Проблема методологии науки в концепции Макса Вебера

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

§ 2. Учение об «идеальном типе» в рамках методологической теории М.Вебера.

 

В данном параграфе мы рассмотрим, каким образом М. Вебер конкретно  применяет метод образования  исторических понятий в своей  реальной исследовательской практике. М. Вебер был одним  из  наиболее  крупных  историков  и  социологов, попытавшихся сознательно применить  неокантианский инструментарий понятий  в практике эмпирического исследования.

Риккертовское учение о понятиях как средствах преодоления интенсивного и экстенсивного многообразия эмпирической действительности своеобразно преломилось у М. Вебера в категории идеального типа. Идеальный тип, вообще говоря, есть «интерес эпохи», выраженный в виде теоретической конструкции.

Таким образом, идеальный  тип не извлекается из эмпирической реальности, а конструируется как  теоретическая схема и только потом соотносится с эмпирической реальностью. В этом смысле Вебер  называет идеальный тип «утопией», подчеркивая тем самым его  недействительный характер. «Чем резче  и однозначнее сконструированы идеальные типы, чем они, следовательно, в этом смысле более далеки от мира... тем лучше они выполняют свое назначение, — как в терминологическом и классификационном, так и в эвристическом отношении»¹¹.

Веберовский идеальный тип, как можно видеть из приведенного высказывания, близок к идеальной модели, которой пользуется естествознание. Это хорошо понимает и сам Вебер. Мыслительные конструкции, которые носят название идеальных типов, пишет он, «быть может, так же мало встречаются в реальности, как физические реакции, которые вычислены только при допущении абсолютно пустого пространства»¹² Вебер неоднократно называет идеальный тип продуктом нашей «фантазии», «созданным нами самими чисто мыслительным образованием», подчеркивая тем самым его внеэмпирическое происхождение. Подобно тому как идеальная модель конструируется естествоиспытателем в качестве инструмента, средства для познания природы, так и идеальный тип создается как инструмент для постижения исторической реальности. «Образование абстрактных идеальных типов, — пишет М. Вебер, — рассматривается не как цель, а как средство»¹³. Именно благодаря своей отдаленности от эмпирической реальности, своему отличию от нее идеальный тип может служить как бы масштабом для соотнесения с ним этой последней. Такие понятия, как  «экономический обмен»,  «homo oekonomicus» (экономический человек), «ремесло», «капитализм», «церковь», «секта», «христианство», «средневековое городское хозяйство» и т. д. суть, согласно М. Веберу, идеально-типические конструкции, употребляемые в качестве средств для изображения индивидуальных исторических образований. Одним из наиболее распространенных заблуждений М. Вебер считает «реалистическое» (в средневековом    значении    этого    термина) истолкование идеальных типов, то есть отождествление этих умственных конструкций с самой историко-культурной реальностью, «субстанциализацию» их.

Однако тут у М. Вебера возникают затруднения, связанные  с вопросом, как же конкретно конструируется идеальный тип. Вот одно из разъяснений  Вебера по этому вопросу:  «Содержательно  эта  конструкция  несет на себе характер некоторой утопии, полученной путем  мыслительного  усиления,  выделения определённых   элементов   действительности»¹⁴. Это его разъяснение весьма существенно, оно обнаруживает известные противоречия в трактовке идеального типа. В самом деле, с одной стороны, как мы видели, М. Вебер делал акцент на том, что идеальные типы «недействительны»,   представляют собой «утопию», «фантазию». С другой стороны, как теперь выясняется, они берутся из самой  действительности,  путем,   правда,  некоторой  ее «деформации» — усиления, выделения, заострения тех элементов, которые исследователю представляются типическими. И, несмотря на постоянное оговаривание того, что типическими они представляются только самому исследователю,  что это отнюдь  не  означает,  что они типические на самом деле, — несмотря на такое постоянное «установление дистанции», нельзя отделаться от того обстоятельства, что все-таки идеальная конструкция извлечена из самой эмпирической реальности.

Значит, эмпирический мир  это не просто хаотическое многообразие, как полагали Г. Риккерт и Виндельбанд; это многообразие предстает исследователю уже как-то организованным в известные единства, комплексы явлений, связь между которыми — пусть еще недостаточно установленная — все-таки предполагается существующей.

