Дипломатические отношения между Россией и Японией

Оглавление

1. Введение………………………………………………..…………………3

2. Первые официальные контакты России и Японии ….………………....9

3. Современные японские историки об освоении Южно-Курильских островов (начало XVII - начало XIX века) …….…………………………….....……14

4. Симодский трактат 1855 г. и Санкт-Петербургский договор 1875 г…23

5. Проблема ассимиляции коренного населения спорных территорий – айнов….….28

6. Заключение……………………………………………………………………………..34

7. Библиография. Источники …..………………………………………………………..37

8. Приложение 1 ….………………………………………………………………………38

9. Приложение 2 ………………………………………………………………………….39

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

На протяжении всей истории российско-японских отношений территориальный вопрос являлся одним из главных предметов  разногласий, особенно обострившихся  после окончания второй мировой войны и остающихся актуальными в современности.

Несмотря на многочисленные усилия японской стороны «восстановить  справедливость», к настоящему времени  мало что изменилось.

Общественное мнение в России по данному вопросу носит неоднозначный характер. Некоторые,  не склонные к уступчивости в данном вопросе, полагают, что «острова - наши, и говорить тут более не о чем». И хотя появлялись и появляются среди представителей столь бескомпромиссно настроенной части российского населения отдельные предложения продать Южные Курилы по сходной цене, особых разногласий по этому вопросу не заметно. Представители менее решительного направления в данной полемике высказывают мнения, согласно которым России следует уступить Японии острова, так как «несчастные японцы и так ютятся на малых клочках земли, тогда как России принадлежат столь огромные территории», якобы «мы и так не обеднеем».

Между тем, напряжение в отношениях между нашими странами существует: договор о мире так и не был  подписан со времен окончания второй мировой войны, а его подписание японская сторона увязывает именно с передачей Японии четырех южнокурильских островов¹ и определенными уступками на Сахалине.

В Токийской декларации 1993 года главы  двух стран договорились о том, что  проблема должна быть разрешена на основе принципов законности и справедливости, что подразумевает ее внимательное изучение не только со стороны международного права, но и с точки зрения истории. Изучение зарождения разногласий по территориальному вопросу в русско-японских отношениях носит первостепенное значение для раскрытия сути современных противоречий между этими странами и является, несомненно, актуальным еще и потому, что отдельных фундаментальных исследований по данной проблематике в отечественной академической науке не наблюдается.

 Отсюда цель курсовой работы — исследование динамики отношений между Россией и Японией в XVIII – XIX века. Временные рамки работы заключены в период между получением русскими первопроходцами первых достоверных сведений о «земле японской» и официальным установлением межгосударственных контактов в первой половине XVIII века и концом XIX века, так как исследование русско-японских территориальных разногласий в XX веке является материалом будущего обширного и отдельного исследования.

Предметом нашей научной работы служат, в целом, русско-японские отношения, а объектом выступает непосредственно территориальный вопрос в обозначенный период времени.

Существует целый ряд обстоятельств, которые побуждают обратить особое внимание на эту тему. Прежде всего, она позволяет более детально представить дальневосточную политику, как России, так и Японии  в обозначенный временной промежуток. При этом существенное значение имеет не столько анализ результатов реализации внешнеполитической доктрины, которые неоднократно являлись объектами научных исследований, посвященных международным отношениям на Дальнем Востоке, сколько практическая деятельность российской и японской дипломатии в этот период. Поэтому многочисленные проекты и конкретные планы, наиболее значительные инициативы русской дипломатии в отношении Японии и японской в отношении России, конкретные шаги по исследованию и освоению спорных территорий данными странами и определяют предмет настоящего исследования.

 Еще раз подчеркнем, что тема  курсовой работы представляет собой и значительный политический интерес, так как до сих пор дискуссия о принадлежности южных Курильских островов является камнем преткновения на пути заключения мирного договора о послевоенном урегулировании между Россией и Японией.   Основными аргументами претензий Японии оказываются ссылки на договоры XIX в.: Симодский трактат 1855 г. и Санкт-Петербургский договор 1875 г. В связи с этим, представляется необходимым обратиться к анализу этих договоров и проследить на каких правах и при каких условиях та или иная спорная территория переходила из рук в руки по обозначенным соглашениям и как обе стороны фиксировали в официальных документах свое понимание отказа от той или иной их части.  Так же в курсовой нами ставится необходимая задача  освящения проблемы ассимиляции коренного населения Южных Курильских островов и Сахалина – айнов – русскими и японцами. Несомненно, важно проследить динамику отношений к коренному населению, занимающего спорные территории, со стороны соперничающих стран.  Поэтому, тема курсового исследования является весьма актуальной и имеет не только теоретическое, но и практическое значение с точки зрения более взвешенного подхода к оценке становления российско-японских отношений в  XVII- XIX вв.

Методологической основой данного   исследования является принцип историзма, понимаемый, как требование рассматривать любой объект в развитии и во взаимосвязи с другими объектами и явлениями. Принцип историзма неотрывно связан с объективностью исторического исследования, с отказом от политизации исторического мышления, односторонности в оценке социальных и политических отношений, что обусловило использование в курсовой работ японских исследователей, посвященных обзору рассматриваемых в курсовой событий. 

