Заведомо ложный донос

Существует и другое суждение, согласно которому ложный донос может быть сделан и в другие учреждения; непосредственно не осуществляющие функций уголовного преследования, но обязанные передавать сведения о подготавливаемых или совершенных преступлениях учреждениям, наделенным таким правом. Это могут быть органы государственной власти и местного самоуправления. Сторонники данного мнения предостерегают о чрезмерно широком понимании круга государственных и общественных организаций, сообщение которым может рассматриваться как заведомо ложный донос. По их мнению, нельзя, например, усмотреть состав данного преступления, если заявление поступило директору школы, заведующему поликлиникой, руководителю предприятия и т. п., так как деятельность этих должностных лиц не имеет отношения к борьбе с преступностью и другими правонарушениями.

Очевидно, что ни одно из высказанных  суждений не может быть полностью приемлемым с точки зрения закона и судебной практики.

Вряд ли правильно увязывать  наличие в действиях виновного  признаков анализируемого состава с предупреждением полномочным лицом заявителя об ответственности за заведомо ложный донос. Действительно, согласно ч. 6 ст. 141 УПК РФ заявитель предупреждается об уголовной ответственности за заведомо ложный донос в соответствии со ст. 306 УПК РФ, о чем в протоколе делается отметка, которая удостоверяется подписью заявителя. Указанная в законе процедура предупреждения заявителя об уголовной ответственности за заведомо ложный донос связана с охраной прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 11 УПК РФ суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны разъяснить участникам процесса их

права, обязанности и ответственность, а также обеспечивать возможность осуществления этих прав. В противном случае протокол принятия заявления о преступлении может быть признан недопустимым доказательством (ст. 75 УПК РФ).

Общественная опасность  деяния не становится меньше, а сущность посягательства не меняется от того, каким способом правоохранительные органы побуждаются начать уголовное преследование. Ложный донос о преступлении лицо может направить не в прокуратуру, милицию или суд, а, например, главе администрации района, города, или в другое государственное учреждение, полагая, что оно будет передано по назначению либо направлено по почте. В этом случае лицо не предупреждается об ответственности по ст. 306 УК РФ. По такому пути идет и судебная практика.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, отвергая доводы защитников о непредупреждении СТ. об уголовной ответственности за заведомо ложный донос при даче объяснений работнику милиции, в кассационном определении от 23 мая 2006 г. указала, что обязательное предупреждение заявителя об уголовной ответственности за заведомо ложный донос в соответствии со ст. 141 УПК РФ предусмотрено только при подаче им заявления о преступлении. Относительно получения объяснений такого требования в уголовно-процессуальном законе не содержится.

Неубедительным является и суждение о том, что нельзя усмотреть  состава данного преступления, если заявление поступило директору  школы, заведующему поликлиникой, руководителю предприятия и т. п., так как деятельность этих должностных лиц не имеет отношения к борьбе с преступностью и другими правонарушениями. Действительно, их деятельность не имеет отношения к борьбе с преступностью, однако в соответствии с ч. 3 ст. 8 Федерального закона от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» письменное обращение, содержащее вопросы, решение которых не входит в их компетенцию, направляется в течение семи дней со дня регистрации в соответствующий орган или соответствующему должностному лицу, в компетенцию которых входит решение поставленных в обращении вопросов, с уведомлением гражданина, направившего обращение, о переадресации обращения.

Заведомо ложное сообщение  о преступлении может быть сделано в специальные службы, борющиеся с преступностью, а также в любые государственные органы или органы местного самоуправления, которые в силу закона обязаны передать поступившее им сообщение о преступлении по назначению. Возможность сообщения о якобы совершенном преступлении не только в правоохранительные органы была предусмотрена и в п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 25 сентября 1979 г. «О практике рассмотрения судами жалоб и дел о преступлениях, предусмотренных ст. 112, ч. 1 ст. 130 и ст. 131 УК РСФСР», согласно которому сведения о мнимом преступлении «сообщаются, как правило, органам, правомочным возбудить уголовное преследование».