Те, кому доводилось заниматься методологией М. Вебера, замечают это  противоречие и приходят к выводу, что ему не удалось последовательно  реализовать методологические принципы Г. Риккерта, что в своей теории образования идеальных типов он возвращается на позиции эмпиризма, который, вслед за Г. Риккертом, пытался преодолеть¹⁵.

Идеальный тип, по мысли М. Вебера, - это «не «гипотеза, он лишь указывает, в каком направлении  должно идти образование гипотез»¹⁶. Не дает он и изображения действительности, но представляет для этого однозначные средства выражения. Любое понятие создается посредством «одностороннего усиления одной или нескольких точек зрения и соединения множества диффузно и дискретно существующих единичных явлений, которые соответствуют тем односторонне вычисленным точкам зрения и складываются в единый мысленный образ»¹⁷.

Итак, идеальный тип —  что же это: априорная конструкция  или эмпирическое обобщение? Видимо, подчеркивание некоторых элементов  действительности с целью образования  такого, например, понятия, как «городское ремесленное хозяйство», предполагает выделение из индивидуальных явлений  чего-то если не общего для всех них, то по крайней мере характерного для  многих. Эта процедура прямо противоположна образованию индивидуализирующих  исторических понятий, как их представлял  себе Г. Риккерт: она похожа скорее на образование понятий генерализирующих.

Чтобы разрешить это противоречие, необходимо разграничить исторический и социологический идеальные  типы.

Еще Г. Риккерт отмечал, что в отличие от истории социология как наука, устанавливающая законы, должна быть отнесена к типу наук номотетических, пользующихся генерализирующим методом. Что же касается наук номотетических, то в них общие понятия выступают не как средство, но как цель познания; способ образования социологических понятий, по Г. Риккерту, логически не отличается от способа образования понятий естественнонаучных.

Своеобразие веберовской концепции идеального типа и ряд трудностей, связанных с этой концепцией, определяются как раз тем обстоятельством, что идеальный тип у М. Вебера служит методологическим принципом как социологического, так и исторического познания. Как справедливо замечает исследователь М. Вебера А. Вальтер, «индивидуализирующая и генерализирующая тенденции у Вебера... всегда переплетены», поскольку у него «история и социология часто неразрывны»¹⁸.

В первый раз вводя понятие  идеального типа в своих методологических работах 1904 г., М. Вебер рассматривает  его главным образом как средство исторического познания, как исторический идеальный тип. Именно поэтому он подчеркивает, что идеальный тип есть лишь средство, а не цель познания; идеальноутопические конструкции должны, согласно М. Веберу, выполнять подсобную, служебную роль при установлении своеобразия индивидуально-исторических явлений¹⁹. Однако самим пониманием задач исторической науки М. Вебер несколько  отличается  от  Г. Риккерта:  он не  ограничивается задачей реконструкции того, «что на самом деле   было»,   как   это   рекомендовал   Г. Риккерт,   ориентированный   на   историческую   школу   Л.   Ранке;   М. Вебер склонен   подвергать   исторически-индивидуальное   каузальному   анализу.   Уже   этим    одним    М. Вебер    вносит в   историческое   исследование   элемент   генерализации, в   результате   чего   различие   между   историей   и   социологией существенно уменьшается. Вот как определяет М. Вебер роль идеального типа в социологии и в истории: «Социология, как это уже многократно предполагалось в качестве само собой разумеющегося, создает понятия типов   и   ищет   общие   правила   событий,   в   противоположность истории, которая стремится к каузальному анализу...   индивидуальных,   важных   в   культурном   отношении  действий,   образований,   личностей»²⁰. Задача  истории,   таким   образом,   состоит,   по   М. Веберу, в   установлении   каузальных   связей   между   индивидуальными историческими образованиями.  Здесь идеальный   тип   служит   средством   раскрытия   генетической связи исторических явлений, потому мы будем называть его генетическим идеальным типом. История как наука, применяющая   генетические   идеальные   типы   с   целью установления   каузальной   зависимости   между   индивидуальными   историческими   событиями,   видимо,   отличается от истории, как ее понимал Г. Риккерт.

По мысли Дж. Льюиса, Вебер  использует свой идеальный тип не только в целях построения модели общества или капитализма. Это некий  метод, который может быть использован  для моделирования самого разного  рода явлений. «Этот метод может  быть использован и для описания типов религий: протестантизма, буддизма и т.д., а также форм правления, систем юридических законов, типов  ценностей»²¹.

