Понятие вины в УК

В статье 24 Уголовного кодекса Российской федерации  законодатель предусмотрел две формы  вины—умысел и неосторожность, и  вина реально существует только в  определенных законодателем формах и видах, вне их вины быть не может.

Статья 24. Формы вины

1. Виновным  в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно  или по неосторожности.

2. Деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только  в том случае, когда это специально  предусмотрено соответствующей  статьей Особенной части настоящего  Кодекса.

Психологическое содержание вины занимает центральное  место среди основных категорий, характеризующих вину. Составными элементами психического отношения, проявленного в конкретном преступлении, являются сознание и воля. Изменение в соотношении  сознания и воли образуют формы вины. Содержание вины обусловлено совокупностью  интеллекта, воли и их соотношением.

Совершая  преступление, лицо охватывает своим  сознанием объект преступления, характер совершаемых действий (бездействия), предвидит (либо имеет возможность  предвидеть) последствия - в материальных преступлениях. Если законодатель включает в число признаков преступления, например, место, время, обстановку и  т.п., то осознание этих дополнительных признаков также входит в содержание интеллектуального элемента вины. Если законодатель понижает или повышает уголовную ответственность за какое-либо преступление, учитывая смягчающие или  отягчающие ответственность обстоятельства, то при совершении данного преступления эти обстоятельства должны осознаваться виновным. Интеллектуальное отношение  субъекта может быть неодинаковым по отношению к различным обстоятельствам. Одни обстоятельства могут быть осознаны определенно, другие - предположительно; одни отражаются в сознании правильно, адекватно, другие - ошибочно.

Нередко лицо имеет возможность осознавать (предвидеть) определенные обстоятельства, но не воспринимает их. Нереализованная  возможность в данном случае свидетельствует  о том, что субъект располагал объективной информацией, и о том, что у субъекта не было каких-либо препятствий для осознания этой информации. Неосознание в этой ситуации тех или иных обстоятельств - это тоже определенное психическое состояние, обусловленное личностными особенностями, которое зависит и от восприятия личностью тех раздражителей, которые воздействуют на нее.

Как общественно  полезная, так и общественно вредная  деятельность человека детерминируется  его материальными и духовными  потребностями, которые и свою очередь  порождаются условиями жизни  человека. На основании потребностей у человека возникают определенные интересы, на базе которых формируются  побуждения, обуславливающие постановку определенных целей. Весь этот психический  процесс имеет определенную эмоциональную  окраску, происходит под контролем  сознания и направляет волей лица, которое, осознав мотив и цели, а также средства их достижения, принимает решение совершить  определенные действия (или воздержаться от таковых).

В теории уголовного права по поводу места  мотива, цели и эмоции в субъективной стороне преступления нет единства мнений. В большинстве случаев  эти компоненты психической деятельности не включается в содержание вины, а  рассматривается вместе с виной  в качестве самостоятельных элементов  субъективной стороны преступления. Защитники этой точки зрения утверждают, что отнесение мотива, цели и эмоций к содержанию вины без достаточных  к тому оснований расширяет рамки  законодательного определения вины.

Действительно, законодательное определение форм вины (умысла и неосторожности) не содержит прямых указаний на мотив, цель и эмоции, но это совсем не означает, что они  не входят в содержание вины. Законодатель, не включив эти компоненты в определение  форм вины, исходит из того, что эти  компоненты психологической деятельности всегда присущи любому человеческому  поведению. Поэтому, определяя формы  вины, законодатель в статье 24 УК РФ указывает только те обязательные элементы психической деятельности, их взаимодействие между собой и внешним миром, которые необходимы и достаточны для признания наличия вины и без которых невозможна уголовная ответственность. Таким образом, функциональная роль форм вины в системе уголовного права Российской Федерации заключается в определении субъективных оснований уголовной ответственности. Без выяснения мотивов и целей невозможно определить причины и условия, породившие преступления, степень вины, а следовательно индивидуализировать ответственность и наказание лицу, совершившему общественно опасное деяние.

Как указывалось  выше, каждая из форм вины слагается  из интеллектуальных и волевых элементов  психической деятельности. Интеллектуальный элемент—это сознание лицом характера  совершаемых действий. Воля заключается  в регулировании человеческой деятельности путем принятия в каждом конкретном случае выбора решения совершить  определенные действия или воздержаться от них.

