Современная экономическая система и тенденции ее развития

Становление рыночной экономики в России требует решения важнейшей задачи - совершенствования ее отраслевой структуры, характеризующейся высоким удельным весом топливно-сырьевых отраслей при сравнительно низком удельном весе сектора высокотехнологичных, наукоемких производств, что явно не соответствует структуре экономики высокоразвитых государств мира. В связи с этим необходим переход от утяжеленной базовыми отраслями экономики к хозяйственной структуре, ориентированной на удовлетворение потребностей населения.

Быстрый рост производства в ряде новых индустриальных стран Юго- Восточной Азии произошел в связи формирования нестандартных для этих стран отраслей, т.е. за счет резкого изменения структуры хозяйства.

Как свидетельствует опыт стран с развитой рыночной экономикой, структурную перестройку нужно начинать с определения “полюсов роста”, т.е. имеется в виду четкое понимание того, на развитие каких отраслей нужно опираться сегодня и завтра.

В основе процветания и быстрого экономического роста лежит способность страны обеспечивать высокие темпы роста эффективности производства и в то же время выпускать такой ассортимент продукции, который пользуется растущим спросом на мировом рынке. Добиться этого можно правильно определив “полюса роста”.

Многие развивающиеся страны, располагающие природными богатствами, остаются тем не менее в числе слаборазвитых именно потому, что не сумели вовремя определить “полюса роста” и правильно распределить между ними ресурсы. Однако рынок сам по себе не способен своевременно выявить отрасли, на которые можно опереться в будущем и быстро сконцентрировать необходимые ресурсы для ускоренного развития этих отраслей. Иными словами, рынок не в состоянии провести ускоренную структурную перестройку экономики. Это функция государства, т.е. структура экономики является объектом государственного регулирования.

Опираясь на зарубежный опыт и, прежде всего, на опыт Японии и Южной Кореи, в содержании структурной перестройки экономики можно выделить ряд этапов:

I. Определение “полюсов роста”, т.е. приоритетных отраслей, на которые можно опереться сегодня и в будущем.

Существует 6 критериев, которым должна соответствовать приоритетная отрасль:

а. Экспертный потенциал – основной критерий. Продукция предприятий данной отрасли должна показать возможности для быстрого наращивания экспорта, основываясь на сравнительных преимуществах национальной экономики. Затем рассматриваются и оцениваются перспективы усиления конкурентоспособности данной отрасли на внешнем рынке. Обычно среди сравнительных преимуществ в расчет принимались два критерия: низкая стоимость рабочей силы и необходимость обеспечения высокой занятости. Естественно, что при оценке экспортного потенциала составлялись прогнозы рыночной конъюнктуры на ту или иную продукцию на мировом рынке, определились долгосрочные тенденции роста.

б. Перспективы спроса на продукцию данной отрасли на внутреннем рынке. Зависимость экономики страны от экспорта должна была смягчаться до некоторой степени растущим внутренним спросом. Здесь применялись в основном традиционные методы определения эластичности той или иной продукции по доходу: чем выше уровень развития страны, тем выше спрос на продукцию данной отрасли внутри страны.

в. Развитие нации в целом. Развитие отрасли должно было способствовать росту научного и вообще интеллектуального потенциала страны.

г. Минимизация зависимости от импорта сырья и энергии, снижение ресурсоемкости промышленного производства в целом.

д.  Минимизация несоответствий и дисбалансов торговли.

е. Напрямую соревноваться с высокоразвитыми странами Южной Кореи было затруднительно. Поэтому развитие приоритетной отрасли должно было смягчать в максимально возможной степени неблагоприятные для страны условия конкуренции на внешнем рынке.

Если ускоренное развитие данной отрасли будет способствовать повышению эффективности производства в других секторах и отраслях экономики, то такая отрасль также могла стать приоритетной.

После того, как приоритеты определены, начинается этап реализации ускоренного развития отрасли.

II. Разработка и реализация индустриальной политики (промышленной политики).

Основными инструментами реализации индустриальной политики в Японии и Южной Корее являлись: финансовые субсидии, иностранная валюта и налоговые льготы, разрешения импортировать определенные товары, различного рода монопольные права (это все способствовало росту экспорта); экономическое планирование, носящее рекомендательный (индикативный) характер; поддержка правительством большого бизнеса. В отличие от других новых индустриальных государств Южная Корея сделала ставку на всемерную концентрацию капитала. Большой бизнес всецело доминирует в экономике Южной Кореи: на пять крупных конгломератов приходится примерно половина национального дохода. Крупные конгломераты в Южной Корее называются чаеболами. Они во многом схожи с ведущими финансово-промышленными группами в Японии.