Вплоть до середины XIX в. Япония - страна, чьи северные границы отдалены от российской территории не более чем несколькими километрами, оставалась в сознании многих наших соотечественников "загадкой", так как, сведения о ней были весьма обрывочны. Неудивительно поэтому, что вслед за "открытием" Японии в 1853 г., появилось значительное число публикаций, посвященных стране Восходящего Солнца. Однако характер публикаций о Японии этого периода свидетельствует не только об усилении интереса к этой стране, но и об отсутствии целенаправленности этого интереса: писали «понемногу обо всем», так как представители русской публицистики справедливо полагали, что большее количество информации поможет составить более верное представление о соседе4. 60-е гг. XIX в. многое изменили в отношении русских исследователей к Японии: период сбора первоначальных сведений почти закончился. С «открытием» Японии появилось больше возможностей для изучения ее «изнутри». Однако к этому времени, как верно отмечают Павлятенко В. и Семин А., отечественное японоведение еще не было  поставлено на твердую материальную и организаторскую основу, отсутствовала прочная государственная поддержка. Поэтому изучение страны велось нецеленаправленно и охватывало лишь отдельные аспекты, а частные достижения базировались главным образом на энтузиазме самих ученых. В этот период со страниц журналов и газет не исчезает информация, особенно волновавшая русскую общественность - информация о  росте конфронтации между европейцами и местным населением Японии. Причем русские исследователи стремились не только подробно осветить ход происходивших событий, но и, прежде всего, выявить причины этих явлений. Совершенно правомерно отечественные ученые XIX в. выделяли две причины происходящего в этой стране: основную, внутреннюю - противоречия верховной власти и ее катализатор - внешнюю -открытие страны и новые порядки, которые принесли с собой европейцы. Причем если отечественная литература XX в. с гордостью отмечала тот факт, что Россия была единственной державой последовательно придерживающейся нейтралитета во время гражданской войны в Японии, то общественно-политическая мысль России XIX в. не поддерживала позицию своего правительства и, на протяжении всего периода военных действий в Японии, призывала верховную власть вмешаться в этот конфликт. Так, русский публицист-исследователь  Кутаков Л. Н. впоследствии именно в этом периоде искал причину потери российского влияния в Японии. Он сожалел, что «Россия не вмешалась в гражданскую войну, из-за этого она потеряла политическое влияние в Японии, так как переворот произошел без нее, что значительно умалило в глазах японцев политическое значение России, как великой европейской державы»².

Последние десятилетия XIX в. ознаменовали собой начало систематизированного изучения Японии: в 1870 г. в программу Петербургского университета было включено преподавание японского языка, а в 1888 г. в Университете был создан Восточный факультет, ставший с тех пор главной базой развития японоведения в России. Этот период был так же отмечен ростом интереса российской общественности к проблемам острова Сахалин и Курильских островов. В отличие от публицистов и историков XX в., исследователи XIX в. не считали Сахалин и Курильские острова «исконной» русской территорией, впрочем, как и японской. Но, несмотря на это, они признавали необходимым условием для успешного развития России на Дальнем Востоке - ее обладание всем островом.

Поражение в русско-японской войне 1904-1905 гг. стало мощным катализатором  развития японоведения в России. Помимо целого ряда работ на тему русско-японской войны, были опубликованы фундаментальные исследования по вопросам внешней политики, истории и политической географии Японии. Крупный научный вклад в изучение истории Японии и ее политики на Дальнем Востоке был сделан С. Новаковским. Его книга «Япония и Россия», была составлена в основном из документов и переводов японских книг о Сахалине, что и определяет ее ценность для автора данного исследования, так как эти материалы были использованы при освещении позиции японской стороны на переговорах с Россией во второй половине XIX века.

В целом необходимо отметить, что  отечественные исследователи XIX в. в  своих работах пытались проанализировать русско-японские отношения, свидетелями  которых они являлись, выявить  причины и последствия взаимных территориальных уступок России и Японии. Для этого они подробно освещали в своих работах внутреннее положение двух стран, давали ценные сведения об отношении японского правительства и общества к России и разоблачали колонизаторскую деятельность иностранцев в Японии и их интриги против России.

