Авторская композиция и роспись панно в стиле лаковой миниатюрной живописи Федоскино по мотивам картины В.Г. Перова «Охотники на привале» д

1.4. Историческая справка о картине  «Охотники на привале» В.Г.  Перова

 

Картина "Охотники на привале" Перов написал  в 1871 году. В этом произведении художник изобразил трех охотников отдыхающих на привале, после удачной охоты.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Рис. 1. 11. В.Г. Перов «Охотники  на привале» 1871г.

 

Картина интересна сочетанием разных живописных жанров: бытовой сценки, пейзажа  и даже натюрморта. В этой картине  гениально соединены анекдотический сюжет и драматический пейзаж.

Художник  Перов надо признаться и сам был  страстным любителем охоты. Не раз  в своей жизни художник видел  подобные сцены, потому, как сам был  участником всяких веселых баек, пересудов и небывалых рассказах об охоте со своими товарищами охотниками после трудной, но интересной охоты.

Отобразить  подобную сцену на холсте, показать разные характеры действующих лиц, без всяких обиняков, можно сказать  даже так, тема близкая духу простого народа. В результате на картине три охотника с добычей, на фоне вечернего, несколько унылого пейзажа, в облачном небе еще летают птицы, чувствуется небольшой ветерок, сгущаются тучи. Тщательно прописана художником фактура предметов натюрморта, без сомнения все выглядят без задоринки живо, здесь охотничьи трофеи, метко убитый заяц, куропатки, охотничьи ружья, рожок с сетью и другая охотничья атрибутика необходимая для охоты.

Но это  все не главное в картине, задачей  Перова в этом произведении все таки три охотника с их разными характеристиками. Самая ярко выраженная фигура в картине "Охотники на привале" это конечно пожилой с виду охотник, страстно рассказывающий своим сотоварищам о своих явных или не совсем приключениях на охоте, фрагмент из того, что приблизительно он рассказывает: Вот досада, разведя руки в сторону, второго зайца упустил а он был аж в два раза больше первого, первого то я удачно подстрелил. Второй товарищ, что посередке средних лет, тоже опытный охотник с иронией слушает пожилого охотника, почесывает ухо, можно сказать рассказчик явно вызывает у него саркастическую усмешку своей охотничьей, очередной и неправдивой байкой, и он явно не доверяет ему, но при этом послушать все равно интересно, думает он. Молодой охотник, что справа внимательно и доверчиво выслушает расказни старого прожженного охотника, вполне вероятно он и сам тоже, что то хочет поведать и о своей охоте на куропатку, но старик явно не дает ему и слова сказать.

Но когда  мы смотрим на это полотно Перова, у нас создаётся впечатление  не только спокойствия и беззаботности - мы чувствуем напряжённость. Художник достигает этого изображением пейзажа. Есть что-то тревожное в окружающей природе: дует пронизывающий ветер, колышется трава, в небе кружат птицы. Беззащитно голыми выглядят ветки у ног второго охотника. Небо затянуто тучами, возможно, приближается гроза. Природа противопоставлена охотникам на привале с их непринуждёнными позами, спокойно разложенными на земле вещами.

Сюжет картины "Охотники на привале" получился  прямо анекдотическим, относительно других произведений Перова. Современники по - разному отнеслись к работе мастера, Салтыков-Щедрин критиковал художника за неестественно выглядящими лицами охотников, как будто играют актеры, а не живые охотники. А Стасов В. В. наоборот восторженно восхищался картиной, сравнивая ее с рассказами писателя Тургенева.

Как бы там  не было но картина "Охотники на привале" полюбилась народу, очень восторженно об этом произведении отзываются сами охотники. В наше время копии этой картины считаются подарочным эталоном для заядлых охотников. Поэтому в доме у хорошего охотника обязательно висит на стене подобный сюжет, а иногда и с другими лицами героев картины.

