Синтаксическая деривация

Регулярность метонимических значений из существительных nomina actionis была отмечена в русском языкознании М. М. Покровским (1959): «Возьмем категорию nominum actionis на -ti-s, -tu-s- в латинском языке. Основное значение имен, принадлежавших к этой категории, -процесс действия. Но часть из них может обозначить также результат действия, часть – орудие действие, часть – место действия».

М. М. Покровскому принадлежит  интереснейшее описание многозначности этого типа у разных семантических групп слов. Регулярные значения свойственные nomina actionis в числе других регулярных значений существительных систематизированы Ю. Д. Апресяном (1974, с. 197). Значения объекта, субъекта, результата, орудия, средства, места, времени, составляют по словам Ю. Д. Апресяна те категории смыслов, которые «исчерпывают актантные отношения».

В рассматриваемой области  существует одна закономерность: регулярная многозначность синтаксических дериватов  находится в связи с семантической  валентностью производящего.

Значения орудия, места, результата, объекта и т.д. у отглагольных существительных отражают связи  действия с условиями его реализации. Сам глагол не может иметь вторичных  значений вне общего значения действия, поэтому такого рода значение выражает его синтаксический дериват.

Поясним это положение  примерами.

Набор метонимических значений у разных отглагольных существительных неодинаков. Регулярно значение места действия nomina actionis от глаголов движения и других глаголов, для которых обязательной является семантическая валентность места. Так, существительные остановка, выход, выгон, стройка совмещают со значением действия значение места, а слово стройка – и значение объекта. Этих значений нет, например, у существительных утешение, замазка, поправка и др. Слова замазка, закваска, подкормка, штукатурка, штопка и др. имеют вторичные значения «средства действия», чего опять-таки нет ни у слова выход, ни у слова остановка. Отглагольные существительные от непереходных глаголов никогда не совмещают значение действия со значением объекта: бодрствование, беготня, суетня, выход, хозяйничание и др.

Таким образом, регулярность тех или иных метонимических значений nomina actionis обусловлена семантическими валентностями производящих глаголов. Если у глагола отсутствуют сильные валентности, за исключением валентности субъекта, то чаще всего его синтаксический дериват не имеет переносных метонимических значений, так как значение субъекта действия свойственно лишь немногим nomina actionis в русском языке. Таковы, например, приводимые Ю. Д. Апресяном (1974) замена, командование, охрана, погоня и др. Набор значений  существительных  соответствует валентностям производящих глаголов и в том смысле, что значений не может быть больше, чем валентностей у глагола. Обычно же их бывает меньше. Иначе говоря, то или иное значение не бывает у существительных, если не соответствует валентностям глагола, но это не значит, что при соответствующей валентности оно обязательно есть. 

На основе постоянной связи действия и орудия, действия и средства и т.д. возникают и вторичные значения слов зажигание, сцепление, растопка, смазка, побелка, разведка и т.д.

Отсутствие тех или  иных переносных значений, характерных  для nomina actionis, может быть связано со словообразовательной структурой глагола, если словообразовательная структура ограничивает семантическую валентность глагола.

Если в словообразовательную структуру глагола входит название объекта действия, то отглагольное существительное, как правило, не имеет  значение объекта. Так, слова портретирование, планирование (планировка), проектирование (проектировка), рецензирование, препарирование, графление, премирование, моделирование, и др. имеют либо значение значения действия, либо значения средства действия (орудия).

Абсолютно исключена  объектная валентность у глаголов чайничать (чаевничать), и кофейничать – «пить чай» и «пить кофе», табачничать («курить табак»), ягодничать («собирать ягоды»). У таких глаголов их единственный объект входит в структуру слова. Естественно, что существительные на -ние от таких глаголов не имеют и не могут иметь значения объекта действия. Например: «Чайку бы сперва, - заметила Татьяна, - Нет, что за чайничанье!» (И. Тургенев).

