  в экономике, прежде всего, с развитием  современной крупной промышленности с соответствующей социально-экономической  инфраструктурой, с наличием современного, основанного на машинном труде, сельского хозяйства. Известны многочисленные высказывания классиков марксизма о том, что победа нового строя в конечном итоге обеспечивается более высокой организацией производства и соответствующей производительностью труда. Следовательно, с чисто доктринальных позиций, необходимость индустриализации также не вызывала сомнений.

 

Важно иметь в виду и то, что  ускоренное промышленное развитие неизбежно  вело бы к изменению социальной структуры  общества, к численному росту промышленного пролетариата – социальной основы Советского государства.

 

В-четвертых, в условиях капиталистического окружения страна не могла долго  зависеть от экономической конъюнктуры  Запада. Необходимо было обеспечить экономическую  самодостаточность и независимость, добиться должного уровня обороноспособности.

 

Таким образом, необходимость проведения индустриализации была очевидна, однако целый ряд исходных моментов не могли  не внести своеобразие в этот процесс.

 

Прежде всего, это касалось неблагоприятных стартовых условий. Отсутствовали необходимые средства для проведения реконструкции экономики. Ежегодные поступления в государственный бюджет не превышали 5 млрд. руб. Рассчитывать на займы за границей не приходилось. Не хватало квалифицированной рабочей силы, для подготовки которой требовалось время и средства. Наконец, среди руководства страны отсутствовало единство в подходе к вопросу о том, как понимать индустриализацию, какие цели должны быть достигнуты в ходе ее реализации, а следовательно, какими темпами и методами необходимо ее проводить, какие источники накопления и инвестирования использовать.

 

Часть руководства исходила из того, что индустриализация – это сложный  социально-экономический процесс. Индустриальная реконструкция должна была по их мнению:

 

1.   Привести к обеспечению  расширенного воспроизводства (накопления) в промышленности и экономике  вообще, что позволит быстро развивать  наиболее важные отрасли.

 

2.   Обеспечить систематическое  повышение удельного веса социалистического сектора, т.е. государственной промышленности, сельскохозяйственной продукции, кооперации, государственной и кооперативной торговли.

 

3.   Одновременно с народнохозяйственным  ростом непременно обеспечить  рост жизненного уровня и культуры  народа.

 

Однако ясно видно, что первая и третья задачи противоречат друг другу. Следовательно здесь во весь рост встают проблемы выбора приоритетов, сбалансированности и пропорций производства и обмена.

 

Опыт индустриализации других стран, в том числе и дореволюционной  России, казалось бы, показывал апробированный путь. Поскольку на займы мы рассчитывать не могли, начать следовало с создания благоприятных условий для роста товарного сельского хозяйства и связанных с ним отраслей легкой промышленности. Что говорило за это?

 

1. Относительно низкие начальные  капитальные затраты. 2. Высокая скорость  оборота капитала. 3. Высокий экспортный  потенциал. 4. Возможность накопления  на основе развития этих секторов  экономики достаточного количества  потребительских товаров и создание, благодаря этому, необходимых стимулов к труду. 5. Возможность часть экспортной выручки использовать для закупки промышленных товаров, необходимых селу.

 

Все это, по мнению сторонников такого подхода позволило бы подготовить  необходимые условия для быстрого роста тяжелой промышленности и, в первую очередь, машиностроения. Это был путь длительного сбалансированного развития экономики на рельсах неоНЭПа. Отрицательной стороной такого подхода к индустриализации были растянутость во времени и сохранение на какое-то время зависимости от промышленного и технологического экспорта.

 

Доктрина «коммунистического острова  в капиталистическом окружении» требовала быстрого укрепления его  обороноспособности, и т.д. и т.п. и, следовательно, снижала шансы  такого подхода на успех.

 

Сторонники другого подхода  исходили из того, что завершение восстановления подводило нас к возможности  совершить прямой рывок в социализм.

 

1.   Индустриализация рассматривалась  ими с упрощенных, в основном  технологических, позиций. Это  ускоренное развитие государственной фабрично-заводской промышленности и, прежде всего, – строительство новых заводов.

 

2.   Главная задача – укрепление  в кратчайшие сроки экономической  и оборонной мощи государства.

 

3.   Человек при таком подходе  воспринимается как средство для достижения главной цели. Следовательно, решение социальных проблем могло быть отнесено на более поздний период.