Что же представляет собой  социологический идеальный тип? Если история, согласно М. Веберу, должна стремиться к каузальному анализу  индивидуальных явлений, то есть явлений, локализованных во времени и в  пространстве, то задача социологии —  устанавливать общие правила  событий безотносительно к пространственно-временному определению этих событий. В этом смысле идеальные типы, с помощью которых работает социолог, по-видимому, должны быть более общими и в отличие от генетических идеальных типов названы чистыми идеальными типами. Так, например, социолог конструирует чистые идеальные модели господства — харизматическое, рациональное и патриархальное, которые имеют силу во все исторические эпохи в любой точке земного шара. Чистые типы работают тем лучше, чем они «чище», то есть чем дальше от действительных, эмпирически существующих видов власти.

«Чистые типы» социологии М. Вебер сравнивает с идеально-типическими  конструкциями политической экономии в том отношении, что в обоих  случаях имеет место конструирование  такого протекания человеческого действия, как если бы оно происходило в  идеальных условиях, и, во-вторых, что  обе дисциплины рассматривают эту  идеальную форму протекания независимо от локальных условий места и  времени. Предполагается, что если будут  выполнены идеальные условия, то в любую эпоху, в любой стране действие будет протекать именно таким образом. Различие условий  и влияние их на протекание действия фиксируется, согласно М. Веберу, по тому отклонению от идеального типа, которое всегда имеет место, но заметить и общезначимым образом выразить это отклонение в понятиях позволяет как раз идеально-типическая конструкция²².

Получается, таким образом, что генетические идеальные типы отличаются от чистых только по степени  — а именно по степени общности. Генетический тип применяется локально во времени и в пространстве, а  применение чистого типа не локализовано; генетический служит средством выявления  связи, которая один раз имела  место, а чистый — средством выявления  связи, которая имеет место всегда. Качественное различие между историей и социологией, как их понимал  Г. Риккерт, сменяется у М. Вебера количественным.

Если по сравнению с  индивидуализирующим принципом  образования исторических понятий  у Г. Риккерта М. Вебер усиливает момент генерализации, то, напротив, в социологии он смягчает номотетический принцип Г. Риккерта, вводя момент «индивидуализации». Последняя выражается в том, что М. Вебер отказывается от задачи установления законов социальной жизни, ограничиваясь более скромной задачей — установлением правил протекания событий.

Таким образом, мы можем теперь, подводя итоги, подчеркнуть, что  те противоречия, которые возникали  в  связи  с образованием  у  М. Вебера идеально-типических понятии, в значительной мере связаны с различными функциями и различным происхождением идеальных типов в истории и социологии. Если по отношению к историческому идеальному типу можно сказать, что он является средством познания, а не его целью, то по отношению к социологическому идеальному типу это не всегда так. Далее, если в исторической науке идеальный тип вносит элемент общего, то в социологии он" скорее выполняет функцию замены закономерных связей типическими. Тем самым с помощью идеального типа М. Вебер значительно сужает пропасть между историей и социологией, характерную для теории баденской школы. В этой связи немецкий социолог Г. Фрайер справедливо замечает, что «понятие идеального типа смягчает противоположность индивидуализирующего и генерализирующего способов мышления, поскольку он, с одной стороны, выделяет в индивидуальном характерное, а с другой — на пути генерализации доходит только до типического, а не до всеобщности закона»²³.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

§ 3. Концепция  понимания и содержательная интерпретация  идеального типа.

 

До сих пор мы рассматривали  категорию идеального типа с чисто  логической точки зрения — как  логическую конструкцию, обеспечивающую общезначимость и тем самым объективность исторического и социологического познания. Однако для того, чтобы показать, как работает понятие идеального типа у М. Вебера, необходимо проанализировать это понятие также с содержательной точки зрения. При этом мы сможем увидеть, в чем состоит эвристический характер идеального типа, как с его помощью добывается знание (а не только придается последнему общезначимый характер). Для этого нам необходимо ввести еще одно фундаментальное понятие социологии М. Вебера — категорию понимания.

М. Вебер в ходе своей  работы вынужден был ввести ту самую  категорию, против которой он возражал, касаясь ее при анализе работ  В. Дильтея, Б. Кроче и других представителей интуитивизма. Правда, у М. Вебера понимание имеет иное значение, чем в интуитивизме.