Исправительно-трудовые учреждения СССР в годы Великой отечественной войны 1941 – 1945 г.г

4. Ко всем остальным  заключенным (в том числе дезертирам) применять ВМН — расстрел.

Просим Ваших указаний.

ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР (ЧЕРНЫШОВ)

НАЧАЛЬНИК ТЮРЕМНОГО УПРАВЛЕНИЯ (НИКОЛЬСКИЙ)

„4“ июля 1941 г.

    Ко всем остальным заключенным (в том числе дезертирам) должны были применить высшую меру наказания (в первый же день войны войска НКВД начали расстреливать заключенных в тюрьмах Львова — польско-украинского города, который стал прифронтовым. Тем временем город охватило восстание украинских националистов, и чекистам пришлось покинуть тюрьмы. Ободренная внезапным отсутствием охраны и приближающейся канонадой, часть заключенных тюрьмы Бригидки в центре Львова вырвалась на свободу. Другие побоялись выходить, думая, что охранники могут стоять за воротами и дожидаться предлога расстрелять беглецов. В ходе эвакуации к январю 1942-го было расстреляно 9817 заключенных, из них в Белоруссии — 530 человек, на Украине — 8789, в Эстонии — 205, в Орловской области — 291 человек. Только из тюрем Львовской области «убыло по 1-й категории» 2464 человека, из тюрем Дрогобычской области — 1101, Станиславской области — 1000 человек; из тюрьмы города Ошмяны в Белоруссии «убыло по 1-й категории» 30 заключенных, из тюрьмы города Глубокое — около 600 человек). События развивались достаточно стремительно. 7 июля специальным письмом Чернышов и Наседкин на имя наркома сообщали следующее: «в связи с эвакуацией заключенных из лагерей, колоний и спецточек ГУАСа прифронтовой полосы и невозможностью в ряде пунктов получения вагонов для перевозок, создались серьезные затруднения с передвижением заключенных».

    Так, на Украине двигаются пешком заключенные в числе 40 тысяч человек, из Западной Белоруссии одиночным и организованным порядком также двигаются пешком до 20 тысяч человек. Заключенные заполняют шоссейные дороги, затрудняя передвижение воинских частей и эвакуируемых жителей», и повторили свои предложения «по необходимости освобождать от дальнейшего отбытия наказания» тех, кто не относился к «контрреволюционерам, бандитам, рецидивистам и другим особоопасным преступникам», — всего около 100 тысяч человек.

   М. Штейнберг, политическая заключенная, арестованная в 1941 году по второму разу, описывает эвакуацию из Кировоградской тюрьмы: «Все было ослепительно залито солнцем. В полдень оно стало невыносимым. Ведь это Украина, август месяц. Было примерно 35 градусов жары. Шло огромное количество людей, и над этой толпой стояло марево пыли, марево. Дышать было не просто нечем, дышать было невозможно… В руках у каждого был узел. Несла и я свой. Взяла с собой даже телогрейку. Без телогрейки очень трудно прожить заключенному. Это и подушка, и подстилка, и укрытие — все. Ведь в подавляющем большинстве тюрем нет ни коек, ни матрацев, ни белья. Но когда мы по этой жаре прошли 30 километров, я свой узел тихонько положила на обочину. Ничего себе не оставила, ни ниточки. Поняла, что мне уже ничего не донести. Так же поступило огромное большинство женщин. Но те, кто не бросил свои узлы после первых 30 км, бросили их после 130 км. До места никто ничего не донес. Когда прошли еще 20 км, я сняла туфли и бросила их».

   Всех освобождаемых из-под стражи заключенных при этом предлагалось «обязать явкой в соответствующие военкоматы для призыва в армию».

