Деятельность русской разведки в войне с Японией

Изучив  в военном архиве документы, автор пишет, что основные практические работы по радио-телеграфированию были намечены на 1898год, но для осуществления  их требовались специалисты телеграфного дела, которых флот не имел. Между  тем Кронштадтскую крепость обслуживала телеграфная рота, подчинённая Главному военно-инженерному управлению. Поэтому А.С.Попов обратился к начальнику Кронштадтского крепостного управления и с его разрешения широко развернул работы, используя для этого материальную базу и личный состав телеграфной роты во главе с её командиром капитаном Д.С.Троицким. Думается, что именно 1898год можно считать первым годом начала опытов по радио-телеграфированию в сухопутной армии, так как тогда впервые в них принял участие целый коллектив армейских телеграфных специалистов.

Сотрудничество Попова с Троицким продолжалось с 1898 по 1900год. Работая  непосредственно с Поповым и  его ближайшим помощником Рыбкиным, капитан Троицкий досконально изучил новое средство связи и получил  необходимые практические навыки в  деле радио-телеграфирования. Более  того, в ходе опытов, проводившихся в мае-июне 1899года, он стал соучастником открытия радиотелефонного приёма.

Год спустя П.Н.Рыбкин и Д.С.Троицкий провели первые удачные опыты  с переносными радиостанциями на льду вблизи Кронштадтских укреплений. Станции эти были сконструированы  по чертежам Попова, а приборы использованы из лаборатории Кронштадтской минной школы. Опыты дали прекрасные результаты. Исходя из этого, командир 148-го Каспийского пехотного полка полковник барон Таубе выделил из личного состава полковой охотничьей команды людей для обучения у Троицкого радиоделу. Капитан Троицкий разработал и вооружение полевых станций, а также создал первые команды по их эксплуатации и обслуживанию. Общий вес переносной станции составлял 3пуда, антенна высотой 10сажень весила 28фунтов, а развёртывание станции занимало примерно 15 мин.

Как пишет автор, начавшаяся в январе 1904 года Русско-японская война, внесла существенные коррективы в намеченные планы. К этому времени опыт военно-морского флота и иностранных армий  настойчиво требовали скорейшего внедрения радиосвязи в практику сухопутных  войск. А для этого требовалось прежде всего определенный утверждённый тип полевой радиостанции и организационное оформление воинских подразделений, обслуживающих устройства. Попытка же ВЭШ создать свой собственный тип военной полевой радиостанции оказалась неудачной, причиной чего явились в первую очередь слабости кадровой и научно-исследовательской базы. Об этом ярко свидетельствует факт прикомандирования к школе в начале 1904 года коллежского советника К.С. Иванова, который взялся разработать станцию с приспособлением для её перевозки во вьюках. Результатом его четырёхмесячных изысканий стал пробный примитивный образец, свидетельствовавший о низком уровне теоретической и технической подготовки новоявленного конструктора, неспособного решить столь ответственную задачу. После этого печального опыта ВЭШ с электротехнической частью ГВИУ во главе всецело переключилась на заказы иностранных фирм.

Основными контрагентами на поставку в русские войска полевых и стационарных радиостанций, пишет автор, выступили такие известные фирмы, как германская «Телефункен» и английская «Маркони». Первая в России имела своё дочернее предприятие — Акционерное общество русских электротехнических заводов «Сименс и Гальске», которое, предвидя большой спрос на радиоаппаратуру, организовало в Петербурге в 1904 году Отделение беспроволочной телеграфии по системе А.С. Попова. Вторая фирма, «Маркони», в начале XX века являлась лидером зарождающейся радиопромышленности. Она имела многочисленные заказы на радиостанции для военных и коммерческих кораблей и береговых объектов многих стран. В 1903 году фирма обеспечивала двустороннюю связь уже на 1700 миль и продолжала проводить широкие исследовательские работы в этой области. В октябре в Санкт-Петербург прибыл представитель «Маркони» Я.А. Виленкин, который установил контакт с ВЭШ и предложил её начальнику условия поставки радиоаппаратуры английской компанией.

