Проблема определения и периодизация развития литературных языков

В качестве примера можно привести слова, которые в древнеанглийском содержали фонему /у/; в среднеанглийском эта фонема распалась и слилась в восточно-центральном и северном с /i/, в юго-западном и центральном с /u/, в Кенте – с /е/. в лондонском диалекте XIV в. сосуществуют формы shuttle и shittle (древ. англ. scytel ‘ челнок в ткацком станке’), то есть восточно-центральная и юго-западная формы; bridge и bredge (древ. англ. brycg ‘мост’), то есть восточно-центральная и кентская.  Такого рода примеров можно привести очень много. В современном английском мы видим следы этой диалектной вариантности: древнеанглийские слова hwylс и swylc дошли до нас в формах which и such – первое в форме восточно-центрального диалекта, второе – в форме юго-западного. В написании таких слов, как busy и bury, отразился юго-западный диалект, тогда как произношение в первом случае идет из восточно-центрального, а во втором – из кентского.

На лондонском диалекте написана Прокламация Генриха III – первый государственный документ на английском. Весьма важным памятником также является собрание лондонских грамот и других документов («London Chartes and Documents»), с  1384 г. до середины XV в.Лондонский диалект начала XIV в. представлен стихотворениями Адама Дэви; вторая половина – произведениями Джеффри Чосера, Джона Гауэра и Джона Уиклифа.Чосер – крупнейший английский поэт дошекпировского времени (1340-1400) – был уроженцем Лондона. Егопроизведения «Canterbury Tales»,   «A Legend of Good Women» идр. Переписывались во многих экземплярах и расходились по всей стране. По-видимому, это способствовало в известной степени распространению письменной формы лондонского диалекта, хотя весьма часто роль Чосера в процессе сложения национального языка переоценивается зарубежными историками языка.

Не менее важную, а может быть и большую роль сыграл Джон Уиклиф (1320-1384), автор перевода Библии на английский язык. Уиклиф был противником папства; он боролся против царившей среди клерикалов распущенности и стяжательства. Его перевод Библии разошелся по всем концам Англии среди разнообразных общественных слоев – ремесленников, купцов, мелкого духовенства и, вероятно,  меньше всего среди аристократии. впоследствии переведенная Библия была запрещена, а последователи Уиклифа (лолларды) подверглись преследованиям. Но при жизни Уиклифа его перевод успел обойти всю Англию.

Итак, лондонский диалект вбирал в себя разные формы, и они сосуществовали, так как еще не было понятия языковой формы, – была традиция, которая не могла снять многовариантность.

Начиная с периода возвышения лондонского диалекта остальные территориальные диалекты, постепенно перешли на положение бесписьменных диалектов. В самом деле, начиная с XV в. диалектальные памятники встречаются редко. В XV в. на восточно-центральном диалекте (но не лондонском) написаны письма семьи Сели (Cely), а также легенды о святых («Legends of Saints») Бокенама (Bokenam). Несколько чаще тексты, написанные на литературном лондонском диалекте, показывают влияние местных диалектов. Таковы, например, письма мэра Эксетера (в Девоншире) Джона Шиллингфорда (John Shillingford), где прослеживаются отдельные черты юго-западного диалекта; стихотворения Джона Лидгейта (John Lydgate) и сочинения Джона Кэпгрейва (John Capgrave) – с чертами восточно-центрального диалекта.

XV век был периодом  крупных изменений в государственном  устройстве Англии. После войны  Алой и Белой Розы (1455-1485) установилась  абсолютная монархия Тюдоров. Абсолютизм  способствовал централизации как государственных учреждений, так и других областей, в том числе резкому отделению государственного национального языка от диалектов, перешедших на положение устных говоров.

В отношении языка XV век был временем крупнейшего события в области культурного развития Европы и, в частности, Англии: это был век появления книгопечатания. Книгопечатание было изобретено Иоанном Гутенбергом в Майнце (Германия) в 1438 г. Английским первопечатником был Уильям Кэкстон (William Caxton), уроженец Кента, в течение ряда лет служивший в Нидерландах и там познакомившийся с новым изобретением. Первую книгу на английском языке он напечатал на материке, в городе Брюгге, в 1475 г.; книга эта называлась «The Recuyell of the Histories of Troy» («Сборник рассказов о Трое»). Кэкстон вернулся в Англию в 1476 г. и в 1477 г. издал первую книгу  на английской почве, отпечатанную в открытой им в Лондоне типографии – «The Dictes and Sayings of the Philosophers» («Афоризмы и высказывания философов»).