А вот что вспоминает Л. Разгон:

«Предприятие куда-нибудь эвакуировалось. Конечно, вместе с «рабсилой». Хорошо еще, если на этом же заводе работала мать, сестра, кто-нибудь из родных. Ну а если мать была ткачихой, а ее девочка точила снаряды? На новом месте было холодно, голодно, неустроенно. Многие дети и подростки не выдерживали этого и, поддавшись естественному инстинкту, сбегали «к маме». И тогда их арестовывали, сажали в тюрьму, судили, давали пять лет и отправляли в лагерь… В сорок втором году в лагерь начали поступать целые партии детей»2

Три года спустя в докладе «О работе ГУЛАГа за годы войны (1941–1944)» тогдашний начальник ГУЛАГа Виктор Наседкин сказал, что эта эвакуация «в основном была проведена организованно». Ее планы, заявил он, разрабатывались ГУЛАГом «в увязке с перебазированием промышленности».

При этом «в связи с известными транспортными затруднениями значительная масса заключенных эвакуировалась пешим порядком». На самом деле никаких планов эвакуации не было, она проводилась в лихорадке и панике3

                    Структура пенитенциарной системы в годы войны.

    В начале 1941 г. НКВД был разделен на два наркомата — внутренних дел во главе с Л.П. Берия и государственной безопасности во главе с В.Н. Меркуловым. В начале войны они слились в единый НКВД, но в 1943 г. функции органов внутренних дел и государственной безопасности вновь были разделены. Действовала система ГУЛАГа и лишь незначительная часть заключенных около 600 тыс. человек в составе штрафных батальонов могла участвовать в военных действиях. Органы внутренних дел контролировали всю личную жизнь граждан. В самом начале войны все советские люди сдали имеющиеся в их распоряжении радиоприемники. По указу Верховного Совета за распространение ложных слухов людей могли посадить на срок от 2 до 5 лет. НКВД занимался охраной порядка в городах, активно действовал в прифронтовой зоне, создавал «особые отделы».

   Непосредственно перед началом войны было решено реформировать систему управления лагерями, образовав в наркомате внутренних дел самостоятельные отраслевые лагерно-производственные управления с передачей из ГУЛАГа в их ведение большинства исправительно-трудовых лагерей.

   Новая структура НКВД была объявлена за 4 месяца до начала войны. В структуру НКВД, помимо ГУЛАГа (в его подчинении остались ИТЛ, специализировавшиеся на сельском хозяйстве, рыболовстве и производстве ширпотреба), включалось 9 специализированных производственных главков и управлений: гидротехнического строительства (ГУЛГТС), горно-металлургических предприятий (ГУЛГМП), железнодорожного строительства (ГУЛЖДС), промышленного строительства (ГУЛПС), строительства по Дальнему Северу (ГУЛСДС, Дальстрой), шоссейно-дорожного строительства (ГУШОСДОР), лесной промышленности (УЛЛП), топливной промышленности (УТП), по строительству Куйбышевских заводов (Особстрой). Вскоре к ним добавились Главное управление аэродромного строительства (ГУАС) и Управление лагерей по строительству предприятий черной металлургии (УЛСПЧМ).

    31 июля 1941 года приказами НКВД № 00983 и 00984 были объявлены новая структура и расстановка руководящего состава наркомата, в том числе лагерных управлений (количество главков и управлений сокращалось с одиннадцати до девяти): Главное управление исправительно-трудовых лагерей и колоний (ГУЛАГ): начальник — старший майор ГБ В. Г. Наседкин, 490 человек по штату; Главное управление аэродромного строительства (ГУАС): начальник — старший майор ГБ Л. Б. Сафразьян, 120 человек по штату; Главное управление лагерей железнодорожного строительства (ГУЛЖДС): начальник — коринженер Н. А. Френкель, 227 человек по штату; Главное управление лагерей гидротехнического строительства (Главгидрострой): начальник — старший майор ГБ Я. Д. Рапопорт, 200 человек по штату; Главное управление лагерей промышленного строительства (Главпромстрой): начальник — майор ГБ Г. М. Орлов, 117 человек по штату; Главное управление лагерей горно-металлургической и топливной промышленности (ГУЛГМТП): начальник — П. А. Захаров, 100 человек по штату; Управление лагерей лесной промышленности (УЛЛП): начальник — старший майор ГБ М. М. Тимофеев, 100 человек по штату; Управление лагерей по строительству Куйбышевских заводов (Особстрой): начальник — старший майор ГБ А. П. Лепилов, штаты не указаны; ГУШОСДОР: начальник — военный инженер 1 ранга В. Т. Федоров, 291 человек по штату; Дальстрой: начальник — комиссар ГБ 3 ранга И. Ф. Никишов, штаты не указаны; Управление материально-технического снабжения (УМТС): начальник — майор ГБ В. А. Поддубко, 147 человек по штату.

