Понятие соучастия в преступлении и его признаки

Организованная группа как  третья форма соучастия предусмотрена  ч. 3 ст. 35 УК. Преступление признается совершенным  организованной группой, если оно совершено  устойчивой группой лиц, заранее  объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.

Закон определяет четыре признака организованной группы: а) она состоит  из нескольких лиц, б) заранее объединившихся в группу, в) группа имеет устойчивый характер, г) целью группы является совершение одного или нескольких преступлений. Указанные признаки определяют количественную и качественную характеристику организованной группы, включая способ взаимодействия между ее участниками: это есть устойчивая и, следовательно, сплоченная группа, которая  создана для осуществления преступной деятельности на длительное время. Но из содержания и смысла толкуемой  нормы вытекают и другие признаки организованной группы¹⁸.

Таким образом, объективная  сторона данной формы соучастия  характеризуется наличием организованной, устойчивой группы лиц, заранее объединившихся для совершения неопределенного  количества преступлений. Особый способ взаимодействия между соучастниками  отличают более высокий уровень  совместности и более прочные  связи между участниками группы. Особенность объективной стороны  состоит в том, что, несмотря на четкое распределение ролей, участники  организованной группы признаются соисполнителями.

Субъективная сторона  характеризуется наличием прямого  умысла. Цель - совершение нескольких преступлений. Каждый из участников осознает свою причастность к организованной группе и общественную опасность своих действий и действий других лиц, предвидит хотя бы в общих  чертах результаты совместной преступной деятельности и желает быть участником организованной группы и действовать  в ее целях. Каждый из участников осведомлен о характере и целях совершаемых  и планируемых преступлений, что  не исключает различия мотивов преступной деятельности.

Как юридическое понятие  организованная группа является квалифицирующим  обстоятельством многих преступлений (против собственности, в сфере экономической  деятельности, против общественной безопасности и общественного порядка, против государственной власти), а также  составляет признаки самостоятельных  преступлений: бандитизма (ст. 209 УК), организации  религиозного или общественного  объединения, посягающего на личность и права граждан (ст. 239 УК).

Преступное сообщество (преступная организация) - это сплоченная организованная группа (организация), созданная для  совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединение организованных групп, созданных в тех же целях (ч. 3 ст. 35 УК).

Закон выделяет четыре признака данной формы соучастия: а) группа лиц, б) заранее организованная, в) сплоченная, г) создана для совершения тяжких или особо тяжких преступлений. Преступное сообщество имеет много общего с третьей формой соучастия - организованной группой, оно и определяется в законе как организованная группа, однако имеет качественное отличие по способу взаимодействия между соучастниками. Преступное сообщество характеризуется большей устойчивостью и сплоченностью, более тесными организационными связями, поэтому относится к наиболее опасной форме соучастия. Повышенная опасность проявляется также в целях - совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Сплоченность и устойчивость обусловливают высокую степень согласованности преступной деятельности, которая обеспечивается строгой конспирацией.

Преступное сообщество (преступная организация) имеет, по сравнению с  обычной организованной группой, более  сложную внутреннюю структуру. Как  показывает практика, обязательно имеются  организаторы, руководители, совет  руководителей, в который нередко  входят коррумпированные лица государственного аппарата, органов местного самоуправления, работники правоохранительных органов. Роли рядовых участников строго распределены - среди них имеются: исполнители  преступлений, наводчики, собственная  служба безопасности, боевики, служба информации (разведка), служба материального  обеспечения деятельности преступной организации. Преступное сообщество может  подразделяться на более мелкие подразделения (бригады, звенья, группы), но может, наоборот, представлять объединение нескольких преступных организаций или объединение  организаторов, руководителей или  иных представителей региональных устойчивых преступных групп, которые созданы  преступным сообществом в качестве структурных подразделений, для  разработки планов и создания условий  для совершения тяжких и особо  тяжких преступлений¹⁹. В результате строгой согласованности деятельности всех участников образуется, по мнению В.С. Комиссарова, особая социально-психологическая общность людей, в которой имеются групповые нормы поведения, собственные взгляды на ценности жизни, огромное влияние лидеров и другие характеристики внутреннего содержания сплоченности как признака преступного сообщества.