В творчестве художника Перова эта работа и  картины: "Голубятник", "Рыболов" и "Птицелов" связаны с некоторым  отходом от острокритических полотен 1860 годов. И еще картина "Охотники на привале" написана Перовым в  двух экземплярах, оригинал хранится в  Третьяковской галерее, а копия  картины в Русском музее в  Петербурге.

 

1.5. Жанровая живопись

 

 Бытовая живопись (жанровая живопись, жанр), жанр живописи, посвящённый изображению повседневной жизни человека, частной и общественной. Термин стал использоваться в России со второй пол 19 в, когда Петербургская академия художеств официально признала бытовую живопись, и для её обозначения заимствовали французское слово «жанр» (genre), принятое в западноевропейских академиях. Живописцев, создающих картины на бытовые сюжеты, стали называть жанристами.

 В старину на Руси произведения, изображавшие события повседневной жизни, называли «бытейскими письмами» Предмет исторической живописи – исключительные события, важные для целого народа или для всего человечества; бытовая живопись изображает то, что повторяется в жизни поколений людей из года в год, из века в век: труд и отдых («На пашне Весна» А. Г. Венецианова, 1820-е гг; «Масленица» Б. М. Кустодиева, 1916), свадьбы и похороны («Крестьянская свадьба» П. Брейгеля Старшего, 1568; «Похороны в Орнане» Г. Курбе, 1850), свидания в тиши и многолюдные праздничные шествия («Объяснение» В. Е. Маковского, 1889—91; «Крестный ход в Курской губернии» И. Е. Репина, 1880).

 В лучших жанровых произведениях представлена не повседневность в её скучном однообразии, а быт, одухотворённый величием бытия. Персонажи жанристов, как правило, безымянны, это «люди из толпы», типичные представители своей эпохи, нации, сословия, профессии («Кружевница» Я. Вермера Делфтского, 1660-е гг; «Трапеза крестьян» Л. Ленена, 1642; «Охотники на привале» В. Г. Перова, 1871; «Купчиха за чаем» Б. М. Кустодиева, 1918)

 В дни войн и революций история властно вторгается в жизнь человека, нарушая её привычное течение Произведения, посвящённые суровому быту переломных эпох, лежат на грани исторического и бытового жанров. 
Бытовые сюжеты (охоты, обрядовые шествия) встречаются уже в первобытных наскальных росписях. Фрески на стенах древнеегипетских и этрусских гробниц, представляли сцены пахоты и сбора плодов, охоты и рыбной ловли, танцев и пиров. Эти изображения имели магическое значение: должны были обеспечить умершему богатую и роскошную жизнь в загробном мире. Будничные сюжеты нередки в древнегреческой вазописи.

 Как самостоятельный жанр бытовая живопись сформировалась в 17 в. в Голландии, недавно завоевавшей независимость и основавшей первую буржуазную республику; тогда же пережила свой первый расцвет в живописи «малых голландцев». После долгих лет испанского владычества художники особенно остро ощутили прелесть тихой, мирной жизни; поэтому самые простые занятия – забота о детях, уборка помещения, чтение письма – овеяны в голландской живописи 17 в.  
В русской живописи бытовой жанр сформировался позднее других. Лишь 18 в. даёт единичные примеры (И. И. Фирсов «Юный живописец», 1760-е годы). Жанровые мотивы появляются в творчестве мастеров первой пол 19 в К. П. Брюллова («Итальянский полдень») и В. А. Тропинина («Кружевница», 1823.)

 Родоначальником русской бытовой живописи стал А. Г. Венецианов. Труды и дни крестьян предстают в его полотнах как вечный праздник единения с природой; красота женщин овеяна духом высокой классики. В полотнах П. А. Федотова («Разборчивая невеста», 1847; «Сватовство майора», 1848; «Завтрак аристократа», 1849 г.) социальная сатира счастливо слита с поэзией, с любованием красотой окружающего мира. Его поздние картины («Анкор, еще анкор!», «Игроки», 1851—52) пронизаны подлинным трагизмом.

