Кодификация судебного законодательства в 1922 – 1926 годах

Являясь одним из важнейших компонентов в системе права, уголовное право концентрирует на себе пристальное внимание представителей современной юридической науки и практики.

Актуальность  изучения вопросов истории развития уголовного права обусловлено тем, что во все времена существовали и, я думаю, будут существовать преступления. Причины, толкающие человека на преступление, многообразны, но преступление всегда было поступком, направленным против общественного или государственного строя, личности или имущества. Для облегчения и упорядочения борьбы с ними государство создало систему мер наказания, применяемых к лицам, признанным виновными в совершении преступления. С усложнением структуры государства, с развитием общества появляются новые “сферы”, в которых появляется возможность совершения преступления. Появляются новые виды преступлений. Преступления классифицируются по направленности и степени посягательства. Как следствие, усложняется система наказаний. С течением времени изменяется и само понятие преступления. Таким образом, уголовное право постоянно изменяется и развивается. В данном вопросе хотелось бы рассмотреть историю развития уголовного права в России в XV - XVI веках

В первом общероссийском ("великокняжеском") Судебнике 1497 г. нашли применение нормы Русской  Правды, обычного права, судебной практики и литовского законодательства. Главной  целью Судебника были распространение  юрисдикции великого князя на всю  территорию централизованного государства, ликвидация правовых суверенитетов  отдельных земель, уделов и областей.

К моменту принятия Судебника далеко не все отношения  регулировались централизованно. Учреждая свои судебные инстанции, московская власть некоторое время вынуждена была идти на компромиссы: наряду с центральными судебными учреждениями и разъездными  судами, создавались смешанные ("смесные") суды, состоявшие из представителей центра и мест.

Если Русская  Правда была сводом обычных норм и  судебных прецедентов и своеобразным пособием для поиска нравственной и  юридической истины ("правды"), то Судебник стал прежде всего "инструкцией" для организации судебного процесса ("суда").

Судебник получил  силу закона в 1497 г. с сентября (тогдашнего нового года) будучи утвержден ("уложен") великим князем с его детьми и  боярами. Новый общий закон не имел названия, но обычно он именуется  судебником, по аналогии с Судебником Ивана IV и по существу своего содержания.

В рукописи нет  постатейной нумерации. Основанием деления текста на статьи может служить  его внешнее оформление или содержание предписаний. Текст содержит разделы, выделенные с помощью киноварных заголовков. Но не все статьи имеют  заглавие. Иные начинаются или с  новой строки киноварной буквой, другие писаны в строку под общим заглавием  с предшествующими, хотя не имеют к ним никакого отношения. Например, под заглавием "о чужеземцах" сначала изложено правило об исках между чужеземцами, потом о подсудности духовенства, наконец, о порядке наследования без завещания. Едва ли уместно называть подобный порядок материала системой. Поэтому, каждый исследователь делит текст на статьи так, как считает нужным. Первые издатели насчитали 36 таких статей. Владимирский-Буданов разделил Судебник на 68 статей в зависимости от содержания. Черепнин делил Судебник на 97 статей.

Сосредоточение  в течение XV в. в руках Московских великих князей всей полноты государственной власти выдвинуло на первый план вопрос о централизации ее важнейшей сферы - судебной. Тем более что в те времена последняя была тесно связана как с повседневным управлением, так и с нормотворчеством. Поэтому содержание Судебника почти исключительно процессуальное. Основная задача законодателя - определить основные начала отправления правосудия и поставить их под контроль центральной власти.

Судебнику известны три типа суда: суд великого князя  и его детей (ст.21), суд бояр и  окольничих (ст.1 и др.), суд наместников  и волостелей (ст.20 и др.). Решение  первого носили окончательный характер как суда высшей инстанции. Сложнее  дело обстояло с судами боярскими  и наместничьими. Согласно статье 1 - на суде бояр и окольничьих непременное  участие принимают дьяки - секретари. Впервые узаконено, что суд не только право, но и обязанность боярина. Только в особых случаях он мог  отказать "жалобнику" в суде - когда  решение мог вынести только великий  князь или когда к боярину  обращались лица, подведомственные другому  администратору. Это только намечается принцип суда по приказам. Пафос  ст.1 состоит в запрещении взяток ("посулов") за судопроизводство и "печалование" и провозглашение нелицеприятного суда ("судом неместити не дружити никому"). Институт "печалования" (ходатайства перед великим князем о каком-либо лице) постепенно терял значение и в 1550 г. не упоминается.

В Судебнике проводится последовательная регламентация пошлин за все виды судебной деятельности великокняжеских администраторов  от боярина до недельщика: 10 процентов  наместнику и тиунам, 6% боярину, 4% дьяку.