Таким образом, объективная  сторона данной формы соучастия  характеризуется наличием сложных, устойчивых организационных форм преступной деятельности в виде преступной организации, ее структурных подразделений, объединения  организаторов, руководителей и  иных представителей региональных групп, а также в форме организационной  деятельности, направленной на создание преступного сообщества и руководстве  им. Вряд ли нужно характеризовать  субъективную сторону в каждом случае.

Субъективная сторона  характеризуется только прямым умыслом. Каждый участник преступного сообщества или его автономного образования  осознает свое участие и участие  других лиц (знание всех участников необязательно) в преступной деятельности, организуемой данным сообществом, предвидит в  общем плане преступные результаты совместных действий и желает действовать  в этом направлении. Целью преступной деятельности является совершение тяжких и особо тяжких преступлений.

Преступное сообщество как  особая форма соучастия предусмотрена  в нормах Особенной части УК в  качестве самостоятельных составов преступления: организация незаконного  вооруженного формирования или участие  в нем - ст. 208 УК; организация преступного  сообщества (преступной организации) - ст. 210 УК.

 

 

 

 

 

 

2.2. Мнимое соучастие как обстоятельство, исключающее преступности деяния

Сегодня, когда России, по сути, объявлена "террористическая" война, особую значимость приобретает  проблема наличия у российских правоохранительных органов и спецслужб надежных источников информации в террористических формированиях. Это внедренные в  преступные структуры сотрудники органов, осуществляющих оперативно-розыскную  деятельность (ОРД), и лица, оказывающие  этим органам конфиденциальное содействие.

Одновременно необходимо признать, что действующее российское законодательство отнюдь не представляет добротной основы для результативной работы внедренных в преступные группы и организации лиц. Не секрет, чтобы  такие лица могли результативно  действовать: добывать информацию о  планах и замыслах преступной структуры, способах и средствах их реализации, оказывать на ее деятельность воздействие, - они должны пользоваться доверием ее главарей и участников. А для  этого требуется быть адаптированным к среде внедрения, что предполагает реальное участие в преступной деятельности или искусную его имитацию. В свою очередь, это возможно лишь в том  случае, если внедренные лица защищены от уголовного преследования в связи  с вынужденным соучастием в деятельности преступных структур. Вот этого-то сегодняшнее  российское законодательство и не обеспечивает.

По поводу юридического обеспечения  действий лиц, внедренных в преступные группы и организации, высказываются  различные точки зрения. Согласно одной из них вполне приемлемую правовую основу их уголовной неуязвимости создает  институт деятельного раскаяния. Предполагается, что в случае вынужденного совершения внедренным лицом преступления оно  подлежит освобождению от уголовной  ответственности с применением  норм о деятельном раскаянии (ст. 75, примечания к ряду статей Особенной  части УК РФ) в порядке ст. 28 УПК  РФ.

Полагаю, что такой подход порочен. Ведь внедренные лица действуют, в том числе причиняя в исключительных случаях вред охраняемым уголовным  законом интересам, в общественно  полезных целях борьбы с наиболее опасными формами преступности. А  потому раскаиваться им не в чем, так  же как нелогично и негуманно  подвергать их обременительной (да и  не вполне надежной) процедуре освобождения от уголовной ответственности.

Более конструктивна другая точка зрения. Она опирается на норму ч. 4 ст. 16 ФЗ "Об оперативно-розыскной  деятельности"²⁰, которая допускает при осуществлении ОРД вынужденное причинение вреда правоохраняемым интересам при защите жизни, здоровья, конституционных прав и законных интересов граждан, а также для обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств при правомерном выполнении субъектами ОРД своего служебного или общественного долга.