 

 

 

 

 

 
 

 

 

 

 

 

 

Рис. 1.12. П. А. Федотов «Завтрак аристократа», 1849 г.

Бытовой жанр становится ведущим в живописи передвижников, заостривших критическую направленность творчества Федотова. Находя остросоциальные, злободневные сюжеты в современной действительности, они пишут свои картины с горячим состраданием к «маленьким людям», властно взывают к общественной совести, протестуя против несправедливости (В. Г. Перов «Проводы покойника», 1865; «Тройка», 1866; И. М. Прянишников «Шутники», 1865; Н. В. Неврев «Торг Из недавнего прошлого», 1866; В. Е. Маковский «Свидание», 1883). В 1870—80-е гг. появляются «хоровые картины» в которых действуют большие массы народа («Бурлаки на Волге» И. Е. Репина, 1870—73; «Взятие снежного городка» В. И. Сурикова, 1891).

 Традиции бытового жанра передвижников продолжили в 1920-е гг. живописцы, входившие в Ассоциацию художников революционной России. Мастера из Общества станковистов (А. А. Дейнека, Ю. И. Пименов и др.) писали героические будни строительства новой жизни. Во второй половине 20 в. – начало 21 в. жанровая живопись сохраняет популярность в творчестве мастеров, приверженных разным направлениям (Ф. П. Решетников, Т. Н. Яблонская, С. А. Чуйков, А. А. Пластов, В. Е. Попков, Н. И. Андронов, П. Ф. Никонов, Т. Г. Назаренко, Н. И. Нестерова и многие др.)

 

1.6. Охота в России. Царская и великокняжеская охота на Руси

 

Как и  везде, на Руси охота предупреждает  собой историю. История отмечает существование охоты как факта обычного и широко распространённого. Владимир Мономах хорошо выразил народную мысль об охоте, когда по поводу обилия птиц и зверей сказал: «всё же то дал Бог на угоды человеком, на снедь, на веселье». Первый из князей, о котором упоминается как об охотнике, был Игорь Рюрикович (912); с его ловами тесно связана его женитьба на Ольге.

В древние  времена охота была лучшей школой для подготовки воинов к боевой жизни. Почти все древнерусские князья сознавали необходимость заниматься охотой. Святослав унаследовал от своих родителей их страсть к охоте. Об охотах князя Владимира летопись умалчивает; быть может, это вызвано крещением Руси и теми переменами, какие оно вносило в жизнь народа. Из 12 сыновей Владимира только о двух сохранились известия, относящиеся к истории княжеских ловов — о Мстиславе и Ярославе. О сыне Ярослава, Всеволоде (1078), летопись сообщает известие, характеризующее орудия и способы охоты в его время: «В лето 6596 (1088) Всеволоду ловы деющу звериныя за Вышегородом, заметавшим тенета и кличаном кликнувшим». Отсюда видно, что уже в XI в. в великокняжеской охоте употреблялись тенета.

Сын Всеволода I, Владимир Мономах, представляет собой  художественный, вполне законченный  тип князя-охотника. Его характерные  черты — безграничная отвага, покоящаяся на убеждении, что смерть не приходит раньше, как в урочный, Богом положенный час, и выносливость, не признающая усталости, пока не справлено дело.

Другие  современные ему князья также  были страстные охотники. Даниил Романович  Галицкий в 1255 г., провожая своё войско до Грубешова, собственноручно убил рогатиной трёх кабанов. Новгородские князья иногда настолько увлекались охотой, что забывали свои обязанности по управлению областью и нарушали права частной охоты. На этой почве между князьями и господином Великим Новгородом возникали столкновения.

