Государственное управлении России в период Первой мировой войны

В тесной связи с комиссариатом  в войсках появилось еще одно революционное новшество - военно-политические органы, сформированные при армейских комиссарах Временного правительства как их рабочий аппарат, и военно-политические органы, созданные армейским командованием. Если первые из названных военно-политических органов стремились вместе с военкомами способствовать переустройству армии, в том числе для обеспечения ее лояльности новому режиму, то вторые - провести внутреннюю консолидацию войск. Однако появление и тех, и других как достаточно органичного элемента армейского организма символизировало причастность Вооруженных Сил к глобальным переменам в жизни России и являлось одним из проявлений этой причастности. Можно также констатировать, что в условиях революции армейское командование прибегло к трем способам «взаимодействия» с гражданскими политическими органами в войсках: попыталось избавиться от них в принципе; когда это не получилось - приспособить для решения своих задач и, наконец, создало свой альтернативный аналог.

Внутренняя социальная модернизация армии, осуществлялась по двум глобальным направлениям: улучшения  старого и попыток создания принципиально нового.

Первое направление  развивалось в следующих основных руслах: улучшения профессионального  «качества» командного состава всех уровней; восстановления уставных взаимоотношений  солдат и офицеров, нарушившихся в  ходе революции; демократизации офицерского корпуса; демократизации системы военного образования; выявления дополнительных источников восполнения убыли личного состава действующей армии.

Задача улучшения «качества» командования решалась двумя основными  путями: удалением негодных (а порой неугодных) войсковых начальников и назначением достойных, что соответствовало провозглашенному новой властью в армии лозунгу «Дорогу талантам!».

Наиболее крупным мероприятием в этой области следует считать  правительственную чистку офицерского корпуса, причем, главной мишенью правительства был избран генералитет. Помимо этого, был дан ход представлениям на повышение офицеров в чине, залежавшимся в органах военного управления вследствие царской бюрократической рутины. Летом 1917 г. до окончания текущей войны правительство упразднило ценз знаний и опыта и принцип соответствия чина должности при назначении на войсковые посты. Однако результативность подобных шагов вызывает большие сомнения в свете неудачного в целом для русской армии хода боевых действий в 1917 г.

Стремление восстановить уставные взаимоотношение между  офицерами и солдатами диктовалось  необходимостью повышения боеспособности армии для продолжения войны и доведения России до победы. Не сознавая, что враждебность войсковых низов к командирам имеет в своей основе не профессиональную, а социальную природу, новая власть пыталась решить проблему, в основном, политическими методами.

Предпринимались попытки  сблизить материальное и юридическое  положение солдат и офицеров. Так, были учреждены органы армейского самоуправления - войсковые комитеты, а также военные суды присяжных заседателей, куда офицеры и солдаты избирались и где работали на равноправной основе. Но, будучи несомненно демократичными по своему характеру, такие шаги, тем не менее, не могли привести к положительным кардинальным переменам, поскольку нижние чины видели иные способы решения той же проблемы. А их способы были неприемлемы постфевральской власти и командованию. Например, в 1917 г. большой популярностью среди войсковых низов пользовались требования об упразднении понятия «офицер» и установлении единого наименования «солдат» для всех военнослужащих («солдат-рядовой», «солдат-прапорщик», «солдат генерал» и т.д.). Пытаясь иметь в качестве войсковых начальников социально близких себе людей, солдаты явочным порядком начали выбирать себе командиров и т.д. Все это вызывало противодействие со стороны войскового начальства и правительства и лишь добавляло новые конфликты в армейскую среду. Следовательно, правильные по сути, но совершенно недостаточные мероприятия новой власти не дали искомого результата и в данной области.

То же произошло с  социальной и политической демократизацией  офицерского корпуса, также являвшейся насущной задачей революции в  армии. Наиболее крупным шагом в этой области стала отмена новой властью всех сословных, национальных и вероисповедных ограничений для получения военнослужащими первого офицерского чина и дальнейшего продвижения по иерархической лестнице. Демократизации офицерства способствовала и чистка командного состава. Несомненным элементом демократизации явились прецеденты продвижения военнослужащих в чинах и званиях методом революционного производства и за революционные заслуги. Кроме того, увеличился доступ в офицерский корпус солдат, право стать офицерами получили женщины. Наконец, было узаконено удаление с должностей командиров по требованию нижних чинов. Все вышеперечисленное существенно демократизировало офицерский корпус, но, вместе с тем, вело к расколу его корпоративного единства, появлению противостояния в офицерской среде, что не укрепляло, а, наоборот, ослабляло и сам корпус, и армию.

