Научные революции

Что касается чистой (теоретической) науки, то, как считает Агацци, ее цель – постижение истины – всегда морально законна. Невозможно морально осудить стремление к истине. Нельзя также ставить вопрос о моральной законности используемых наукой интеллектуальных средств исследования, т.е. «инструментов разума». Чистая наука не ответственна за негативные последствия применения своих идей прикладными науками, считает Агацци.

Но существует и иная точка зрения: проблема моральной законности имеет  силу и для ученых теоретиков, так  как они должны понимать, что их исследования, особенно в области  высоких энергий, генетики, биологии, рано или поздно приведут к созданию на их основе губительных для человечества технологий.

Проблемы морального измерения  науки – это проблемы ответственности  науки за экологический кризис, принявший  планетарные масштабы.

Какие аргументы приводятся в подтверждении  возможности говорить об ответственности  науки?

Во-первых, наука с самого начала формировалась как такая познавательная деятельность, которая была направлена на подчинение природы и ее использование в целях удовлетворения человеческих потребностей, «будь то в качестве предмета потребления или в качестве средства производства» (Гегель). Если в период возникновения науки ее притязания ограничивались религиозно-нравственными нормами, то в дальнейшем эти ограничения были сняты самой наукой. Этому способствовало, с одной стороны, нарастание процесса секуляризации, а с другой – ставший доминантной ценностью эгоистический частнособственнический интерес. Идея «господства над природой», не ограниченная никакими религиозно-этическими ценностями, породила возможность безответственного «покорения природы» ради экономических и политических интересов общества и его элит, что было чревато негативными последствиями в области экологии.

Во-вторых, в науке сложился корпус обособленных друг от друга дисциплин (физика, химия, биология и т.д.), которые изучают аналитически расчлененный Универсум, не учитывая при этом целостного характера функционирования экосистем и природной среды в целом. Поэтому невозможно отследить негативные экологические последствия практического применения результатов исследования отдельных наук. Так, в 1947 г. швейцарский ученый Мюллер получил Нобелевскую премию за изобретение ядохимиката ДДТ (дуст) для борьбы с вредителями сельскохозяйственных угодий, а в 1961 г. были обнаружены отрицательные экологически последствия применения этого яда, который, как оказалось, губительно действовал на все живое, включая человеческий организм.

Кроме того, неравномерное развитие научных дисциплин порождает  иерархию наук, их деление на «главные»  и «второстепенные». К «главным»  традиционно относились фундаментальные  науки физико-химического цикла, но сейчас в их число входят генная инженерия и информационные технологии. Открытия в области этих наук априори  считаются «полезными», а просчитать заранее возможные негативные последствия  технического применения этих открытий очень трудно, так как не существует связи между этими «главными» науками и науками, изучающими природную  среду, биосферу и отдельные биогеоценозы. Но если человечество не будет иметь  определенной информации о возможных  последствиях своей научно-технической  деятельности, то, как считал Н.Н.Моисеев, его будущее «весьма проблематично». Сложность же состоит в том, что  человечество в принципе не может  иметь такой информации в том  случае, когда научно-техническая  деятельность будет способствовать переходу природных систем в состояния  бифуркации.

Такая ситуация актуализирует проблемы экологизации науки, формирования нового научного этоса, базирующегося на принципах экологической этики, учитывающей синергетические принципы. Экологически ориентированный научный этос должен включать определенную систему запретов: (а) запрет на научно-технические преобразования природы, чреватые возникновением бифуркационных состояний; (б) запрет на формирование исследовательских программ, например, изучения динамических моделей биосферы, если не разработаны «специальные методы, позволяющие определять те критические величины нагрузок на биосферу, которые будут вызывать быстрые изменения значений ее параметров» (Моисеев). По убеждению Н.Н.Моисеева необходимо разработать «способы выявления тех опасных зон, за которыми следует начало непредсказуемых и, как правило, необратимых изменений характеристик окружающей среды»; (в) запрет на понимание социальных систем как независимых от Вселенной и автономных в своем бытии, а также запрет на отношение к природе как к «окружающей среде», влиянием которой на социальную систему можно пренебречь; (г) запрет на игнорирование «законов» экологии при формировании целей и методологии научной деятельности, а также ее технологических приложений. Американский ученый Б.Коммонер сформулировал четыре «закона» экологии: (а) все связано со всем; (б) все должно куда-то деваться; (в) природа «знает» лучше»; (г) ничто не дается даром. Если экстраполировать эти законы на отношения человека с биосферой, то получим соответственно четыре вывода: (а) разрушая биосферу, человек разрушает фундамент жизни; (б) однажды созданные вредные для экосистемы производственные технологии и их отходы никуда не деваются, а остаются навсегда в природе, ее биосфере; (в) биосфера — система столь высокого порядка, что мы можем только следовать ее законам и ограничениям и не можем управлять ею или заменить ее искусственной системой; (г) природа всегда «найдет» способ противодействия, если человек нарушит ее законы.

