Листки о Государственной и городских думах после оглашения Манифеста 17 октября 1905 года

В связи с происходящими «беспорядками» в городских делах не «прислуживающие» московской думе газеты «бьют в набат». Но Дума, что с сожалением отмечается в статье, плохо прислушивается к газетным указаниям – мнению четвертой власти.

Но «Московский листок»  уверен – с Государственной Думой все будет по-другому. «Одно – предоставить право разговаривать о ямочном ремонте московских мостовых, и совсем другое – когда речь может зайти о новом обязательном для всей России налоге».³³

От Москвы в Государственную Думу будут направлены четыре представителя. И «если 2 тыс. избирателей из 14 тыс. москвичей, наделенные цензом, выбрали в московскую Думу людей, интересующихся больше процессом говорения, чем действительно городскими делами, то на выборы членов ГД могут прийти и эти остальные, не пришедшие ранее 12 тыс. человек, о взглядах которых никто ничего не знает и о намерениях которых судить совершенно нельзя».³⁴

В подтверждение мысли  о нерадивости городских властей, в частности о бесхозяйственности, приведу еще одну публикацию в  «Московском листке» (№ 247 от 6 сентября 1905 г.).

Под рубрикой «Городские дела» вышла заметка о заседании  городской думы, где рассматривался вопрос об эксплуатации городского пустыря – Винно-Соляного двора.

Этот вопрос, отмечается в статье, постоянно «откладывают в долгий ящик». На этот раз гласные обсуждали инициативу своего коллеги П.М. Калашникова о возможном варианте использования пустыря – построить на его месте центральный рынок для сельскохозяйственных изделий и пищевых продуктов. Доходность пустыря, по расчетам комиссии Калашникова, не менее 200,000 рублей в год. Вывод комиссии – на пустыре можно устроить рынок с «подвалом, холодными камерами и др».

Рассмотрев данное предложение, Дума поручила городской Управе объявить конкурс на постройку рынка, «в котором Москва давно нуждается». Налицо – критика существующего бюрократического порядка, по которому гласные не могли ранее серьезно взяться за решение насущного городского дела. Ведь, как говорится в заметке, рынок Москве необходим.

То, что дело о пустыре сдвинулось с мертвой точки, стало заслугой одного человека, о чем без утайки пишет листок. «Энергия П.М.Калашникова сделала свое дело, Думе осталось теперь сделать свое. 33 года, во время которых пустовала площадь Винно-Соляного двора, слишком продолжительный срок, чтобы его оттянуть еще долее. В эти 33 года Москва наверное потеряла, благодаря своей обычной халатности, не один миллион – и терять более – думается – не имеет ни малейшего права».³⁵

Проскользнула на страницах «Московского листка» и тема использования гласными решения городских дел в качестве политического хода для продвижения перед избирателями на фоне подготовки к выборам в российский парламент. В № 262 от 21 сентября 1905 г. вышла заметка «Заседание Городской Думы». На данном заседании обсуждался вопрос о расквартировании штаба и двух сотен 34-ого казачьего полка. Неизвестный автор заметки отмечает, что по этому поводу разгорелся настоящий «сыр-бор».

Первым выступал гласный А.С. Шмаков. Он высказался за то, чтобы не оставить штаб и не расквартировывать полк. Шмакова «не любят гласные, потому что он не хочет петь им в унисон. Его не любят потому, что он несомненно искренен, и не хочет играть в модную игру увлечения «либерализмом». <…> Его речь бьет, как молотом. Каждое его слово – несомненная правда, но эта правда колет глаза «либеральным» гласным, и они демонстративно выходят из залы».³⁶

При чтении заметки остается положительное впечатление о гласном Шмакове как о личности и городском деятеле. Что сразу же идет в контраст с оценкой следующего спикера по данному вопросу – Н.Н. Щепкина. Он выступал за расквартирование. Шмаков назвал позицию оппонента простым избирательным маневром. «Я повторяю, что это избирательный маневр, настойчиво повторяет А.С.Шмаков».³⁷

В продолжение полемики Щепкин призвал противника отказаться от своих слов, но Шмаков был непреклонен  – он не захотел брать слова о политическом маневре назад. Это придало дискуссии неожиданный поворот.

«Щепкин: «Значит, нам придется сосчитаться с вами, г. Шмаков, другим порядком!»

