Новые подходы к построению славянского единства

Введение.

I. Славянофильская философия

      1. Панславизм.

    2.  Славянофи́льство .

II.Геополитическая ось  Москва – Варшава – Белград.

    1.Польша.

    2.Сербия.

   3.Россия.

III. Общие ценности и противоречия современного славянства.

IV.Новые подходы к построению славянского единства.

 Заключение.

 Список использованной литературы.

 Введение.

          Славяне - крупнейшая группа европейских народов, общей численностью 300 млн. чел., а число современных государств, где славяне составляют большинство населения, признанных или не признанных мировым сообществом, равно  14. Теоретически славянство могло бы превратиться в монолитную империю  - от Адриатики на юге и Одера (Одры) на западе и до Тихого океана на востоке и Северного Ледовитого на севере. Могло, но не превратилось. Да и было бы фантастично, если бы такой громадный конгломерат народов, пусть даже общего этнического корня, как славяне, установил свой единогласный контроль над столь обширными территориями. Слишком разными были цивилизационные предпосылки, внутренние чаяния, политические и религиозные предпочтения у каждого из славянских народов. Тем не менее, идеология объединения славянства, т.н. панславизм, в единую духовно-политическую надрегиональную структуру всегда будоражила умы славянской интеллигенции в разных странах.

      I. Славянофильская философия.

    Славянофильская философия – элемент русской культуры XIX века и одновременно важный и необходимый этап ее развития, без которого не представим сложный и противоречивый процесс самоопределения отечественной культурной традиции. Социология и общественно-политическая теория славянофилов, их философия истории, культурология, философско-антропологическая концепция – все это, говоря словами В. Белинского, отразило “потребность русского общества в самостоятельном развитии” и, можно добавить, внесло свой вклад в формирование неповторимого облика русской культуры.

      1.Панславизм.

Панславизм — идеология, распространённая в странах, населённых славянскими народами, в основе которой лежат идеи о необходимости славянского национального политического объединения на основе этнической, культурной и языковой общности. Сформировалась в среде славянских народов в конце XVIII — первой половине XIX веков.

     Актуальность темы панславизма и его региональных вариантов в Европе во второй половине XIX в. обусловлена общеисторическими и политологическими причинами.

Становление славянской государственности, как второй волны после оформления наций-государств в Западной Европе, протекало трудно и противоречиво, столкнувшись со многими внутриполитическими и внешнеполитическими проблемами. Эти процессы в полной мере отразили идеология панславизма и ее эволюция, причем теоретическая противоречивость региональных вариантов панславизма была неразрывно связана с противоречивостью славянского национально-государственного становления.

Идеальные и иллюзорные проекты панславизма (культурно-политическое сообщество всех славян, вопреки их языковым и конфессиональным различиям, нерешенности внешнеполитических проблем, ментальной неприязни) не исключали теорий, в которых объективно и на перспективу оценивался геополитический и политический потенциал двусторонних и иных межславянских контактов. Данный анализ ориентировал па упрочение основ славянской государственности в Европе. И тогда панславизм объективно являлся способом и направлением поиска национально-государственной идентичности славянства. Вне панславизма невозможно исследовать направленность развития Европы и международно-политических отношений во второй половине XIX - начале XX вв., включая отношения народов и государств южных и западных славян со своим восточным соседом — Российской империей. Введенный в историю и политологию в 1826 г. чехом Я. Геркелем термин «панславизм», превратился в неотъемлемую часть конфессионально-культурной и политической жизни Европы.

Идеология панславизма имеет и политологическую актуальность. Проблемы перехода славянских стран из постсоветского пространства в глобальный мир, выбор между интегративностью и идентичностью, порождают теории «славянского национального возрождения», которое мыслится через цивилизационную консолидацию народов и государств. Тем самым, идея Н.Я. Данилевского об особом славянском культурно-историческом типе имеет продолжение в современную эпоху.

Известно, что многие славянские страны входят в ЕС и НАТО, но существует и мнение о противостоянии Запада и Славянства, что объективно ведет к возрождению идей панславизма. В 1994 г. была создана Международная ассоциация славянских вузов. В 1998 г. в Праге проходил Международный Славянский съезд, приуроченный к 150-летию первого Славянского съезда; за ним последовали аналогичные съезды в 2002 и 2009 гг. Действует созданный в 1998 г. Славянский Парламентский союз. В 2001 г. в Соборе Славянских пародов приняли участие Россия, Украина и Белоруссия.

Истоки и потребность в общеславянской консолидации лежат не только в нерешенности социальных и политических проблем, в незавершенности экономической модернизации России, Чехии, Польши, Болгарии, Сербии и др.

У славян много общего в истории XX в.: борьба с фашизмом во время второй мировой войны, включая деятельность Всеславянского комитета (создан в 1941 г. в Москве), вхождение в «социалистический лагерь» с экономической интеграцией в рамках СЭВ и военно-политической - в рамках ОВД.

Сегодня многие ошибочно полагают, что панславизм эволюционировал в умах русских патриотов-интеллектуалов ХІХв. из  более узкой идеологии славянофильства.

    2.  Славянофи́льство .

 Славянофи́льство — литературно- и религиозно-философское течение русской общественной мысли, оформившееся в 40—х годах XIX века, ориентированное на выявление самобытности России, её типовых отличий от Запада, представители которого выступали с обоснованием особого, отличного от западноевропейского русского пути, развиваясь по которому, по их мнению, Россия способна донести православную истину до впавших в ересь и атеизм европейских народов. Славянофилы утверждали также о существовании особого типа культуры, возникшего на духовной почве православия, а также отвергали тезис представителей западничества о том, что Пётр Первый возвратил Россию в лоно европейских стран и она должна пройти этот путь в политическом, экономическом и культурном развитии.

 Славянофильство, таким образом, преподносится как идеологический конструкт для внутрироссийского потребления, а панславизм – его более ёмкий «собрат» общеевропейского масштаба.

 В действительности  предтечей панславизма следует  считать хорватского философа  и энциклопедиста Юрия Крижанича, который ещё в ХVII в. активно  выступал за единство славянских народов под скипетром Русского царства. Сам же термин «панславизм» своим рождением в 1826 г. обязан чеху Яну Геркелю. В Центральной Европе в те годы панславистские идеи были необычайно популярны и среди первых панславистов мы встречаем много словацких и чешских выдающихся имён – Людевит Штур, Ян Коллар, Павел Шафарик, Йозеф Добровский. Даже автором гимна панславистского движения «Гей, славяне!» был словак  Самуэль Томашик.

Уже тогда наметился раскол в панславистском движении: некоторые из чешско-словацких деятелей надеялись объединить славян с опорой на австрийскую монархию (австорславизм Франтишека Палацкого) и были противниками ориентации на Россию («Русские называют все русское славянским, чтобы потом назвать все славянское русским», - фраза Карела Гавличек-Боровского). Более радикальные формы внутриславянский раскол принял в Польше, где столкнулись миноритарное пророссийское течение (Август Цешковский, Станислав Сташиц) и более многочисленное антироссийское (Анджей Товянский, Адам Мицкевич). Последние считали, что центром притяжения всех славян должна служить Польша, а залогом успешности таких планов – восстановление великой Польши в прежних границах 1772 г.  Геополитическая дуальность панславистской идеи была свойственна ей с самого рождения, что является исторической данностью, которую необходимо учитывать.  Даже в России, где панславистские чаяния выражались в мощном славянофильском движении (К. Аксаков, И. Киреевский, В. Ламанский, Н. Данилевский), существовал лагерь интеллектуальной оппозиции к панславизму в лице П. Чаадаева, А. Герцена. При таком раскладе сил не удивительно, что к концу ХІХ в. панславизм растерял былую привлекательность. Однако с началом новых испытаний для славянского мира – Первой мировой войной – восточно- и центрально-европейская интеллигенция вновь вдохновилась панславизмом (уже в форме неославизма). Среди имён главных неославистов, кроме русских (граф В. Бобринский) вновь мелькают чехи (К. Крамарж, православный русофил и сторонник протектората России над Чехией). Очередной всплеск панславистских идей имел место во время Великой Отечественной войны, когда в Москве был создан Всеславянский комитет. В 1946 г. в Москве прошёл Всеславянский съезд, а в Белграде – славянский конгресс.  Позже неославистское движение сошло практически на «нет», а парадигма выстраивания отношений Кремля со славянскими странами определялась не этнокультурными особенностями, а идеологическими установками коммунистического толка.

Времена СССР (после 1945 г.) во многом можно  считать периодом максимального воплощения панславистских идей на практике. Существовала реальная геополитическая ось Москва – Варшава – Белград (пусть и не без проблем во взаимоотношениях  Белграда с Москвой при маршале Тито). С распадом Советского Союза славянский мир оказался в состоянии небывалой раздробленности. Под контролем неславянских стран Запада оказалась немалая часть славянского мира. Это – Чехия и Словакия (центр зарождения панславистской идеи); Варшава, как одно из ключевых звеньев геополитической оси Москва – Варшава – Белград; часть православной ойкумены (Киев, Минск). Со временем ситуация немного улучшилась. Варшава так и осталась передовым форпостом прозападно ориентированного славянства, но  Минск (как и Белград) встал в жёсткую оппозицию к Западу. За свою строптивость югославы были жестоко наказаны НАТО, и Белград, как стратегически ключевая точка на Балканах, перешёл под контроль американцев. Равнение славянской Европы на Вашингтон есть не что иное, как новый извод известного «австрославизма». Если ранее антиподом России и её славянских союзников выступала Вена, то сейчас – Вашингтон (1).  Впору говорить об «американославизме» как модификации «австрославянской» концепции для нужд ХХІ в.  Поэтому следует признать, что славянства как самостоятельной геополитической общности не существует. Славянство выступает как раздробленный, рассечённый объект атлантистской геополитики.

