Февра́льская револю́ция 1917 года в России

С другой стороны, думская  оппозиция (и интеллигенция) в своём  противостоянии власти и Николаю II ещё с осени 1916 года впали в  безответственную и губительную  для страны истерию, которая дошла  до пика к февралю 1917 года. Вот что  пишет об этом в своей книге (в  значительной степени посвященной  психологии революции) Г. М. Катков^[72]:

«С течением времени кампания обличений обрела почти истерический характер; клевета и безответственные обвинения сыпались в адрес всех тех, кто отказывался поддерживать оппозицию на внутреннем фронте. …  До начала весеннего наступления  оставалось несколько недель, и можно  было надеяться, что патриотический подъем отвлечет внимание от внутренних раздоров. Если бы царь и правительство  твердо держались ещё несколько  недель, то игра Прогрессивного блока  и общественных организаций была бы проиграна. … Это, очевидно, ясно было всем участникам событий, хоть никто  в том не признавался. … Систематическая  подмена этого страха (в котором  оппозиционеры не смели признаться даже самим себе) другим, патриотическим, о котором можно было говорить вслух, напоминает механизм образования  снов. И в самом деле, во многих отношениях (ослабление морального контроля и контроля разума, роль фантазии и  словесного символа) психология революции 1917 года имеет немало общего с психологией  сновиденья.»