Лексико-семантические средства создания природы в поэзии Поля Верлена

Введение

Актуальность исследования. Творчество Поля Верлена занимает значимое место в литературе Франции. Поэтика его лирики представляет собой интересный аспект для изучения. Тема природы в стихотворениях Поля Верлена заслуживает более подробного рассмотрения. Исследование изображения природы в поэзии Поля Верлена способно открыть новые широкие возможности для выявления красоты и музыкальности его стиха, глубины его мышления, а также многогранности восприятия им окружающего мира.

Ак​туальность данного научного исследования состоит в том, что, несмотря на большое внимание, оказываемое учёными творчеству поэта, в его наследии остаются неизученные стороны, которые ждут своих исследователей. В частности, пристальное внимание следует уделить тем стихотворениям Поля Верлена, в которых он в полной мере раскрывается как поэт-пей​зажист.

Объектом исследования является поэтический текст Поля Верлена.

Предмет исследования – языковые средства выражения природы.

Методы исследования. В соответствии с проблематикой и характером исследования в диссертации использован метод герменевтики – теории об интерпретации смысла и раскрытии содержания художественного текста – как основы гуманитарного знания и метод системного анализа. Вспомогательными явились сравнительно-исторический, описательный и сопоставительный методы.

Цель данного исследования заключается в выявлении и анализе особенностей языкового выражения природных явлений в поэзии Поля Верлена.

Задачи данной курсовой работы заключаются в следующем:

1​ Определить природное пространство в поэзии Поля Верлена.

2​ Рассмотреть особенности лексики с семантикой природы.

3. Выявить художественные средства, послужившие для создания природных образов.

Для написания данной курсовой работы использовались такие методы, как: метод критического анализа, метод синтеза, метод сплошной выборки, описательный метод, компонентный анализ.

Теоретическая значимость состоит в том, что нами была сделана попытка выявления и описания лексико-семантических средств создания природы в поэзии Поля Верлена. Результаты исследования могут способствовать дальнейшей разработке проблем лингвокультурологии, специфического языка автора.

Практическое значение работы состоит в том, что результаты проведенного исследования могут найти применение при разработке теоретических курсов по стилистике и лексикологии французского языка, при проведении практических занятий по аналитическому чтению.

Объем и структура курсовой работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Природное пространство в поэзии Поля Верлена

 

 

1.1​. Язык символистской поэзии Поля Верлена

Поэзия создает удивительный безграничный мир, который позволяет нам чувствовать, выражать эмоции. Мы плачем, смеемся, грустим, сопереживаем, смеемся и надеемся вместе с классиками мировой поэзии. И одним из таких классиков, чьи произведения заряжают нас удивительно тонкими, «музыкальными» эмоциями, является крупнейший французский поэт-символист Поль Верлен (1844-1896).

Для проведения анализа стихотворений Поля Верлена прежде всего необходимо определиться с понятием «символизм». Символизмом в литературе называется такое течение, при котором символ является основным приемом художественной изобразительности для художника, который в окружающей действительности ищет лишь соответствий с потусторонним миром.

Как правило, символистов упрекают в вызывающей темноте, в том, что они создают шифрованную поэзию, где слова нуждаются как фигуры ребуса в отгадке, что их поэзия – для посвященных. Но неясность, расплывчивость, двойственность переживаний облекается и в соответствующую форму.

Красочные, точно и четко чеканенные слова не удовлетворяют поэтов – символистов. Им нужны «слова – хамелеоны», слова напевные, певучие, им нужны песни без слов. [3]

Свое видение того, каким должно быть стихотворное творчество, Верлен выразил в произведении «Поэтическое искусство», написанном в связи с 200-летием трактата Н. Буало «Поэтическое искусство»:

Art poétique De la musique avant toute chose, Et pour cela préfère l’Impair Plus vague et plus solube dans l’air, Sans rien en lui qui pèse ou qui pose. Il faut aussi que tu n’ailles point Choisir tes mots sans quelque méprise : Rien de plus cher que la chanson grise Où l’Indécis au Précis ce joint. Cest des beaux yeux derrière des voiles, C’est le grand jour tremblant de midi, C’est, par un ciel d’automne attiédi, Le bleu fouillis des claires étoiles ! Car nous voulons la Nuance encore, Pas la Couleur, rien que la nuance ! Oh ! la nuance seule fiance Le rêve au rêve et la flûte au cor ! Fuis du plus loin la Pointe assassine, L’esprit cruel et le Rire impur, Qui font pleurer les yeux de l’Azur, Et tout cet ail de basse cuisine ! Prends l’éloquence et tords-lui son cou ! Tu feras bien, en train d’énergie, De rendre un peu la Rime assagie. Si l’on n’y veille, elle ira jusqu’où ? O qui dira les tons de la Rime ! Quel enfant sourd ou quel nègre fou Nous a forgé ce bijou d’un sou Qui sonne creux et faux sous la lime ? De la musique encore et toujours ! Que ton vers soit la chose envolée Qu’on sent qui fuit d’une âme en allée Vers d’autres cieux à d’autres amours. Que ton vers soit la bonne aventure Eparse au vent crispé du matin Qui va fleurant la menthe et le thym... Et tout le reste est littérature.

Искусство поэзии За музыкою только дело. Итак, не размеряй пути. Почти бесплотность предпочти Всему, что слишком плоть и тело. Не церемонься с языком И торной не ходи дорожкой. Всех лучше песни, где немножко И точность точно под хмельком. Так смотрят из-за покрывала, Так зыблет полдни южный зной. Так осень небосвод ночной Вызвезживает как попало. Всего милее полутон. Не полный тон, но лишь полтона, Лишь он венчает по закону Мечту с мечтою, альт, басон. Нет ничего острот коварней И смеха ради шутовства: Слезами плачет синева От чесноку такой поварни. Хребет риторике сверни. О, если б в бунте против правил Ты рифмам совести прибавил! Не ты,— куда зайдут они? Кто смерит вред от их подрыва? Какой глухой или дикарь Всучил нам побрякушек ларь И весь их пустозвон фальшивый? Так музыки же вновь и вновь! Пускай в твоем стихе с разгону Блеснут в дали преображенной Другое небо и любовь. Пускай он выболтает сдуру Все, что впотьмах, чудотворя, Наворожит ему заря… Все прочее — литература. (Перевод Б. Л. Пастернака)

Крупнейший теоретик классицизма Буало сочинил большую поэму из 4 песен, в которой излагал множество правил художественного творчества. Верлен противопоставляет этой поэме-трактату маленькое стихотворение с единственным требованием: поэзия должна быть подобна музыке. Как музыка – почти бесплотна, как музыка – построена на нюансах, как музыка – неопределенна, не риторична, иррациональна, устремлена к иному, идеальному миру. Поэзии Верлен противопоставляет презираемую им «литературу».

Верлен формулирует принципы новой поэтики и эстетики, отделяя поэзию от собственно литературы, т. е. искусства, основанного на сюжете; поэзия, как считает автор, должна выражать некую неопределённую реальность: неуловимые движения души, мимолётные впечатления, мечту или, скорее, её очертания, т. е. выражать чувства, настроения автора. Новый смысл поэзии требует и иной формы. Для этого необходимо освободить слова от их конкретного значения и растворить их в мире звуков. Он требует «музыки прежде всего». Чтобы сделать стих адекватным миру неясных ощущений, нужно вернуться к его первородной песенной простоте, отказаться от строгой рифмы, обязательной паузы в середине стиха (цезуры), чёткой и синтаксически упорядоченной строфы. Стихотворение включено в книгу стихов 1884 г. «Jadis et naguère» («Далёкое и близкое» или «Давно и недавно»). На русский язык переводилось Валерием Брюсовым, Борисом Пастернаком, Георгием Шенгели, и др.

Таким образом, смысл у символистов актуализировался через звуковой ряд, адекватный «сокровенной вибрации души». А первая строка Поэтического искусства П.Верлена «Музыки, прежде всего» («De la musique, avant toute chose») стала лозунгом их поэзии. Символисты одновременно разрушали традиционные нормы стихосложения: они отказались от канонического александрийского стиха и обязательной цезуры, от ударения в конце строки, сделали подвижной систему пауз, часто обходились без рифмы, заменяя ее ассонансами, вводили стихотворные строки необычных размеров, разрушили строфу и даже посягнули на грамматику и синтаксис. [5]

На формирование личности Верлена повлияла книга Шарля Бодлера «Цветы зла», направленная против жестокого общества. Она наполнила сердце поэта мрачными, трагическими мелодиями, развеяла юношеские иллюзии и романтические мечты. Название первого сборника «Сатурничные песни» (1866) было заимствованно из стихотворения Бодлера «Эпиграф к осужденной книге». Согласно представлениям астрологов, Сатурн – мрачная, печальная планета, и Верлен причислил себя к людям, рожденных под ней. Первый раздел сборника «Сатурничные песни» называется «Меланхолия». Это название говорит само за себя, поскольку меланхолия – болезненно-подавленное состояние. [6]

В ранних поэтических сборниках Верлена («Сатурнические поэмы», 1866; «Галантные празднества», 1869) совершается постепенный переход от свойственной парнасцам любви к статичной красоте, материальной осязаемости мира к нереальности мира-декорации, растворению всего материального в зыбкости воспоминаний и воображения. В передаче настроений, мгновенных ощущений заметно влияние эстетики импрессионизма. [7]

В еще большей степени стремление заменить «живопись» стиха, его парнасскую пластичность на «музыку» выражено в сборнике «Добрая песня» (1870). Вот, например, стихотворение «И месяц белый…», состоящее из предельно коротких строк и простых слов, поражающих не поэтической образностью, а музыкальностью звуков:

La lune blanche

Luit dans les bois ;

De chaque branche

Part une voix

Sous la ramée...