Поскольку рассматриваемое  преступление имеет формальный состав и является оконченным с момента поступления доноса в орган, наделенный правом возбуждения уголовного дела, то момент окончания данного преступления в случае направления заведомо ложного доноса в учреждение, не наделенное правом уголовного преследования, отдаляется. При этом следует иметь в виду субъективную направленность действий виновного. Он осознает, что сообщаемые им сведения не соответствуют действительности, т. е. являются ложными, и желает этим ввести в заблуждение соответствующие государственные органы.

Таким образом, обязательным признаком рассматриваемого деяния является то, что виновный заведомо знает о ложности своего доноса о совершении преступления. Отсутствие данного признака означает, что в действиях лица нет состава данного преступления, а его игнорирование приводит порой к необоснованному осуждению по ст. 306 УК РФ, о чем свидетельствует следующий пример из судебной практики.

Приговором городского суда Н. осужден по ч. 2 ст. 306 УК РФ за заведомо ложный донос, соединенный с обвинением старшего следователя по особо важным делам П. в совершении особо тяжкого преступления — получения взятки в размере 10 000 долларов США. В объяснении на имя прокурора Н. сообщил, на основании каких данных он пришел к выводу о том, что следователю П. была передана взятка, назвал конкретных лиц, от которых ему стало известно об этом. Допрошенные по делу свидетели подтвердили, что действительно в присутствии Н. велись разговоры о том, что следователь П., в производстве которого находилось уголовное дело в отношении Л. и С, намерен освободить обвиняемых из-под стражи и прекратить уголовное дело, называлась конкретная денежная сумма в долларах США.

Отменяя приговор в отношении  Н. и прекращая дело за отсутствием в его действиях состава преступления, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в кассационном определении указала, что приведенные в приговоре доказательства подтверждают, что П. взяток не получал. Содержащиеся в заявлении и объяснении Н. сведения о получении взяток следователем действительно являются ложными. Однако материалы дела свидетельствуют о том, что Н. заведомо не знал о ложности своего сообщения. С учетом сведений, сообщенных другими лицами, и услышанных разговоров Н. мог заблуждаться относительно достоверности сведений о передаче взятки следователю П.

Цель как признак  состава преступления не указана  в статье уголовного закона о заведомо ложном доносе. В связи с этим существуют различные мнения относительно того, что конечным результатом действий виновного являются: «привлечение невиновного к уголовной ответственности», «возбуждение уголовного дела и привлечение невиновного лица к ответственности». Если безоговорочно согласиться с указанными суждениями, то получается, что оснований привлекать к уголовной ответственности за заведомо ложный донос о преступлении лицо, которое заявило о совершении в отношении его преступления с целью получения страховки, достижения иных результатов, связанных с приобретением прав или с освобождением от исполнения обязанностей, не имеется. Между тем это не так. Очевидно, что цели указанного преступления могут быть самыми разнообразными: привлечение невиновного к уголовной ответственности, возбуждение уголовного дела и иные. Главное состоит в том, что виновный своими действиями осознанно вводит в заблуждение государственные органы, ведущие борьбу с преступностью о якобы совершенном преступлении.⁸

Установление действительной цели преступления — одно из условий правильной квалификации содеянного по ст. 306 УК РФ и его отграничения от других преступлений. На это обстоятельство обращалось внимание судов и в упомянутом выше постановлении Пленума Верховного Суда, в котором указывалось, что при отграничении клеветы от заведомо ложного доноса следует иметь в виду, что клевета, соединенная с обвинением в совершении преступления, отличается от заведомо ложного доноса тем, что при заведомо ложном доносе умысел лица направлен на привлечение потерпевшего к уголовной ответственности, а при клевете — на унижение его чести и достоинства.

Довольно сложным является вопрос об уголовной ответственности  обвиняемого (подсудимого) за заведомо ложный донос о совершенном преступлении. Среди ученых и практиков по нему нет единства мнений. Нестабильна  и судебная практика по данному вопросу.

Так, по делу Н. в определении Верховного Суда Российской Федерации указано: «Заведомо ложные показания подозреваемого о совершении преступления другим лицом заведомо ложный донос не образуют, поскольку были даны с целью уклониться от уголовной ответственности и являлись способом защиты от обвинения». Приговор (Н. был осужден по ч. 2 ст. 306 УК РФ) отменен, и уголовное дело прекращено за отсутствием состава преступления.