Собственно понятия нормы не было. Однако весьма показательно то, что в предисловии к одной из своих книг Кэкстон говорит, что, не будучи уверен в правильности своего языка, он попросил сестру короля, принцессу Маргариту прочитать его рукопись; Маргарита сделала ему ряд замечаний по поводу языка. К сожалению, Кэкстон не сообщает, что именно принцесса нашла неправильным.Таким образом, перед Кэкстоном встал вопрос правильности и неправильности языка, который в наше время решается установленной нормой. Норма устанавливается традицией, ибо никакого логического преимущества одна форма не имеет по сравнению другой. Между тем, в период концентрации диалектов вариантность велика. При установившейся норме существуют справочники – словари, нормативная грамматика. В период, когда норма не установлена, когда нет лингвистов, занимающихся современным им языками, чрезвычайно трудно решить, что в языке правильно и что неправильно. Можно ориентироваться только на то, что принято, но в разных общественных слоях складывается различный языковой узус. Принцесса Маргарита, вероятно, ориентировалась на язык двора. «Правильным» в ее представлении был, безусловно, только лондонский диалект, но чем отличался язык ремесленника от языка придворного, нам неизвестно. Между тем, отличия, несомненно, были.

В отношении орфографии Кэкстон придерживался традиции, выработанной писцами. Эта орфографическая традиция была уже устарелой; расхождения между написанием и произношением к тому времени уже существовали. Применяя эту устаревшую орфографию в печатных изданиях, Кэкстон тем самым закрепил ее.

Таким образом, к XVI в. ясно обозначилось особое положение лондонского диалекта как основы складывающегося национального языка. Однако существовали еще области жизни, в которых английский не функционировал: это были церковная жизнь и наука. Что касается языка церкви, то вопрос был решен королем Генрихом VIII: поссорившись с папой Климентием VII, он стал насаждать протестантство; особого сопротивления со стороны духовенства это не встретило, и, если не считать короткого периода католической реакции в царствование дочери Генриха Марии, можно считать, что Реформация в Англии прошла мирным путем. Все церковные тексты были переведены на английский, богослужение стало вестись по-английски.

В 1531 г. сэр Томас Элиот (Thomas Elyot) напил книгу «The Governour» («Наставник») на английском языке. Это была первая попытка создать ученый труд на родном языке. Т.Элиот сделал ее вполне сознательно (в предисловии он объясняет, что ему было бы проще написать ее по-латыни, но он хочет доказать, что и на английском можно писать и на серьезные темы). Трудности, ожидавшие авторов, которые отважились бы писать трактаты по-английски, совершенно реальны: английский не обладал специальной терминологией. Элиот разрешает этот вопрос так: он вводит латинское слово в англизированной форме (например, maturity – лат. maturitas) и затем дает подробное толкование введенного им термина.

Английский того времени был сильно засорен латинскими заимствованиями. Поэты XV в. «разукрашивали» свой текст англизированными латинскими словами без малейшей надобности. Эта манера получила название «aureate language» («раззолоченный язык»). Ненужные латинизмы вызывали протест поборников хорошего стиля, которые выступали с позиций пуризма против засорения языка иностранными словами. К пуристам принадлежали Джон Чик  и Томас Уильсон.

Несмотря на кажущуюся противоречивость этих двух направлений – пуризма, с одной стороны, и широкого использования латинских слов для создания недостающих терминов, с другой, в них было много общего. Самое  главное, что является новым и возникает в XVI в., – это сознательный характер борьбы за ту или иную языковую политику.

XVI век – эпоха Возрождения  в Англии и во всей Западной  Европе (только в Италии Возрождение  относится к XIV- XV вв.). Новый интерес  к вопросам языка существовал  не только в Англии, он являлся  знамением времени. В эту эпоху  – эпоху складывания наций  – во Франции, в Италии и  в других странах Западной  Европы велись горячие дискуссии  на тему о возможности писать  научные труды на родном языке. Борьба за родной язык становится  одним из средств проявления национального самосознания; одновременно наиболее передовые круги в Европе ведут ожесточенную борьбу против средневековой схоластики, и в этом вопросе требование писать на родном языке также отражает прогрессивную точку зрения. Защитники латыни стремились сохранить кастовость науки и религии: использование родного языка как для научных трудов, так и для ведения теологических диспутов открывало широкие возможности для ознакомления непосвященных с обсуждаемыми вопросами, что, с точки зрения представителей схоластического мировоззрения, было в высшей степени нежелательным.

Наиболее, может быть, важным для решения вопроса о том, на каком языке писать научные книги, была практическая необходимость создания пособий, в которых общедоступным образом излагались бы основы точных наук. Конец XV в. был эпохой великих географических открытий; но расширение известного е6вропейцам мира повлекло за собою определенные последствия. Купцы – в том числе и английские – стремились вести торговлю с Новым Светом, а это означало необходимость переплывать океан. Отсюда возникла надобность в элементарном знании астрономии и математики, а также в знакомстве описания тех стран, куда они направлялись. В то время, как велись споры между сторонниками осторожного использования латыни и пуристами, неизвестные переводчики выпускали переводы описаний заморских стран и руководства по точным наукам того времени на родном языке.