2.2 Прямой и косвенный  умысел.

«Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных  последствий и желало их наступления» – гласит п.2 ст.25 УК РФ.

Для того, чтобы полнее понять смысл статьи и волю законодателя, необходимо проанализировать норму по трем признакам:

Первые  два признака являются интеллектуальным моментом, а последний – волевым  моментом преступления.

Интеллектуальным моментом в данном случае является осознание лицом  общественной опасности своего деяния, предвидение в основном неизбежности, реже реальной возможности наступления  общественно опасных последствий.

Рассматривая  интеллектуальный момент, следует отметить, что лицо, осуществляя какие-либо деяния, осознает их фактическое содержание, осознает их социальное значение. Преступник понимает, что наносит вред или  создает угрозу причинения вреда  другому лицу, его жизни, здоровью, его собственности, иным общественным отношениям, государству. Однако его  осознание данного факта может  быть хотя бы в общих чертах. Не обязательно  знать преступнику, что в ч.1 ст. 230 уголовного кодекса записано: «Склонение к потреблению наркотических  средств или психотропных веществ - наказывается ограничением свободы  на срок до 3-х лет, либо арестом на срок до 6 месяцев, либо лишением свободы  на срок от 2-х до 5-ти лет». Достаточно осознавать, что склонение к потреблению  наркотических средств - общественно  опасное деяние, оно наносит вред не только «здоровью населения и  общественной нравственности» и  соответственно общественной безопасности и общественному порядку, поскольку  законодатель поместил указанную статью именно в главу 24 раздела IX, но и непосредственно  здоровью того человека, которого склоняет преступник к потреблению наркотических  средств. Преступник может не знать, что законодатель считает его  деяние наносящим вред такому объекту, как «общественная безопасность и общественный порядок», однако это  не мешает его деяние описать, как  совершенное с прямым умыслом  и признать его преступлением. Таким  образом, преступник осознает общественно-опасный  характер своего деяния.

Необходимо  отметить, что в некоторых случаях  законодатель включает в объективную  сторону состава преступления дополнительные признаки. В этом случае умыслом  преступника должны охватываться и  они. Так, при нарушении правил несения  пограничной службы, предусмотренном  ст. 341 УК РФ, лицо должно осознавать, что  оно исполняет обязанности по несению пограничной службы, находится  на государственной границе, при  применении запрещенных средств  и методов ведения войны, предусмотренном  ст. 356 УК РФ  осознается тот факт, что идет война и т.д.  «Таким образом, способ, время, место, обстановка и другие обстоятельства, включенные в объективную сторону состава  конкретного преступления и являющиеся качественной характеристикой деяния, безусловно, являются предметом сознания при умысле».⁵

Кроме того, рассматривая такой момент, как осознание  общественной опасности деяния, хотелось бы отметить, что ученые ведут спор о включении в содержание умысла осознания противоправности деяния. На этом этапе во многих работах  идет речь о том, что же такое противоправность и ее осознание, после чего дается вывод о том, что осознание  противоправности не следует отождествлять  с осознанием запрещенности деяния той или иной нормой УК РФ. Осознание  уголовной противоправности означает, что лицо, зная об уголовной ответственности  за деяния, которое оно совершило (хотя бы в общих чертах), знало, что  эти деяния запрещены под страхом  наказания.⁶ Включение подобных признаков в характеристику умысла затруднит практическое применение закона, поскольку доказательство осознания субъектом общественной опасности деяния, осознания причинения или угрозы причинения вреда тому или иному объекту представляется реальным, другое дело доказательство осознания субъектом «знания» того, что его деяние запрещено под страхом наказания, будь то в конкретных или «общих чертах».

Далее переходим  к рассмотрению предвидения наступления  общественно опасных последствий. В действующем уголовном законе уточняется этот момент, акцентируется  именно предвидение возможности  или неизбежности наступления общественно-опасных  последствий.

В данном случае речь идет о том, что преступник соизмеряет свои действия или бездействия  с будущим, осознает причинную связь  между настоящим, то есть своими деяниям  и теми возможными или неизбежными  последствиями, которые наступят вследствие его деяния, кроме того, осознает, что наступившие последствия  будут общественно опасными.