Отглагольное существительное nomina actionis обычно имеет расширенное (по сравнению с производящей основой) значение орудия, средства и т.д. в случае расширенного значения самого глагола, т.е. если действие не мыслится как производимое только тем или над тем, что обозначено производящей основой. Так, маскировать – не значит только «надевать маску», но и «скрывать что-либо, делать незаметным, невидимым для противника». Отсюда маскировка «то, посредством чего маскируют, маскируются (обычно в военной обстановке)». Слово мундир обозначает военную одежду (в узком смысле – не обувь, не головной убор, а только собственно одежду). Глагол обмундировать значит «снабжать форменной одеждой со всеми её принадлежностями» (включая обувь и т.д.). В связи с этим слово обмундирование не совпадает по объему значения со словом мундир («форменная одежда»). Обмундирование в переносном значении – «форменная одежда со всеми её принадлежностями».

Наличие в словообразовательной структуре глагола существительного со значением лица исключает у  синтаксического  деривата значения субъекта и других метонимических значений: глаголы такой структуры обычно не характеризуются сильной валентностью. Так, лишены метонимических значений существительные лентяйничать, малярничать, привередничание, лоботрясничание и т.д. Существительные от глаголов на –ничать, мотивированных прилагательными, также лишены метонимических значений: умничание, оригинальничание, нежничание, интересничание и т.д.

Регулярность метонимических значений существительных nomina actionis находится в определенной зависимости от характера значений приставок мотивирующих глаголов. Развитие непроцессуальных значений, как правило, сдерживается, если приставки вносят в семантику глагола значения способа  действия, ограничения действия во времени, неполноты, избыточности и другие значения. Например, наличие непроцессуальных значений: очарование, утепление, накопление, уведомление, захоронение и др. – и отсутствие их: разочарование, переутепление, недонакопление, уведомление, перезахоронение и т.д.

Приставки пространственного  значения бывают, как правило, у глаголов движения, а существительные, мотивированные этими глаголами, имеют в качестве непроцессуального значения места действия, которое вполне «уживается» с этими приставками: выход, проход, въезд, вход, подъезд и т.д.

Отрицательно влияют на развитие непроцессуальных значений и глагольные видовые суффиксы или суффиксы со значением способа действия. Значительно реже непроцессуальные значения бывают свойственны существительным от глаголов с суффиксами -ива- (-ыва-), чем существительным, не имеющим в своей структуре таких суффиксов. Ср.** отсутствие непроцессуальных значений в словах типа истолковывание (но есть у истолкование), приспосабливание (но приспособление), подготавливание (но подготовка) и т.д.

Наиболее характерным  для русского языка является употребление отглагольных существительных (особенно на -ниj-) со значением «предмет как источник действия», не получающим специального выражения в словообразовательной системе языка, типа объединение, заглядение, очарование, восхищение, переживание, утешение, упоение, мучение, развлечение, вдохновение.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                 Заключение

Итак, в данной работе мы попытались рассмотреть основные средства образования синтаксических дериватов отглагольных существительных. Вся область синтаксической деривации относится  к транспозиционным типам, так как сущность транспозиции состоит в наделении мотивированного слова грамматическим значением части речи, отличным от грамматического значения части речи, присущего мотивирующему слову. Мотивированные существительные, имеющие транспозиционное словообразовательное значение, совпадают с мотивирующим словом во всех компонентах своего значения, кроме общего грамматического значения части речи: ходить – ходьба. В таких существительных совмещается  значение процессуального признака со значением существительного как части речи, то есть со значением грамматической предметности.

Транспозиционное словообразовательное значение существительных, называющих процессуальный признак и мотивированных глаголом, выражается суффиксальным способом.

Кроме этого, существительные, образованные от глаголов, имеют еще  дополнительное значение, что обусловлено  тем, что отглагольные существительные  находятся  в зоне синкретизма  имени и глагола. Основное значение таких существительных – процесс действия, но они также могут обозначать и место действия (каток), и орудие действия (мастерок), и результат действия (вкладыш). Все это обуславливает развитие многозначности у отглагольных существительных.

 

 

                

                            

 

 

 

                       Библиография

1.Апресян Ю.Д. Лексическая  семантика. М.,1970г.

2.Ермакова О.П. Лексические  значения производных слов в  русском         

   языке. М.: Русский  язык, 1984г.

3.Русская грамматика :В 2 т.М., 1980г. Т.1.

4.Современный русский язык: Учебник для филолог. спец.

   университетов;  Под ред. В.А. Белошапковой. М.: Высшая школа.,  

   1989г. 

 

 

                          Словари

1.Тихонов А.Н. Словообразовательный  словарь русского языка. В 2 т. 

   М.,1985г.