Впервые введен принцип  опроса представителей местного населения  в случае, когда против подозреваемого не было бесспорных улик. Впредь свидетели (послухи) должны были быть очевидцами событий, а не давать показания, основываясь на слухах. Показание под присягой 5-6 детей боярских или "добрых христиан" решало судьбу обвиняемого (голоса феодалов и крестьян пока еще равноценны). Норма обязательного участия местного населения (дворянского, старосты, зажиточных (лучших) людей) и целовальников в наместничьем суде теперь распространены на всю Россию. Ограничение произвола наместников предполагало контроль не только сверху, но и снизу, со стороны населения.

Согласно ст.18, 20, 42, 43 - существовали судьи из числа  кормленщиков без права суда.

Ответом на обострение классовой борьбы было введение суровой  системы наказаний, отразившееся в  ряде статей. В ст. 8,9, 39 - обозначена определенная категория правонарушителей "ведомый лихой человек". Появление  понятия свидетельствует не только об усложнении самого процесса установления преступления, но и о том, что число  преступлений в стране возросло, и  государство встало на путь решительной  борьбы с правонарушителями.

Статья 9 предусматривает  смертную казнь для государева убийцы, заговорщика, мятежника, церковного и  головного татя, "подымщика", "зажигальщика" и вообще всякого лихого человека.

Нововведения  коснулись и института холопства. Ограничение числа инстанций, которые  выдавали грамоты на владение холопами ("полные") - такое право сохранилось  только за наместниками с боярским судом. Впервые введена статья о  бежавших из плена холопах: "такой  холоп свободен, а старому государю не холоп". Как бы подчеркивая, что  из плена может бежать только смелый и сильный духом человек, а  такой не может быть рабом. Кроме  того, в городском хозяйстве господина  отныне работали свободные люди, а  дети холопов свободны. Утверждение, что ст. 57 способствовала закрепощению крестьян, сомнительно. Она только устанавливает единый для всей Русской земли срок "отказа". Это только подтверждение достигнутого политического единства страны. Размер "пожилого" по Судебнику зависел от природных условий и сроке требования крестьянина вотчине. По подсчетам Шапиро эта сумма была большой, рубль или полтина. Но за несколько лет ее можно было скопить.

Из вопросов, касающихся социальных отношений, Судебник уделяет  внимание, прежде всего праву поземельной  собственности и зависимому населению. Судебник упоминает земли государственные (поместья великого князя и черные), вотчинные (боярские и монастырские) и поместья. Исковая давность вотчинной земле - три года, о государственной - шесть лет. От 1490-1505 гг. сохранилось гораздо больше судебных дел, отражавших борьбу крестьян за землю. А статья 63 дает право крестьянского земельного иска к феодалу.

В конце Судебника  помещены случайные нормы материального  права "О займах", "О иноземцах", "О изгородях" и т.д.

Таким образом, первый общий закон далеко не охватывает всех правовых норм, а потому судебник отнюдь не исключает огромного применения в жизни обычного права. Первый опыт Московского законодательства многими  исследователями признан не совсем удачным: Судебник очень краток и беден по содержанию даже по сравнению с Русской Правдой, не говоря уже о Псковской и Новгородской судных грамотах. Однако целью его издания было - утверждение правосудия и подводило прочную базу под всю дальнейшую законодательную деятельность. Это законодательный сборник - первый единый для всей Руси.

В 1550 г. был издан  новый Судебник (краткий свод законов). Его характерной чертой является стремление улучшить отправление правосудия и поставить его под контроль представителей местного населения. Судебник подтверждает старый обычай, чтобы в суде назначаемых царем наместников и волостелей присутствовали старосты и “судные мужи” или “лучшие мужи” из местного населения: теперь они называются “целовальниками” (т. е. присяжными, поцеловавшими крест) и являются, таким образом, не случайными свидетелями судебного разбирательства, но его постоянными и официальными участниками. Судебник приказывает “без старосты и без целовальников суда не судити” и предписывает повсеместное распространение этого института: “а в которых волостях наперед сего старост и целовальников не было, и ныне в тех во всех волостях быть старостам и целовальникам”. Судебные протоколы должны писать, помимо наместничьих, земские дьяки, а староста и целовальники должны подписывать эти протоколы. Наместники и их тиуны не имеют права арестовать никого из местных людей, не предъявив (“не явя”) их старостам и целовальникам, которым они должны объяснить причины ареста.

Так как в описываемое  время, в XVI веке, явилась сильная  потребность в мерах против злоупотреблений  лиц правительственных и судей, то эта потребность не могла не высказаться и в Судебнике  Иоанна IV, что и составляет одно из отличий царского (Судебника от прежнего великокняжеского, от Судебника Иоанна III. Подобно Судебнику Иоанна III, новый Судебник запрещает судьям дружить и мстить, и брать посулы, но не ограничивается одним общим запрещением, а грозит определенным наказанием в случае ослушания. Мы видели, что Судебник Иоанна III о случаях неправильного решения дела судьями выражается так: “Кого обвинит боярин не по суду и грамоту правую на него с дьяком даст, то эта грамота в неграмоту, взятое отдать назад, а боярину и дьяку в том пени нет”[4]. Новый Судебник постановляет: если судья просудится, обвинит кого-нибудь не по суду без хитрости и обыщется то вправду, то судье пени нет; но если судья посул возьмет и обвинит кого не по суду и обыщется то вправду, то на судье взять истцов иск, царские пошлины втрое, а в пене, что государь укажет. Если дьяк, взявши посул, список нарядит или дело запишет не по суду, то взять с него перед боярином вполовину, да кинуть в тюрьму; если же подьячий запишет дело не по суду за посул, то бить его кнутом. Если виноватый солжет на судью, то бить его кнутом и посадить в тюрьму.