Европейский Суд по правам человека в решении от 28 августа 1991 г. по делу «Брандштеттер против Австрии» указал, что «пункт 3-е ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод не предусматривает неограниченного права использовать любые аргументы защиты». В данном деле заявитель Брандштеттер, являясь подсудимым по уголовному делу, обвинил федерального инспектора в фальсификации доказательств при заборе проб, ставших основанием для возбуждения уголовного дела.

На основании анализа  судебной практики высших судебных органов России и Европейского Суда по правам человека можно сделать следующие выводы.

Право обвиняемого на защиту имеет определенные границы. В тех случаях, когда обвиняемый (подсудимый) делает ложное заявление, касающееся других лиц, утверждая при этом, например, что преступление совершил не он, а другое лицо, или принижает свою роль в совершении преступления за счет соучастников, его действия следует рассматривать как допустимый метод защиты. Если же обвиняемый совершает заведомо ложный донос, выходя за пределы предъявленного ему обвинения, он подлежит уголовной ответственности за заведомо ложный донос.

Неоднозначную оценку получают в правовой литературе и судебной практике действия лица, сделавшего заведомо ложный донос и в последующем дающего заведомо ложные показания в качестве свидетеля. Л.В. Лобанова, Л.В. Иногамова-Хегай и другие считают, что действия лица, подтверждающего при допросе в качестве свидетеля факты, заявленные им ранее в ложном сообщении, охватываются ст. 306 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 307 не требуют.

По совокупности преступлений квалифицировать данные действия предлагает И.М. Тяжкова. Последняя позиция находит отражение в судебной практике по отдельным делам. Так, гарнизонным военным судом капитан Г. осужден по ч. 1 ст. 306 и ч. 1 ст. 307 УК РФ. Как признал установленным суд, Г. сообщил правоохранительным органам о том, что от международного сектора аэропорта неустановленный преступник угнал принадлежащую ему автомашину стоимостью 300 000 руб., а затем дважды дал такие же показания органам предварительного расследования при допросе его в качестве потерпевшего.

Представляется, что в  данном случае совокупность преступлений отсутствует, поскольку лицо, совершив заведомо ложный донос по этому же делу и давая затем показания в качестве потерпевшего, подтверждало факты, заявленные им ранее в ложном сообщении. Следовательно, ложные сведения, сообщенные данным «потерпевшим», не могли образовать нового самостоятельного преступления, а являлись логическим продолжением ложного доноса.

Отменяя приговор гарнизонного военного суда в отношении Г. в части осуждения по ч. 1 ст. 307 УК РФ, президиум окружного военного суда в надзорном постановлении обоснованно указал, что квалификация содеянного по двум статьям Уголовного кодекса РФ является ошибочной, поскольку, сделав ложный донос, в последующем при допросе в качестве потерпевшего Г. лишь подтвердил факты, о которых заявлял ранее, т. е. содеянное им в этой части фактически явилось продолжением данного преступления.⁹

В рамках одной данной статьи невозможно обсудить все актуальные вопросы судебной практики по делам о заведомо ложном доносе. Значительная их часть была бы минимизирована соответствующим разъяснением Пленума Верховного Суда РФ по данной проблеме и в целом по делам о преступлениях против правосудия, что способствовало бы единообразному применению уголовного закона и соблюдению конституционных прав лиц, совершивших указанные преступления и вовлеченных в сферу уголовно-процессуальных отношений.

2.2. Заведомо ложные показания, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод

Объектом преступления являются общественные отношения в сфере правосудия.

Объективная сторона  заключается в даче в суде либо при производстве предварительного расследования заведомо ложных:

- показаний свидетеля – сведений, содержащих ложную или искаженную информацию о любых относящихся к уголовному делу обстоятельствах, в том числе о личности обвиняемого, потерпевшего и своих взаимоотношениях с ними и другими свидетелями;

- показаний потерпевшего – сведений, сообщенных им на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде, содержащих ложную информацию о событии преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления), о характере и размере вреда, причиненного преступлением, о взаимоотношениях с подозреваемым, обвиняемым и т. п.;

- заключения эксперта – представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами, которые носят не соответствующий действительности характер;