III. Свертывание и ликвидация старых неэффективных, не удовлетворяющих требованиям рыночной экономики производств.

IV. Развитие современных эффективных и конкурентоспособных производств и видов деятельности благодаря методам индустриальной политики.

V. Рост новых производств компенсирует спад в старых производствах, и тем самым обеспечивается устойчивая стабилизация объема ВНП, продукции промышленности и с/х.

VI. Темп роста более эффективного сектора превосходит размеры спада производства на прежних мощностях, не обеспечивающих выпуск продукции, пользующейся спросом с приемлемыми издержками.

И таким образом начинается рост экономики в целом.

Одновременно будут происходить сдвиги в отраслевой структуре производства и территориальном размещении производительных сил.

Структурная перестройка в России имеет свою специфику, состоящую в следующем:

а. Отправным пунктом структурной перестройки является структура экономики, сложившаяся в условиях планово-распределительной системы и изоляции от мирового рынка.

Основные черты прежней структуры: глубокие деформации, низкая конкурентоспособность большинства изделий обрабатывающей промышленности, высокий уровень монополизации производства и обращения.

б. Действие рыночных сил может привести к формированию ущербной структуры экономики, характеризующейся низким уровнем накопления и инвестиций, преобладанием в производстве и экспорте сырья и энергоносителей.

в. Структурная перестройка происходит на фоне криминализации экономики, в т.ч. кредитно-финансовой сферы. Причем криминализируются те отрасли, на которые делается ставка при выводе экономики России из кризиса.

Преодоление этих негативных тенденций и осуществление структурной перестройки экономически требует повышения роли государства.

Опыт развития российской экономики в новых условиях позволяет с достаточной уверенностью прогнозировать ее будущее. Опыт такого прогнозирования имеется. Так, еще в 1990 г. Ю.В. Яременко предсказывал: «Жизнь в соответствии с законами рыночной экономики означала бы для нас немедленное попадание под давление условий мирового рынка, резкое увеличение экспорта сырья и энергоресурсов, лавинообразный сброс выпуска продукции обрабатывающих отраслей, т.е. кризис, справиться с которым нельзя без демпфирующей структурной подготовки… Не поможет даже то, что будут созданы подобия рыночных институциональных структур, внешне весьма похожих на те, которые существуют на Западе».

В то же время динамично меняющаяся обстановка требует непрерывного обновления прогнозов. В частности, сегодня «сохраняющиеся положительные темпы промышленной динамики маскируют важный качественный поворот… – переход от модели внутренне ориентированного роста к модели экспортно-ориентированного роста, опирающейся на сырьевые отрасли». О скорости этого поворота говорит то, что вклад экспортно-ориентированных топливно-сырьевых отраслей в прирост производства товаров вырос с 24-27% в 2000-2001 гг. до 45 в 2002 г., а конечных отраслей, наоборот, снизился с 49-50 до 37%.

Практическое отсутствие бюджета развития сочетается с высоким уровнем бюджетного профицита, что применительно к бюджету 2003 г. означает сокращение конечного спроса на сумму более 70 млрд. руб. Нельзя назвать рациональной и политику всемерного (до 13% ВВП) сокращения «непроцентных» расходов бюджета (той единственной его части, которая направлена на решение социально-экономических проблем) в условиях, когда вычетом из экономического роста являются именно процентные расходы. В подготовленном Минэкономразвития и торговли документе «План действий правительства РФ по реализации в 2003 г. программы социально-экономического развития РФ на среднесрочную перспективу (2002-2004 гг.)» в качестве главной причины неурядиц в российской экономике по-прежнему называются «недопустимо высокое вмешательство государства в экономическую деятельность», «значительная доля государства в перераспределении экономических ресурсов (и как следствие высокое налоговое бремя)» и «избыточное прямое участие государства в производстве товаров и услуг, что ведет к созданию неравных условий конкуренции».

В действительности объективный ответ на вопрос, «много» или, наоборот, «мало» у нас государства, не может быть дан вне анализа стоящих перед ним задач и без оценки потенциала частного сектора – не того воображаемого, который «должен быть», а того, который реально есть. И если посмотреть, к примеру, на события прошедшей зимы в сфере коммунального хозяйства, очевидно, что решающий вклад в решение его проблем по-прежнему вносят не «конкурирующие между собой» частные компании, а все те же МЧС и армия.

