Лексические особенности перевода художественного текста в английском языке

Например: 
George smoked a thoughtful pipe. 
По смыслу эпитет thoughtful относится не к слову pipe, а к smoked: 
Погруженный в задумчивость Джордж курил трубку.

Peter and Joan snatched a hasty luncheon at the restaurant. 
Питер и Джоан поспешно позавтракали в ресторане. 
Эпитет hasty характеризует образ действия, а не слово luncheon.

Перенесенный эпитет является одной из разновидностей метафорического  эпитета. Наиболее распространенным типом  перенесенного эпитета является эпитет, который переносит действие или свойство человека на предмет: a thoughtful pipe — по существу задумчивым был курящий, а не его трубка; a hasty luncheon — не завтрак был поспешен, а герои поспешно позавтракали и  т. д. В этих случаях эпитет характеризует  агента действия. Напомним приводившийся  ранее пример: the early horrors of the factory system (стр. 1ll), где эпитет синтаксически  определяет слово horrors, а логически  относится к сочетанию factory system.

Другой пример: 
She caught a horrid glimpse of the apparition. 
Вид привидения поверг ее в ужас. 
 
118

Но данное предложение  допускает и другой вариант перевода: 
Она увидела ужасное привидение.

Проф. М. М. Морозов приводит другой интересный пример. В комедии  Шекспира «Как вам будет угодно»  старость и голод называются weak evils не потому, что они сами слабы, а  потому, что они ослабляют человека. И в этом случае прилагательное weak логически не определяет слово, к  которому оно относится синтаксически. При переводе с английского языка  такие эпитеты редко сохраняются, так как в русском языке  они были бы слишком необычными (ср. «разочарованный лорнет» у Пушкина). В английском языке подобные эпитеты очень распространены и встречаются не только в художественной литературе.

Например: 
...bending his Irish pen to the Doric * he (the poet) writes... (D. W., 1959) 
* Doric, rustic dialect of English. 
Определение Irish относится логически не к pen, а к he (poet). Необычность употребления превращает его в эпитет. Сохранение этого перенесенного эпитета в переводе невозможно, поэтому Irish надо отнести к тому слову, к которому оно относится логически, т. е. к слову «поэт». 
...Обратившись к диалекту, ирландский поэт пишет...

Также невозможно сохранить  своеобразный перенесенный эпитет и  в следующем примере: 
And then came the explosion in Belgian Congo, jolting white supremacy from Nairobi to Capetown.. (D. W., 1959) 
А затем произошел взрыв в Бельгийском Конго, который потряс господство белых от Найроби до Кейптауна. 
 
119 

Развернутая метафора очень  широко используется в газетно-публицистическом стиле. Сохранение ее в переводе на русский язык не всегда возможно и  желательно, ибо в русском переводе она кажется более оригинальным приемом, чем в подлиннике; это  является крайне нежелательным, т. к. одним  из основных принципов теории перевода является передача содержания оригинала  равноценными средствами. Оригинальное передается столь же оригинальным и необычным, и наоборот, общеупотребительное и характерное для языка должно быть передано столь же характерным и общеупотребительным. Другими словами, переводчик не должен ни обесцвечивать перевод, ни делать его более красочным и ярким.

Например: 
The colonialists in Africa began to feel the waves of African liberation lapping round their ankles. (D. W., 1959) 
В переводе данного предложения развернутую метафору следует сохранить, но с заменой множественного числа единственным. 
Колониалисты в Африке видят, что волна национально-освободительного движения подступила к их ногам.

Очень распространены развернутые  метафоры, взятые из области спорта. 
Например: 
The Tory Team, however, aren't all batting on the same wicket. 
Эта метафора основана на игре в крикет — национальной игре англичан, но мало известной в Советском Союзе. Сохранение метафоры в переводе вряд ли необходимо, ибо это внесло бы малознакомый и необычный элемент. Поэтому, исходя из вышеуказанного принципа перевода как «передачи равноценным», ее следует либо передать по смыслу (например: «Однако, консерваторы не едины»), либо заменить знакомым русскому читателю образом («Однако команда консерваторов играла недружно»).

