Конституционная монархия в Англии и ее правовое закрепление в XVIII – XIX вв

Само падение его ознаменовало новый шаг вперед в эволюции конституционного правления.

Он был первым главой кабинета, своим выходом в отставку признавший невозможность управлять страной  без доверия Парламента. С другой стороны, он был последним министром, относительно которого была сделана  попытка привлечь его к судебному  преследованию по политическим мотивам: с этого времени отставка министра должна была служить достаточной  гарантией, делающей излишним прежний  процесс импичмента.

В своем первоначальном виде, в руках Стюартов, кабинет был  лишь орудием, придуманным ими для  того, чтобы успешнее осуществлять свою деспотическую власть. В то время министры действительно были слугами короля, верными исполнителями  его воли, которым слабую степень  независимости от него предавало  лишь возможность подвергнуться  уголовной ответственности. Но как  только установился принцип политической ответственности министров, кабинет, подчиненный с этих пор двум властям, между которыми он должен являться посредником и примирителем, вышел  из своего подчиненного положения и  занял самостоятельное место  в политическом организме страны, благодаря возможности бороться с одной из властей, опираясь на другую. Вскоре это равновесие было нарушено в пользу Парламента и, освободившись  от власти короля, кабинет рисковал подвергнуться владычеству Палаты общин. К счастью, солидарность министров, которая уже оказала им большую  услугу в достижении независимости  от монархов, спасла их авторитет и  от этой новой опасности. Тот же принцип  предохраняет их и в настоящее  время от капризов нижней палаты и  от нападок проистекающих из личной неприязни и зависти. Являясь  в Парламент объединенными, они  поддерживают друг друга своим общим  авторитетом и влиянием, а выдвигая на первый план высшие интересы партии, удерживают большинство от распадения по незначительным вопросам и расстраивают коалиции, созданные интригами.

Так как теперь Парламент  имеет дело не с отдельными министрами, а с министерством в целом, то в случае несогласия с ним, - вопрос сводится к тому, согласится ли большинство  сразу покинуть своих вождей, обличенных его доверием и вызвать кризис, неизбежным последствием которого будет  переход власти к другой партии.

Не следует, однако, преувеличивать и падение королевского авторитета. Носитель королевской власти в Англии в XVIII веке все таки не сделался куклой, приводимой в движение министрами, предписывающим делать ему все, что им вздумается, и помимо этой практической цели и чисто формальной роли, не имеющей никакого значения в государственном механизме. Королевский сан в политической организации Англии нельзя считать только украшением. «Население этой страны, - как говорил Лорд Дерби, - очень ошиблось бы, если вообразило, что король не оказывает действительного полезного решающего влияния на правительство. Он не является просто игрушкой в руках находящегося в данную минуту у власти правительства, т.к. государственные дела действительно находятся под его влиянием и благотворным контролем».

Древняя власть монархов не уничтожилась, а только преобразилась. Прерогативы по закону принадлежащие  короне осуществляются теперь министрами, но конституционные традиции сохранили  за королем известные личные права, гарантирующие ему возможность  несомненного воздействия на кабинет.

В XVIII веке монарх стал назначать своими советниками (т.е. министрами кабинета) лидеров парламентского большинства. Со временем закрепилась конституционная традиция, в силу которой лидер победившей на выборах в Палате общин партии, становившийся премьер-министром, сам формировал кабинет, чей состав лишь утверждался королем.

Что касается Парламента, то в 1716 году срок его полномочий одного созыва был увеличен до 7 лет (это  положение сохранилось до 1911 года).

В силу обычая, король помимо права произвольного формирования кабинета, лишился ещё и права  вето в отношении законов, прошедших  и в Палате общин, и в Палате лордов (последний раз королева Анна использовала это право в 1707 году).

В акте о должностях была открыта возможность министрам  избираться в нижнюю палату Парламента и тем самым представлять в  ней кабинет.

В течение XVIII столетия парламент  завоевал (методами политической борьбы) верховенство и стал полновластным господином в стране. Сущность верховенства и полновластия парламента ярко передана А. Дайси: "Власть и юрисдикция [парламента] так высоки и абсолютны, что они ни для кого и ни для чего не могут быть заключены в какие бы то ни было границы. [Верховное собрание] имеет верховную и бесконтрольную власть издавать, утверждать, расширять, ограничивать, отменять, возобновлять и объяснять законы относящиеся ко всевозможным областям, так как парламент есть то учреждение, которому конституцией вверена деспотическая неограниченная власть". В XVII веке парламент боролся за власть, в XVIII в. он развил и укрепил свое положение, для чего он использовал процедуры по организации и упорядочению своей внутренней деятельности. В течение этого времени были развиты и институционально оформлены многие процедуры, которые сложились до этого.

