Риторические приемы на основе речей русских юристов

Представляется, что для выявления  на практике действия данного приема, необходимо в совершенстве владеть  знаниями обстоятельств дела, быть хорошим психологом, чтобы распознать недобросовестность в работе с фактами.

Параграф 2.3. Обращение исключительно  к чувствам слушателей.

 Данный недобросовестный риторический  прием – пожалуй, самый распространенный, потому как невозможно избежать  взывания к человечности слушателей, обращение к их собственному опыту страданий и переживаний. Однако подобное воздействие не должно превращаться в психологическое давление, которое при этом еще не подкрепляется логическими доводами.

 Интересным будет увидеть, как взывали к чувствам слушателей русские дореволюционные юристы. Например, речь адвоката К.Ф. Хартулари по делу Левицкого и других: «Будете ли вы, господа присяжные заседатели, после всего слышанного вами глухи и бесчувственны к загробному слову человека, покончившего уже свои расчеты с этим светом, а равно и к показанию лица, который полным чистосердечным раскаянием должен заслужить ваше доверие? Думаю, что нет. Я твердо убежден, что вы разделяете мое мнение о незнании Шебалиной преступного значения занятий Янушевича, а также согласитесь со мною, что правосудие имеет дело не с развитым преступником или хладнокровным зрителем преступления, но с существом, обвинение которого будет равносильно обвинению ребенка!... Не забывайте, господа присяжные заседателя, что ваш приговор даст ей, правда, свободу, но не возвратит ни счастье, ни спокойствие, которых она вправе ожидать, но которые отняты у нее и разбиты безвозвратно по ошибке правосудия!»? А вот как изъяснялся Хартулари по делу француженки М.Жюжан: «И такой позор и страдания подсудимая обязана выносить за одно предположение в виновности?!... Мне кажется, что если признается ужасным и достойным сожаления положение всякого подсудимого вообще, то еще ужаснее и безотраднее настоящее положение М.Жюжан, которая, тем не менее, решилась защищаться в лице моем, нисколько не теряя веры в беспристрастие суда и не сомневаясь, как иностранка, в могуществе русского закона!»? Здесь Хартулари взывает к жалости и сочувствию присяжных заседателей.

 Иногда встречается  в речах юристов призывы к некой абстрактной справедливости, основанной на человечности. Речь К.Ф.Хартулари по делу Разнатовского: «Будьте же справедливы! Выразите после всего вами виденного и слышанного в вашем приговоре, за кем из двух действовавших в этом деле лиц – за Разнатовским или его женой – вы признаете честь и правду? Я убежден, что вы протянете руку подсудимому».? То же мы встречаем в речи П.А.Александрова в защиту Веры Засулич: «И если закон не может предусмотреть все нравственные, индивидуальные различия преступника... то является на помощь общая, присущая человеку, нравственная справедливость, которая должна подсказать, что применимо к одному и что было бы высшею несправедливостью в применении к другому... Если с этой точки зрения общей справедливости смотреть на наказание, примененное к Бого-любову, то понятным станет то возбуждающее, тяжелое чувство него-дования, которое овладело всяким неспособным безучастно относиться к нравственному истязанию над ближним».?

Данный риторический недобросовестный прием, пожалуй, является самым сильным, т.к. обращен к сердцу людей, что особенно выигрышно, если дело рассматривается при участии присяжных заседателей, которые являются простыми людьми, принимающими решение, скорее, эмоционально, чем рационально.

Заключение.

 В процессе написания  данной работы мы пришли к  следующим выводам.

 Во-первых, никак нельзя  переоценить значение риторики  в деятельности адвоката. Можно  сказать, что без ораторских  умений адвокаты были бы почти  бессильны в своей профессиональной  деятельности, особенно в сфере представительства в суде и в органах государственной и муниципальной власти. Это связано, что любые факты подлежат субъективной оценке разных людей. Поэтому значение начинают приобретать не только юридические критерии. В связи с этим адвокату необходимо выстраивать свою речь в соответствии с нормами языка, логики, а также делать речь не только информативной, но и богатой эмоционально, использовать различные средства выразительности, что поможет более эффективно воздействовать на аудиторию.

 Во-вторых, мы дали  определение риторическому приему, рассмотрели основные добросовестные  риторические приемы в адвокатской  деятельности, потому что было  необходимо выяснить норму, прежде  чем говорить об отступлениях  от этой нормы. Добросовестные  риторические приемы весьма разнообразны. Можно сделать вывод, что адвокаты располагают достаточно обширной базой для эффективного убеждения слушателей.

 В-третьих, не менее  многочисленны и недобросовестные  приемы. В третьей части первой  главы мы рассмотрели основные виды этих приемов, а во второй – обратились к их конкретным разновидностям, а именно: недобросовестные портреты участников, просеивание фактов, обращение исключительно к чувствам слушателей. Подобный выбор обусловлен тем, что выявить примеры именно этих приемов представляется возможным в зафиксированных устных выступлениях известных русских юристов. Как уже указывалось, проследить все тонкости использования недобросовестных риторических приемов затруднительно, т.к. мы не знакомы со всеми обстоятельствами дел, которые рассматривались десятки лет назад.

 Одно можно сказать  точно: эти юристы не позволяли  себе не профессионализма и  не опускались до грубых и  примитивных приемов воздействия  на аудиторию. Их недобросовестные  приемы – очень тонкая материя. Сложно сказать, где это использовалось сознательно, а где – нет. Это связано с тем фактом, о котором мы уже упоминали, – адвокат находится в «ораторском воодушевлении».

 Все это нам удалось  сделать благодаря анализу речей  известных русских юристов: Ф.Н.Плевако, П.А.Александрова, К.Ф.Хартулари, С.А.Андреевского, А.И.Урусова и др. Список использованной литературы