Особенностью отечественных исторических работ первой трети XX века было то, что  многие историки, в отличие от исследователей и публицистов XIX века, стали трактовать политику России на Дальнем Востоке  как экспансионистскую. Этой точки зрения придерживались авторы работ, изданных в 20-х - 30-х гг. XX в.: С.В. Бахрушин, С.Б. Окунь, И.А. Коростовец. Несомненно, интересна для нашего исследования монография Г. Ширмана «Очерки по истории сношений стран Дальнего Востока», вышедшая в 1924 г., и являющаяся убедительным примером для иллюстрации пропаганды в Советский период  якобы агрессивной политики Российской Империи в отношении Японии.   В послевоенный период, прежде всего благодаря исследованиям Э.Я. Файнберг, точка зрения об агрессивном характере русской дальневосточной политики в эпоху домонополистического капитализма, была аргументировано отвергнута. Э.Я. Файнберг опубликовала в 1960 г. монографию «Русско-японские отношения в 1697 - 1875 годы», где на основе русских и японских архивных материалов с привлечением широкого круга мемуарной литературы, исследований на японском и западных языках, сделала вывод о том, что русско-японские отношения исследуемого периода носили мирный характер.  Л.Н. Кутаков в своей работе «Россия и Япония», по его словам, стремился «подвести некоторый итог исследованиям советской и зарубежной историографии, касавшихся этой темы». Трудно согласиться с К.Е. Черевко, который назвал труд Л.Н. Кутакова первым в отечественной историографии, освещающим взаимоотношения двух стран за двухвековой период, так как вышеназванная работа Э.Я. Файнберг вышла несколько раньше. Но нельзя не согласиться с общим выводом К.Е. Черевко о том, что Л.Н. Кутаков в своей монографии создал емкое полотно зарождения и развития отношений между Россией и Японией в их исторической сложности и многообразии, сообщив полезные данные и по территориальному вопросу. Л.Н. Кутаков, на основе анализа архивных материалов и японских документов, используя отечественную и зарубежную литературу, рассмотрел такие принципиальные вопросы как: 1 .территориальное размежевание между Россией и Японией; 2. роль России в японско-китайском соперничестве в период с 1894 г. по 1917 г. Коснувшись вопроса о характере русско-японских отношений Л.Н. Кутаков, обстоятельно проанализировал концепцию об «агрессивности» внешнеполитической деятельности России. На основе многочисленных японских источников XVIII в., Л.Н. Кутаков, убедительно доказал, что подобные взгляды, выгодные для руководства голландской фактории в Нагасаки, которое опасалось торгового соперничества с Россией на японском рынке, в целом были несостоятельными. Л.Н. Кутаков соглашается с выводами, сделанными А.Л. Нарочницким в работе «Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. 1860-1895гг.», о том, что живучесть мнения об агрессивной политике России объясняется интересами сначала самурайства, а позднее в XIX - начале XX вв. интересами буржуазно-феодальных кругов, проводивших политику экспансии в Азии, как в южном, так и в северном направлении, и для ее прикрытия нуждавшихся в распространении взглядов о «русской угрозе». Автор признает, что несанкционированная русским правительством экспедиция Н.А. Хвостова и Г.И. Давыдова на южный Сахалин и Курилы в 1806-1807 гг. была единственным исключением. Л. Н. Кутаков не сомневается в исконной принадлежности Южных Курил и Сахалина России.

Хороший, на наш взгляд, фактический  материал можно почерпнутьв монографии А И Алексеева «Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки», опубликованной в 1988 году.

В 1999 г. вышла в свет книга К.Е. Черевко «Зарождение русско-японских отношений XVII — XIX вв.». Это одно из наиболее значимых на сегодняшний момент исследование русско-японских отношений, задачей  которого, по заявлению автора, является ликвидация стереотипа врага и формирование стереотипа партнера во взаимоотношениях между этими странами. При освещении вопроса пограничного размежевания в становлении русско-японских отношений К.Е. Черевко основное внимания уделяет правовой составляющей первых русско-японских договоров, более подробно обсуждает позицию японской стороны и приводит контр аргументацию против ее доводов. В фактологическом и концептуальном плане монография К.Е. Черевко принесла в научный оборот целый ряд новых трактовок исследуемых событий.

Благодаря К.Е. Черевко в научный  оборот были введены новые, ранее  не публиковавшиеся, архивные документы  по истории русско-японских отношений. Однако публикация этих материалов вызвала  серьезную критику со стороны  современных японоведов. Так Б.П. Полевой утверждает, что целью публикации К.Е. Черевко статьи «Путятину было легче провести границу между Россией и Японией», где были впервые представлены новые документы и соответственные выводы по ним, было его желание «подготовить сограждан к, якобы неизбежной, уступки Японии южных Курил». И.А. Латышев в своей работе «Покушение на Курилы» причисляет К.Е. Черевко к «японскому лобби» и «агентам японского влияния», ставившим своей целью «дискредитацию поднявшегося национально-патриотического движения». Однако ни И.А. Латышев, ни Б.П. Полевой видимо не замечают вывода, который К.Е. Черевко сделал и в статье: «Что же теперь, признать острова исторически японскими и отдать их им? Вряд ли такой подход можно считать оправданным. Территориальные проблемы, как правило, решаются не на исторической, а на юридической основе, на основе действующих договоров и соглашений»³. В настоящее время на страницах периодической печати развернута широкая дискуссия на тему «Кому по праву принадлежат южные Курилы?». При этом авторы исходят из ошибочного, на наш взгляд, утверждения о том, что доказав право на территорию по принципу первооткрытия, можно рассчитывать на современное признание законности обладания ей. Интересна в этом отношение точка зрения С. М. Пунжина, который призывает современных исследователей отказаться от идеи доказать первооткрытие оспариваемых территорий. Необходимо, по его мнению, перенести основное внимание на анализ заключенных русско-японских договоров, с которых начинается история правового титула на Курильские острова и Сахалин, то есть на анализ Симодского и последующих русско-японских договоров.