На той части политической карты мира, где проживают славянские народы, вновь можно выделить традиционные центры геополитической силы: Москву, Белград и Варшаву. Вся славянская политика вращается вокруг этих трёх столиц. Другое дело, что не все из них действуют в интересах славянского мира как автономного геополитического ядра. Каждая из них обладает определённым внешнеполитическим весом и исповедует чётко обозначенные амбиции. Первая обладает самым мощным политико-экономическим потенциалом. Остальные две – приблизительно равнозначны по степени влияния на события международной жизни: Белград – в Южной Европе, Варшава – в Центрально-Восточной. Первые две принадлежат к православной ойкумене, последняя – стойкий оплот католичества на славянских землях. Географически Белград и Варшава соотносятся с Москвой как столицы «второго эшелона», т.е. не располагающиеся в непосредственной близости от российских границ. Из этих трёх столиц наиболее прозападной является Варшава. С приходом к власти в Сербии ставленника Запада Бориса Тадича Белград также можно не воспринимать как действенное звено славянской геополитической цепи. Таким образом, из трёхчленной полюсной конструкции Москва – Варшава – Белград два пункта (Варшава и Белград) можно не учитывать, поскольку влияние коллективного Запада на их политику зашкаливает за все разумные пределы. В дополнение ко всему почти у самых границ России западнославянская общность «разрезается» двумя неславянскими государствами – католической Венгрией и православной, но враждебной  Румынией. И венгры, и румыны мыслят себя мадьярской/романской «каплей» в славянском «море», «островом» неславянства.

II.Геополитическая ось  Москва – Варшава – Белград.

    1.Польша.

 Внешняя политика –  это процесс выработки рациональных  идей, обусловленных национальными  интересами, анализом международной  обстановки и осознанием собственных  возможностей. Главное преимущество  – стремление к точности и  объективности.  
Многиеавторы сходятся во мнении, что на современном этапе основными целями внешней политики являются консолидация позиции Польши в ЕС и укрепление доверия к стране как к зрелому участнику процесса интеграции. Исторические и геополитические факторы являются несомненными предпосылками к тому, чтобы Польша выступала в качестве конструктивного участника в развитии интенсивного диалога между ЕС и его партнерами в Восточной Европе.  
Республика Польша сегодня является примером страны, где эффективные экономические и общественно-политические реформы привели к мощному экономическому росту и политической стабильности. Страна справилась с проявлениями мирового финансово-экономического кризиса, а ее авторитет и политический вес в мире неустанно растет. За последние 20 лет она сумела осуществить многое и характеризуется как одна из наиболее стабильных и предсказуемых в Европе. Большинство польских экспертов такие успехи объясняют членством страны в Европейском Союз и НАТО, что по важности приравнивается к получению Польшей независимости в момент развала Русской империи в 1917 году.

Так, вступление Польши в ЕС в 2004 году фактически оказало решающее влияние на общее развитие страны. Как демонстрирует социологический опрос, вопреки экономическим проблемам, которые испытал ЕС во время мирового финансово-экономического кризиса, подавляющая часть польского населения считает этот шаг наиболее весомым фактором в процессе возвращения Польши в Европу. В частности, во время референдума о членстве РП в ЕС до 77,4 % поляков высказалось за интеграцию в Европейский Союз, 22,5 % — против. А уже через 4 года после вступления в ЕС, во время опроса центром TNS OBOP в феврале 2008 года, лишь 5 % поляков не одобряли пребывание страны в Евросоюзе. В то же время, позитивные последствия от членства в ЕС задекларировали свыше 80 % опрошенных. Им импонировало стремительное развитие польской экономики вследствие существенной финансовой помощи от ЕС (как кредиты, так и инвестиции) и интеграции страны в единый европейский рынок. Одобрительно воспринималось населением присоединения Польши к Шенгенской зоне, предоставляющей возможность свободно передвигаться, учиться и трудоустраиваться польским гражданам в странах ЕС. Что, понятно, значительно улучшило ситуацию на польском рынке труда, да и в целом отразилось на усилении роли польского государства на международной арене.