Проблема определения и периодизация развития литературных языков

Употребление русского общего жаргона не коррелирует прямо с уровнем образования и со специальностью (эти факторы имеют самые низкие ранги в иерархии и несущественное значение по критерию Фишера). Из этого следует, что совокупность «носителей» общего жаргона не совпадает с границами групп носителей литературного языка и просторечия, определяемыми преимущественно на основе образовательных критериев. По всей видимости, социолингвистические группы не разделены жестко. Несомненно, различаются зоны жесткого употребления признаков (пучка признаков) и размытые зоны употребления. Связывая это с размытостью границ между социальными группами, среди которых социально устойчивы только ядерные образования, мы полагаем, что социолингвистический статус изучаемой языковой подсистемы относит ее к этой размытой зоне употребления.

Современная лингвистическая парадигма предполагает осознание того, что статический подход к определению «носителя» той или иной ФСЯ по формуле «одна языковая подсистема - одна социальная группа» является весьма грубым упрощением реальной динамики социально-лингвистического взаимодействия, недопустимым изоморфизмом. Более перспективным является представление о «носителе» ФСЯ как о вероятностной динамической системе, образованной иерархией некоторых константных факторов (в нашем случае - половозрастных), реальный эффект которых подвержен случайным колебаниям. При этом владение общим жаргоном в значительной степени подвержено социальной коррекции, что связано с непрестижностью жаргонной лексики в русском языке.

Итак, рассмотрение сущности русского общего жаргона как промежуточного языкового образования приводит к мысли о том, что речь в данном случае идет не просто о внутренне противоречивом понятии или о не слишком удачном примере терминотворчества, а о глубоко антиномичном объекте, амбивалентность которого отражает сложный и динамичный характер социальной жизни языка.

Часто слышим слова «арго», «жаргон», «сленг». И нередко применяем жаргонизмы в своей речи, чем, но мнению одних засоряем ее, но мнению других - преображаем литературный русский язык.

ГЛАВА 2 ПЕРИОДЫ РАЗВИТИЯ РУССКОГО, НЕМЕЦКОГО, АНГЛИЙСКОГО ЛИТЕРАТУРНЫХ ЯЗЫКОВ

2.1 ПЕРИОДЫ  РАЗВИТИЯ  РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА

История литературного языка обнаруживает те органические отношения, которые на всех этапах общественного развития существуют между языком и историей народа. В словарном составе литературного языка, в его функциональных стилях ярче и заметнее всего отражаются те события, которыми ознаменованы определенные поворотные этапы в жизни народа. Формирование книжной литературной традиции, ее зависимость от смены общественных формаций, от перипетий классовой борьбы сказывается в первую очередь на общественном функционировании литературного языка и его стилистических ответвлений. Развитие культуры народа, его государственности, его искусства, и в первую очередь искусства слова—литературы, накладывает неизгладимую печать на развитие литературного языка, проявляясь в совершенствовании его функциональных стилей. Следовательно, периодизация истории русского литературного языка может строиться не только на базе тех этапов, которые переживает общенародный язык в результате объективных процессов внутреннего спонтанного развития его основных структурных элементов — звукового строя, грамматики и словарного состава, — но и на соответствиях между этапами исторического развития языка и развития общества, культуры и литературы народа.

Периодизация истории русского литературного языка до сих пор почти не служила предметом специального научного исследования. Те исторические этапы, которые фиксируются , вузовскими программами по истории русского литературного языка, намечены в статье В. В. Виноградова “Основные этапы истории русского языка”. В курсе лекций А. И. Горшкова мы находим периодизацию истории русского литературного языка согласно действовавшим в те годы вузовским учебным программам: 1. Литературный язык древнерусской (древневосточнославянской) народности (X—начало XIV вв.); 2. Литературный язык русской (великорусской) народности (XIV—середина XVII вв.); 3. Литературный язык начальной эпохи формирования русской нации (середина XVII—середина XVIII вв.); 4. Литературный язык эпохи образования русской нации и общенациональных норм литературного языка (середина XVIII—начало XIX вв.); 5. Литературный язык русской нации (середина XIX в.—по наши дни).

Позволим себе сделать отдельные критические замечания по поводу предлагаемой периодизации истории русского литературного языка. Прежде всего нам кажется, что в этой периодизации недостаточно учтена связь истории языка с историей народа. Выделяемые периоды соответствуют, скорее, имманентному развитию структурных элементов общенародного русского языка, чем развитию собственно языка литературного, которое немыслимо без неразрывной связи с историей русской государственности, культуры и в первую очередь истории русской литературы. Во-вторых, указанная периодизация страдает излишней дробностью и механистичностью, в ней искусственно разрываются на отдельные обособленные периоды такие этапы языкового исторического развития, которые должны были бы рассматриваться в неразрывном единстве.Изложим нашу концепцию периодизации истории русского литературного языка в неразрывной связи с историей русского народа, его культуры и литературы.Нам кажется наиболее целесообразным подразделить всю тысячелетнюю историю нашего литературного языка не на пять, а всего на два основных периода: период донационального развития русского литературно-письменного языка и период его развития как языка национального. Гранью между обоими намечаемыми периодами естественно было бы признавать время около середины XVII в., откуда, по известному определению В И. Ленина, начинается “новый период русской истории”.

