Сделки в гражданском праве РФ: понятие и виды, условия действительности

Весьма  распространенной в сфере хозяйствования и правоприменения стала практика, когда договоры подписывают заместители руководителей исполнительных органов, другие должностные лица коммерческих организаций, хотя такое право учредительными документами им не предоставлено. Нередко на указанных договорах ставится печать фирмы, а при расшифровке подписи значится фамилия правомочного должностного лица (генерального директора, другого лица, имеющего право заключать подобные сделки). Стороны обычно не поднимают вопрос о порочности 
сделки, а приберегают этот «аргумент» на случай привлечения к ответственности.

     В последнем случае заинтересованная сторона ставит перед арбитражным судом вопрос о признании сделки недействительной.

Указанная сделка может быть признана недействительной в связи с заключением ее с неправосубъектным лицом. Печать же на договоре не меняет ситуации, так как она, по общему положению, не относится к непременным реквизитам договора.

Признавая данную сделку недействительной, необходимо особое внимание обращать на правовой статус тех заместителей (других должностных лиц) руководителя исполнительного органа, которые подписали договор¹. Если эти лица в учредительных документах значатся в качестве органа юридического лица (правление, дирекция), их действия следует квалифицировать по ст. 174 ГК, несмотря на то, что им не предоставлено право заключать любые сделки. Ведь они совершают в качестве органа юридического лица без доверенности другие хозяйственно-правовые действия. Так, весьма распространенной является практика, когда заместители руководителей исполнительных органов коммерческих организаций подписывают платежные документы, а в кредитных учреждениях имеются карточки с образцами их подписей. Поэтому, заключая договор, они превышают полномочия как органы своего юридического лица.

Если  же указанные лица не входят в состав органа (органов) юридического липа, они должны действовать по доверенности, посредством института представительства. В этом случае сделка может быть признана недействительной в связи с заключением 
ее неуполномоченным лицом¹⁷. Однако, последующее одобрение сделки представляемым порождает для него все правовые последствия по данной сделке с момента ее совершения.

Сделки с пороками воли можно подразделить на сделки, совершенные без внутренней воли на совершение сделки, и сделки, в которых внутренняя воля сформировалась неправильно.

Без внутренней воли совершаются сделки под влиянием насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной (ст. 179 ГК), а также гражданином, не способным понимать значения своих действий или руководить ими (ст. 177 ГК). Такие сделки признаются недействительными вследствие того, что воля самого лица на совершение сделки отсутствует, имеющее же место волеизъявление отражает не волю участника сделки, а волю какого-либо иного лица, оказывающего воздействие на участника сделки.

Насилие — физическое воздействие (избиение, истязание) на участника сделки со стороны его контрагента или выгодоприобретателя по заключаемой сделке. Необязательно, чтобы контрагент сам оказывал это воздействие; необходимо, чтобы он знал об этом и использовал это обстоятельство в своих интересах.

Угроза  при признании сделок недействительными  встречается более часто, чем насилие. Она представляет собой психическое воздействие на участника сделки, что также приводит к волеизъявлению при отсутствии внутренней воли. Не всякая угроза способна опорочить сделку, а лишь такая, которая объективно может воздействовать на участника сделки с целью понуждения его к заключению, т. е. существенная угроза. Для признания угрозы существенной обязательным условием является ее реальность, т. е. действительная возможность причинения значительного вреда участнику сделки либо его близким. Если угроза не существенна, то по этому основанию сделка не может признаваться недействительной¹⁸. Не имеет значения, если участнику сделки угрожают правомерным действием, например заявлением в милицию, сообщением в налоговую инспекцию. При том, что это действие правомерно, использование его в качестве угрозы порочит действительность сделки. Единственным исключением является угроза правомерным действиям, приводящим к тому же результату, что и сделка, совершаемая под влиянием угрозы.

Злонамеренное соглашение представителя одной стороны с другой стороной также относится к сделкам, имеющим лишь волеизъявление при отсутствии внутренней воли. В сделках, совершаемых через представителя, последний не выражает собственную волю; его задача состоит в том, чтобы донести до контрагента волю представляемого. Вследствие злонамеренного соглашения воля представляемого не доводится и подменяется волей представителя, что и служит основанием недействительности этих 
сделок. Злонамеренность соглашения предполагает умышленные действия представителя и контрагента, т. е. их сговор за счет представляемого.

Сделки, совершаемые гражданами, не способными понимать значения совершаемых ими действий или руководить ими, отличаются от сделок недееспособных граждан тем, что совершаются дееспособными лицами, однако вследствие заболевания, опьянения либо иного состояния психики эти лица не могут понимать, какую сделку они совершают. Наиболее часто по этому основанию признаются недействительными сделки лиц, которые впоследствии признаются недееспособными.