В апреле—мае 1904 года представители фирм «Телефункен» и «Маркони» стали настойчиво предлагать свои услуги в поставках переносных радиостанций. Инженерному ведомству, развернув между собой активную конкуренцию за получение выгодного контракта. Чтобы сделать выбор между этими фирмами, военный совет принял решение " приобрести «полевые переносные станции беспроволочного телеграфа системы "Сляби и Арко" и системы "Маркони" для сравнительного испытания этих станций при Военной электротехнической школе». В случае успешных испытаний предполагалось оснастить проверенными устройствами две радиотелеграфные роты, предназначенные для отправки на Дальний Восток.

В развернувшейся гонке за контракт фирма «Маркони» сразу же вышла  в лидеры. Уже в начале июня 1904 года она поставила ГВИУ три полевые станции, размещавшиеся на семи двуколках каждая и обеспечивавшие радиосвязь на расстоянии 30 вёрст на суше. Военный совет на своём заседании 17 июня утвердил программу испытаний этих радиостанций, а сами испытания прошли с 17 июля по 6 августа. 23 июля начальник электротехнической части ГВИУ поставил начальнику ВЭШ задачу переоборудовать инженерные двуколки, переданные из лейб-гвардии сапёрного батальона, для размещения на них станций Маркони. Эти работы были выполнены группой офицеров школы во главе с капитаном И.А. Леонтьевым и штабс-капитаном Д.М. Сокольцевым на петербургском вагоностроительном заводе.

Проанализируя ряд документов автор  отмечает, что формирование рот началось в Красном Селе под Петербургом в декабре 1904-го, а завершилось в апреле 1905 года после получения всего технического имущества и обоза. Командирами этих первых в истории русской армии радио-подразделений стали подполковники Троицкий и Юхницкий. В мае роты прибыли на театр военных действий, где открылась линия радиотелеграфа протяжённостью около 77 км между штабом 2-й армии и отрядом генерала Мищенко. Это был первый опыт применения радиосвязи для управления войсками в реальных условиях ведения военных действий. Главнокомандующий военными силами на Дальнем Востоке своим приказом от 23 июля 1905 года № 1478 утвердил, замкнув на себя, штат управления начальника радиотелеграфов.

Как отмечает Т.В. Алексеев,  представитель английской компании в России В.О. Баранов в августе 1904 года вновь предложил ГВИУ поставку 2 станций для осуществления радиосвязи до 300 вёрст на суше. Стоимость всего заказа была определена в 80 тыс. рублей с условием выплаты денег после проведения удачных опытов. На сей раз руководство Инженерного ведомства пошло на заключение контракта, что и было осуществлено 10 сентября того же года. В середине ноября аппаратура прибыла из Англии в Санкт-Петербург. Для испытания поступивших станций одну из них развернули в Санкт-Петербурге наВолковом поле, а вторую — в Вышнем Волочке, куда был откомандирован для наблюдения штабс-капитан Сокольцев.

Между тем, пока шли переговоры с фирмами, проводились испытания и решались прочие организационные вопросы, с Дальнего Востока поступали настойчивые требования о срочной поставке радиоаппаратуры и организации связи.

Весной 1905 года Инженерное ведомство приступило к приобретению мощных радиостанций, для организации радиосвязи крепостей Владивостока и Николаевска, а также острова Сахалина с пунктами, которым не грозило быть отрезанными от армии. Во исполнение этой задачи была спроектирована сложная сеть: Владивосток — Харбин, Владивосток — Спасское, Николаевск — Александровск, Николаевск — Гугга — Малмыжское. Однако материальная часть доставлялась на Дальней Восток очень медленно, и поэтому только к середине августа удалось закончить и открыть действие линии Владивосток— Спасское (170 вёрст по направлению к Хабаровску) с помощью станций системы «Маркони». Оборудование линии Владивосток — Харбин станциями системы «Телефункен» замедлилось до конца осени из-за строительных работ. Что касается Николаевска, то, хотя здесь и была задержана станция, которая предназначалась для Сахалина, отсутствие материалов замедлило постройку зданий и установку мачт до середины сентября. Более того, установка приборов оказалась преждевременной из-за отсутствия связанной пары станций, так что связь заработала лишь весной следующего 1906 года.