Закономерности развития славянских литературных языков, благодаря которым отличаются в них донациональные и национальные периоды, прослежены и обоснованы в докладе В. В Виноградова, сделанном им на V Международном съезде славистов в Софии. Различия эти достаточно заметны и характерны. К числу наиболее существенных следует отнести появление в национальный период развития литературного языка его устно-разговорной формы, которая как средство .устного всенародного общения между членами языкового коллектива, по-видимому, отсутствовала в древнюю эпоху, когда письменно-литературная форма языка непосредственно соотносилась с диалектной разговорной речью и противопоставлялась этой последней.. В докладе на VII Международном съезде славистов в Варшаве (1973 г.), выдвигая на передний план соотношения между древнерусским (древневосточнославянским) книжным типом языка, языком собственно литературным и языком народно-диалектным, названный ученый предложил следующее хронологическое разделение эпохи: XI в.—первая половина XII в.; вторая половина XII в.—начало XIII в.; XIII—XIV вв. Основано данное деление на все более и более, по мнению Р. И. Аванесова, углубляющемся расхождении книжно-письменного и народно-диалектного языка с учетом жанровых разновидностей письменных памятников, которые строго разграничены в функциональном отношении.

Членение истории русского литературного языка на донациональный и национальный периоды развития достаточно широко принято как советскими, так и зарубежными историками русского, языка.Что касается того решительного отграничения эпохи развития литературного языка русской народности (XIV—XVII вв. — обычно называемый Московским периодом) от предшествующего времени, предлагаемого лекциями А. И. Горшкова и вузовской программой, то с этим согласиться нельзя, прежде всего исходя из закономерностей развития собственно литературно-письменного языка данной эпохи. Именно литературный язык Московского периода неразрывно связан с литературным развитием всей предшествующей поры. Ведь мы знаем о единстве литературы, отражаемой этим языком, т. е. той древнерусской литературы XI—XVII вв., в которой наблюдаются одни и те же литературные процессы, бытование и переписывание одних и тех же текстов, возникших еще в XI или XII вв. в древнем Киеве, а переписывавшихся и бытовавших в Московской Руси, на севере и к северо-востоку от Киева, и в XIV в. (“Лаврентьевская летопись”), и в XVI в (“Слово о полку Игореве”) и даже в XVII в. (“Моление Даниила Заточника”). То же относится и к таким переводным произведениям Киевской эпохи, как “История Иудейской войны” Иосифа Флавия, “Александрия” или “Девгеньево деяние”, которые, несомненно, возникли в XII—XIII вв., большинство же списков восходит к XV— XVII вв. Таким образом, единство древнерусской литературы на всем протяжении развития с XI по XVII в. обеспечивало и единство традиции древнерусского литературно-письменного языка вплоть до середины XVII в.

Слишком дробное подразделение периодов развития русского литературного языка национального периода, предлагаемое А. И. Горшковым, тоже не может быть признано достаточно обоснованным. Так, нам думается, нецелесообразно отделять резкой гранью язык второй половины XIX в. от предшествующей пушкинской эпохи, когда, несомненно, уже закладываются основы развития лексико-семантической и стилистической системы русского национального литературного языка, продолжающей существовать и в наши дни.

Итак, согласно нашему, убеждению, наиболее рационально выделение лишь двух, главных и основных периодов развития русского литературного языка: периода донационального, или периода развития литературно-письменного языка народности (вначале народности древнерусской, общевосточнославянской, а затем, с XIV в., народности великорусской), иначе древнерусского литературно-письменного языка до XVII в., и периода национального, охватывающего развитие русского литературного языка в собственном смысле этого термина, как национального языка русской нации, начиная примерно с середины XVII в. по наши дни.

Естественно, что в каждом из названных основных периодов развития русского литературного языка выделяются более мелкие подпериоды развития. Так, донациональный период распадается на три подпериода. Подпериод киевский (с Х по начало XII в.) соответствует историческому существованию единой восточнославянской народности и относительно единого древнерусского (Киевского) государства. Названный подпериод легко вычленяется и по такому заметному структурному признаку, как “падение глухих”, или изменение редуцированных гласных ъ и ь в полные гласные в сильных позициях и в нуль звука в слабых позициях, что, как известно, приводит к решительной перестройке всей фонологической системы древнерусского общенародного языка.

