-
рабовладельческое
-
феодальное
-
буржуазное
-
социалистическое
Различает их между собой 2 основных
признака: тип собственности и социальное
назначение государственной машины. Правовое
государство не нашло полной реализации
ни в древности, ни в средние века, ни в
новейшее время. Идея о возможности построения
правового государства возникла во
времена античности. Философ Платон различал
2 типа государственного устройства: в
первом надо всем возвышались правители,
а во втором – законы. И нужно стремиться
к этому. Государство будет процветать,
«если закон владыка над правителями,
а они его рабы.»8 Другой античный философ Аристотель
полагал, что в правильно устроенном государстве
правят не люди, а законы, так как даже
лучшие правители могут ошибаться, они
могут быть подвержены страстям, закон
же « уравновешенный разум».
Эти идеи получили дальнейшее
развитие в трудах Дж. Локка. Он писал,
что до появления государства люди пребывали
в естественном состоянии, что поражало
у них чувство неуверенности. При образовании
государства, люди отдали ему часть своих
прав, чтобы государство, установив законы,
охраняло их права. Локк выдвинул теорию
«разделения властей».
В основе современных концепций
правового государства лежали идеи французского
правоведа Монтескье и немецкого философа
Канта. Кант выдвинул «категорический
императив», согласно которому каждый
человек обладает абсолютной ценностью
и не должен быть инструментом в чьих-либо
намерениях. Государство должно опираться
на право и согласовывать с ним все свои
действия. По определению Канта « право
есть совокупность условий, при котором
произвол одного лица совместим с произволом
другого с точки зрения всеобщего закона
свободы. К таким условиям относятся: наличие
принудительного осуществления законом,
гарантируемый статус собственности и
личных прав индивида, равенство членов
общество перед законом, разрешение споров
в судебном порядке».9
Он выделяет при этом 3 ветви
власти как идеальную организацию государства.
Сейчас государственные деятели и правоведы
говорят о построение правового государства,
как о цели, к которой надо стремиться.
Наиболее экономически развитые страны
как США, Франция, Англия ближе всех к построению
правового государства. Но и там не решены
многие проблемы: существуют нарушения
прав личности, дискриминация отдельных
социальных групп. В этих странах разный
принцип государственного устройства,
своя модель разделения властей. Поэтому,
правовое государство – это только идея,
концепция, стимул, к которому нужно стремиться.
На основании идей политико-правовой линии
можно сформулировать основные признаки
правового государства:
-
господство права во всех сферах
общественной жизни, связанность
законом самого государства,
всех его органов, должностных лиц, граждан;
-
«разделение властей», наличие эффективных
форм контроля за
осуществлением закона;
-
незыблемость свободы личности,
ее прав, чести и достоинства,
их
охрана и гарантии;
-
взаимная ответственность государства
и личности.
Таким образом, правовое государство
– это демократическое государство, где
обеспечивается господство
права, верховенство законов, равенство
всех граждан перед законом и судом, где
признаются и гарантируются права и свободы
личности, и где в основу организации государственной
власти положен принцип «разделения властей».
Глава 2. Право в объективном
и субъективном смысл (Н.И. Матузов)
Ни один грамотный юрист никогда
не спутает понятия права в объективном
и субъективном смысле. Профессионал без
труда объяснит, что конкретно имеется
в виду под словом «право» в той или иной
ситуации в том или ином контексте. Да
и рядовые граждане, не вдаваясь в теорию
и не употребляя «мудреных» терминов,
интуитивно различают указанные понятия
в своей практической жизни.
В одних случаях субъект говорит:
«Право мне позволяет, разрешает, гарантирует,
оно меня охраняет, защищает, стоит на
страже моих интересов» (право в объективном
смысле); в других утверждает:
«Я имею право, я вправе, я правомочен,
могу совершать определенные действия,
что-то требовать, предъявлять иск» и т.д.
(право в субъективном смысле). На такой
утилитарно-прикладной ход рассуждений
не раз указывалось в отечественной и
зарубежной специальной литературе.
Трудность, однако, состоит
в том, что два разных понятия обозначаются
одним словом – «право». Этот дуализм
и сбивает нередко с толку, усложняет восприятие
реальности. Перед нами слово-омоним (омонимы
– это термины, имеющие одинаковое звучание,
но разное значение). Только в английском
и грузинском языках объективное и субъективное
право выражаются по-разному, в остальных
– одинаково. Поэтому, чтобы отграничить
одно право от другого, приходится прибегать
к уточняющим прилагательным.