В течение XVI в. латынь была полностью вытеснена из всех сфер ее функционирования. Примечательно, что в то время, как в 1545 г. Роджер Эшем (Rodger Ascham), видный английский гуманист, в своей книге «Стрелок из лука» («Toxophilus») пишет о несовершенстве английского языка, хотя и старается доказать, что на нем все же можно хорошо писать. В конце  XVI в. другой ученый Ричард Мюлкастер (Richard Mulcaster) восхваляет английский язык как самый лучший из всех существующих. Проблема использования родного языка во всех видах письменной речи решена и далее к ней не возвращаются. Наряду с изгнанием латыни из языка науки и церкви наступила и секуляризация просвещения. Схоластика также сменяется новыми веяниями в науке и философии.

В английском не было терминологии, и термины создавались на латинской основе, причем латинским словам придавалась англизированная форма. В сущности, латынь была побеждена путем заимствования терминов из нее.

К концу XVI в. сложение английского как национального языка можно считать законченным. Оно шло одновременно со сложением английской нации. В то время как язык народности представлен только в диалектах, ни один из которых не функционирует за пределами своей территории, национальный язык обслуживает всю страну; он надтерроториален. диалекты становятся фактически бесписьменными, так как национальный язык охватывает все сферы, связанные с письменностью: государственную документацию, научную и художественную литературу. В сфере устного употребления национальный язык функционирует во всех государственных учреждениях и является языком повседневного общения образованных классов, особенно людей, живущих в столице и прилегающих областях. В более отдаленных местах национальный язык испытывает известное влияние местных диалектов – образуется местная устная форм (Regional Standard), как назвал эту разновидность Г.С. Уайльд. Постепенно национальный язык все более расширяется, модифицируя и поглощая диалекты. Однако диалекты продолжают существовать в устной форме и в наше время.

В 60-х гг. XVI в. впервые во Франции возникает мысль о том, что родной язык следует преподавать в школе наравне с другими дисциплинами. Эта мысль привлекает внимание прогрессивных слоев английского общества, и в конце XVI или в начале XVII в. английский начинают преподавать в школе. Все острее и острее ощущалась необходимость в выработке нормы, позволяющей отличать «правильное» от «неправильного» в языке. В 1589 г. Джордж Путтенгэм (George Puttenham) в книге «Искусство английской поэзии» («The Art of English Poesy») пишет о том, что образцовым следует считать язык двора, Лондона и его ближайших окрестностей. Однако это указание, само по себе весьма конкретное, не решало вопроса, так как в самом национальном языке были варианты как в произношении и грамматических формах, так и в отборе лексики. В XVII и XVIII вв. широко развивается деятельность орфоэпистов, которые пытаются описать правила произношения, грамматистов, стремящихся описать грамматический строй и правильное употребление, и лексикографов. Но наряду с ними вопросы языка обсуждаются и в других широких кругах образованных людей.

 В начале XVII в. во Франции создается Академия наук, деятельность которой была сосредоточена исключительно на вопросах языка и литературы. В эпоху создания Академии предполагалось издание грамматики, риторики и словаря; фактически был издан только словарь, очень четко ориентированный на язык двора и французской аристократии. Однако сама мысль о создании учреждения, которое было бы высшим авторитетом в вопросах языка, возбудила большой интерес в Англии.

 В XVII в. настойчиво раздаются  голоса в пользу учреждения  Академии, которая бы, наподобие  французской Академии Наук, занималась  вопросами правильности языка и указания которой приобрели бы обязанность закона. Хотя сохранилось несколько проектов организации такой Академии, ни один из них не был реализован ни в описываемый период, ни в более поздние времена. Политические события XVII в. – английская буржуазная революция и реставрация Стюартов – отвлекли внимание общественности от вопросов языка, а в дальнейшем, хотя к предложению организации Академии возвращались, деятельность орфоэпистов, грамматистов и лексикографов сделали ее, по существу, ненужной.

Одновременно начинается работа над описанием языка и его «кодификацией». Первые грамматисты стремились описать не только грамматический строй языка, но и его орфоэпию – правила чтения, соотношение написания и произношения; некоторые авторы посвятили свои книги исключительно описанию орфоэпии.

Орфоэписты являются, до известной степени, предшественниками фонетистов на донаучном уровне. Они пытались описать современное им произношение с точки зрения соотношения буквы и звука и дать те или иные рекомендации. Исходным пунктом при этом являлось буква, и далеко не всегда орфоэписты различали букву и звук.