Первые  московские князья интересуются охотой больше с фискальной точки зрения, как важной статьей государственного бюджета, чем с точки зрения забавы, до известной степени, в силу традиции обязательной для князей. Иван Калита, Симеон Гордый, Димитрий Донской ревниво оберегают свои «сокольничьи и ловчии пути». Время Василия III может считаться временем пышного расцвета великокняжеской охоты на Москве. Он обставлял свои охоты так, что они поражали своей грандиозностью. Иоанн IV ещё мальчиком начал охотиться, но охота влекла его к себе больше зрелищем крови, мучений и смерти животных, чем впечатлениями другого порядка. Царь Фёдор Иоаннович любил тешиться зрелищем медвежьих потех и боев с медведями. Об охоте Бориса Годунова до нас дошёл только один рассказ Горсея, из которого видно, что Годунов был соколиный охотник.

Древнерусскую охоту можно разделить по способам её производства на два рода: звероловство и охоту в собственном смысле. Ловля птиц в древнее время  производилась, главным образом, при  помощи перевесов. Перевесища были и у князей, и у простых людей. Княгиня Ольга имела свои перевесы по Днепру и по Десне. Владимир Мономах при охоте на зверя имел при себе меч («дикий вепрь меч ми на бедре отъял»). Василий III, отправляясь на охоту, имел при себе два длинных охотничьих ножа, продолговатый кинжал, топор с ручкой из слоновой кости, кистень и так назыв. шестопер; Шиг-Алей, принимавший участие в охоте, вез с собой два колчана с луком и стрелами. Огнестрельное оружие для охоты стало употребляться при царе Иоанне Грозном; первые опыты ружейной охоты были произведены из самопалов и лёгких ручных пищалей. О конной охоте мы знаем из духовной Владимира Мономаха.

Княжеская и Царская охота разделялась на два вида: охоту птичью и охоту псовую. Охота с ловчими птицами, повсюду в мире известная с самой глубокой древности как истинно Царская забава, искони и у нас производилась князьями. Из князей Южной России наиболее страстным любителем охоты с ловчими птицами был Игорь Северский (кон. XII в.). Охота с ловчими птицами производилась при помощи ястребов, соколов и кречетов «выношенных», то есть приученных ловить диких птиц и мелких животных. Для ловли соколов и кречетов государи наши отправляли на север особые ватаги (артели) с атаманом во главе, или населяли помытчиками села и слободы в местах ловли, или поручали это дело местным сельским жителям. Неосновательно мнение, что «Василий III едва ли не первый (из русских князей) завел псовую охоту, ибо россияне в старину считали псов животными нечистыми и гнушались ими». Правда, при Василии III псовая охота достигла наибольшего развития, но многие исторические данные говорят, что она существовала с самых ранних времён. В княжеской псовой охоте употреблялись не только местная порода борзых, но и восточная порода, которая ценилась очень дорого.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Рис. 1.13. Рубо. Соколиная охота. 1919

 

На Руси с самых древних времён охота  была свободным промыслом для  всех, хотя князья по отношению к  охоте пользовались особыми правами  и преимуществами, вытекавшими из их земельных прав и отчасти из их высокого положения. В завоеванных и вновь присоединённых областях лучшие охотничьи угодья отходили во владение князей. Ловчий путь, обозначавший собой все княжеские охотничьи угодья в том или другом уезде (например «Московский путь»), делился на станы. В каждом стане было несколько деревень и починков, которыми заведовал особый ловчий. Насколько велики были доходы от охотничьих угодий, можно судить по свидетельству Флетчера, что за удовлетворением всех дворцовых издержек и расходов на жалованье дворцовому штату от этих оброчных статей оставался ещё огромный излишек в виде шкур и мехов, дававших при продаже до 230000 р. К ловчему переходили все права волостеля. Случалось, что должности волостеля и ловчего совмещались в одних руках. Должность ловчего впервые упоминается около 1455 г., в княжение Василия II Тёмного. В помощь по делам суда и управления станом ловчий имел при себе двух чиновников, которых назначал и сменял собственной властью: тиуна и доводчика, первого — для разбора судных дел, второго — для дознания, следствия и сыска по преступлениям, совершавшимся в его стане.