Проблема отчуждения в философии

Однако проблема отчуждения при всей ее значимости в философии Э. Фромма чрезвычайно редко интересовала как отечественных, так и зарубежных исследователей. Не существует ни одного исследования, ни

одной монографической работы, непосредственно посвященной анализу проблемы отчуждения в философии Э. Фромма.

Кроме того, в отечественной философии в определенный период наблюдалась тенденция к отождествлению взглядов Э. Фромма и экзистенциалистов относительно проблемы отчуждения. Здесь имеется ряд моментов, требующих прояснения. Так, в статье Г. А. Титаренко1 мы наблюдаем попытку свести всю концепцию Фромма и, главным образом, интересующую нас проблему отчуждения к отчуждению человека как существа, наделенного разумом и самосознанием и поэтому разорвавшим свое единство с природой. Автор находит идею Фромма о дихотомиях человеческого существования "своеобразной натуралистической параллелью идей экзистенциализма". И. С. Нарский также пишет, что у Фромма "всякий социальный человек отчужден уже потому, что разорвал прежнее животное единство с природой"2, и таким образом концепция Фромма предстает как "вариант экзистенциалистской схемы отчуждения". Фроммовское понятие "отчуждение" данные исследователи отождествляют с одиночеством и отчаянием, и приходят к выводу, что это означает, как и в экзистенциализме, "отчуждение в полноте его смысла, в единстве обусловливающих друг друга взаимообособления и угнетенности"3. На основании об общности положения об "оторванности человека от природы" делается вывод о близости Фромма к экзистенциальным мыслителям, и вся трактовка проблемы отчуждения у Фромма, приобретает, по мнению советских исследователей, "абстрактно-гуманистический характер", его упрекают в "забвении социальных источников отчуждения". Однако отчуждение человека от природных источников его существования — мысль, которую высказывали неоднократно и до Фромма, и до экзистенциалистов (например, Ж.-Ж. Руссо). И, что более существенно, упущен тот контекст, в котором Фромм говорит о положении

 
В условиях современной эпохи философская и социологическая проблематика отчуждения настолько органично вписана в контекст злободневных вопросов, что любая попытка подойти к этой проблематике в чистом виде, отрывая ее от конкретного фона и исследуя ее как нечто, существующее само по себе, оказывается несостоятельной. Наш анализ проблемы отчуждения в философии и социологии К. Маркса полностью обусловлен конкретными обстоятельствами социально-исторического контекста современности: демонтаж социализма и коммунистической идеологии, деструктурирование Советского Союза, трансформация жизни в «посткоммунистическом пространстве» оказали значительное влияние и на проблематику человека. В предисловии к сборнику статей «Отчуждение человека в перспективе глобализации мира» наше историческое прошлое (с точки зрения демократии и прав человека) оценивается как ужасное, как царство отчуждения, и справедливо отмечено, что, к сожалению, и настоящее не стало лучше. Если раньше отчуждение человека виделось в запрете свободы, в отсутствии демократии, в низком уровне жизни, в бессмысленной гонке вооружений и т. п., то теперь появились новые вирусы отчуждения: социальные конфликты, технические и гуманитарные катастрофы, терроризм, наркомания и

психические болезни, криминализация общества, апатия, конформизм людей и т. п. В обществе, где главной целью человеческого бытия выступают деньги, честь обменивается на бесчестие, правда — на ложь, люди становятся средством для достижения политического и экономического благополучия «элит», жизнь же для честных людей становится нестерпимой. Некоторые из наших сограждан действительно стали автономными индивидами, которые могут совершать выгодные сделки, однако большая часть населения превратилась в нищих и голодных бедняков, мерзнущих в своих квартирах и страшащихся малейшего повышения цен. Между тем «власть имущие» сегодня, как и прежде, готовы удерживать власть любой ценой. К сожалению, дело доходит до прямого насилия, но, чаще всего, наняв политических «шоуменов», они демонстрируют возможности современной технологии власти самым грязным и спекулятивным образом, при этом не брезгуя ничем: ни разжиганием национальной резни, ни продажей военной техники, ни убийствами. Однако, такого рода симптомы-явления сами по себе объективны и свойственны крайне отчужденному обществу . Отчуждение становится универсальным модусом «бытия-в-мире», где проявляются все формы отчуждения:

Отчуждение человека от общества, результатом которого является индивидуализм и эгоизм;

Отчуждение человека от человека, которое характеризуется кризисом отношений, нарушением коммуникативных связей и одиночеством;

Отчуждение человека от самого себя, что ведет к «разделению человеческого «Я», деперсонализации личности и др.;

Отчуждение человека от труда, его содержания и результатов, отстранение человека от трудовой деятельности, порождение эксплуатации труда, товарный фетишизм и безудержное потребление;