Суть двух значений права заключается
в следующем. Совокупность юридических
норм, сформулированных и внешне выраженных
в различных официальных актах государства
(конституциях, кодексах, законах, указах,
постановлениях и т.д.) представляет собой
право в объективном смысле. Система прав,
свобод и обязанностей граждан, закрепленных
в действующем законодательстве или вытекающих
из многочисленных конкретных правоотношений,
а также присущих индивиду от рожденя,
составляет право в субъективном смысле.10
Если же иметь в виду единичную
норму объективного (позитивного) права,
то это – исходящее от государства безличное,
но общеобязательное правило поведения,
а единичное субъективное право – это
вид и мера возможного поведения конкретного
субъекта.
Различие между правом в объективном
и субъективном смысле сложилось в науке
давно, оно проводилось еще в римской юриспруденции,
а затем в последующих правовых системах
как на Европейском континенте, так и в
США. Наибольшее развитие и обоснование
эта концепция получила, в частности, в
немецкой юриспруденции прошлого века,
а также в трудах русских дореволюционных
правоведов.
Однако существование понятий
права в объективном и субъективном смысле
всегда порождало и до сих пор вызывает
у юристов полемику, являясь зачастую
причиной различного понимания и решения
многих других правовых проблем. Г.Ф. Шсршсневич
писал, что «уже на пороге исследования
понятия о субъективном праве мы сталкиваемся
с решительным его отрицанием», хотя сам
он считал это отрицание «не более, как
протестом против слона, а не означаемой
им сущности».
Отдельные попытки отвергнуть
категорию субъективного права предпринимались
одно время и в нашей литературе. Эта категория
была объявлена «не соответствующей социалистическим
отношениям», а в сохранении ее усматривалось
«влияние буржуазной юриспруденции»11. В некоторых учебниках по теории
государства и права 50-х годов термин «субъективное
право» даже не фигурировал, он обычно
заменялся на «правомочие».
Однако в дальнейшем эти тенденции
поддержки не получили. Уже в 1995 г. журнал
«Советское государство и право» в одной
из своих редакционных статей писал: «Следует
признать глубокую ошибочность попыток
«ликвидировать» даже категорию субъективного
права под флагом якобы борьбы с влиянием
буржуазной юриспруденции»12. С.Ф. Кечекьян в противовес
негативной позиции своих оппонентов
также подчеркивал: «Субъективное право,
т.е. право отдельных лиц, составляет совершенно
необходимое понятие правовой системы
и правовой науки»13.
При этом надо оговориться,
что понятия объективного и субъективного
права не следует путать с проблемой объективного
и субъективного в праве. Это разные вопросы,
хотя и взаимосвязанные. В последнем случае
имеется в виду соотношение объективных
и субъективных факторов, причин, условий,
оказывающих свое влияние на процессы
формирования и действия права как социального
явления. Иными словами, это чисто философская,
«истматовская» проблема. Она широко обсуждалась
у нас (в порядке дискуссии) в начале 70-х
годов на страницах журнала «Правоведение».14
Рассматриваемый же аспект
– главным образом логико-понятийный,
гносеологический, касающийся происхождения
указанных выше понятий, их содержания,
природы и онтологического статуса. Это
– иной угол зрения, другой ракурс проблемы.
На чем же основано деление
права на объективное и субъективное?
Правомерно ли оно с научно-методологической
точки зрения, каковы его истоки, необходимость
и связь с философскими категориями объективного
и субъективного?
Исследователи не раз обращали
внимание на то, что термин «право» многозначен.
Он не всегда и не всеми употребляется
в одном и том же смысле, а принимает различные
значения в зависимости от того, какое
юридическое явление хотят выразить. Причем
такая неопределенность существует не
только в повседневной жизни, где за слоном
«право» подчас вообще не стоит ничего
юридического, но и в теории, которая также
не избежала многоликости этой основной
своей категории.
Однако, несмотря на эту семантическую
трудность, юристы с давних времен стали
употреблять слово «право» в двух главных
значениях – объективном и субъективном.
Правовая действительность рассматривалась
как бы и двух разрезах: в одной плоскости
этого разреза видели устанавливаемые
государством общеобязательные нормы,
а в другой – все связанное с их реализацией,
те конкретные возможности, полномочия,
действия, которые люди могли предпринимать
и фактически предпринимали на основе
и в пределах этих норм.
