Хорваты в составе республики святого марка и австрийской империи: компаративный анализ социально-экономического и политического развит

Деятельность князя  регламентировалась инструкцией, в  которой прописывались его жалование, привилегии, ограничения. Центральное правительство строго следило за тем, чтобы князья не злоупотребляли своим положением. При большом количестве ограничений (запрет на занятие торговлей в черте города, покупку недвижимости, приема даров от жителей и т.д.) князь обладал определенными специальными правами, которые прописывались в статутах конкретного города. Это говорит об уважительном отношении Венеции к местному законодательству, если оно идет не в ущерб венецианским интересам. [2,с.31-32]

Княжеский аппарат был  не велик и варьировался от города к городу. В управлении князь в  первую очередь опирался на старый коммунальный аппарат. Кроме этого, в городах существовали две канцелярии: княжеская и коммунальная, первыми  лицами в которых были нотарии. До 1613 года они могли назначаться только папским (или императорским) указом, однако после это право было присвоено венецианским Сенатом, с целью поставить Далмацию в большую зависимость от Венеции. [9,с.139].

Чиновники при князе  были венецианцами, князю запрещалось сохранять при себе аппарат предыдущего князя. Князь обладал печатью с изображением Св. Марка, которая ставилась на все документы.

Сохраняя старый коммунальный аппарат, венецианцы тем не менее  сильно сузили круг его полномочий, значительно увеличив компетенцию князя.

Подотчетный венецианскому  правительству, князь занимался  самыми важными вопросами в жизни  города (либо следил за их решением). В  первую очередь это военная сфера: снабжение флота, сбор ополчения. Во-вторых, в компетенцию князя вошло вершение правосудия. В инструкции князю Шибеника так и сказано: «Ты должен вершить правду и решать споры, управлять городом и людьми на его территории в гражданских делах совместно с тремя судьями»[2,с.33]. Количество судий, судебная система, гражданское и уголовное право напрямую зависели от города, вернее, от его статута. Однако практическая потребность в судьях отпала, практически все самые важные судебные дела разбирались князем. Инструкция предписывала князю судить, исходя из положений городского статута, в случае же если рассматриваемое дело в статуте никак не было прописано, князь имел право судить по собственному разумению.

Приговоры князя часто  были весьма суровы. Генеральный проведитор в 1632 году докладывал, что строгость  приговоров является причиной бегства населения на соседние турецкие территории. В дальнейшем это вызвало ряд постановлений синдиков, целью которых было не столько исправить, сколько облегчить ситуацию. [2,с.34]

Апелляции на решение  дел подавалось либо князю (если он не был в курсе), либо дожу. Кроме того, в Задаре действовал специальный апелляционный суд[2,с.34].

Таким образом, судебная сфера была полностью подконтрольна  Венеции.

Являясь представителем центральной власти, князь осуществлял  контроль за деятельностью всей местной системы управления, возглавлял заседания местного Большого совета, имел право отменять решения. Помимо этого, князь был проводником экономической политики Венеции, контролируя торговую деятельность городов на основе особого документа – «контролитера».

Вот так, сохранив атрибутику и декорации старой системы, венецианцы, с присущей средневековым купцам хитростью и коварством, управляли жизнью далматинских городов. Однако все было не так просто.

Не смотря на строгие  запреты, положения инструкции и  статутов неоднократно нарушались князьями. С целью контроля над ними был создан институт синдиков. Однако одним лишь контролем деятельность синдиков не ограничивалась: в атмосфере разобщенности далматинских коммун синдики служили ещё одним централизаторским орудием в руках Республики Св. Марка.

Избрание синдиков и  направление их для разбора ситуации в провинциях приобретает регулярный характер начиная со средины XVI века. Гарантом их непредвзятости служил тот факт, что на эту должность выбирался венецианский нобиль, чьи родственники и он сам в последние 10 лет не несли службу в местах, куда его теперь направляли.

При синдике имелся определенный штат слуг и чиновников. Это, как  и его деятельность, регламентировалось инструкцией. Срок деятельности синдика  составлял от 6 до 10 месяцев. В Далмацию синдики направлялись через каждые 5 лет, хотя этот порядок иногда мог быть прерван войной.

Помимо борьбы с злоупотреблением служебным положением с целью  наживы, несоблюдением законов и  предписаний, финансовыми нарушениями, синдики большое внимание уделяли военным вопросам.

Синдики как явлением представляли собой институт чиновников-ревизоров, созданных в противовес князьям, которые могли стать слишком  независимыми на своих должностях. Именно поэтому в компетенцию  синдиков помимо простой проверки входила и военная сфера. Недовольные жители города, в случае произвола князя, могли, не опасаясь возмездия, подавать жалобы синдику, так что это был действительно фактор сдерживания для князей. [2,с.37-39].