Шмаков: «Что ж, и сосчитаемся. Я готов».³⁸

Заседание закрылось. В  кулуарах говорили, что ссора кончится дуэлью. Щепкин как будущий «генералиссимус городской милиции» решил послать к Шмакову секундантов.

Автор назвал этот день «историческим для московской Думы». На мой взгляд, в такой характеристике возникает связь с гоголевским «историческим» человеком – Ноздревым, т.е. личностью, которая постоянно попадает в истории. Только здесь история приключилась с городской думой. Литературная ассоциация придает тексту ироничный оттенок.

Итак, журналисты городских  листков смело обличали и раскрывали недостатки местного чиновничества: взяточничество, раболепие, волокиту, нежелание проявлять интерес к истинным нуждам людей, растраты, пустословие. Журналисты чувствовали, что в существующем виде городские думы нельзя считать примерами для Государственной. Зачем копировать порядки, не имеющие реальной пользы для городов и страны? Понимая это, журналисты вскрывали общественные «язвы», чтобы указать на проблемы, которые необходимо исправить, и нацелить общество на более высокие ориентиры в жизни.

«Акулы пера» верили, что «история» с Государственной Думой будет написана в совершенно ином ключе. Это проявится уже на этапе выборов в общероссийский орган и в ответственном отношении граждан к голосованию. Например, москвичей, которые проявят свою гражданскую позицию и придут на выборы кандидатов в Государственную Думу, в отличие от непосещения выборов в местную думу, бездеятельность которой население ощущает.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

III. Листки о Государственной и городских думах после оглашения Манифеста от 17 октября 1905 г.

В середине октября 1905 г. в стране произошла Всероссийская политическая стачка. Забастовка охватила 120 городов России, сотни фабричных и станционных поселков. Прекратили работу промышленные предприятия, остановилось движение на железных дорогах, закрылись магазины, не работал телеграф, перестали выходить некоторые газеты. Сотни тысяч человек вышли на уличные демонстрации и митинги, требуя введения демократических свобод и созыва Учредительного собрания. Революционеры, руководившие стачкой, стремились превратить ее во всеобщее восстание.

Царское правительство  теряло контроль над ситуацией. Сил  для того, чтобы подавить революционное  движение, у него не хватало. В этих условиях Николаю II пришлось пойти на уступки, носившие действительно принципиальный характер. 17 октября он подписал манифест, вводивший в стране свободу слова, печати, собраний, союзов и пр.

Манифест 17 октября был  опубликован, наверное, каждым периодическим  изданием России, выходившим в свет на тот момент. В «Московском листке»  он печатан в № 282 от 18 октября 1905 г., а в «Нижегородском листке» – в № 281 от 18 октября – крупно на первых полосах.

  В этих номерах не было помещено редакционных статей с оценкой Манифеста – одобрением или критикой дарования царем данного документа. Реакция журналистов последовала немного позже. Так, в «Московском листке» в № 283 от 19 октября 1905 г. на первой полосе вышла передовая статья «Москва, 18 октября». Она начиналась с таких слов: «Мы переживаем момент глубочайшей исторической важности: сердце трепещет при мысли о той колее, по которой отныне покатится государственная колесница».³⁹

В связи с новыми политическими  завоеваниями редакция ставит вопрос: «сумеет ли Государственная Дума, при множестве самых разнообразных ее элементов, отстоять и удержать то государственное наследие, которое создано вековыми усилиями Самодержавия?».⁴⁰

К историческому наследию «Московский листок» относит  создание империи от океана до океана, приобщение России к европейской культуре, уважение России народами Старого и Нового Света.

Редакция задается вопросом, не возобладают ли в Государственной Думе инороднические элементы – республиканские или анархические? Учреждение российского парламента, по мнению автора статьи, ставит «роковой вопрос: быть или не быть России».⁴¹

В том же номере на третьей полосе опубликована заметка «Заседание городской думы», посвященная обсуждению гласными Манифеста 17 октября. Заседание начинается с исполнения народного гимна и троекратного «ура».

Голова – В.М. Голицын  – зачитывает манифест. После опять раздаются «ура». Голицын провозглашает: «Открыт широкий путь к свету и обновлению, путь к умиротворению измученных умов, путь к свободному порядку».⁴²

В честь дарования Манифеста гласные решили:

1. Почтить память всех, кто положил жизнь на дело освобождения;
2. Признать необходимость амнистии пострадавших за политические и религиозные убеждения;
3. Ознаменовать день мероприятиями в области свободного просвещения народа и ассигновать суммы на дело благотворительности;
4. Создать благодарственную телеграмму от городской думы царю

«Настроение гласных  бодрое, приподнятое». Даже Щепкин и Шмаков, ранее повздорившие чуть ли не до дуэли, пожали друг другу руки «ради великого дня».