Согласно этой позиции, внедренные в преступные группы и организации  лица, вынужденно участвующие в совершении преступлений, действуют в состоянии  крайней необходимости, а потому привлечению к уголовной ответственности  не подлежат ввиду отсутствия умысла на совершение преступлений. При этом по смыслу крайней необходимости  требуется соблюдение следующих  условий: а) предотвращенный вред должен быть больше причиненного; б) иным образом, кроме как сопряженным с совершением  внедренным лицом преступления, решить задачу по выявлению, предупреждению и  пресечению организованной преступной деятельности нельзя.

Думается, и такой подход не вполне оправдан. Во-первых, при вынужденном  совершении внедренными лицами преступлений весьма нелегко соотносить величину причиненного и предотвращенного вреда. А во-вторых, сложно обосновать невозможность  решения оперативно-розыскных задач способом, не связанным с причинением вреда охраняемым уголовным законом интересам.

По моему мнению, наилучшим  образом обеспечить эффективную  агентурную разработку преступных структур позволит законодательное признание  в российском уголовном праве  института мнимого соучастия. Сущность его в том, что внедренное в  преступную структуру лицо наделяется правом на совершение в исключительных случаях правонарушений, в том  числе некоторых видов преступлений, в интересах выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия ее преступной деятельности, т.е. так называемыми  дискреционными полномочиями. Эти полномочия внедренных лиц определяются в постановлении  на проведение оперативного внедрения, утверждаемом руководителем органа, осуществляющего ОРД. А их пределы  определяются тем, что ни при каких  условиях внедренное лицо не может  быть организатором и подстрекателем совершения преступлений, а также  совершать преступления против жизни  и здоровья людей.

По пути признания в  уголовном законодательстве мнимого  соучастия пошли многие страны. Американское уголовное право, например, исключает  ответственность секретных агентов  и содействующих им частных лиц  за мнимое соучастие, поскольку в  их действиях нет намерений совершать  преступления. В соответствии с параграфами "К" и "Н" Инструкции по тайным операциям ФБР (1987 г.) Генерального атторнея США сотрудникам ФБР и их осведомителям разрешается участвовать в действиях, образующих состав преступления, в случаях, когда необходимо: а) добыть информацию, имеющую первостепенное значение для привлечения разрабатываемых лиц к уголовной ответственности; б) поддержать достоверность легенды в глазах членов преступной организации; в) предупредить опасность для жизни и здоровья людей. Участие в деятельности, которая по законодательству США является серьезным преступлением, заранее санкционируется руководством ФБР, а для мнимого соучастия в менее тяжких преступлениях достаточно разрешения руководителя отделения ФБР в отдельном штате²¹.

Выполнение специального задания как обстоятельство, исключающее  преступность деяния, предусмотрено  в Уголовных кодексах Республики Беларусь (ст. 39), Украины (ст. 43), Республики Казахстан (ст. 34-1), Эстонии (ст. 13.2), Литвы (ст. 32).

Не нова идея легализации  института мнимого соучастия  и в российском праве. Попытки  ее практического воплощения предпринимались, например, разработчиками ряда проектов так и не принятого до сих пор  федерального закона о борьбе с организованной преступностью.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Из всего вышеизложенного  можно сделать следующие выводы.

Одной из тенденций, характеризующих  сложные процессы в современном  криминальном мире, является все большая  структуризация преступных элементов.

Борьба с организованной преступностью, со всеми разновидностями  соорганизованности в преступности предполагает наличие продуманной  и совершенной законодательной  базы. К сожалению, приходится констатировать несовершенство некоторых норм, в  частности, отсутствие в УК РФ четких и приемлемых критериев разграничения  группы лиц по предварительному сговору, организованной группы и преступного  сообщества (преступной организации).

Уголовный кодекс РФ 1996 г. целым рядом своих положений обеспечивает усиление и дифференциацию ответственности за организованные формы совершения преступлений, в то же время он содержит такие нормы, которые, казалось бы, заведомо были обречены на «непонимание» судебно-следственной практикой. При таком большом удельном весе групповых преступлений просто неубедительными выглядят показатели судебной статистики, согласно которым за четыре года действия этого Кодекса единицы были привлечены к уголовной ответственности по ст. 210 УК РФ и за совершение преступлений в составе организованной группы.