В начале XVI века начинает формироваться система верховного представительства – институт генеральных проведиторов.

Изначально проведитор представлял собой нечто вроде  синдика с чрезвычайными полномочиями, целью которого было выяснение обстановки и решение проблем. В дальнейшем, вплоть до конца XVI века, деятельность проведиторов приобретает исключительно военный характер, они выступают сперва как командиры кавалерии, кавалерии и пехоты, а с началом Кипрской войны 1570 года генеральный проведитор получает полномочия верховного главнокомандующего. Это объясняется большим количеством войн с Османской империей, которые республика вела на протяжении всего XVI столетия.

Новым этапом развития института  проведиторов становятся клисские события 1596 года, когда генеральный проведитор наделяется поистине диктаторскими полномочиями, превращаясь в верховного представителя Венеции в Далмации, разрешая проблемы чрезвычайными методами.

Круг полномочий проведитора  включал в себя военные обязанности, административный контроль, судебные дела. Срок службы генерального проведитора составлял 2 года, постоянная резиденция располагалась в Задаре. Со средины XVII века, с началом нового этапа войн с Османской империей, проведитор становится своеобразным главой всей Далмации[2,с.41-46].

Как итог можно сказать, что венецианцы, сохранив старую систему управления, изменили её таким образом, чтобы вся власть в регионе находилась в руках представителей Венеции. Однако при этом нельзя говорить о том, что процесс централизации власти и лишения этой власти прежних её хозяев, местной аристократии, сопровождался насилием. Все проходило постепенно, аккуратно, незаметно, ведь внешне практически ничего не менялось. Городами по-прежнему управляли князья-иностранцы, действовали давно принятые статуты, продолжали функционировать судьи и советы. Угроза османского ига была остановлена совместными усилиями славян и венецианцев. Поэтому венецианское владычество не воспринималось в штыки, кроме разве что экономической политики на первых этапах, по причине которой население Далмации лишилось своих извечных доходов.

1.3 Социально-экономическое  положение

Весьма распространен  взгляд на экономическую ситуацию в  венецианской Далмации как на стагнацию, что значит: венецианская политика мешала развиваться торговле далматинских городов.

Все вышесказанное о стагнации верно касательно XV века. В этот период венецианская система таможенного обложения (т.н. «тридцатая деньга» [2,с.17]) серьезно мешала развитию далматинской экономики, т.е. торговле. После захвата восточного побережья Адриатики венецианцы стремились направить весь поток балканских товаров прямо в Венецию, минуя далматинские порты. Явно прослеживаются попытки превратить новоприобретенные провинции в рынок сбыта венецианских товаров. Помимо этого, немаловажную роль в экономическом упадке сыграла османская экспансия, основной ущерб от которой несла сельская местность. При той органической связи, которая существовала между городом и деревней, удар, нанесенный деревне, становился ударом по городу.

Ситуация меняется в XVI веке. Во-первых, в связи с недовольством и волнениями среди населения венецианской Далмации правительство Республики Св. Марка вынуждено было пересмотреть свою экономическую политику относительно провинции. Во-вторых, после заключения венецианско-турецкого мира 1502 года начинает ощущаться стремление османских властей и их подданных на Балканах торговать с побережьем, что и было разрешено сплитским князем в 1515 году[2,с.18]. Поток грузов из внутренних районов Османской империи к побережью становится весьма интенсивным. Согласно источникам, далматинские города даже переманивали друг у друга турецкие караваны («турмы») [2,с.18]. Чем более выгодное географическое положение и развитую инфраструктуру имел город, тем более интенсивной коммерческой жизнью он жил. К примеру, Задар, не имевший удобного выхода на балканский хинтерланд, вел торговлю на 14 тыс. дукатов в год, в то время как Силит, связанный с балканскими магистралями через Клисский перевал, торговал на 30, а Шибеник – на целых 50 тыс. дукатов в год[2,с.19].

К средине XVI века стабилизируется положение в городском производстве. Работают верфи, строятся суда для местного сообщения (средняя грузоподъемность 20-60 т), весьма выгодной является добыча соли. К примеру, в Шибенике в 1553 году мера соли поступала в казну за 12 сольдинов, а продавалась гражданам уже за 34 сольдина[2,с.19]. Места выпарки соли (салины) находились под пристальным вниманием венецианских властей. Показателем устойчивости городского ремесленного производства является сохранение в городе в XVI веке примерно той же доли ремесленников, что и раньше. Кроме того, некоторые товары городского ремесленного производства находят своих покупателей на итальянских рынках сбыта, в частности кожаные изделия. [2,с.19]

Постепенно на первый план выходят острова, так как  они реже подвергаются набегам османов. Остров Хвар, к примеру, вел самую крупную торговлю в Далмации – на 70 тыс. дукатов в год. [2,с.20]