Рождённая в горниле Русско-японской войны радиосвязь, по мнению автора в нашей армии с первых дней своего практического использования показала самые хорошие результаты. Опыт её организации в реальных условиях боевых действий, первый в мировой военной истории, был высоко оценен как отечественными, так и иностранными специалистами. Один французский автор по этому поводу отмечал, что «с беспроволочным телеграфом русские выступили первыми на войне, приложив в начале много стараний.

По мнению автора, полученный опыт на дальневосточных рубежах России, послужил мощным катализатором к  внедрению в практику управления войсками нового технического средства, каким явилось радио.

Другим применением технических  средств  являются подводные лодки. По мнению автора долгое время многие исследователи Русско-японской войны 1904— 1905 гг. либо отвергали факт наличия в осаждённом Порт-Артуре подводных лодок, либо обходили этот вопрос молчанием.Однако в последнее время появляются работы, согласно которым в крепости в 1904 году дислоцировался отряд этих кораблей. Так, польский автор Ю.В. Дискант пишет: «Несмотря на то, что 1-я эскадра имела в своём составе 4 подводные лодки... Их не применяли для атак на корабли, участвовавшие в блокаде. Далее приводятся не только названия («Порт-артурец», «Петр Кошка», «Губе», «Джевецкий-3»), но и тактико-технические данные этих«потаённых судов». А.Е. Тарас, солидаризируясь с Ю.В. Дискантом и при этом уточняя, что в Порт-Артуре находились 3, а не 4 лодки («Порт-артурец», «Джевецкий-3» и «Пётр Кошка»), также сообщает их технические характеристики. По мнению А.Е. Тараса подводная лодка «Петр Кошка», построенная Н.Н. Кутейниковым, по проекту Е.В. Колбасьева в 1901 г., была отправлена в 1904 году в Порт-Артур, где простояло у причальной стенки без использования, а перед сдачей крепости ее затопили в западном бассейне.

У автора возникает дискуссионный  вопрос, были ли в Порт-Артуре в период его осады подводные лодки, а если были, то в каком количестве? По  мнению автора, это преувеличение подводных сил порт-артурской эскадры, было инициировано в ходе войны, не только русскими военными, но и диплотами для дезинформации японцев. Причём возможность использования нового вида оружия в качестве средства психологического воздействия на противника в России осознали ещё до начала столкновения с Японией. Общеизвестны слова контр-адмирал а В.К. Витгефта, который в 1900 году писал: «Не давая ещё вполне удовлетворительного результата в боевом отношении, подводная лодка, однако, является уже оружием, производящим сильное нравственное влияние на противника, раз он знает, что такое оружие имеется против него». В период обороны Порт-Артура подобное мнение, конечно же, не единичное, получило полное подтверждение. 2(15) мая 1904 года сразу же после подрыва на минах японских броненосцев «Хацусе» и «Ясима» мичман С.Н. Власьев, находившийся на наблюдательном пункте Золотой горы, с разрешения капитана 2 ранга Н.О. Эссена передал по международному коду дезинформационное радиосообщение:«Флот извещается, что наши подводные лодки потопили японский броненосец!» Очевидно перехватив столь неожиданное сообщение, на что и делался расчёт русской стороны, японцы открыли беспорядочный огонь по воде. 19 июля (1 августа), когда под одним из японских судов, участвовавших в блокаде Порт-Артура, снова прогремел взрыв мины, остальные корабли тоже долго стреляли по воде, подозревая атаку подводных лодок. Как отмечает автор, также дезинформацией занималась и печать. Так в мае 1904 г. в газете «Русское слово» была опубликована заметка В.И. Немировича-Данченко (известный военный корреспондент), находившийся в Порт-Артуре, который сообщает, что в Порт-Артуре закончен последние опыты с подводными лодками. Сейчас можно точно сказать, что это был стратегический вымысел направленный на дезинформацию японцев.  И все же именно страх перед угрозой из подводы заставил главные силы японского флота после 2 мая 1904 г. не приближаться к крепости ближе чес на 15-20 миль. Главную роль же сыграли удачные минные постановки, осуществленные русской стороной. Опасность же от подлодок лишь подлила масло в огонь.

КаксообщаетД.В. Марьин, наличиевПорт-Артуреновогоистольгрозногооружияяпонцамиявнопредполагалось. Обэтомможносудитьпосоставленнойимипослевзятиякрепостисхемерасположениязатопленныхрусскихсудоввсеверо-западнойчастиЗападногобассейна, накоторойобозначенытолиподводнаялодка, толито, чтобылопринятозанеё. Притогдашнейпримитивностиконструкции«потаённыхсудов»иихмаломводоизмещениизаостанкикорпусаподводнойлодкиможнобылопринятьдажецистернуиличастипортовыхсооружений. Этимтакжебылизараженыирусские, несмотрянато, чтофактналичияуяпонцевподводныхлодокнеоднократноопровергался. Так, 12(25) марта 1904 года с батареи Плоского мыса был замечен какой-то плавающий предмет, принятый расчётом батареи за подводную лодку, по «которой» и был открыт огонь. Позже выяснилось, что «вражеское подводное судно»,ни что иное, как перевернувшаяся кверху килем обыкновенная шлюпка.

По мнению А. Б. Широкорада, в Порт-Артуре в период осады была одна подводная лодка - устаревшая, конструкции С.К. Джевецкого (с педальным приводом), которая была доставлена в крепость ещё до начала войны.Этулодку по инициативе вице-адмирала СО. Макарова и при участии подполковника А.П. Меллера пытался модернизировать младший инженер-механик броненосца «Пересвет» П.Н. Тихобаев. После гибели "Петропавловска", - пишет исследователь, о лодке забыли. Кроме того, он сообщает о попытке постройки техником путей сообщений М.П. Налётовым подводного минного заградителя непосредственно в крепости, хотя официальных документов о порт-артурских подводных лодках не сохранилось.Что касается подводной лодки Джевецкого, то о её существовании в Порт-Артуре, и о попытках её модернизации было известно многим. Она была обнаружена в марте 1904 года на одном из крепостных складов подполковником А.П. Меллером, который прибыл в Порт-Артур вместе с вице-адмиралом С.О. Макаровым для оказания помощи по ремонту повреждённых судов. Подлодка имела ножной педальный привод, у неё не было ни перископа, ни минного вооружения, но корпус, величиной с катер, и рулевые приспособления были в удовлетворительном состоянии, обеспечивая в полуподводном положении устойчивость судна. Меллер заинтересовался лодкой и решил восстановить её, однако из-за большой занятости в связи с ремонтом кораблей эскадры не мог уделять ей много времени. Вопреки мнению А.Б. Широкорада, работы по её модернизации продолжались и после гибели «Петропавловска» — вплоть до 28 июля (10 августа) 1904 года, пока сам А.П. Меллер, после выхода эскадры для прорыва во Владивосток, не покинул Порт-Артур (через Чифу). С его отъездом ремонт подводной лодки застопорился на два месяца и возобновился лишь в октябре. После него подводной лодкой занялся П.Н. Тихобаев. Он решил установить на ней бензиновый двигатель. По приказу контр-адмирала Лощинского для содействия Тихобаеву в качестве командира подводной лодки был назначен мичман Б.П. Дудоров, который параллельно продолжал исполнять должность в штабе минной обороны. По его ходатайству командующий эскадрой Р.Н. Вирен отдал со своего катера мотор для переоборудования лодки, корпус последней разделили на два герметичных отсека: передний — управления, где помещались командир и машинист, и задний — машинный. По бортам установили два решётчатых аппарата для торпед («десятифутовых» мин) с катеров «Победа» и «Пересвет», а на самодельный перископ пошли обычные зеркала. После занятия 22 ноября г. Высокая японцы начали ежедневный обстрел внутренней гавани, после чего, подводную лодку перевели на внешний рейд, где продолжалась ее модернизация. Все работы над подводной лодкой был завершены 19 декабря 1904 г. На следующий день должен был пройти последний опыт, где командир лодки мичман Б.П. Дудуров представлял, как запустит в японские корабли мины. Однако в ночь на 20 декабря произошла сдача крепости, и по указанию Лощинского подводная лодка было затоплена. Осталось тайной только то, что была ли эта лодка подводной или полуподводной, так как она имела бензинный двигатель.