По Судебнику Иоанна III, судья не должен был отсылать от себя жалобников, не удовлетворивши их жалобами; новый Судебник говорит и об этом подробнее: если судья жалобника отошлет, жалобницы у него не возьмет и управы ему или отказа не учинит, и если жалобник будет бить челом государю, то государь отошлет его жалобницу к тому, чей суд, и велит ему управу учинить; если же судья и после этого не учинит управы, то быть ему в опале; если жалобник бьет челом не по делу, судьи ему откажут, а он станет бить челом, докучать государю, то кинуть его в тюрьму. При определении судных пошлин (от рублевого дела судье одиннадцать денег, дьяку семь, а подьячему две) против старого Судебника также прибавлена статья о наказании за взятие лишнего: взявший платит втрое; если в одном городе будут два наместника или в одной волости два волостеля, а суд у них не в разделе, то им брать пошлины по списку обоим за одного наместника, а тиунам их -- за одного тиуна, и делят они себе по половинам; а которые города или волости поделены, а случится у них суд общий, то им обоим пошлины брать одно и делить.

Относительно  крестьянского выхода в новом  Судебнике Иоанна IV повторено положение  Судебника Иоанна III, крестьяне отказываются из волости в волость и из села в село один раз в году: за неделю Юрьева дня осеннего и неделю спустя после Юрьева дня; плата за пожилое увеличила по Судебнику Иоанна III, крестьянин платил в полях за двор рубль, а в лесах -- полтине по Судебнику Иоанна IV, в полях платил рубль и два алтына, а в лесах, где десять верст до хоромного (строевого) лесу,-- полтину и два алтына. Кроме этого определения, что разуметь под выражением: в лесах, в Судебнике Иоанна IV находим еще следующие прибавки: пожилое брать с ворот, а за повоз брать с двора по два алтына, кроме же того, на крестьянине пошлин нет.

Относительно  холопов в новом Судебнике  Иоанна IV встречаем перемены против Судебника Иоанна III; перемены эти клонятся к ограничению числа случаев, в которых свободный человек становился холопом.

Если при переходе крестьян были случаи, когда землевладельцы позволяли себе нарушение закона, перезывали не в срок крестьян, задерживали  их у себя, брали лишнее за пожилое, то и в отношении к холопям  видим подобное же нарушение закона, переманку к себе чужих холопей; случалось, что беглый холоп, отыскиваемый господином, объявлял перед судьею, что он бежал и с покражею совершенно от другого господина, по обещанию последнего отстоять его от законного иска. Карамзин писал по этому поводу "До нас не дошло случаев закабаления  вольных людей без их согласия: Судебник Иоанна IV определяет за это смертную казнь".

Такова, в кратком  изложении, характеристика основных положений  Судебника 1550 года.

Под преступлением  судебники понимают не только нанесение  материального или морального ущерба, "обиду". На первый план выдвигается  защита существующего социального  и правового порядка, преступление - это прежде всего нарушение установленных норм, предписаний и вместе с тем, воли государя, которая неразрывно связывалась с интересами государства.

Усиление центральной  власти обусловило развитие форм внесудебной, внеправовой расправы. Практика выработала такую своеобразную форму судебного  процесса, как "облихование" (ст.52 Судебника 1550 г.): если подозреваемого обвиняли в том, что он "ведомо лихой человек", этого было достаточно для применения к нему пытки. Обвинение  предъявляли 15-20 человек "лучших людей", детей боярских, дворян, представителей верхушки посада или крестьянской общины. Очевиден был внеправовой и социально  ориентированный характер этой процедуры.

"Облихование"  порождало особого субъекта - "лихого  человека", его появление в  деле придавало особую значимость  данному составу преступления. К "лихим", т.е. особо опасным делам относились разбой, грабеж, поджог, убийство ("душегубство"), особые виды татьбы. Появляется понятие "крамола", т.е. антигосударственного деяния. В него, кроме перечисленных видов особо тяжких преступлений, включались также заговоры и мятежи. Таким образом, можно констатировать появление в законе понятия государственного преступления, которое было неизвестно Русской Правде.

К этому виду примыкает  группа должностных преступлений и  преступлений против порядка управления и суда: взятка ("посул"), вынесение заведомо несправедливого решения, казнокрадство. Развитие денежной системы породило такой состав преступления, как фальшивомонетничество (чеканка, подделка, фальсификация денег). Эти новые для законодателя составы связывались с ростом бюрократического аппарата.