Основные  разногласия ученых по этому вопросу  коренятся в различии между прямым и косвенным умыслом именно в  предвидении, то есть в интеллектуальном моменте. Когда речь идет о предвидении  неизбежности или реальной возможности  наступления последствий, практика всегда сталкивается с оценочной  категорией. Где та грань, которая  поможет с уверенностью сказать, что именно преступник предвидел - неизбежность или реальную возможность.

Итак, интеллектуальный момент прямого умысла включает в  себя осознание общественной опасности  действий и предвидение общественно  опасных последствий, которое состоит  из предвидения либо неизбежности, либо реальной возможности их наступления.

Волевое содержание умысла более «практично», если можно так выразиться, по сравнению  с интеллектуальным. Оно выражается в желании наступления общественно  опасных последствий. В реальной жизни, и это понятно, мы не можем  с достаточной степенью уверенности  сказать, что именно предвидел или  осознавал тот или иной субъект. Более того, мы не можем также  точно определить, что именно он желал. Поэтому практика, как водится, исходит из тех реальных событий, которые произошли, руководствуется наступившими реальными событиями, последствиями для того, чтобы сделать вывод об интеллектуальных слагаемых.

Волевой же момент более ярко проявляется  в жизненных ситуациях, яснее  виден на практике, поскольку чаще именно желание проявляется в  деяниях, во многих случаях, без желания  невозможно произвести те или иные действия. Большинство составов Особенной  части уголовного закона основано именно на прямом умысле, на волевой его  части, т.е. на желании.  Невозможно, например, стреляя из пистолета, приставив  дуло к виску стоящего рядом человека, не желать его смерти.

Что же такое  желание. В науке дано достаточное  количество определений по этому  вопросу, как в трудах юристов, так  и в  работах психологов. «Желание - это целенаправленное стремление»⁷, «Зафиксированная решением направленность на осуществление цели»⁸ и проч.

В науке  уголовного права распространено мнение, что последствия являются желаемыми, если они выступают для виновного: 1. конечной целью действий. 2. необходимым средством достижения конечной цели. 3. определенным этапом достижения конечной цели. 4. необходимым сопутствующим элементом деяния.⁹

Как же относиться к преступлениям, которых большинство  в Особенной части УК РФ, то есть преступлениям без последствий, преступлениям, в которых само деяние является преступным и наказуемым, преступлениям с формальным составом. В уголовном законе об этом ничего не сказано, однако, практика говорит, что, поскольку последствия не предусмотрены, а общественно опасным является само деяние, то желание соответственно необходимо рассматривать под этим углом, то есть оно направлено непосредственно на действие. На этой базе делаются выводы о том, что преступления с формальным составом возможны только при наличии прямого умысла, поскольку только при желании действовать субъект  осуществляет свой преступный умысел.

Данная  позиция является весьма дискуссионной. Некоторые ученые говорят, что в  преступлениях с формальным составом волевое отношение следует рассматривать  не по отношению к последствиям, не по отношению к деянию, а по отношению к социальному характеру  действий. Таким образом, обосновывается возможность косвенного умысла в  преступлениях с формальным составом. Действительно, исходя из этих позиций,  при клевете, осознавая позорящий  характер распространяемых сведений, субъект может относиться к этому  безразлично. Если же исходить из того, что желание направлено непосредственно  на деяние, делаем вывод о том, что  субъект желал распространения  именно таких ложных, порочащих сведений,  и приходим  к наличию прямого  умысла.

Толкуя  закон буквально, мы видим, что применить  к формальным составам можно только осознание общественной опасности  своих действий, поскольку последствия  не входят в число  обязательных признаков объективной стороны, следовательно не играют особой роли при квалификации и решении вопроса  об ответственности. Но осознание общественной опасности характерно как для  прямого, так и для косвенного умысла.

Несмотря  на то, что последствия не предусмотрены  в формальных составах, они либо наступают, либо существует реальная угроза их наступления, иначе действия субъекта не признавались бы  общественно  опасными, в любом случае  существует посягательство на какой-либо объект, охраняемый государством.

Следует также отметить, что наличие только прямого умысла признается практикой  так же и при неоконченном преступлении.