Сделки, совершаемые под влиянием обмана, заблуждения, кабальные сделки характеризуются наличием внешне выраженной, казалось бы, безупречной внутренней воли, однако сформировавшейся под воздействием обстоятельств, искажающих истинную волю лица¹⁹.

Говоря  о недействительности сделок с пороками воли, нельзя не обратить внимание на теоретический вопрос о том, чему придается более важное значение для действительности сделки — собственно воле или волеизъявлению. По этому вопросу в литературе высказаны различные взгляды, которые можно сгруппировать следующим 
образом. По мнению одних авторов, основу действительности сделки должно составлять волеизъявление, поскольку сделка всегда есть действие, а юридические последствия связываются с волеизъявлением. Другие авторы полагают, что стержневым моментом сделки является внутренняя воля лица. Третья позиция представляется более логичной и обоснованной, поскольку она учитывает и наличие правильно сформированной внутренней воли, и адекватное ее выражение в волеизъявлении,— в их неразрывном единстве. Выделение таких понятий, как воля и волеизъявление,— не более чем результат их раздельного правового анализа, в реальной же действительности отделить волю от волеизъявления можно только на определенной степени абстракции. Единство воли и волеизъявления — непременное условие действительности сделки.

Недействительность  сделок вследствие порока формы сделки зависит от того, какая форма законом или соглашением сторон для совершения той или иной сделки установлена. Естественно, что невозможно представить несоблюдение устной фирмы сделки. Закон связывает недействительность только с письменной формой сделки. Несоблюдение простой письменной формы влечет недействительность сделки только в случаях, специально указанных в законе. Несоблюдение же требуемой законом нотариальной формы, а также государственной регистрации сделки всегда влечет ее недействительность.

Сделки  с пороками содержания признаются недействительными вследствие расхождения условий сделки с требованиями закона и иных правовых актов.

Среди отдельных составов недействительных сделок с пороками содержания следует назвать сделки, совершаемые с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности²⁰, а также мнимые и притворные сделки²¹.

Сделки, совершаемые  с целью, заведомо противной основам  правопорядка и нравственности, представляют собой квалифицированный состав недействительной сделки, не соответствующей требованиям закона. Иными словами, к составу недействительной сделки с пороком содержания добавляется квалифицирующий субъективный момент — цель. Следовательно, если при установлении факта нарушения требований закона в условиях сделки такая сделка признается недействительной, заведомо 
противной основам правопорядка и нравственности, то наступают более жесткие последствия, предусмотренные законом,— взыскание всего полученного в доход государства. На первый взгляд, состав, предусмотренный ст. 169 ГК, имеет самостоятельный характер и не требует условия несоответствия сделки требованиям закона, достаточно лишь установить наличие противоправной цели, и сделка недействительна со 
всеми вытекающими последствиями. Однако это не так. Гражданское право не имеет целью устанавливать меры ответственности за нарушение основ правопорядка и нравственных устоев общества. Это задачи иных отраслей права. И если заключенная сделка, например покупка оружия с соблюдением всех предусмотренных законом процедур, совершена с целью убийства, то меры гражданского законодательства не в состоянии предотвратить это деяние или наказать виновного. В данном случае эта 
цель находится за пределами сделки по приобретению оружия. Законное приобретение оружия — действительная сделка, использование же этого оружия для убийства — состав уголовного преступления. В данном квалифицированном составе недействительных сделок довольно часто гражданский закон пересекается с составами различных уголовных преступлений и административных проступков. Роль гражданского 
закона (в частности, ст. 169 ГК) — устранение неблагоприятных имущественных последствий такого рода действий. Карательные санкции к одной или к обеим сторонам могут быть применены при наличии следующих условий: во-первых, карательные санкции применяются при наличии умысла хотя бы у одной из сторон; во-вторых, для применения карательных санкции достаточно, чтобы хотя бы одна из сторон 
произвела исполнение или во всяком случае приступила к исполнению по такой сделке; в-третьих, карательные санкций применяются к стороне, умышленно совершившей такую сделку, причем независимо от того, произвела она сама исполнение или ограничилась принятием исполнения от другой стороны. С учетом всех этих обстоятельств в доход государства будет взыскано либо все полученное по сделке, либо все причитавшееся в возмещение полученного, либо и то и другое. Так, если с умыслом действовали обе стороны, но одна из сторон исполнение произвела, а другая не произвела, то со стороны, получившей исполнение по сделке, будет взыскано в доход государства как все ею полученное, так и все, что она сама должна была исполнить по сделке.

Мнимые  и притворные сделки — это сделки с отсутствием основания, т. е. того типового юридического результата, который должен был бы иметь место в действительной сделке. Мнимая сделка совершается лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия¹. Подобные сделки, как правило, совершаются с целью создать видимость правовых последствий, не желая их наступления в действительности. Например, пытаясь избежать конфискации имущества, гражданин 
оформляет договор дарения на имя своего родственника. Гражданин не имеет действительного желания передать право собственности, он заинтересован в создании видимости перехода права собственности для следственных и судебных органов. Мнимые сделки ничтожны.