Ô bien-aimée.

L’étang reflète,

Profond miroir,

La silhouette

Du saule noir

Où le vent pleure...

Rêvons, c’est l’heure.

Un vaste et tendre

Apaisement

Semble descendre

Du firmament

Que l’astre irise...

C’est l’heure exquise.

Но в том же сборнике можно встретить стихи, в которых доминирует не музыкальность, а живописность. Так, в стихотворении «Гул полных кабаков…» предстает мрачная картина действительности (причем, поэт намеренно сгущает краски) — но лишь для того, чтобы за ней по контрасту возник иной, прекрасный, идеальный мир, тот «рай, о котором говорится в последней строке:

Le bruit des cabarets, la fange du trottoir,

Les platanes déchus s’effeuillant dans l’air noir,

L’omnibus, ouragan de ferraille et de boues,

Qui grince, mal assis entre ses quatre roues,

Et roule ses yeux verts et rouges lentement,

Les ouvriers allant au club, tout en fumant

Leur brûle-gueule au nez des agents de police,

Toits qui dégouttent, murs suintants, pavé qui glisse,

Bitume défoncé, ruisseaux comblant l’égout,

Voilà ma route – avec le paradis au bout.

С 1872 по 1881 г. Верлену удалось опубликовать только один сборник — «Романсы без слов» (1874). В нем тенденция дематериализации мира, придания слову «второго», идеального плана путем выявления его музыкальности достигает вершины и делает сборник одним из самых совершенных созданий символистской поэзии. При этом стихи сборника исполнены меланхолии, в содержании их явно выступают черты декаданса.

Вот одно из самых знаменитых стихотворений, вошедших в этот сборник:

Il pleure dans mon cœur

Comme il pleut sur la ville ;

Quelle est cette langueur

Qui pénètre mon cœur ?

Ô bruit doux de la pluie

Par terre et sur les toits !

Pour un cœur qui s’ennuie,

Ô le chant de la pluie !

Il pleure sans raison

Dans ce cœur qui s’écoeure.

Quoi ! nulle trahison ?

Ce deuil est sans raison.

C’est bien la pire peine

De ne savoir pourquoi

Sans amour et sans haine

Mon cœur a tant de peine !

Поэт пишет стихотворения, которые не преследуют какой-нибудь общественной или философской цели, представляя собой как бы великолепные художественные изделия; тем самым, они, по мнению «Парнаса», свидетельствуют о своей принадлежности к высокому искусству.

Поль Верлен не был основателем школы символизма в том смысле, что он не был ее теоретиком, не издавал манифестов и не выступал с декларациями, он просто был первым, кто стал писать стихи иначе, чем писали их предшествовавшие символистам парнасцы и даже одинокий гений Бодлер. Впервые сумеречные настроения «fin de siècle» со всей полнотой проявились именно в творчестве Верлена, ставшем образцом для нескольких поколений символистов. [1]

М.Горький высоко ценил лирический дар поэта, он справедливо считал Верлена главой школы символизма, получившей широкое распространение в Европе. Именно Горький отметил превосходство писателя над теми, кто называл себя его последователями и учениками: «Верлен был яснее и проще своих ченииков: в его меланхолических, звучащих глубокой тоской стихах был ясно слышен вопль отчаяния, боль чуткой и нежной души, которая жаждет света, жаждет чистоты, ищет Бога и не находит, хочет любить людей и не может».

 

 

1.2. Роль природы в  символистской поэзии Поля Верлена

Необыкновенная сложность и разветвленность переживаний Верлена, при крайней их неопределенности, гораздо легче могла поддаваться бессловесному тональному искусству. Но именно поэтому Верлен относился и к поэзии как к искусству прежде всего тональному. Слово он ценил по его звучанию. Тончайшие переливы звучания ритмического и фонетического характера — вот, так сказать, душа стихотворений Верлена. Музыкальный характер его поэзии выявляется и в мастерской технике повторов, когда звук, слово, стих или целая строфа, как музыкальная фигура, проходят через все стихотворение. [8]

Все поэты, творчество которых относится к символизму, в той или иной степени стремились к неразгаданности мысли, к разрушению традиционной формы. Причина нарочитого отказа от ясности и традиций скрывалась в недоверии к реальности, т.е. к буржуазной действительности, в которой они не могли найти для себя морально-нравственной опоры, источника для вдохновения. Поэтому их поэзия, как правило, проникнута мистикой и фатальными настроениями.