Понятие правового обычая

С одной стороны, санкционирование может пониматься как разрешение, с другой – как  принятие под свою защиту, включение  в общую иерархическую систему. В этом случае термин «санкционирование» становится родственным слову «приятие». Таким образом, санкционирование означает выражение отношения государственных органов к обычному праву, в результате которого оно получает защиту со стороны государства, которое дополняет собственные его свойства.

Неоднозначность содержания процедуры и субъектов санкционирования предопределила множественность классификаций по различным основаниям.

В зависимости  от органа, осуществляющего санкционирование, выделяют санкционирование: законодательным органом путем закрепления в бланкетной норме отсылки к правовому обычаю в связи с конкретными отношениями; судебными органами путем использования в качестве основания обычая без разрешения законодателя («молчаливое» санкционирование); судебными органами определенного порядка разрешения дел, сложившегося в обыкновение судебной практики.

По характеру  выражения выделяют санкционирование письменное и устное («молчаливое»).

Использование в качестве основания степени распространенности санкционирования на отношения дает конкретное (индивидуальное) и абстрактное (неперсонифицированное, безадресное).

Возможно выделение уровней  санкционирования:

первичное (законодательное); вторичное (правоприменительное).

По времени  выполнения: предварительное и последующее.

Приведенные виды санкционирования не противоречат друг другу, но могут быть взаимодополняемы. Комплексный анализ явления с использованием приведенных классификаций позволит глубже проникнуть в содержание, процедуру и участников процесса санкционирования. Рассмотрим некоторые виды санкционирования.

1. Санкционирование  с помощью прямого разрешения  закона предполагает наличие  в бланкетной норме разрешения  использовать обычай. Более полная  характеристика данного способа  с учетом других классификаций  будет выглядеть следующим образом:  письменное, абстрактное, первичное, предварительное санкционирование.

Подобный подход имел сторонников в дореволюционной, советской и имеет их в современной  науке. Так, например, С.Л. Зивс высказался за то, что санкционирование обычая нормативным актом осуществляется «лишь путем отсылки, без прямого (текстуального) его закрепления в нормативном акте»¹. При этом существо обычного права оставалось неизменным.

Взаимосвязь понятий  «практика – обычай – правовой обычай» достаточно разработана  С. Братусем и И. Самощенко. Они проследили пути формирования правового обычая, в которых юридическая практика и законодательное основание не противоречат друг другу, а выступают последовательными стадиями процесса санкционирования². Принципиальным представляется, что авторы не провозглашают государство создателем обычая. В результате законодательного санкционирования обычай сохраняет общественный авторитет, он тон дополняется государственным принуждением.

2. Санкционирование  непосредственно судебной властью  независимо от разрешения законодателя является письменным, конкретным, вторичным и последующим. Квалифицирующим признаком является молчание законодателя по этому поводу. Суд управомочен самостоятельно определять допустимость применения к конкретным правоотношениям обычных норм. Это придает процедуре казуальный характер. Отнесение этого способа санкционирования к последующим означает, что обычай возникает самостоятельно, стороны (или сторона) воспользовались им, а суд после свершившихся обстоятельств оценивает применимость обычая и, в случае положительного решения этого вопроса, санкционирует обычное правило. Абсолютизация роли судебной власти в санкционировании обычаев характерна для англо-саксонских государств. Закрепление за судами правотворческой функции позволяет считать санкционирование осуществившимся путем закрепления обычного правила в прецедентах. В отечественной юридической науке сторонником абсолютизации роли судов в санкционировании обычаев выступал С. Голунский, по мнению которого основной формой санкционирования обычая государственной властью выступает судебное решение³.

Определенное  признание имеет позиция о  наличии двух вариантов санкционирования обычая: «путем отсылки к нему в  норме закона и (или) путем решения  на его основе судебного дела»⁴. Позиция относительно обычая, санкционированного судебной практикой, достаточно распространена, что, впрочем, не делает ее бесспорной. Сами судебные решения не разрешают никаких обычаев, как правило, не создают их, не отсылают к ним, не дают им какого-либо статуса. Скорее наоборот, суд может пользоваться обычаев, если он уже есть как форма права, признан, имеется. Он может проверить содержание обычая, его известность сторонам, нравственность его положений, соответствие нормативным правовым актам. Кроме того, сама деятельность суда должна первоначально основываться на законе. В связи с обязательностью судебного решения правовой обычай получает подкрепление своей силы со стороны государства.