Отечественный философ А.Ф. Зотов  пишет, что нельзя «просто» уничтожить атомное, химическое, биологическое  оружие, «просто» разрушить химические, нефтеперерабатывающие и др. «вредные для экологии заводы, «нельзя даже, в конце концов, «пустить в расход»  источник всех бед – ученых с  инженерами, «запретив науки» и взорвав  университеты, а потом установить исламское, православное или какое-то другое правление, не базирующееся на изживших себя ценностях научной  рациональности... Слишком поздно!» Остается единственный путь: разработать экологическую этику в качестве этического регулятора отношения человека к природе. Человечеству всегда был присущ «этический нарциссизм» в отношении не только к природе, но и к другим людям, что и отразил Кант в сформулированном им этическом регулятиве: относись к другому так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе. Но в ситуации глобального экологического кризиса требуется отказаться от этического «нарциссизма» в отношении к природе и понять, что без экологической этики человечество обречено на гибель.

К основным принципам  экологической этики относятся: (а) ограничение свободы человека преобразовывать и использовать природу в борьбе за свое комфортное существование, ограничение человеческих материальных потребностей, их видоизменение в соответствии с возможностями природы выдержать антропологическую нагрузку; (б) признание ответственности человека за бездумное преобразование природы; (в) замена насильственной эксплуатации природы бережным и внимательным (любовным) к ней отношением, создание этики, основанной на принципах почтения к природе, что предполагает введение понятий экологической совести, индивидуальной ответственности за здоровье Земли, этического отношения к Земле, благоговения перед ее ценностью.

Понятие глобальная экологическая этика имеет два значения: (а) ответственность человека не только перед живой, но и перед неживой природой; (б) планетарный, а не региональный характер запретов и моральных норм.

Многие исследователи считают, что в экологическую этику  следует внести следование принципам  коэволюции природы и общества. Коэволюция – состояние, когда две развивающиеся системы адаптируются друг к другу так, что изменения, произошедшие в одной системе, не встречают противодействия в другой. По мнению ученого В.И.Данилова-Данильяна, область корректного применения принципа коэволюции природы и общества не безгранична. Дело в том, что адаптацией природы к человеку может считаться такое состояние, когда природа в ходе своей эволюции формирует специальные механизмы компенсации возмущений, производимых человеком в окружающей среде, если эти возмущения превосходят меру воздействия, допустимую с точки зрения самой окружающей среды. Наука на сегодняшний день не зарегистрировала ни одного случая создания природой подобного механизма компенсации, так как его создание, считает ученый, в принципе невозможно. Эволюционные изменения окружающей среды — это появление новых биологических видов, для формирования каждого из которых требуется не менее 10 000 лет. Это – скорость биоэволюции. Скорость же техноэволюции, т.е. время, требуемое в среднем для появления технического нововведения, примерно 10 лет. Такая разница в скоростях био- и техноэволюции ставит под вопрос возможность абсолютизировать принцип коэволюции природы и общества, во всяком случае для современной цивилизации. Если бы коэволюция природы и общества была действительно реализуема, то у человечества был бы шанс выжить, применяя прежние этические принципы потребительского отношения к природе.

Философским основанием экологической этики может выступать сформулированный А. Швейцером принцип «благоговения перед жизнью», предполагающий «безграничную ответственность за все живое на земле». Существуют и христианско-религиозные основания экологической этики. Многие библейские сюжеты содержат мысли о необходимости заботиться о природе, охранять ее. Например, в Библии сказано, что Земля сотворена Богом и принадлежит в конечном счете Ему. Нам лишь доверено управлять ею. Но управлять не значит господствовать: можно управлять, заботясь о земле, брать на себя ответственность за ее благосостояние. Другой пример. Первая глава книги Бытия заканчивается утверждением о благости сотворенного миропорядка, что предполагает ценность природы как таковой, независимо от той пользы, которую она нам приносит. О ценности природы говорится также во многих псалмах. Если признать, что природа священна в силу ее творения, то почитание человеком природы не требует специального обоснования.

40. Постнеклассическая наука и изменение мировоззренческих установок техногенной цивилизации.