   В этот же день циркуляром НКВД № 179 устанавливалось новое распределение обязанностей наркома и его заместителей по наблюдению за работой лагерных и тюремных подразделений: Берия — 4 спецотдел; И. А. Серов — УПВИ и Тюремное управление; В. В. Чернышов — ГУЛАГ, ГУЛЖДС, УЛЛП, УМТС; Л. Б. Сафразьян — ГУАС, ГУШОСДОР, Главгидрострой; А. П. Завенягин — ГУЛГМП, Главпромстрой, Особстрой, Дальстрой.

   24 октября 1941 года Приказом НКВД №0450 Главгидрострой был расформирован с 1 ноября. Увеличение числа главков и управлений произошло только после окончания войны. Надо отметить, что изменения происходили не только в центральном аппарате НКВД.

   Изменения происходили и в структуре лагерей.

   В конце 1941 года была организована сеть специальных лагерей, которая получила название проверочно-фильтрационных лагерей (ПФЛ) для содержания под стражей лиц, которые ранее находились на территории, оккупированной врагом.

   По состоянию на 1 января 1945 г., в спецлагерях НКВД проходили проверку 71398 человек, из них 32483 военнопленных (1375 офицеров и 31108 рядовых и сержантов), 15289 служивших в немецкой и других армиях противника, 9796 полицейских, 6078 гражданских лиц по 3-й группе учета, 3590 старост, 2863 служивших в карательных и административных органах противника, 2589 легионеров, 65 власовцев и 20 бургомистров4 Кроме того, числилось 25019 человек, в отношении которых проверка была завершена. Проверка заканчивалась, а потом людей отправляли в спецлагеря. Вот что пишет по этому поводу Александр Солженицын:

«С 1943 года, когда война переломилась в нашу пользу, начался и с каждым годом до 1946-го всё обильней, многомиллионный поток с оккупированных территорий и из Европы. Две главных его части были:

-граждане, побывавшие под  немцами или у немцев (им заворачивали

[десятку] с буквой "а": 58-1-а);

-военнослужащие, побывавшие  в плену (им заворачивали [десятку] с буквой «б»: 58-1-б)»5

   Каждый оставшийся под оккупацией хотел всё-таки жить и поэтому действовал, и поэтому теоретически мог вместе с ежедневным пропитанием заработать себе и будущий состав преступления: если уж, не измену родине, то хотя бы пособничество врагу. Однако практически достаточно было отметить подоккупационность в сериях паспортов, арестовывать же всех было хозяйственно неразумно - обезлюживать столь обширные пространства. Достаточно было для повышения общего сознания посадить лишь некий процент - виноватых, полувиноватых, четвертьвиноватых и тех, кто на одном плетне сушил с ними онучи».

  Круг лиц, направляемых в спецлагеря (ПФЛ), был весьма обширен, вплоть до находившихся во вражеском тылу советских разведчиков. Так, в направленном 21 августа 1945 г. по «ВЧ» разъяснении зам. начальника отдела «Ф» НКВД СССР Запевалина на имя начальника управления войск НКВД по охране тыла Северной группы советских войск Рогатина указывалось, что репатрианты – «бывшие оперативные работники наших органов, агенты и резиденты, заброшенные в тыл противника Разведотделами Красной Армии, и участники подпольных организаций во вражеском тылу должны направляться в проверочно-фильтрационные лагери НКВД».

   В январе 1946 г. ОПФЛ НКВД СССР был ликвидирован, и находившиеся в его ведении лагеря влились в систему ГУЛАГа.