Отчуждение человека от политики, что ведет либо к пассивной позиции равнодушного наблюдателя, либо к политическому конформизму, неосмысленному соглашательству;

Отчуждение человека от социальных институтов, которые превращаются в сознании индивида в бюрократические организации, господствующие над ним;

Отчуждение человека от культуры, выражающееся в бездуховности, в замене действительно культурных ценностей эрзацами «всеобщей массовой культуры», контркультуры и т. д.;

Отчуждение науки и техники, превращение науки и техники из средства в цель, в результате чего собственная мощь противостоит ему как чужая сила;

Отчуждение человека от экологии, нарушение естественного равновесия, сущность которого в наличии глубокой бездны между человеком и природой, загрязнение биосферы и человеческого сознания и т. д.;

Отчуждение человека от морали, что проявляется в аморализме. Высокие нравственные и подлинно человеческие ценности (добро, любовь, дружба, солидарность) подчиняются вещественным взаимоотношениям, злу, насилию безжалостности и эгоизму;

Мировоззренческое отчуждение — крайний физикализм и рационализм, что порождает скептическую ориентацию и индустриальный фетишизм.

Анализ исторической практики, характерным моментом которой является движение за социальное освобождение, наглядно доказывает, что преодоление отчуждения в одной его форме может вести к его усилению в другой. Поэтому следует попытаться сделать его предметом исследования, предметом критической рефлексии. Предметом рефлексии мы в данной работе выберем учение К. Маркса.

Проблема человека всегда являлась одним из основных предметов для философского и социологического размышления. Различные направления буржуазной философии — философия жизни, феноменология, экзистенциализм, персонализм, франкфуртская социальная философия и т. д. — представляют собой, фактически, разнообразные попытки решения проблемы человека. Следует отметить, что

первичная постановка этой проблемы не является прерогативой представителей этих направлений. Ориентации буржуазного мышления на проблему человека предшествовала марксистская ориентация.

Проблема человека является центральным вопросом в мировоззрении Маркса, она является ядром, вокруг которого формируется его целостное учение. В немецкой классической философии на четвертый кантовский вопрос — «что есть человек?» — сам И. Кант не смог дать исчерпывающе обоснованного ответа. Его философская антропология потерпела крах, и причиной тому был асоциальный подход к проблеме человека. Великий гносеолог, этик и эстетик Кант, к сожалению, не был социологом. Без социологического подхода оказалось невозможным осмысление человека как синтеза гносеологических, этических, эстетических и религиозных субъектов.

Перед Марксом встает необходимость осознания проблем человека. Он ставит следующие вопросы: Что есть человек? Какого его реальное бытие? Какова причина нечеловеческого существования человека? Как вернуть человеку его человечность? Отметим, что путем последовательного ответа на эти вопросы Маркс, собственно, и создает свою целостную систему, частями которой являются: философская антропология, социология, политическая экономия, социально-политическое учение.

Отношение буржуазных философов к Марксу нельзя назвать однородным, ибо все они разными способами и методами пытаются интерпретировать его. Однако очевиден тот факт, что огульное отрицание марксистской теории сменилось ее признанием. Хайдеггер, например, пишет: «… Маркс, поскольку он познал отчуждение в существенном измерении истории, постольку марксистский взгляд на историю имеет свои преимущества по отношению к другим точкам зрения. Ни Гусерль, ни, насколько я вижу, Сартр не познали существенности истории в бытие. Поэтому ни феноменология, ни экзистенциализм не достигают того измерения, посредством которого стал бы возможен их плодотворный диалог с Марксом».

Отношение современных буржуазных философов и социологов к Марксу и к марксизму вообще наиболее четко выразил К. Поппер

в афоризме, являющемся парафразом одиннадцатого тезиса К. Маркса о Фейербахе: «Марксисты так или иначе только интерпретировали марксизм; речь, однако, идет о том, чтобы изменить его». Слово «изменить» в данном случае подразумевает трансформирование путем реинтерпретации и подгонки под различные немарксистские мыслительные схемы.

Так называемый «новый марксизм» («неомарксизм») зиждется, фактически, на категории отчуждения. Его авторы доказывают, что Маркс — философ отчуждения и его преобладающим измерением является концепция отчуждения. Они видят выход именно в марксовой концепции отчуждения. По их мнению, концепция отчуждения раннего Маркса дает возможность «прочесть Маркса по-новому». Только после модернизации марксовсого понятия отчуждения Маркс объявляется истинным философом, а его учение — «философией человека». Именно в плане проблемы отчуждения разрабатывается модернизированный миф о двух Марксах: о Марксе как гуманисте и о Марксе как «антигуманисте».