В целом же хозяйственная  жизнь Далмации в XVI веке сильно зависела от войн с Османской империей. Любая война сразу же вызывала экономический спад, т.к. это и так дело недешевое, а тут ещё прекращается торговля, сокращается производство, идет на убыль население, сжигаются посевы, вырубаются виноградники, горят деревни…

Хотя если говорить о  сельском хозяйстве Далмации, то стоит  отметить, что оно находилось на весьма скверном уровне развития, что вынуждало далматинские города закупать продовольствие в Венеции, которое производилось на континентальных владениях Республики Св. Марка в Италии, т.н. terraferma. Половина продовольствия, потребляемая городами, закупалась. Это можно объяснить войнами с османами, а можно и тем, что Венеция не была заинтересована в развитии сельского хозяйства здесь, ведь такая ситуация ставила Далмацию в полную зависимость от центра лучше любого другого фактора. [7]

Немаловажен тот факт, что в период войн с османами весь поток товаров, который раньше шел  через далматинское побережье, устремлялся  в Дубровник, бывший буквально бельмом  на глазу у Венеции. Эта независимая  торговая республика во время венецианско-турецких войн  получала огромные доходы. [9,с.208-210] На одних только таможенных пошлинах, к примеру, каждый летний месяц 1570 года в казну Дубровника шло 17-21 тыс. дукатов, что превышало годовой доход задарской торговли[2,с.20].

Венеция не могла спокойно смотреть, как её вечный соперник в деле торгового посредничества между Востоком и Западом богатеет, в то время как Республика Св. Марка истощает себя в разорительных войнах. [9,с.208-210] Да и вообще дорого это – воевать с османами.

Итогом этому стало  налаживание относительно стабильных отношений с Турцией с 1573 по 1645 гг., и проявление особого внимания развитию транзитной торговле. Так, в 1588 году принимается предложение купца Даниэля Родригеса, задумавшего превратить Сплит в основной торговый центр на Балканах. В городе возводятся постоялые дворы, склады, карантины, реконструируется порт. Результат – в первые годы XVII века сплитский экспорт равняется экспорту из Неретвы и Дубровника, вместе взятых[2,с.20].

Вплоть до 1645 года венецианская Далмация развивается относительно стабильно, пока не начинаются 25летняя Кандийская, а после Морейская войны, погрузившие далматинскую экономику в состояние глубокого упадка.

Теперь коснемся социальной жизни далматинских городов, их дистриктов и какое влияние оказало на это венецианское правление.

Население Далмации можно  поделить на 3 основные группы: нобили (nobiles), пополаны (populares), жители дистрикта (districtuales) [2,с.46].

В XVI-XVII вв. наблюдается процесс постепенного вымирания аристократии. Во-первых, до прихода венецианцев именно нобили играли ведущую роль в городе. Представители аристократических семейств составляли Большой Совет, именно он выбирал князя и решал все основные вопросы жизни города. Как уже говорилось выше, после прихода венецианцев нобили оказались лишены былой власти и старых источников доходов. Сперва Венеция взяла под свой контроль торговлю, мореходство, ввела монополию на добычу соли. С началом османских набегов территория венецианской Далмации постепенно сократилась до узкой прибрежной полоски, дистрикт постоянно был под ударом турецких налетчиков, и земельные владения аристократии, когда приносившие ей солидный доход, уже были не способны содержать своих хозяев.

Во-вторых, в среде  нобилитета крайне отрицательно относятся  к мезальянсам, и как итог многие нобили  так и умирали старыми холостяками, в то время как незаконнорожденных отпрысков патрициата, или детей от обычных горожанок в Большой Совет недопускали, в связи с чем в течении XVI-XVII вв. происходит постепенное сокращения числа нобилей.

Надо сказать, что Венеция  не была заинтересована в исчезновении далматинской аристократии. Превратив  органы самоуправления коммун в свои послушные орудия, республика с неудовольствием  наблюдала за сокращением численности  советов и т.п. Кроме того, Венеция постоянно нуждалась не только в галеотах и рядовых солдатах, но также и в командующих офицерах, капитанах галер, кавалерии, а основой всего этого являлся нобилитет.

Это грехопадение правящего  аристократического класса сопровождалось обострением всегдашних противоречий между «патрициатом» и «плебеями», т.е. между аристократией и пополанами. На фоне обеднения и вымирания нобилитета из среды пополанов выделяется новая прослойка т.н. граждан, cives, которых из всей массы горожан выделяло богатство: купцы, ремесленники… В отчетах от 1628 года сплитский князь описывает быт сплитчан-cives с бытом нобилей, выделяя как самых богатых семейство Капогроссо: «Граждане и купцы… богаче. Граждане живут гораздо лучше, а богаче всех братья Капогроссо»[2,с.56].