He была решена задача демократизации системы военного образования, также ставшая актуальной после свержения самодержавия. Вследствие недостаточности времени реформирование средних и высших военно-учебных заведений дошло, в основном, только до стадии проектов, намечавших лишь общие контуры нового. Единственным осуществленным при Временном правительстве мероприятием в этой сфере явилось установление новых правил приема в кадетские корпуса на казенный счет, в соответствии с которыми формально уравнивались в праве поступления в них дети солдат и офицеров - георгиевских кавалеров.

Несколько лучше обстояло дело с поиском дополнительных резервов пополнения личного состава действующей армии. В его ряды были привлечены бывшие жандармы и полицейские; офицеры, служившие в запасных частях и общественных организациях в тылу и прикомандированные к кадетским корпусам; представители других категорий военнослужащих и гражданских лиц, в т.ч. такой экстравагантной, как арестанты. Очевидно однако, что даже количественно, не говоря уж о качестве, указанное пополнение не могло оказать серьезное положительное воздействие на ситуацию в войсках на фронте.

Таким образом, внутреннее обновление старой армии шло по многим направлениям, значительно меняя последнюю. Но часто нововведения вели не к повышению ее боеспособности, а к возникновению в войсках новых проблем. Ряд же преобразований, накладываясь на противостояние солдат и офицеров, откровенно разрушал армейский организм, что в совокупности свидетельствовало о невозможности положительного обновления данного института бывшей монархии в новых условиях.

Поэтому одновременно с перечисленным шел поиск современных для 1917 г. форм и принципов организации армии: появился новый, «революционный» тип войсковых формирований - добровольческие ударные батальоны (батальоны смерти и ударные революционные батальоны из волонтеров тыла) и части смерти. Примечательно, что проекты организации ударных войск вышли из военной среды, а не являлись инициативами власти ни в лице правительства, ни в лице Петроградского Совета, что указывает на стремление к самообновлению самой армии. Главной целью создания новых формирований было образование боеспособного ядра в старой армии и разворачивание впоследствии на его основе новой путем частичного перераспределения личного состава и демобилизации остатков старой. Помимо этого, ударники, в массе своей настроенные проправительственно и прокорниловски, рассматривались определенными политическими силами как главный аргумент в политическом противостоянии с большевиками и борьбе с солдатскими бунтами.

Так, при организации  ударных войск были применены  новые принципы, несомненно продиктованные революционным временем: добровольчество; революционная сознательность, проистекающая из революционного патриотизма, в качестве основы воинской дисциплины ударников; подбор командиров с учетом не только их боевого опыта, но и политических взглядов; назначение начальствующего состава ударных батальонов из волонтеров тыла комитетами по формированию таких батальонов, а не войсковым начальством и возможность смещения командиров на основе решения собрания личного состава батальона или его подразделения; наконец, равенство военнослужащих ударников между собой («Вне служебных отношений нет начальников и волонтеров, а есть братья и товарищи по оружию»).

Для ударников была разработана  новая символика и учреждены  новые награды. Однако для создания целой армии Февраля не хватило  исторического времени - процесс сведения воедино имевшихся и формирования «недостающих» ударных частей к моменту Октябрьской революции только начал разворачиваться и, соответственно, остался незавершенным, поскольку был официально прекращен Советской властью. Кроме того, ударные войска в ходе боевых действий несли большие потери, что на всем протяжении их существования служило сдерживающим фактором развития. А противопоставление ударников остальной армии при использовании их в качестве заградительных отрядов и карательных команд в ближнем тылу фронта при лучшем снабжении всеми видами довольствия, обмундированием и вооружением создало в войсках мощный дополнительный конфликт между «воинами-революционерами» и основной массой фронтовиков.