Право как норма, закон, государственное
установление и право как возможность
или управомоченность субъектов вести
себя известным образом в рамках этих
установлений – вот суть разграничения
права на объективное и субъективное.
Право в объективном смысле – это законодательство
данного периода в данной стране; право
же в субъективном смысле – это те конкретные
возможности, права, требования, притязания,
которые возникают на основе и в пределах
этого законодательства на стороне участников
юридических отношений.
Появилась потребность разграничить
два разных явления путем образования
двух самостоятельных понятий. Это можно
было сделать двумя путями: либо ввести
новые термины, либо найти к уже имевшемуся
наиболее подходящие прилагательные,
способные отразить указанное различие.
Произошло последнее.
Слово «право» стало употребляться
с определениями «объективное» и «субъективное».
Возникли выражения: «объективное право»
и «субъективное право», которые и призваны
были обозначить и закрепить отпочковавшиеся
друг от друга реальности. К этой лексической
конструкции толкала не только теория,
логика познания права (метод расчленения,
изучения по частям), но и практика применения
правовых норм, накопленный опыт.
Тут следует заметить, что если
понятие «право» употреблялось без всяких
оговорок, то под ним всегда подразумевалось
право в объективном смысле, т.е. юридические
нормы. Необходимость в уточнении как
рази возникает тогда, когда требуется
обратить внимание и указать не на норму
закона, а именно па право отдельного субъекта
– субъективное право. Без такого уточнения,
т.е. без определения «субъективное», право
обычно мыслится как объективное (совокупность
норм), хотя бы слово «объективное» при
этом и отсутствовало. Здесь важен момент
противополагаемости.
«От объективного права, – писал
М.В. Вишняк, – теоретическая юриспруденция
стала отличать субъективное право, которое
определялось как совокупность правомочий
и притязаний, принадлежащих личности
на основе норм объективного права, как
то, что признается и интересах индивида
и снабжено возможностью правовой защиты».15
Разумеется, явление, обозначаемое
как «субъективное право», можно было
бы выразить и с помощью другой грамматической
формы, например, право субъекта, право
лица, право гражданина и т.д., или использовать
прилагательные – личное право, индивидуальное
право. Для широкой публики, массового
читателя это было бы понятнее. В свое
время предлагались и другие языковые
символы. Р. Иеринг называл субъективное
право конкретным, противополагая его
абстрактной юридической норме.
В русской дореволюционной
литературе было много образных, афористичных
определений субъективного права – как
«защищенного законом интереса», «размера
личной мощи», «индивидуальной вольности»,
«объема дозволенной самодеятельности
лица», «сферы влияния и власти человека
в обществе», «открытой для гражданина
возможности совершать известного рода
поступки», «хотеть и действовать», «предъявлять
требования к государству и согражданам»;
как «меры свободы субъекта, осуществляемой
в определенных границах» и т.д. Все эти
дефиниции отражали различные грани и
стороны одного сложного феномена. На
этой почве шли споры и поиски наиболее
общей (универсальной) формулы, которая
бы устраивала всех. Считалось, что такая
формула еще не найдена.
Р. Бабун писал: «Нечего и говорить,
что названия «объективное» и «субъективное»
являются неподходящими, их можно было
бы заменить, например, терминами «общее»
и «конкретное» право». Р. Иеринг, как сказано
выше, называл объективное и субъективное
право абстрактным и конкретным. В советской
литературе не раз указывалось на термин
«правомочие» как на синоним субъективного
права.
Эти тенденции объяснялись
стремлением избежать несколько нечеткого,
имеющего философский оттенок, не всем
понятного эпитета – «субъективное».
Такое название наводило на мысль о каком-то
необычном и загадочном праве, а не о том,
которым обладают и пользуются все люди
в повседневной жизни. В массовом обиходе,
в широкой практике оно вызывало недоумение,
отрицание, протест. Однако протест этот,
как уже отмечалось, был протестом против
слова, а не выражаемой им сущности.
Правовая наука воспользовалась
терминами «объективное» и «субъективное»
не случайно и не для того только, чтобы
разграничить два тесно соприкасающихся,
но не совпадающих явления, а для того,
чтобы полнее отразить их общественно-юридическую
природу, функциональную роль и социальное
назначение.