Второй подпериод падает на время с середины XII по середину XIV в., когда заметно проявляются в литературно-письменном языке диалектные ответвления единого восточнославянского языка, приведшие в конце концов к образованию отличающихся друг от друга по чертам фонетики, морфологии и лексики зональным разновидностям древнерусского литературно-письменного языка в эпоху феодальной раздробленности.

Третий подпериод развития литературно-письменного языка приходится на XIV—XVII вв. Для северо-востока—это язык Московского государства, в остальных областях восточнославянского заселения—это начальные основы впоследствии развившихся самостоятельных национальных языков восточнославянских народностей (белорусский и украинский), выступающие в XV—XVII вв. в качестве письменного языка всего Литовско-Русского государства, или “проста русска мова”, обслуживавшая как будущих белоруссов, так, и предков украинской народности.

Национальный период развития русского литературного языка также можно подразделить на три подпериода. Первый из них охватывает середину, или вторую половину XVII в., до начала XIX в. (до эпохи Пушкина). К этому времени в основном установились фонетическая и грамматическая системы русского общенародного языка, однако в литературном, письменном языке продолжают чувствоваться с достаточной силой следы ранее сложившейся традиции в формах церковнославянской и деловой русской речи. Это подпериод переходный, под-период постепенного установления и образования всесторонних норм современного русского литературного языка как языка нации.

Второй подпериод можно было бы назвать, пользуясь удачным определением, которое было намечено у В. И. Ленина, временем “от Пушкина до Горького”. Это время с 30-х годов XIX в. до начала XX в., конкретнее, до эпохи пролетарской революции, положившей конец господству помещиков и буржуазии, время развития русского литературного языка как языка буржуазной нации. В эти годы с особенной интенсивностью обогащался словарный состав языка, развивавшегося на основе широкого демократического движения, в связи с расцветом русской литературы и демократической публицистики.И, наконец, вычленяется третий подпериод в истории русского литературного языка, начинающийся со времени подготовки и осуществления пролетарской революции, подпериод советский, продолжающийся и в наши дни.

Такова в общих чертах периодизация истории русского литературного языка, которая кажется нам наиболее приемлемой.

2.2 Периоды развития немецкого литературного языка

Немецкий язык является родным более чем для 110 миллионов человек и одним из языков международного общения. На нем говорит население Германии, Австрии и часть населения Швейцарии, Италии, Бельгии, Франции и других стран. Значительные группы немецкоязычного населения проживают в США, Канаде, Бразилии, Аргентине, России, Казахстане, Польше, Румынии и других странах. Немецкий язык  относится к западной подгруппе германской группы индоевропейской семьи языков.

 В истории немецкого  языка выделяются следующие периоды: древневерхненемецкий (8–11 вв.), средневерхненемецкий (середина 11–14 вв.) и нововерхненемецкий. Более точная периодизация учитывает  также довольно продолжительный  период образования новонемецкого  литературного языка – ранненововерхненемецкий (середина 14 – середина 17 вв.). Определенную  роль в развитии немецкого  языка сыграла так называемая  «восточная колонизация» – завоевание  славянских и балтийских земель (10–13 вв.). Так, во всей восточной  Германии представлены многочисленные  топонимы славянского происхождения  с окончаниями на -itz, -in, -ow, au и  др. Чрезвычайно распространены  в восточной Германии и Австрии  исконно славянские фамилии. Однако  лексические заимствования из  славянских языков в немецкий немногочисленны – например, Grenze «граница», Quark «творог», Petschaft «печать». В разные эпохи осуществлялись заимствования из немецкого в славянские. В словарный состав русского языка вошли такие слова, как ярмарка < ср.-верх.-нем. jârmarket, грифель < Griffel (18 в.), рубанок < Raubank (18 в.), галстук > Halstuch (18 в.) и др., в том числе и через посредство других славянских языков: ср. грубиян < чешск. hrubian < нем. Grobian, ратуша < польск. ratusz < нем. Rathaus и др. Некоторые слова, восходящие к латинскому (греческому) корнеслову, проникли в русский язык через посредство немецкого: филология < Philologie (18 в.), факультет < Fakultät (18 в.)

Система функциональных стилей немецкого языка включает в себя литературный язык (Schriftsprache, Standardsprache, Hochdeutsch), сближающийся с литературной нормой обиходно-разговорный язык (Umgangssprache), региональные (территориально окрашенные) обиходно-разговорные языки (берлинский, северонемецкий, верхнесаксонско-тюрингенский, вюртембергский, баденский, баварский, пфальцский, гессенский), многочисленные полудиалекты (возникшие на базе диалектов региональные разговорные наддиалектные формы языка, отличающиеся от собственно диалектов устранением наиболее специфических диалектных признаков) и собственно территориальные диалекты.