В XVIII веке сформировался  институт председателя нижней палаты, определены основные полномочия, обязанности и функции спикера. Формирование этой должности способствовало установлению независимости общин от короны и лордов, формализации отношений между тремя частями парламента. Однако полная независимость общин от короны была невозможна в условиях слияния всех трех ветвей власти. Министры по-прежнему заседали в нижней палате, а спикер избирался от большинства, которое обычно поддерживало правительственные законопроекты и решения.

Установлению большей  независимости, главенствующей роли общин  способствовало окончательное становление  финансовой процедуры, которая стала действенным рычагом в руках нижней палаты. Используя и развивая финансовую процедуру, общины вытеснили корону и лордов из процесса распоряжения финансами. Тем самым палата общин поставила под свой контроль деятельность исполнительной власти. Финансовая процедура обеспечивала осуществление парламентом конституционной функции по распоряжению денежными средствами.

Общины установили независимость  не только от короны, но и от электората. Это нашло свое выражение в  запрещении публикаций парламентских отчетов в периодической печати. Палата не стремилась кодифицировать свои права и правила процедуры, опасаясь ограничения своей компетенции. Общины защищали свои свободы (от короны, лордов, частных лиц) для обеспечения и укрепления своего положения, влияния в стране.¹¹

Как уже упоминалось, Семилетний акт закрепил основы олигархического правления в Британии. В условиях закрытости деятельности парламента от общества, патрон-клиентных отношений между членами обеих палат, политической борьбы между различными группировками двух основных партий процветали коррупция, взяточничество, подкуп. Тем не менее, члены парламента осознавали свою ответственность за эффективную деятельность государственного механизма. Поэтому в течение всего XVIII века практически неизвестны обструкции, хотя при проведении заседаний применялось немало уловок для затягивания или прекращения дебатов с целью протолкнуть или "зарезать" билль.¹²

В этот же период появилась  новая функция парламентских  процедур — защита меньшинства в  нижней палате. Сами по себе парламентские  процедуры нейтральны по отношению  к партийной принадлежности членов палаты. Однако их тщательное соблюдение (вкупе со свободой слова в стенах парламента) гарантировало защиту тех, кто придерживался других точек зрения. До признания, а точнее игнорирования, общинами публикаций о парламентских заседаниях трибуна оппозиции оставалась единственной возможностью выразить неофициальное мнение и критиковать правительственный курс.

В результате формирования официальной оппозиции постепенно утвердился и вошел в конституционную практику общепризнанный принцип парламентского правления: глава правительства должен располагать поддержкой большинства в нижней палате.

Из всего вышесказанного можно выделить несколько тенденций  в эволюции конституционной монархии в Англии в XVIII в. Во-первых, обособление Кабинета министров от короля и превращение его в высший орган исполнительной власти, ответственный перед парламентом. Лишив короля законодательной власти, парламент стремится ограничить его деятельность в области исполнительной, оттеснив монарха от управления делами Кабинета и поставив его деятельность под свой контроль. Это осуществлялось с помощью конституционного прецедента. Одним из первых неписанных правил, обеспечивающих самостоятельность Кабинета министров, становиться правило, согласно которому кабинет заседает без короля.

Во-вторых, превращение парламента в верховный орган власти с  неограниченной компетенцией, способный  принимать к своему рассмотрению любые вопросы. В дальнейшем повышение  роли парламента отражало стремление вигской аристократии и буржуазии  не только заставить короля подчиниться  издаваемым ими законам, но также  отстранить его от всякого управления страной, лишить реальной власти.

Глава II. Правовое закрепление конституционной

монархии в  XIX в.

К концу XVIII в. парламент стал полновластным хозяином в стране. Конституционная монархия переросла  в парламентскую, отличительной  чертой которой является существование  ответственного правительства. Такое  правительство формируется из лидеров  партии, получившей большинство в  парламенте, и коллективно ответственно перед палатой общин. Изменение  роли парламента диктует новые реформы. Назревает потребность в модернизации избирательной системы.