Вопрос нуждается в детальном рассмотрении, так как именно проблема отчуждения стала отправным пунктом для буржуазных интерпретаторов марксизма, извращающих подлинную суть марксистского учения. В целом их мнения сходятся в том, что «поздний» Маркс, якобы, изменил своим ранним воззрениям и что особенно хорошо это видно в его отношении к понятию отчуждения. Считают, что отсутствие этого понятия в поздних работах Маркса связано с потерей гуманистической ориентации.

Некоторые евангелические философы из Германии характеризуют это даже как «радикальный антигуманизм». При этом «раннего» Маркса с подчеркнутой торжественностью объявляют «гуманистом» и «экзистенциалистом», как бы желая ярче провести разграничивающую черту. Таково, например, мнение Дэвида Маклеллана, утверждающего, что Маркс был «гуманистом, экзистенциалистом,

даже «спиритуальным экзистенциалистом» . «Дегуманизацию» марксизма буржуазные идеологи усматривают в том, что в поздних работах Маркса гуманистические тенденции были якобы вытеснены экономическими. Если молодой Маркс думал о человеке, — утверждает западногерманский философ И. Фечер, — то зрелый политэконом Маркс вынужден думать о трезвой вещественности и практических требованиях. Схема этой незатейливой конструкции ясна: пока Маркс думал об отчуждении и писал о нем, он думал о человеке; стоило ему перестать писать о нем, как он перестал думать и о человеке.

Таким образом, проблема отчуждения лежит в основе борьбы за теоретическое наследие Маркса. В дальнейшем изложении нам еще придется обращаться к разного рода интерпретациям марксова учения, но, в целом, свойственные им стереотипы мы уже отметили. Остается рассмотреть саму проблему, чтобы показать несостоятельность всех этих попыток.

Проблема отчуждения была одной из тех проблем, которые живо волновали мысль молодого Маркса. Он обращается к ней с начала 1840-х годов., а ее первый проникновенный анализ мы находим в «Экономическо-философских рукописях 1844 года». Можно в целом проследить эволюцию взглядов Маркса на понятие отчуждения и выделить некоторые этапы этой эволюции, от острой постановки проблемы до ее окончательного снятия. Мы имеем в виду, в основном, «Экономическо-философские рукописи 1844 года», «Немецкую идеологию» и «Экономические рукописи 1857 — 1858 гг»..

Нет сомнения, что интерес к проблематике отчуждения возник у Маркса в результате усвоения им гегелевской системы. С другой стороны, очевидно, что значительную роль сыграла здесь и антропологическая философия Фейербаха. Но для того, чтобы понять всю специфику марксистского подхода к вопросу, нужно обязательно учесть тот контекст, в котором он проявился. Маркс подошел к проблеме отчуждения, движимый не чисто спекулятивным интересом, как Гегель, и не просто с позиций абстрактно

преподнесенного гуманизма, как Фейербах. Проблема отчуждения встала перед ним во весь рост на фоне центральной проблемы, занимавшей все его внимание. Этой центральной проблемой была эксплуатация человеческого труда на протяжении всей истории человечества и, особенно, в условиях капиталистического общества. Таким образом, можно сказать, что в основе гуманизма Маркса с самого начала лежало понятие не «спекулятивного человека» (Гегель) и не «природного человека» (Фейербах), а «трудящегося человека». Это особенно важно подчеркнуть, так как именно этот аспект замалчивают вышеупомянутые буржуазные идеологи, рассуждающие о гуманизме молодого Маркса и антигуманизме позднего. Мы увидим, что, если понимать под гуманизмом не отвлеченно-абстрактный стереотип, исходящий из понятия человека вообще, а конкретное умонастроение, основывающееся на остром осознании социальной несправедливости и угнетения человека, то марксов гуманизм 40-х гг. не только не исчез впоследствии, а, напротив, усиливался и обострялся в каждой новой его работе.

В «Экономическо-философских рукописях 1844 года» Маркс, можно сказать, ещё придерживается фейербаховской точки зрения на отчуждение. Разница в том, что он переключает внимание на факт, оставшийся вне поля зрения Фейербаха. Этот факт — эксплуатация человека человеком, конкретнее же — непосильный труд рабочего, беднеющего по мере обогащения своего хозяина-капиталиста. Маркс вводит для объяснения этого факта выражение «отчуждение труда». С этой целью он анализирует четыре основных фактора указанного явления. Первая фаза отчуждения характеризуется им как самоотчуждение рабочего в процессе производства. Это значит, что рабочий, трудясь, как бы отделяется от своего труда и приобретает по отношению к нему внешнюю позицию. Труд не принадлежит ему, выступая в качестве некой самостоятельной сущности. Причину этого Маркс усматривает в принудительном характере труда. Рабочий «в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развертывает свободно свою физическую и