В некоторых случаях сохранение всех образов развернутой метафоры создает известную искусственность  и излишне загромождает перевод. Поэтому какое-то звено такой  развернутой метафоры можно опустить в переводе. 
Например: 
Armies of dark pines march up the steep slopes in serried ranks. (The Times, 1957, Diversity of the Swiss Jura) 
По крутым склонам сомкнутыми рядами шагают Темные сосны. 
Из трех элементов развернутой метафоры один (armies) в переводе опускается. Вряд ли в этом случае мы нанесли ущерб оригиналу, так как «сомкнутыми рядами» и «шагают» вполне передают образ, данный в подлиннике.

Нарушение фразеологических сочетаний путем замены одного из членов данного сочетания или  введения дополнительного элемента — чрезвычайно характерный для  английского языка стилистический прием. Этот прием постоянно применяется  в художественной литературе и настолько  распространен, что им нередко пользуются и авторы газетных статей и очерков. Как известно, многие лексические  стилистические средства используются в эмоционально окрашенной публицистике, однако, они не столь ярки и оригинальны, как в художественной прозе. Их широкое  использование в разных стилях письменной английской речи дает основание считать  нарушение фразеологических единств  характерным для английского  языка средством выразительности. Например, описывая демонстрацию безработных, газета «Дейли Уоркер» пишет: 
Large police forces are encamped near the meeting out of sight, but hardly out of mind. (D. W., 1958) 
Союз but и наречие hardly являются дополнительным элементом в использованной поговорке out of sight, out of mind.

Во время поездки Даллеса  в Индо-Китай газета «Дейли Уоркер»  писала о нем, намекая на его неуклюжую  и грубую политику: 
Not without reason Mr. Dulles is called a bull in the Indo-China shop. 
В этом случае в английскую поговорку A bull in a China shop введен дополнительный элемент. Дополнительный элемент введен и в двух нижеследующих примерах: 
Bienne is a thoroughly modern, industrial town — industrial that is in the clean Swiss sense. {The Times, 1957, Diversity of the Swiss Jura) 
Van will be a great artist, if the adulation does not go to his fair curly head. (D. W., 1958) 
 
121 

Степень интенсивности этого  приема в вышеприведенных примерах не одинакова. В одних она ощущается  слабо, в других приближается к игре слов (the Indo-China shop). Точно так же различна и степень трудности перевода. Она связана с трудностями  перевода фразеологических сочетаний  вообще, ввиду наличия или отсутствия в другом языке равноценных фразеологических сочетаний с одинаковой образностью. Английской поговорке out of sight, out of mind, использованной в пероом примере, соответствует  по смыслу русская—«С глаз долой, из сердца вон». Однако образы в английском и русском вариантах (mind и «сердце») не совпадают. Поэтому приходится прибегнуть к описательному переводу по смыслу. Ниже мы даем вариант перевода: 
Крупные отряды полиции расположились поблизости от того места, где происходит митинг. Хотя их и не видно, едва ли кто-нибудь забывает об их присутствии.

В переводе второго примера  поговорку удается сохранить, но игра слов, основанная на нарушении  фразеологического единства, пропадает: 
Не без основания в вопросе об Индо-Китае г-на Даллеса сравнивают со слоном в посудной лавке.

Для перевода третьего и четвертого примеров можно предложить следующие  варианты: 
Бьенн — вполне современный промышленный город, но промышленный в чисто - швейцарском смысле слова — очень чистенький. 
Ван станет великим музыкантом-художником, если преклонение не вскружит его кудрявую, светловолосую голову.

В последнем случае прием, использованный в оригинале, удалось  полностью сохранить. 
 
122

Случаи с заменой одного из элементов фразеологического  единства — прием, обычно построенный  на антонимии — легче поддаются  переводу. 
Например: 
То wash one's clean linen in public. (Oscar Wilde, The Importance of Being Earnest) 
Мыть свое чистое белье на людях (clean linen «чистое белье» вместо dirty linen «грязное белье»).

Нарушение фразеологических единств как стилистический прием  так сильно распространено в английском языке, по-видимому, потому, что сцепление  между элементами единства слабее в  нем, чем в русском.