Основную массу депутатов  нижней палаты (467 из 658) "выбирали" мелкие города и деревеньки - местечки, в разное время и по разным причинам получившие соответствующую привилегию. Одни из этих местечек числились "гнилыми" - это были старые, давно оставленные  деревни; в других едва насчитывалось  несколько десятков жителей, от силы - несколько сотен. Множество местечек относилось к разряду "карманных": собственниками их были крупные землевладельцы. Пользуясь тем, что голосование  было открытым, они заранее указывали  избирателям, за кого те должны голосовать, и наказывали выселением за непослушание.

 Считалось, пишет французский  историк Сеньобос, что из 658 депутатов  424 были заранее назначены.

"В графстве Бьюте, - пишет Сеньобос, - (14 тыс. душ - 21 избиратель) рассказывали историю  выборов, на которые явился  всего один избиратель; он образовал  собрание, вызывал, отвечал от  своего имени и выбрал себя  председателем, говорил в пользу  своего избрания депутатом, поставил  свою кандидатуру на голосование  и объявил себя избранным единогласно".

 Узким и замкнутым  был круг избирателей. В некоторых  местечках избирателей было не  более 3-4 человек. В других избирательное  право принадлежало мэру и  его советникам.

 В среднем, писал  дореволюционный русский государствовед  Градовский, на одно местечко  приходилось 12 избирателей и по 2 депутата. Город Лондон со своим  полумиллионным населением (конец  XVIII в.) посылал четырех депутатов;  в то же время графство Корнуэлле,  на территории которого проживает  165 тыс. жителей, посылало 44 депутата.

 В "карманных"  местечках, по подсчетам, приводимым  Градовским, 87 пэров назначали 218 депутатов.

 Легко понять, кого  устраивала эта система. Чтобы  сохранить ее в неприкосновенности, право короля раздавать хартии  на право представительства в  парламенте было приостановлено. Круг замкнулся.

 А между тем в  Англии выросли новые города. Их породила промышленная революция  ХУШ века. Города эти сделались  средоточием буржуазии. Здесь  именно она, а не земельная  аристократия, могла бы командовать  выборами и формировать угодный  парламент. Но именно города  либо вовсе не избирали, либо  избирали такое число депутатов,  которое никак не соответствовало  численности населения. Активным избирательным правом со времен сословно-представительной монархии обладали в графствах только фригольдеры с 40 шиллингами годового дохода. Что же касается права быть избранным, то здесь имущественный ценз был неимоверно высоким. По Акту 1710 г. пассивным избирательным правом наделялись лица, которые имели от земельной (недвижимой) собственности доход в размере 600 ф. ст. в год в графствах и 300 ф. ст. в городах. Изменить такую избирательную систему были призваны избирательные реформы XIX века.¹³

Сдвиги в социально-экономической  сфере, произошедшие в 19 веке в Англии, привели к изменениям в политической жизни. На политическую арену вышли  новые классы, активно выступившие за реализацию своих прав.¹⁴ Естественным следствием этого противоречия было требование избирательной реформы. Буржуазия не покушалась на палату лордов. Но нижнюю палату она хотела видеть буржуазной.

 В борьбе за реформу  буржуазия обратилась к помощи  рабочих. Она обещала им законы, которые дадут дешевый хлеб, и  рабочие примкнули к борьбе. Имелось в виду отменить пресловутые хлебные законы, запрещавшие ввоз дешевого хлеба из-за границы, чтобы лендлорды имели возможность продавать свой хлеб по достаточно высокой цене.

 Хлебные законы углубляли  нищету рабочих, но в то же  время они раздражали буржуазию,  вынужденную, как ей представлялось, "переплачивать" на заработной  плате, чтобы рабочий не умер  с голода раньше срока.

 В 1816 году близ Лондона  состоялась массовая манифестация  в пользу реформы. Изданная  в связи с этим прокламация  гласила: "4 миллиона людей в  нужде, 4 миллиона в нищете, полмиллиона  в полунищете, полмиллиона в блестящей  роскоши".

Правительство всеми средствами сопротивлялось реформе, не останавливаясь перед кавалерийскими атаками против демонстраций. Палата лордов отклоняла  билли, уже принятые палатой общин.