Суммируя, можно констатировать, что 1917-й год оставил глубокий след в истории русской армии, которая вместе со страной переживала все перипетии бурных событий того времени. Рожденная и выпестованная в условиях абсолютизма, с его крахом она оказалась в прямом смысле «без царя в голове», что стало первым ударом Февральской революции по бывшей опоре трона. Второй был подготовлен предшествующим ходом Первой мировой войны, начиная с 1914 года, когда настоящая «царская» армия погибла на полях сражений, так и не добившись в силу неэффективных командования и снабжения поставленных перед ней целей, и постепенно сменилась «вооруженным народом», в массе своей не имевшим никакого желания воевать. Наконец, третий, самый мощный удар, взорвавший войска изнутри, имел своим источником ту же основу, что породил и сам Февраль, неразрешимые в условиях старой общественной системы социально-классовые противоречия, до предела обострившиеся в ходе войны. Революция принесла с собой надежды на решение наболевших проблем, что применительно к армии объективно означало такое ее социально политическое, структурное и прочее переустройство, которое быстро и существенно повысило бы боеспособность и наступательный порыв войск и привело Россию к победе над противником. Но народные массы не ассоциировали себя с новой государственной властью, тем более что она и ощущалась и сама называла себя временной, а условия разраставшегося экономического кризиса делали значительно более актуальными для людей совсем иные проблемы. Поэтому призывы к «революционной войне» с германскими захватчиками оставались в общем и целом «неуслышанными» народом, либо вызывали нараставшее раздражение, в том числе в многомиллионной среде фронтовиков. В такой ситуации выявилось два основных взгляда на задачи и пути обновления армии.

Первый, выразителем которого были новые правящие круги, требовал ликвидации огрехов работы старого военного ведомства и обеснечения немедленной оптимизации всех структур Вооруженных Сил и их деятельности для достижения скорейшей победы в войне.

Другой, исходивший от социальных низов, в т.ч. солдат, видел главную задачу революции для армии в полной демократизации ее внутреннего строя с целью политического уравнивания войсковых верхов и низов и, соответственно, установления социальной справедливости среди военнослужащих. Желание же продолжать войну до победного конца в этой среде отсутствовало. Наоборот, в ней постепенно набирал силу лозунг «мира во что бы то ни стало».

Ясно, что эти два  подхода имели немного точек  соприкосновения. Указанным контрастом интересов и определился весь ход военного строительства между Февралем и Октябрем, основными чертами которого стали противоречивость и непоследовательность. Имея разные, подчас противоположные источники инициатив и взглядов на цели и методы реформирования армии, процесс шел неровно, импульсивно. Проведение коренного обновления войск, являющееся трудной задачей само по себе, в 1917 г. осложнялось условиями продолжения участия России в войне и, следовательно, потребностью в высокой скорости его проведения, причем, при сохранении фронта; углубляющимся экономическим кризисом, ставившим ощутимые пределы желаниям реформаторов всех мастей; а также развитием общегражданского революционного процесса в стране, имевшего свои всплески и спады, которые немедленно отражались на состоянии дел в войсках и часто вынуждали при проведении в них преобразований прибегать к импровизациям. Результатом данных обстоятельств стала прерывность многих линий социальной модернизации армии, которая сравнительно легко и быстро приобрела внешне революционный вид, то сделать ее новой по сути так и не удалось, несмотря на многие прогрессивные шаги государства и общества, в том числе и самих военнослужащих в этом направлении.

Небольшим островком воинской дисциплины и боеспособности в армейском океане стали рожденные Февральской революцией добровольческие ударные формирования. Однако приверженность Временному правительству и стремление воевать до победного конца противопоставили их остальному войсковому социуму, добавив к существовавшим внутри последнего конфликтам еще один, вместо изначально предназначавшейся ударникам роли примера для остальных войск и ядра новой армии. Таким образом, очевидно, что:

а) неразрешение или половинчатое разрешение царизмом назревших в  Вооруженных Силах проблем, а  также сдерживание им реализации полезных общественных инициатив в этой области привели к накапливанию критической массы указанных проблем, их взрывоподобному выходу наружу в начале Февральской революции и лавинообразному нарастанию в дальнейшем, что поставило едва появившуюся на свет новую власть и в целом все общество перед необходимостью немедленного проведения всестороннего реформирования армии в условиях исторического цейтнота, политической нестабильности в стране, нараставшего экономического кризиса и продолжения участия войск в боевых действиях. Ясно, что сложившаяся ситуация не могла не привести к метаниям, импровизациям и непрофессионализму в ходе обновления армии, неизбежно сказывавшимся на его результатах;