Контрольная работа по "Философии"

Н.Бердяев резко критикует и  интернационализм, считая его абстрактным  единством человечества, небытием, где происходит отвлечение от всего  органического, живого, индивидуального. Он полагает, что нельзя истреблять конкретные реальности во имя абстракций, необходимо утверждать конкретное положительное  всеединство, в которое входят все  богатства бытия. В интернационализме  разрывается в роде человеческом духовная связь будущего с прошедшим  и класса пролетариата с остальной  частью человечества. Необходимо же стремиться к братству народов, братству людей, а это предполагает существование  конкретных наций и человеческих личностей.

Истинная любовь, по словам Бердяева, всегда есть утверждение лика любимого, его неповторимой индивидуальности. Любовь к какой-нибудь национальности, братское к ней отношение предполагает утверждение вечного бытия этой национальности, не допускает исчезновения ее в абстрактном человечестве. Интернационализм, как подчеркивает Бердяев, есть отвлеченная  рационализация истинной универсальной  идеи.

2. Что определяет основу сущности  человека?

Что по мнению Бердяева определяет основу сущности человека можно определить по следующим тезисам:

• В человеке есть двойное «я», истинное, реальное, глубокое, и «я», созданное воображением и страстями, фиктивное, тянущее вниз;
• Личность вырабатывается длительным процессом, выбором, вытеснением того, что во мне не есть мое «я»;
• Душа есть творческий процесс, активность;
• Человеческий дух всегда должен себя трансцендировать, подыматься к тому, что выше человека. И тогда лишь человек не теряется и не исчезает, а реализует себя;
• Человек исчезает в самоутверждении и самодовольстве;
• Человек и очень ограничен и бесконечен, и мало вместителен и может вместить вселенную;
• Подъем человека, достижение им высоты, предполагает существование высшего, чем человек.

Таким образом, эмпирически существующий человек, взятый с природной своей стороны, как наделенный определенной телесно-душевной организацией, есть, по Бердяеву, не личность, а индивидуум. В качестве последнего он имеет и свои социально-культурные особенности, отличающие его от других индивидов, принадлежащих другим общественным организмам. Индивидуум, таким образом, детерминирован как обществом, так и природой и составляет, по словам Бердяева, частицу универсума. Поскольку индивидуум подчинен природным и социальным законам, он является предметом изучения специальных наук — биологии, психологии, социологии.

Что же касается личности, то она, согласно Бердяеву, есть реальность духовная, а потому «никакой закон к ней неприменим». Ее нельзя поэтому превратить в объект научного исследования — вот тезис, роднящий экзистенциальную философию Бердяева с учениями о человеке Киркегора, Ясперса, Хайдеггера, Сартра. Главной  характеристикой личности является ее свобода: личность, по Бердяеву, не просто обладает свободой, она и есть сама свобода.

Отличительной особенностью бердяевской философии человека, его этики является сознательно  принимаемый парадоксализм, акцент на несовместимости основных его  определений. «Начало сверхчеловеческое  есть конститутивный признак человеческого  бытия... Самый факт существования человека есть разрыв в природном мире и свидетельствует о том, что природа не может быть самодостаточной и покоится на бытии сверхприродном. Как существо, принадлежащее к двум мирам и способное преодолевать себя, человек есть существо противоречивое и парадоксальное, совмещающее в себе полярные противоположности. С одинаковым правом можно сказать о человеке, что он существо высокое и низкое, слабое и сильное, свободное и рабье» [7].

Из всего сказанного ясно, что основным предметом интереса Бердяева всегда оставался человек: как бы ни менялись политические симпатии и философские увлечения Бердяева на протяжении его жизни, какие бы влияния ни претерпевал он в ходе своего развития, центральной темой  его мысли был человек, его  свобода, его судьба, смысл и цель его существования. В этом плане  Бердяев — глубоко русский  мыслитель, в этом родство его  с русской литературой и русским  искусством.

3. В чем порок «ложного» гуманизма?

Бердяев определяет гуманизм как  - признание высшей ценности человека в жизни мира и его творческого призвания. Это возвышение достоинства человека может иметь разное обоснование [8].

Наиболее трудно защищать и утверждать человечность в жизни обществ. Между тем как человечность есть основа должного, желанного общества. Мы должны бороться за новое общество, которое признает высшей ценностью человека, а не государство, общество, нацию. Человеческой массой управляли и продолжают управлять, бросая хлеб и давая зрелища, управляют посредством мифов, пышных религиозных обрядов и праздников, через гипноз и пропаганду и всего более кровавым насилием. Это человеческое, слишком человеческое, но не человечное. В политике огромную роль играет ложь и мало места принадлежит правде. На лжи воздвигались государства и на лжи они разрушались. И часто говорят, что без лжи все погибло бы в этом мире и наступила бы полная анархия.