    Значительно выросла, особенно после Сталинградской битвы, сеть лагерей военнопленных [По официальным данным, за 1941–1945 годы Советский Союз взял в плен 2388000 немецких военнослужащих и 1 097000 военнослужащих из стран-союзниц Германии — главным образом итальянцев, венгров, румын и австрийцев. Было в советском плену и некоторое количество французов, голландцев, бельгийцев и около 600 000 японцев, поразительно много, если учесть, что СССР воевал с Японией сравнительно недолго. К моменту прекращения военных действий общее число военнопленных превысило четыре миллиона]. Немецких солдат, которых брала в плен Красная Армия, продвигавшаяся на запад, если не расстреливали на месте, то держали обычно в открытом поле. Кормили очень скудно, медицинской помощи не было вовсе. Не имея укрытия, пленные спали на снегу, прижимаясь друг к другу, и, проснувшись, часто обнаруживали в своих объятиях труп. В первые месяцы 1943 года смертность среди военнопленных составляла около 60 процентов, и, по официальным данным, примерно 570 тысяч человек умерло в советском плену от голода, болезней и незалеченных ран.

   В марте 1944 года НКВД решил принять меры, чтобы исправить положение, и создал внутри себя новое управление по делам военнопленных и интернированных Формально эти новые лагеря не входили в состав ГУЛАГа, а подчинялись Управлению по делам военнопленных (УПВ), которое в 1945-м было преобразовано в Главное управление по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ).

   В 1945 году данное управление приобрело статус главка, что существенно расширило полномочии данного управления. После войны количество военнопленных достигало 3 миллионов человек, что существенно превышало количество заключённых в ГУЛАГе.

   Особое значение приобрели лагеря для бывших военнослужащих Красной армии, находившихся в плену или в окружении противника. Первоначально было создано 4 подобных лагеря (Грязовецкий – для Карельского, Ленинградского, Волховского, Северо-Западного фронтов; Южский – для Западного и Калининского фронтов; Тамбовский – для Брянского и Юго-Западного фронтов; Ново-Анненский – для Южного фронта). Позже были подготовлены Череповцкий, Рязанский, Острожский и Старобельский лагерь. Охрана таких лагерей осуществлялась при помощи специальных конвойных полков НКВД (250, 242, 229 и 228 конвойный полк).

   В 1943 году в СССР вводится каторга, которой в стране не было с царских времен: соответственно, в ряде лагерей организуются отделения каторжных работ (Воркутинский, Норильский, Северо-Восточный лагерь [В Воркутинском лагере содержалось первоначально 10 тысяч человек. Основными задачами заключённых были: строительство угольных шахт, подземные работы в действующих шахтах. В Норильском лагере содержалось также 10 тысяч человек, но направления работы были совершенно другими: работы на рудниках, карьерах, кирпичных заводах]). На 1 января 1944 года насчитывался 981 каторжанин, из них в Воркутинском ИТЛ — 494, в Карлаге — 345. В течение года в лагеря поступило 13 869 каторжан, убыло — 2431 (освобожден 21 человек, умерло — 2136, бежало — 25). За 6 месяцев количество каторжан увеличилось в 5 раз и достигло 5 тысяч каторжан (к сентябрю 1947 г. их число возросло до 60 021 человека).

   Кто же попадал на каторгу? Это были в основном «полицаи» и военные преступники. Но иногда «попадались» и люди, которые поступали на службу к немцам не из корыстных побуждений, либо это были люди, которые сначала боролись против фашистов, а после прихода на их территорию солдат Красной армии, повернули своё оружие против этих солдат, считая их новыми оккупантами [Газета «Известия» публиковала цикл статей о сотруднике музея Лермонтова в Пятигорске, который не дал взорвать музей, хотя сам служил полицаем у немцев].

    Среди каторжников был и Александр Клейн — красноармейский офицер, который попал в плен к немцам, бежал и вернулся к своим. По возвращении домой его стали допрашивать: «Вдруг майор резко поднялся и спросил: «Ты можешь доказать, что ты еврей?». Я смущенно улыбнулся и ответил, что могу... спустить брюки... Майор посмотрел на Сорокина и снова обратился ко мне: «И ты говоришь, немцы не знали, что ты еврей?!..» — «Если б они знали, поверьте, я бы не стоял здесь».