Для точного и единообразного понимания меры участия судебных органов в формировании обычаев  следует разделять некоторые грани судебной практики. С одной стороны, на основании законодательной отсылки суд может при рассмотрении конкретных дел использовать соответствующие обычаи. С другой стороны, сама правоприменительная деятельность вполне закономерно выступает источником обычаев, которые можно назвать судебными. Они, как правило, касаются процессуальных правил поведения. Но возможен и третий вариант. Судебная деятельность породила определенное понимание, толкование норм материального права. На основании именно определенного толкования сложилась судебная практика. По своей природе и сущности это также обычай, санкционированный судебным органом государственной власти.

Двойственное, поэтапное  санкционирование по цепочке: закон  – суд признано как в отечественной, так и в зарубежной теории права. Такой гибкий вариант санкционирования обычая в несколько стадий позволяет унифицировать научные наработки в данном вопросе. Его достоинства состоят в попытке примирения усилий всех публичных институтов для выработки общего отношения к обычаям, для их поддержки принудительной силой государства.

Так, М.А. Супатаев выделяет два уровня санкционирования обычаев. К первичному относится абстрактное, законодательное санкционирование. Второй уровень – судебное решение  по конкретному делу⁵. К. Кульчар обоснованно писал, что государство признает заявляющую о себе в поведении норму, использует ее, и таким образом она обеспечивается возможностью принуждения и превращается в правовую⁶. Обоснованным и взвешенным представляется мнение югославского ученого Р. Лукича, который разделял конкретное санкционирование (суда) и абстрактное (законодателя)⁷.

Дуалистическая позиция  поэтапного санкционирования представляется достаточно аргументированной. Она  позволяет сохранить общественное происхождение обычно-правовых норм, предполагает наличие абстрактного разрешения законодателя на использование обычая и индивидуальную деятельность судебной власти при преломлении обычных норм к конкретным правоотношениям.

4. Санкционирование  судебными органами определенного порядка разрешения дел, сложившегося в обыкновение судебной практики, имеет место в том случае, если сама юридическая практика ведет к образованию своеобразных судебных обычаев, складывающихся в конце концов в целую систему права.

Судебная практика представляет собой сложившееся направление правоприменительной деятельности, и в этом смысле она образует правовой обычай в форме обыкновения. Оно не представляет собой норму, а факт. По характеру выражения судебные обыкновения имеют устную форму, так как ни законодатель, ни судебные органы прямо не прописывали право судов создавать и санкционировать обыкновения своей деятельности. Сам же порядок возникновения судебных обыкновений схож с происхождением обычных норм. А результаты этого процесса могут закрепляться в письменной форме (например, пленумы высших судебных инстанций), но могут существовать как совокупность поступков. Суды могут выполнять роль фиксатора обыкновений.

Имеют место  примеры прямого запрета обычных  норм в государственных документах. Но от этого сам обычай не исчезает. В тень от официального контроля может  уйти практика его применения. Такая  своеобразная консервация обычных  норм (как и религии) известна отечественной истории. И без того локальный по своей сущности обычай еще больше локализуется, но из этого очага он может при возникновении благоприятных условий вновь широко распространиться.

Приведенные диалектические зависимости достоинств и недостатков  обычного и законодательного права демонстрируют необходимость пересмотра некоторых принципиальных установок. Нет необходимости противопоставлять элементы общей системы форм права – обычай и нормативный акт. Только их равноправие и уважительное партнерство дадут указанной системе необходимую устойчивость.

ГЛАВА 2. РОЛЬ И ЗНАЧЕНИЕ ПРАВОВОГО ОБЫЧАЯ В РОССИЙСКОЙ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ, В ПРАВОВЫХ СИСТЕМАХ ЗАПАДНЫХ СТРАН

2.1 ПРАВОВОЙ ОБЫЧАЙ В РОССИЙСКОЙ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ

С древнейших времен и до нашего времени, на протяжении всей истории можно заметить  присутствие обычая в правовой системе государства, то в виде цельной системы обычно-правовых норм, то в наличии отдельных элементов, входящих в общую систему источников права. Но, тем не менее, в отдельные исторические эпохи его практическое значение воспринималось и оценивалось по-разному. Представляется наиболее правильным рассматривать правовой обычай в Российской правовой системе поэтапно, кратко характеризуя каждый из выделенных периодов.