Человечность противостоит объективации. Человечность есть не социализация, а спиритуализация человеческой жизни. Социальный вопрос есть вопрос человечности.

Человек, прежде всего, должен быть свободен, и это гораздо глубже, чем право человека на свободу. Из рабских душ нельзя создать свободного общества. Общество само по себе не может сделать человека свободным, человек должен сделать свободным общество, потому что он свободное духовное существо.

Происходит гуманизация не только самого человека, т. е. раскрытие его человечности, но и гуманизация природной и социальной среды... Человечность есть раскрытие полноты человеческой природы, т. е. раскрытие творческой природы человека. Эта творческая природа человека должна обнаружить себя и в человеческом отношении человека к человеку [1].

Таким образом, «ложный гуманизм»  несет в себе порок подмены  понятия гуманизма, обман надежд и верований людей, достижение поставленных государством целей путем осуществления  гуманистических действий, но таких, которые необходимы в настоящий  момент «власть имущим» и представление  итогов данных действий, как положительный  для государства момент гуманизма.

4. Почему появляются идолы в  политике?

«Последние годы перед революцией мы задыхались в лжи. Провокация сделалась устоем русской государственности старого режима. Революция в достижениях элементарной политической свободы слишком запоздала, и именно потому в ней господствует социальный максимализм, который всегда есть результат неподготовленности масс, содержавшихся во тьме. Гроза разразилась, она была неотвратима и ниспослана Провидением. Но атмосфера не очистилась. Нам не дышится легче после революционной грозы, воздух не стал чистым и прозрачным, осталась муть, по-прежнему господствуют двусмысленные и двоящиеся образы, хотя и в новых облачениях, ложь по-прежнему царит в нашей общественной жизни, предательство и провокация не перевелись, хотя Сухомлинов и Штюрмер сидят в крепости. Старые люди, изолгавшиеся и потерявшие нравственный центр, являются в новых одеяниях и прикрываются новыми словами. По-прежнему нет любви к правде, нет признания самодовлеющей и абсолютной ценности правды, которой нельзя жертвовать ни для каких утилитарных и корыстных целей, партийных, классовых и личных.

Прежде  уста, ненавидевшие и презиравшие  Николая II, говорили об "обожаемом  монархе", о верности и службе царю. Многое из того, что некогда  было священным, превратилось в условную ложь, слова потеряли своё реальное содержание. Весь ужас в том, что давно уже "божье" было воздаваемо не Богу, а "кесарю", и это нарушение основной заповеди, это сотворение себе кумира и всякого подобия на земле, это идолопоклонство отравило нравственно жизнь русского народа. Но вот старый идол самодержавия был низвергнут и втоптан в грязь. Как и всегда бывает, толпа, недавно ему поклонявшаяся, теперь топчет его ногами. Но после низвержения старых кумиров освободились ли мы от всякого идолопоклонства, от всякого воздаяния божьего царству кесаря? Нет, не освободились. Возникли новые кумиры, которые поставлены выше правды Божьей. Идолопоклонство, которое всегда есть измена живому Богу, осталось, оно приняло лишь новые формы. Началось новое идолотворение, появилось много новых идолов и земных божков, - "революция", "социализм", "демократия", "интернационализм", "пролетариат" и т. п. Все эти идолы и божки так же принадлежат к царству "кесаря", как и старый идол царского самодержавия, и им воздаются божеские почести» [9].

Итак, можно сделать вывод о том, что в политике идолы появляются в силу необходимости. Необходимо заменить одно понятие на другое и представить  его народу как единственно лучшее для него. Необходимо прикрыть нелицеприятные действия политиков, общественно полезными  и приемлемыми делами и событиями  – создается так называемый «идол» - например, понятие «свобода слова» - обществом воспринимается, как  расширение своих прав  и свобод, свободы мысли и высказывания, в политической же среде тот же самый импульс может нести  в себе роль шпионажа, анализа и  в будущем доказательных фактов не в пользу представителей общества («враги государства», «измена родине»  и т.д).

5. В чем смысл духовной революции?