В этих условиях нужен не «уход государства из экономики», а как раз, всемирная активизация экономической политики. Например, политика «Нового курса» в США спасла эту страну в годы «Великой депрессии». Главным препятствием на этом пути считается ограниченность бюджетных ресурсов. Сложилась даже целая философия «жизни по средствам» (не для всех, разумеется), варьирующая в своих рекомендациях от «селективной политики» до прямого секвестирования бюджета. Достойный ответ на эти советы давал Ю.В. Яременко: «Селективная политика выделения ресурсов, – писал он в 1993 г., – может быть эффективна… только на фоне крупномасштабных мер, ликвидирующих ресурсные и технологические пробелы в масштабе целых отраслей и всей экономики».

В российских условиях возможности пополнения бюджета зависят в первую очередь от решения проблемы ренты. Это определяется сырьевым характером экономики и огромными масштабами межрайонных различий, генерирующих рентные отношения.

Корни этой проблемы уходят в советское прошлое, когда материальные источники ренты были закреплены за предприятиями «в вечное и бесплатное пользование» (формула, употреблявшаяся обычно по отношению к колхозным землям, но распространявшаяся фактически и на другие природные ресурсы). Однако в постсоветские годы положение коренным образом изменилось: рента превратилась в доминирующую часть стоимости ВНП, жестко закрепленную за олигархическими структурами. Сложилось положение, когда «один субъект обмена – это отрасль, располагающая рентой, а следовательно и доходами, а другой субъект – обрабатывающая отрасль, у которой высокие издержки и нет доходов». Задавая риторический вопрос: «Может быть между ними обмен?», Ю.В. Яременко сам же давал на него ответ: «Нет!»

В результате львиная доля сбережений «заперта» сегодня в экспортном секторе. На его долю приходится 3/4 прибыли и 2/3 инвестиций (а вместе с естественными монополиями – даже 80%). И наоборот, рентабельность в конечных отраслях остается критически недостаточной для модернизации производственного аппарата.

В последние годы ненормальность этого положения стала признаваться и официально. Так, еще в Президентском послании Федеральному Собранию РФ 2001 г. была сформулирована установка на «усиление рентной составляющей в налогообложении». Но, по справедливому замечанию С.Ю. Глазьева, «эта установка была реализована «с точностью да наоборот». Мало того, что налог на сверхдоходы недропользователей, посредством которого должно происходить изъятие части природной ренты в доходы госбюджета, не введен (природная рента, т.е. сверхприбыль от эксплуатации наиболее доходных месторождений, осталась в карманах у пользователей принадлежащих обществу природных ресурсов) – олигархи пролоббировали налог на добычу полезных ископаемых, фактически включаемый в цену продукции и уплачиваемый ее потребителями».

Тезис о реформировании «недропользования на основе обеспечения финансовых интересов государства как собственника природных ресурсов» включен и в подготовленный Минэкономразвития «План действий правительства РФ по реализации в 2003 г. программы социально-экономического развития РФ на среднесрочную перспективу (2002-2004 гг.)». Однако он вступает в явное противоречие с другим положением того же раздела («Приоритеты Правительства РФ в области реформирования государственного управления») о «сокращении присутствия государства как собственника в экономике», и нетрудно догадаться, какому тезису будет отдано предпочтение при практической реализации Плана.

В данных критериях для возобновления поддерживающих функций добывающей индустрии нужна некая форма национализации сырьевых секторов экономики, монополия наружней торговли, экспортные тарифы. Только после чего обнаружиться вероятность выполнить дальнейшие структурные ценности: модернизацию производственного агрегата, регенерацию научно-технического ядра обрабатывающей индустрии, обеспечивание государственного потребительского эталона. Остается только прибавить, собственно изъятие ренты в достаток стран.

Укрепление доходной базы бюджета особенно важно для регионов. Именно их воспроизводственные системы (в первую очередь) вырабатывают качественные ресурсы. Для этого, однако, необходимо привлечение в территориальные бюджеты достаточного количества инвестиций. Задача эта некоторое время успешно решалась: до 2000 г. (включительно) как объем, так и доля территориальных инвестиций быстро росли. Продолжению этого позитивного процесса мешают, однако, установки правительства на снижение доли расходов консолидированного бюджета в ВВП и сокращение доли территориальных бюджетов в налоговых доходах: всего за 3 года – с 1997 по 2000 г. – эта доля снизилась с 55,8 до 43,5%. В результате в 2001 г. доля инвестиций в основной капитал из консолидированных бюджетов субъектов РФ вновь снизилась – с 14,4 до 12,6%.