Существует известный парадокс: чем больше мы знаем, тем шире область  непознаваемого. Наука никогда не стремилась превратить свои знания в догмы и всегда исходила из установки, что любая научная теория, какой бы неопровержимой она ни казалась, может быть изменена в связи с изучением еще непознанных явлений. Современная наука углубилась в область познания микро- и мегамира, достигла таких границ, которые требуют расширения области рационального мировосприятия общепризнанных явлений. Задача современной науки – поспеть за радикально изменяющейся социокультурной реальностью и стать значимой для нее путем использования своей прогностической функции.

Являясь сложноорганизованным объектом, современная наука предполагает как дифференциацию, так и интеграцию различных научных дисциплин. Поэтому  одно из важных изменений мировоззренческих  ориентации современной науки –  направленность на целостное обобщение имеющейся системы многообразных областей знания. Наука направлена на глубинное постижение объективного мира, поэтому важной мировоззренческой ориентацией остается стремление к созданию единой общенаучной картины мира, включающей в себя непротиворечивое объяснение многообразных явлений действительности, в том числе и паранаучных. Узкоспециализированный подход важен лишь в синтезе научных знаний.

Наука разделяется на науку переднего  края, опирающуюся на сенсационные открытия и гипотезы, и академическую, «нормальную» науку, развивающуюся  на принятых основоположениях. Существует также разделение науки на официальную и «народную», т.е. этнонауку, имеющую своими корнями особенность специфического мировосприятия этноса, его обычаев и традиций. Она транслируется, как правило, от наставника к ученику в бесписьменной форме, связана с рецепторными предписаниями, знанием знахарей, целителей и пр. Говорят о науке восточной в противовес науке западной, о науке классического образца, центром которой являются идеалы детерминизма, и науке, учитывающей индетерминистские факторы и статистические закономерности. Многочисленные образы науки рождают специфическую мировоззренческую ориентацию современного человека, предполагающую опору на плюрализм и построение альтернативных сценариев возможного развития. Идея плюрализма занимает достаточно видное место среди мировоззренческих ориентации современной постнеклассической стадии развития науки.

Важной мировоззренческой ориентацией  современной науки становится установка  на ее парадигмальный характер. Так, для мировоззренческих ориентации науки классического типа, царившей в XVII—XVIII вв., была характерна норма социокультурной автономии научного знания, которая диктовала требования максимально возможных ограничений и ограждений науки от влияния культуры. Автономия науки диктовала полную независимость науки от многообразия социокультурных факторов. Она предполагала также выработку некоего универсального научного стандарта — классического идеала научности. Как правило, в качестве такового выделялись либо математика с ее аксиоматическим-дедуктивным методом, либо физика с ее механико-экспериментальным методом. Для мировоззренческих ориентации современной, постнеклассической стадии науки характерно упразднение ее социокультурной автономии и принятие идеи социокультурной обусловленности науки. Однако новой чертой оказывается тенденция опровержения традиции инновацией, т.е. абсолютизация значимости нового. Идеалом постнеклассической стадии науки является междисциплинарный подход синергетики, объединяющий строгие математические и физические модели постижения действительности с наукой об обществе. Мир предстает как неравновесная, динамическая, сложнорегулируемая система, отсюда возникают ориентации, подчиненные идее становления и нестационарности развития. Социальная реальность предстает как во многом зависимая от деятельности человечества. Это нацеливает на учет феномена обратной связи и особой роли активности субъекта в познании. Сам субъект познания мыслится как коллектив, состоящий из специалистов разных дисциплинарных областей.

Современные мировоззренческие установки, опираясь на развитие квантовой физики, релятивистской космологии, а также  генетики, предполагают новый взгляд и переосмысление таких категорий, как необходимость и случайность, причина и следствие, часть и  целое. Современная наука демонстрирует  несводимость состояния целого к  сумме состояний его частей. Причинность  мыслится как система вероятностных  взаимодействий, а случай определяется как «Его Величество случай!». Современная  наука ведет к переосмыслению значения эксперимента как многократно  повторяющего серии одних и тех  же результатов. Принципиально изменяется стратегия экспериментирования. Применительно  к развивающимся нестабильным системам эксперимент, основанный на энергетическом взаимодействии с такой системой, не позволит воспроизвести одни и  те же ее состояния. Необратимость процессов  развития не обеспечивает возможности  воссоздания начальных состояний  системы до ее участия в эксперименте. Особую роль приобретает экспериментирование  при помощи ЭВМ, позволяющее вычислить  разнообразие возможных структур и  состояний, которые может породить данная система.