«Революция в России случилась. Это - факт, который должен быть признан. Русская революция не признана великой, она пока только большая революция, она лишена нравственного ореола. Несчастные русские люди, жестоко пострадавшие духовно и материально от революции, забыли как будто бы, что такое революция, что такое всякая революция. Всякая революция есть смута. Всякая революция есть процесс разложения старого общества и культуры. Когда революция случилась в судьбе народа, когда стряслось это несчастье, т.е. только один из нее выход. Нужно принять этот факт как ниспосланный Провидением, принять так, как должно принять все страдания и несчастья жизни, все великие испытания: противиться всеми силами духа соблазнам революции, оставаться верными своим святыням, унести светильники в катакомбы, пережить духовно и религиозно-просветленно это несчастье, постигнув его, как искупление вины, помогать тем жизненным процессам, в которых революция переходит в свою противоположность, к положительному творчеству. Духовно ложно считать, что источник зла вне меня, а сам я сосуд добра»[10].

Это о революции государственной, так же Бердяев размышлял и  о революции духовной.

По мнению Бердяева духовную революцию  можно определить как:

• Завоевание духовности есть главная задача человеческой жизни;
• Духовность нужна и для борьбы, которую ведет человек в мире. Без духовности нельзя нести жертвы и совершать подвиги;
• Если может быть построена философия духовности, то она ни в коем случае не будет отвлеченным школьным спиритуализмом, который был формой натуралистической метафизики.
• Независимость духовной жизни определяется дуализмом свободы и необходимости;
• Дух есть свобода, а не природа. Дух есть не составная часть человеческой природы, а есть высшая качественная ценность;
• Духовная качественность и духовная ценность человека определяется не какой-либо природой, а сочетанием свободы и благодати;
• Дух революционен в отношении к миру природному и историческому, он есть прорыв из иного мира в этот мир, и он опрокидывает принудительный порядок этого мира;
• Свобода идет от духа. Дух есть не только свобода, но н смысл. Смысл мира духовен;
• Дух и духовность перерабатывают, преображают, просветляют природный и исторический мир, вносят в него свободу и смысл;
• Духовность всегда «субъективная», она лежит вне объективации;
• Дух есть прежде всего освобождающая и преображающая сила. Стремиться нужно к человеческой духовности, которая и есть богочеловеческая духовность…;
• Дух есть начало синтезирующее, поддерживающее единство личности. Человек должен все время совершать творческий акт в отношении к самому себе. В этом творческом акте происходит самосозидание личности;
• Духовность, идущая из глубины, и есть сила, образующая поддерживающая личность в человеке.

Духовность  несет с собой освобождение, оно  несет с собой человечность. Господство же объективированного общества несет с собой порабощение.

6. В чем смысл творчества человека?

Если говорить по большому счету, то ум Бердяева всецело поглощен экзистенциальным интересом к человеку. Однако его  волновала не столько трагедия человеческого  существования, сколько свобода  человеческого творчества, он вдохновлялся не сопереживанием, а антроподицеей - оправданием человека в творчестве и через творчество.

Бердяев считает творчество фундаментальной  характеристикой человека, только творчество говорит о призвании и назначении человека в мире; творчество, творческое отношение ко всей жизни есть не право человека, а долг и обязанность. «Бог ждет от человека творческого  акта как ответ человека на творческий акт Бога». «Творчество есть исполнение воли Божьей, повиновение Божьему  призыву, соучастие в деле Божьем в мире. Плотник ли я, или философ, я призван Богом к творческому  строительству».

Бердяев определяет творчество как  «всегда прирост, прибавление, создание нового, небывалого в мире... Ничто  стало чем-то, небытие стало бытием». Он говорит о трех элементах творчества.

 Первый - это свобода, та, которая  существует до Бога, свобода как  потенция новизны, но не определявшаяся  как новизна. 

Второй элемент- дар, гений. Он «ни  за что дается человеку, он не связан с религиозным или нравственным усилием человека достигнуть совершенства и преобразовать себя». Но дар  свой он получает от Бога и потому он - «орудие Божьего дела в мире».

Третьим элементом выступает уже сотворенный  Богом мир, в котором творчество совершается и из которого он черпает  материал. [11].

В творчестве Бердяев различает  два разных акта;

• есть первоначальный творческий акт, первичная творческая интуиция, в которой человек стоит как бы перед лицом Божьим;
• есть вторичный творческий акт, в котором он как бы стоит перед лицом людей и мира, последний связан с тем, что человек есть существо и социальное; происходит реализация творчества. [12].

Творчество для Бердяева не столько  оформление в конечном, в творческом продукте, сколько раскрытие бесконечного, полет в бесконечность; не объективация, а трансцендирование, выход за границу  имманентной действительности, прорыв свободы через необходимость. Творчество предполагает забвение о личном совершенстве и жертву личности. «Не творчество мы должны оправдывать, а, наоборот, творчеством  мы должны оправдывать жизнь». Человеку свойственно и лжетворчество,