Выше говорилось о том, что замена элемента во фразеологическом единстве часто бывает основана на созвучии, т. е. она приближается к игре слов. В заголовке статьи «Дейли Уоркер» о повышении цен на билеты в кино и на городской транспорт автор делает такую замену в экономическом термине cost of living, являющемся фразеологическим единством. Слово living заменено словом loving, близким по созвучию. Озаглавив статью "Cost of Loving", автор хочет сказать, что повышение цен на билеты неблагоприятно отразится на бюджете английских молодых рабочих и служащих, которые захотят повести своих девушек в кино. Чтобы как-то передать этот прием, переводчику приходится сохранить термин «стоимость жизни», но ввести в него дополнительный элемент — «стоимость не жизни, а... любви».

Говоря о молниеносной оккупации Филиппин японцами во время  второй мировой войны, английские газеты писали: 
The Japanese try to make hell while the sun shines. 
Подстановка слова hell вместо hay в общеизвестной пословице "to make hay while the sun shines" основана на том же принципе созвучия. В данном случае переводчику пришлось прибегнуть к интерпретирующему переводу и использовать равнозначную пословицу в ее неизмененной форме: 
Японцы куют железо пока горячо, стараясь причинить максимальный ущерб союзникам. 
 
123

Такие случаи подводят непосредственно  к проблеме передачи игры слов в  переводе. Это труднейшая проблема, так как игра слов основывается на омонимии или близком созвучии, а  совпадения такого рода в двух языках очень редки. В таких случаях  переводчику приходится прибегать  к заменам, и тут от него требуется  много находчивости и изобретательности. Однако иногда игру слов можно сохранить. Например, желая дать понять, что  политические телепередачи в Англии проникнуты идеями консерваторов, газета «Дейли Уоркер» прибегает к игре слов в заголовке Toryvision (вместо Television). Пожалуй, интерпретирующий перевод  «Торивидение, а не телевидение» передает игру слов.

Блестящим примером передачи игры слов в переводе может служить  перевод Поликсеной Соловьевой следующего отрывка из книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». Сурок рассказывает Алисе сказку о трех сестрах, которые  жили на дне паточного колодца  и занимались тем, что таскали  патоку из колодца. Игра слов основана на двух значениях глагола to draw —  «тащить» и «рисовать». 
"But I don't understand where they drew the treacle from."  
"You can draw water out of a 'water-well,'" said the hatter;  
"So I should think you could draw treacle out of of a 'treacle well'—eh stupid?" 
«Но я не понимаю, как они могли рисовать патоку».— «Ведь можно патоку совать в рис,— сказал шляпник. — Отчего же нельзя рис совать в патоку, а, глупышка?»

Выше уже говорилось о  положительных и отрицательных  ассоциациях, вызываемых эмоциональным  значением слова, и о том, какую  роль они играют при переводе. Здесь  следует остановиться на другом вопросе  — на привычных образных ассоциациях, которые в разных языках часто  не совпадают. Для английского языка  характерно образное использование  слов tide, ebb, flow.

The tide of the Liberation movement. 
Волна национально-освободительного движения. 
 
124 

В русском языке в качестве привычной метафоры используется слово  «волна», т. к. для нас (в силу особенностей географического положения нашей  страны) «прилив» и «отлив» не являются столь же конкретными и привычными образами, как для англичан. Переводчик же, как уже говорилось выше, должен всегда руководствоваться стремлением  передавать привычное столь же привычным. Отступление от этого правила может внести в перевод большую степень оригинальности, чем в подлиннике. Таким образом, все вышесказанное говорит о том, что переводчик должен стремиться сохранять своеобразие оригинала, не нарушая, однако, норм русского языка. При этом ему не следует забывать, что то, что является привычным для одного языка, может выглядеть совершенно необычно в переводе и привнесет в него аффектацию и вычурность, чуждые оригиналу. То, что В. Г. Белинский говорил о замене образа, применимо к переводу в более широком смысле слова: «Близость к подлиннику состоит в предании не буквы, а духа создания. Каждый язык имеет свои, одному ему принадлежащие средства, особенности и свойства до такой степени, что для того, чтобы передать верно иной образ или фразу, в переводе их должно совершенно изменить. Соответствующий образ, так же, как и соответствующая фраза, состоит не всегда в видимой соответственности слов, надо чтобы внутренняя жизнь переводного выражения соответствовала жизни подлинника».