Несколько иначе выглядит притворная сделка. В ней также отсутствует основание — стороны стремятся достигнуть отнюдь не того правового результата, который должен возникнуть из совершаемой сделки. В этой ситуации имеется две сделки: одна притворная, а другая та, которую стороны действительно имели в виду. Таким образом, притворная сделка как бы прикрывает своей формой истинную сделку. Поскольку притворная сделка не имеет основания, она недействительна. Однако притворные сделки не всегда возникают вследствие неблаговидных действий. Нередко граждане просто не понимают, какую сделку им следовало бы совершить, либо не проводят различия, скажем, между куплей-продажей и имущественным наймом. Закон предоставляет возможность исправить подобные ошибки: признавая притворную сделку недействительной, предлагается применить к сделке, которую стороны действительно имели в виду, относящиеся к ней правила закона. Если прикрываемая сделка не противоречит требованиям закона и иных правовых актов, то она действительна и порождает соответствующие права и обязанности; если же имеется правонарушение, то она признается недействительной.

Так, арбитражный суд Тверской области отказал в удовлетворении 
иска ликвидационной комиссии Тверского коммерческого инвестиционного банка «Финкор-Кредит» к ТОО «Титан-Аудит» о признании недействительным договора купли-продажи оборудования как недействительной сделки.

Истец подал кассационную жалобу, где просил отменить решение суда на основании того, что совершенная сделка являлась притворной.

Суд кассационной инстанции отменил  решение арбитражного суда на основании того, что тот не учел ряд важных фактов. Дело было отправлено на новое рассмотрение.

В деле имеется письмо ответчика, в котором  ТОО согласно в счет задолженности банка по расчетному счету на сумму 12 090 266 руб. принять имущество по договоренности. Кроме того, есть приказ по банку № 72/п, в котором указано следующее: «Произвести взаимозачет по обязательствам путем передачи оборудования с ТОО по расчетному счету на общую сумму 12 090 266 руб.».

Очевидно, что сумма совершенной сделки точно соответствует остатку денежных средств на расчетном счете ответчика в банке. С учетом вышеуказанных данных и в соответствии с требованиями ст. 59 Арбитражного процессуального кодекса РФ есть возможность признать совершенную сделку притворной, совершенной с целью досрочного прекращения обязательств по договору банковского счета между ответчиком и истцом.

Суд кассационной инстанции направил дело на новое рассмотрение и обязал арбитражный суд учесть вышеуказанные факты и вынести решение.

Один  из основных принципов рыночной экономики  — свобода договора, заключаемого гражданами, хозяйствующими субъектами. Новое российское гражданское законодательство, основываясь на принципе диспозитивности, предоставляет предпринимателям и иным гражданам практически неограниченные права на заключение договоров и совершение иных сделок.

Вместе  с тем свобода договора часто  используется недобросовестными лицами для умышленного причинения имущественного вреда гражданам и юридическим лицам, злостного уклонения от уплаты налогов, а также для достижения иных противоречащих закону целей. К сожалению, подобные фиктивные сделки получили широкое распространение в различных сферах предпринимательской деятельности. Причем если проследить динамику махинаций, то способы их совершения и сфера активизации менялись вместе с экономической ситуацией.

Начало  использованию фиктивных сделок в качестве средства незаконного  обогащения было положено с появлением кооперативов и малых предприятий, когда стали заключаться заведомо ущербные договоры с государственными предприятиями. Затем широкое распространение получили спекулятивные сделки на товарных и сырьевых 
биржах. Потом последовали и успешно продолжаются до сих пор фиктивные сделки в сфере внешнеэкономической деятельности с целью хищения средств предприятий или перемещения капитала за рубеж. Массовые криминальные сделки в сфере приватизации значительно увеличили степень криминализации экономики в целом. Обогащение за счет преступных махинаций в кредитной системе не только укрепило материальную базу проходимцев, но и повысило их «интеллектуальный» уровень. Наконец, глобальные махинации на фондовом рынке, в том числе по привлечению средств населения,—актуальная сегодняшняя тема²².

Очевидно, что использование различных  сделок, в том числе посредством  заключения гражданско-правовых договоров, для достижения преступных целей наносит значительный ущерб не только интересам государства, но и частным собственникам.

Российское  гражданское законодательство не знает понятия «фиктивная сделка». Анализ судебной практики, изучение результатов деятельности правоохранительных органов показывают, что все договоры, направленные на противоправное причинение ущерба третьим лицам, имеют особенности, позволяющие выделить их из других сделок. Основными признаками фиктивной сделки являются: