Дипломатические отношения между Россией и Японией

Л.Н. Кутаков, не подвергает сомнению, что Сахалин и Курильские острова  исконно принадлежат России. Поэтому, при исторической оценке Симодского трактата, автор занимает общую позицию с Э.Я. Файнберг, но рассматривает в отличие от нее иные критические акценты. В его работе преобладает тезис о «ни чем не оправданных уступках» Е.В. Путятина в отношении южной части Курильских островов и Сахалина.   Л.Н. Кутаков, согласился с общим выводом отечественной историографии и в объяснение причин, по которым Петербург пошел на уступки Японии. По его мнению, «царское правительство не располагало достаточными силами для того, что бы вооруженным путем отстаивать свои владения на дальневосточной окраине»⁴⁷.

Негативная оценка действий Е.В. Путятина, обвинение в его адрес в  том, что он подписал договор, ущемляющий интересы России на Дальнем Востоке, возможно, не были бы так широко распространены в отечественной историографии, если бы был снят гриф «секретно» со всех архивных материалов, относящихся к этим событиям. Ведь только в октябре 1991 г. в научный оборот вошел документ «Проект дополнительной инструкции генерал-адъютанту Путятину», составленный МИД России 27 февраля 1853 г. за номером 750 и подписанный императором 24 февраля 1853 г., который позволил совершенно по иному трактовать события 1853 - 1855 гг. Из этого «Проекта...» следует, что принадлежность южных Курил Японии, Россией не только не оспаривалось, но и полностью подтверждалось, причем добровольно и без нажима извне. Таким образом, впервые опубликованные К.А. Саркисовым и К.С. Черевко документ опровергал многолетние утверждения историков о том, что Е.В. Путятин заключил невыгодный договор под давлением неблагоприятных для посольства обстоятельств. В настоящее время отрывки из этого документа содержатся в нескольких изданиях .

Учитывая эти материалы, верную, на наш взгляд, оценку русско-японского  договора 1855 г. дает российский исследователь И. Тышецкий, который считает, что Симодский трактат в целом реально отразил сложившуюся к середине XIX в. ситуацию на островах и основанные на ней территориальные притязания сторон.

  При освещении вопроса пограничного  размежевания в становлении русско-японских отношений К.Е. Черевко основное внимания уделяет правовой составляющей первых русско-японских договоров, более подробно обсуждает позицию японской стороны и приводит контр аргументацию против ее доводов. В фактологическом и концептуальном плане монография К.Е. Черевко принесла в научный оборот целый ряд новых трактовок исследуемых событий. Так, К.Е. Черевко подверг сомнению общепризнанное мнение отечественных исследователей XX в. относительно заключенного первого русско-японского договора 1855 г., который традиционно относят к первой «серии неравноправных, кабальных торговых соглашений». Впервые К.Е. Черевко утверждает, что Симодский трактат носил равноправный, взаимовыгодный характер. Для подтверждения своего вывода, К.Е. Черевко приводит и мнение японской стороны: «Японский историк X. Вада не без оснований считает, в отличие от ряда советских историков (например, Д.В. Петрова, Э.Я. Файнберг, Л.Н. Кутакова), что в договорах, заключенных с Японией западными державами в середине XIX в., «другого такого примера обоюдного предоставления наибольшего благоприятствования и установления равенства сторон не имеется»⁴⁸. 

Н.А. Нарочницкая положительно оценивает  заключенные Россией русско-японские соглашения второй половины XIX в. Она  справедливо считает, что с позиции своего времени русские дипломаты заключали выгодные для страны договоры.

Квинтэссенцией последних отечественных  исследований является коллективная работа «Курилы: острова в океане проблем», где собран новейший архивный материал и представлена глубокая оценка деятельности российской дипломатии в XIX в. Авторы совершенно верно приходят к выводу о том, что положения Симодского трактата в целом отражали реальную обстановку того времени в российско-японских отношениях. А Петербургский договор 1875 г. являлся историческим компромиссом между Россией и Японией, где каждая из сторон поступилась частью своих прав ради того, чтобы решить, наконец-то, территориальную проблему, оставленную на будущее договором 1855 года. Причину уступок, которые сделала Россия по этому договору, авторы справедливо видят в смещении акцентов русской дальневосточной политики, которые после подписания в 1858 г. Нерчинского и в 1860 г. Пекинского трактата, сместились в сторону освоения более богатого в экономическом плане Приморского края.

Против широко распространенного  тезиса о «вынужденном под давлением  тяжких обстоятельств подписании всех русско-японских договоров второй половины XIX в.» так же горячо выступает  В.Н. Еремин. В своей работе «Россия - Япония. Территориальная проблема: поиск решения», он довольно резко заключает, что в историко-политическом плане просто неудобно продолжать изображать Россию бесконечной жертвой, которую обижали все кому не лень.

IV.Проблема ассимиляции коренного населения спорных территорий – айнов.

     Для более глубокого  изучения вопроса, исследуемого  в курсовой работе, следует, несомненно, изучить проблему ассимиляции  коренного населения спорных  территорий – айнов. Тем более, ни в одной из рассмотренных в процессе работы монографии данный вопрос не рассматривается с критической точки зрения. На наш взгляд, это большой недочет в отечественной и зарубежной историографии, посвященной исследованию территориального спора между Россией и Японией. Освятить  ассимиляционную  политику России и Японии в отношении туземцев необходимо для того, чтобы выяснить какие отношения преобладали среди коренного населения на протяжении исследуемого периода – прояпонские или пророссийские, что безусловно имеет огромное значение при выяснении вопроса о распространении влияния этих двух стран на Южные Курилы и Сахалин.   Для освещения наиболее важных аспектов мы использовали, в основном, отрывочные сведения из совместной рыботы Арутюнова С. А. и Щебенькова В. Г. - «Древнейший народ Японии»  – и  материалы, представленные на сайте http://pepe-mantani.livejournal.com, где, в том числе, расположены важные для освещения данного вопроса данные по антропологии айнов и сравнении их ДНК с ДНК японцев и рюккюйцев

 А́йны (айну) — народ (айну — букв.: «человек», «настоящий человек»), древнейшее население Японских островов выходцы Арий. Некогда айны жили также и на территории России Украины Белорусии в низовьях Амура, на Камчатке, Сахалине и Курильских островах. В настоящее время айны остались только в Японии. Их насчитывается примерно 30000: около 25000 живут на Хоккайдо, остальные — в других частях Японии, в основном, в Токио.

 Происхождение айнов в настоящее время остается неясным. Европейцы, столкнувшиеся с айнами в XVII веке, были поражены их внешним видом. В отличие от привычного вида людей монголоидной расы с жёлтой кожей, монгольской складкой века, редкими волосами на лице, айны обладали необыкновенно густыми волосами, покрывающими голову, носили огромные бороды и усы (во время еды придерживая их особыми палочками), черты лица их были похожи на европейские. Несмотря на жизнь в суровом климате, летом айны носили лишь набедренные повязки, подобно жителям экваториальных стран.

 Пока что доподлинно известно, что по основным антропологическим показателям айны очень сильно отличаются от японцев, корейцев, нивхов, ительменов, полинезийцев, индонезийцев, аборигенов Австралии и, вообще, всех популяций Дальнего Востока и Тихого океана, а сближаются только с людьми эпохи Дзёмон, которые являются непосредственными предками исторических айнов. В принципе, нет большой ошибки в том, чтобы ставить знак равенства между людьми эпохи Дзёмон и айнами.

На Японских островах айны появились около 13 тыс. лет до. н. э. и создали неолитическую культуру Дзёмон. Достоверно неизвестно откуда айны пришли на Японские острова, но известно, что в эпоху Дзёмон айны населяли все Японские острова — от Рюкю до Хоккайдо, а также южную половину Сахалина, Курильские острова и южную треть Камчатки — о чем свидетельствуют результаты археологических раскопок и данные топонимики⁴⁹.

Айны не занимались земледелием, а  основными отраслями их хозяйства  были собирательство, рыболовство и  охота, поэтому для айнов было жизненно важно сохранять равновесие в природной среде и в человеческой популяции: не допускать демографических взрывов. Именно поэтому у айну никогда не существовало крупных поселений, и основной социальной единицей была локальная группа — на айнском языке — утар/утари — «люди, живущие в одном поселке/на одной реке». Поскольку для поддержания жизни такой культуре было необходимо значительное пространство природы, то поселения неолитических айнов были достаточно удалены друг от друга и именно поэтому еще в достаточно раннее время айны расселились дисперсно по всем островам японского архипелага.

 Примерно с середины эпохи Дзёмон постепенно число земледельцев увеличивается и они начинают оказывать давление на окружающую природную среду и таким образом угрожать природному равновесию, которое столь важно для нормального существования культуры неолитических айнов. Начинается миграция айнов на Сахалин, нижний Амур, Приморье и Курильские острова. Затем, в конце эпохи Дзёмон — начале Яёй⁵⁰ на Японские острова прибывает несколько этнических групп из Центральной Азии. Они занимались скотоводством и охотой и говорили на алтайских языках⁵¹.  

Когда складывается государство Ямато, то начинается эпоха постоянной войны  между государством Ямато и айнами. (В настоящее время есть все  основания считать, что государство Ямато — это развитие древнеайнского государства Яматай. Так, например, исследование ДНК японцев показало, что доминирующей Y хромосомой у японцев является D2, то есть, та Y хромосома, которая обнаруживается у 80 % айнов, но почти отсутствует у корейцев.⁵² Это говорит о том, что правили люди дзёмонского антропологического типа, а не яёйского. Здесь также важно иметь в виду, что существовали различные группы айнов: одни занимались собирательством, охотой и рыболовством, а другие создавали более сложные социальные системы. И вполне возможно, что те айны, с которыми позднее вело войны государство Ямато рассматривались как «дикари» и государством Яматай.

Противостояние государства Ямато  и айнов продолжалось почти полторы  тысячи лет. Длительное время (начиная  с восьмого и почти до пятнадцатого века) граница государства Ямато проходила в районе современного города Сэндай, и северная часть острова Хонсю была очень плохо освоена японцами.

Только в середине пятнадцатого века небольшой группе самураев во главе с неким Такэда Нобухирō удалось переправиться на Хоккайдо, который тогда назывался Эдзо и основал на южной оконечности острова (на полуострове Осима) первое японское поселение. Такэда Нобухиро считается основателем клана Мацумаэ, который правил островом Хоккайдо до 1798 года, а затем управление перешло в руки центрального правительства. В ходе колонизации острова самураям клана Мацумаэ постоянно приходилось сталкиваться с вооруженным сопротивлением со стороны айнов. Следует, однако, отметить, что эти выступления, в сущности, не были только «айнской борьбой против японцев», а среди повстанцев было немало японцев. Это была не столько борьба айнов против японцев, сколько борьба жителей острова Эдзо за независимость от центрального правительства. Это была борьба за контроль над выгодными торговыми путями: через остров Эдзо проходил торговый путь в Маньчжурию.

  Система управления в Мацумаэ была следующей: самураям клана раздавались прибрежные участки (которые фактически принадлежали айнам), но самураи не умели и не желали заниматься ни рыболовством, ни охотой, поэтому сдавали эти участки в аренду откупщикам. Поэтому все дела вершили откупщики. Они набирали себе помощников: переводчиков и надсмотрщиков. Переводчики и надсмотрщики совершали множество злоупотреблений: жестоко обращались со стариками и детьми, насиловали айнских женщин, ругань в отношении айнов была самым обычным делом. Айны находились фактически на положении рабов. В японской системе «исправления нравов» полное бесправие айнов сочеталось с постоянным унижением их этнического достоинства. Мелочная, доведенная до абсурда регламентация жизни была направлена на то, чтобы парализовать волю айнов. Многие молодые айны изымались из своего традиционного окружения и направлялись японцами на различные работы, например, айны из центральных районов Хоккайдо посылались на работу на морские промыслы Кунашира и Итурупа (которые в то время также были колонизированы японцами), где жили в условиях неестественной скученности, не имея возможности поддерживать традиционный образ жизни.

По сути дела, здесь можно говорить о геноциде айну. Все это привело к новым вооруженным выступлениям: восстанию на Кунашире в 1789.

После подавления восстания айнов Кунашира и Мэнаси центральное сёгунское правительство прислало комиссию. Чиновники центрального правительства рекомендовали пересмотреть политику в отношении аборигенного населения: отменить жестокие указы, назначить в каждый район врачей, обучить японскому языку, земледелию, постепенно приобщать к японским обычаям. Так началась ассимиляция. Настоящая колонизация Хоккайдо началась лишь после реставрации Мэйдзи имевшей место в 1868: мужчин заставляли стричь бороды, женщинам запрещали делать татуировку губ, носить традиционную айнскую одежду. Еще в начале 19 века были введены запреты на проведение айнских ритуалов, в особенности, медвежьего праздника.

Стремительно росло число японских колонистов Хоккайдо: так в 1897 на остров переселилилось 64 тысячи 350 человек, в 1898 — 63 тысячи 630, а в 1901 — 50 тысяч 100 человек. в 1903 году население Хоккайдо состояло из 845 тысяч японцев и всего лишь 18 тысяч айну . Начался период самой жестокой японизации хоккайдоских айну⁵³.

 Ряд отечественных исследователей отмечает, что Курильские айны более тяготели к русским, нежели к японцам: многие из них владели русским языком и были православными. Причина подобного положения вещей заключалась в том, что русские колониальные порядки, несмотря на многие злоупотребления сборщиков ясака и вооруженные конфликты, спровоцированные казаками, были куда мягче японских. Айны не вырывались из своей традиционной среды, их не заставляли радикально менять образ жизни, не низводили до положения рабов. Они жили там же, где жили и до прихода русских и занимались теми же самыми занятиями. Поэтому многие курильские айны тяготели к русским: неплохо знали русский язык и были православными.