С № 284 в «Московском листке» появляется рубрика «К манифесту 17 октября». В разделе, по примеру рубрики «Государственная Дума», печатались телеграммы. В пилотной (впервые появившейся в газете) рубрике вышли сообщения о том, как жители страны приняли Манифест: в городах по России раздавались «ура», граждане ликовали. Документ «встречен населением радостно», «произвел небывалый энтузиазм», «отслужен в соборной церкви благодарственный молебен за дарование Высочайшим Манифестом 17 октября гражданских свобод».

В «Нижегородском листке»  в № 282 от 21 октября 1905 г. на первой полосе помещены заголовки крупным шрифтом: «Да здравствует свобода!», «Памяти павших в борьбе за свободу».

В том же духе – заголовки публикаций. П.Е. опубликовал очерк «Первая победа», Горич (он же – Безруков Яков Григорьевич – участник революционного движения в Нижнем Новгороде, сотрудник газеты) – «Первая песнь». В заметке «Впечатления» автор Nemo писал: «Был великий день. Правда ликовала победу над ложью, свет победил тьму».⁴³

Но критическая оценка деятельности городских дум под  влиянием всеобщего ликования не уходит со страниц листков, а даже обостряется.

Уже в № 286 «Московского листка» от 22 октября 1905 г. в заметке «Заседание городской думы» читаем: «Московская Дума, нужно сказать правду, последовательна. Она болтала без конца и без толку только при зарождении ныне назревших реформ, болтает и теперь, когда эти великие реформы уже проводятся в жизнь».⁴⁴

А в «Нижегородском листке»  вышла заметка «Частное совещание думы» – об обсуждении гласными Манифеста 17 октября.

В ходе заседания городской  глава А.М. Меморский заявил, что «не чувствует себя политиком: он просто работник, могущий работать сколько угодно, но политикой он никогда не занимался, и она ему совершенно чужда».⁴⁵ А теперь нужна политика, и поэтому он просит думу сложить с него полномочия городского главы. Гласные просили его остаться. Совещание было «бурное и беспорядочное до последней степени». В итоге – Меморский остался.

О том, что гласные  не могут приспособиться к новым  политическим реалиям, пишет и редактор «Нижегородского листка» Сергей Духовской в статье «Между делом» (№ 315 от 23 ноября 1905 г.). Автор пишет, что городская дума не может справиться с новыми задачами времени. Об этом решается говорить вслух всего один гласный, имя которого Духовской не называет. Возможно, имеется в виду Меморский, т.к. ранее он предпринял попытку покинуть свой пост из-за неумения приспособиться к новым реалиям, но этот момент так и остается непроясненным. К сожалению, в ближайших номерах не удалось найти отклика гласных, хотя бы в ходе заседания, на журналистскую статью.

Из приведенных публикаций можно сделать вывод, что городские чиновники, по мнению листков, должны отказаться от привычного течения работы и взяться за реальную деятельность. Это станет залогом их успешного функционирования и поможет при организации Государственной Думы.

Стоит отметить, что в «Московском листке» и «Нижегородском листке» осенью 1905 г. соотношение городских и общероссийских информационных поводов в процентном выражении составляло от 50%-50% до 70%-30% (в пользу общегосударственных новостей и тем). Наибольший «перекос» в сторону государственных новостей наблюдался во время дарования Манифеста 17 октября и его обсуждения в газетах. Например, в № 283 «Московского листка» и № 282 «Нижегородского листка» объем общероссийских материалов достигает 70-80% от всего контента газеты.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Осенью 1905 г. городские  листки уделяют пристальное внимание вопросам создания Государственной Думы и деятельности органов местного самоуправления. При этом контент газет (таких, как «Московский листок» и «Нижегородский листок») нередко перевешивает в пользу всероссийского материала (до 80%). В то время как городские новости отступают на второй план – им достается роль «дополняющих» общегосударственные темы.

Издания, которые многие современники не воспринимали всерьез, поднимали на своих страницах серьезные проблемы – о роли и функционировании будущей Государственной Думы, о важности ее учреждения, о необходимости ответственного выбора кандидатов в депутаты, о том, что органы местного самоуправления должны развиваться и уметь приспосабливаться к новым политическим реалиям.