IX-XIV вв. - период позитивного признания, использования и санкционирования государством норм обычного права. Как и во всех ранних государственных образованиях, на Руси обычное право являлось основным регулятором правоотношений. Один из первых памятников русского писаного права - Русская правда, наряду с судебной княжеской практикой содержала значительное количество обычаев. Уже здесь можно заметить, что законодатель стремится взять под свой контроль применение обычаев, обеспечивая правовой защитой или сужая сферу их применения. Так ограничивалась кровная месть, как неполезный с точки зрения государства обычай, и закреплялась круговая порука, существование которой было удобно для законодателя.

На этот период также приходится феодальная раздробленность  государства и монголо-татарское иго. В таких условиях законодательная деятельность была весьма ограничена, да и практически невозможна.

Следующий этап XVI- середина XVII вв. - вытеснение государством обычного права из юридической практики. С объединением Руси под властью московских князей в правовом развитии государства происходят изменения. Развитие феодальных отношений, образование централизованного государства требовали значительной переработки всей правовой системы, целью которой было укрепление самодержавной власти. Наиболее полно это стремление проявилось в Соборном уложении 1649 г. До этого момента законодательство носило ярко выраженный казуистичный характер, не касаясь самых оснований государственного порядка. Закон действовал наряду с обычаем, но теперь в заметной мере потеснил и подчинил себе обычное право.

Конец XVII-первая половина XIX вв. - установление приоритета закона, непризнание обычая. Реформы Петра I и последующие преобразования затронули множество прежде регулируемых обычным правом правоотношений. Значительные изменения произошли в семейном, наследственном праве. Вопреки устоявшимся обычаям был изменен порядок престолонаследия. Приказы, действовавшие на основании обычая, были заменены коллегиями, которые должны были руководствоваться четкими правовыми нормами и должностными инструкциями. В итоге, принцип приоритета закона как источника права был закреплен законодательно. Но, тем не менее, можно говорить о сохранении влияния правового обычая на частное право при «поверхностном» преобладании закона. Как сказал Р. Давид: «Русский народ продолжал жить в соответствии с обычаями, только управляла им более эффективная и властная администрация»⁸.

Середина XIX в. -1917 г. До периода реформ 60-70-х гг. писаное право по-прежнему действовало в весьма ограниченной сфере. Большая часть населения продолжала жить согласно своим обычаям. Примером может служить деятельность крестьянских волостных судов, которые, действуя в соответствии с обычным правом, практически не применяли общегосударственного законодательства.

1917 г. - 1993 г. - игнорирование обычаев. После революции и создания советского государства в теории права сложилось отрицательное отношение к обычному праву, как и ко всему правовому наследию буржуазного прошлого. По этой причине большинство советских ученых весьма односторонне рассматривали историко-правовые проблемы обычного права, определяя его как сословное право и оценивая с точки зрения соответствия политике социалистического государства. Новое законодательство стало рассматривать закон в качестве приоритетной формы права.

На основании  изложенного, можно придти к выводу, что полного вытеснения правовых обычаев не произошло. Правовой обычай применялся при решении крестьянских споров, среди населения национальных местностей (Земельный Кодекс РСФСР 1922 г.). При помощи норм обычного права частично регулировались имущественные, семейные и другие отношения. Применять обычай разрешалось в том случае, если он не противоречит действующему законодательству.

1993 г. и по  настоящее время. С распадом Советского союза, принятием Конституции Российской Федерации и последующим развитием законодательства положение правового обычая как источника права вновь значительно изменилось. Некоторые современные исследователи обнаруживают в Конституции РФ ряд статей, допускающих применение правовых обычаев в государстве. Так п. 4 ст. 15 устанавливает что, общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью российской правовой системы. Условием для их действия является выражение согласия со стороны государства на их обязательность. Согласно ст. 131 местное самоуправление в городских, сельских поселениях и других территориях осуществляется с учетом исторических и местных традиций.