Крушение Второй Империи и становление Третьей Республики

К концу существования  империи бонапартизм уже не мог  обеспечить в полной мере ни подавления рабочего движения, ни наиболее благоприятных условий в торговой и промышленной деятельности как внутри страны, так и на международной арене. Теперь у империи оставалась лишь одна возможность продлить свое господство — с целью укрепления международного престижа Франции начать новую войну.

Новая агрессия означала по существу попытку проведения второго государственного переворота, имеющего целью закрепить престол за сыном императора.

И Наполеон и Бисмарк одинаково торопились развязать вооруженный конфликт. Поэтому оба воспользовались для этого первым же предлогом. Непосредственным поводом явился вопрос о замещении престола Испании, никем не занятого после революции  1868 г., свергнувшей королеву Изабеллу.

15 июля на заседании  Законодательного корпуса Оливье  заявил о войне с Пруссией: «С сегодняшнего дня на меня  и на моих коллег-министров  ложится большая ответственность.  Мы принимаем ее с легким  сердцем». Характеризуя противника, Оливье утверждал: «Что такое прусская армия!.. Нам стоит только дунуть на нее!» Большинством в 245 голосов против 10 и 4 не принимавших участия в голосовании были вотированы четыре законопроекта о чрезвычайных военных кредитах. За кредиты голосовал и Тьер, хотя, опасаясь отрицательных последствий, он выступал против войны. 19 июля Франция официально объявила войну Пруссии. Сессия собрания закрылась, депутаты разъехались. Император взял на себя верховное командование.

Во Франции не сомневались  в триумфальном исходе войны, начало которой ознаменовалось редкой самоуверенностью. Военный министр Лебеф уверял, что к войне все «готово и архиготово», до последней пуговицы на мундирах.

Императорское правительство  не смущала и международная обстановка, в сущности  благоприятная для Пруссии, а не для Франции.

В свойственном Второй империи  духе чрезвычайной и необоснованной самоуверенности воспитывалась  французская армия, больше отличавшаяся внешним блеском, чем действительной военной выучкой и подготовкой к настоящим сражениям. Генерал Хельмут Карл Мольтке, осматривавший французские казармы в 1867 г., отмечал, что Франция к войне не готова, хотя ее общественное мнение настроено весьма воинственно.

По данным того времени  считалось, что французская армия  в мирное время составляла 439 тыс. человек, а в военное—1200 тыс., тогда  как прусская армия мирного времени насчитывала 312 тыс. человек и увеличивалась до 900 тыс. в период войны. Но в действительности для участия в боевых операциях у Франции имелось около 300 тыс. войск. Она значительно уступала Пруссии как по численному составу своей армии, так и в отношении руководства, планов мобилизации и технической подготовки войск.

В первые же дни боевых действий для Франции сложилось гибельное  положение- разъединение ее основных армий, которое могло быть предотвращено  двумя путями. Но Наполеон III, опасаясь падения империи, пожертвовал интересами Франции и не принял этого плана.

Крушение  Второй Империи

Такого быстрого и страшного  поражения французской армии никто не ожидал. Чрезвычайная уверенность сменилась во Франции крайним пессимизмом. В Париже собирались шумные толпы людей, требовавших оружия и выкрикивавших враждебные империи лозунги. Но выступления рабочих 7—9 августа возникли стихийно. Империя с крайним напряжением всех сил продолжала держаться у власти. Буржуазные республиканцы, возглавив спонтанные выступления масс в эти дни, без труда могли бы свергнуть империю и продолжать борьбу с уже вторгшимися в страну прусскими войсками, тем более что в столице в то время оставалось около 6 тыс. солдат. Однако они в этот критический для империи момент поддержали ее. Их лидеры оказались на стороне «законной» власти, настояв лишь на отставке кабинета Оливье и на отстранении Наполеона III от командования армией.

С начала войны Парижская  и Берлинская секции I Интернационала обменялись приветственными письмами. Парижская секция Интернационала и газета Делеклюза «Ревей» выступили с призывами, осуждающими войну.

Лихорадочные попытки  империи найти дипломатическую поддержку других держав не могли в тех условиях увенчаться успехом. Новый министр иностранных дел князь Ля Тур д'Овернь заявил, что в настоящее время французское правительство не ищет союзов, так как «прекрасно отдает себе отчет в несвоевременности и бесплодности призыва к военной помощи иностранной державы на другой день после тяжкого разгрома». Но тем не менее он выразил надежду, что страны Европы сумеют помешать планам Бисмарка, и добавил, что «особенно рассчитывает на благоприятное отношение Англии и России, которые, конечно, воспротивятся расчленению Франции в пользу германского единства».

1 сентября произошло поражение Франции при Седане. Вечером 2 сентября Европа узнала о седанской капитуляции. В Париже официальное известие об этом было получено 3 сентября после полудня.    

 Правда об отчаянном  положении страны внезапно предстала  перед французским обществом  во всей своей полноте. Возмущение  масс прежде всего обратилось  против Наполеона III и государственных  учреждений империи. Оно было тем более значительным, что народ получил в свои руки оружие. 11 августа был принят закон о повсеместном создании и вооружении Национальной гвардии, в состав которой должны были входить все французы старше 21 года. Гибнущая империя, принимая во внимание, по-видимому, благоприятные ей результаты майского плебисцита, рассчитывала на поддержку масс. Поэтому сторонники существующей власти были более склонны вооружить народ, чем буржуазная республиканская оппозиция, крайне опасавшаяся революции.

4 сентября в 13 часов  15 минут началось заседание Законодательного  корпуса. Тьер на заседании  4 сентября предложил создать  комиссию управления и национальной обороны и предоставить право установить окончательную форму правления Учредительному собранию, которое должно быть созвано в дальнейшем, что давало возможность империи пережить критический момент. Это и другие предложения депутаты отправились обсуждать по своим бюро, и общее заседание было прервано в 13 часов 40 минут. Но все эти верноподданнические намерения были внезапно нарушены выступлением народных масс.

Уже к полудню 4 сентября толпы  людей подошли к Бурбонскому  дворцу, где заседал Законодательный  корпус. Двигаясь вперед с криками  «Да здравствует республика!», они  без труда прорвали трехтысячный кордон войск, жандармерии и отрядов  Национальной гвардии буржуазных кварталов, проникли в здание дворца и заполнили  его целиком.

Манифестанты и часть  депутатов  во главе  с Фавром и Гамбеттой по обоим берегам Сены направились из Бурбонского дворца в ратушу. На  площади перед ратушей,  над которой уже  развевался водруженный рабочими красный флаг, огромная толпа народа требовала провозглашения республики. Войдя в ратушу, Фавр занял председательское место, уступленное ему Мильером, активным участником революции 4 сентября и будущим деятелем Парижской Коммуны..

Пока еще не был окончательно решен вопрос о составе революционного правительства, часть манифестантов  во главе с бланкистами отправилась  в тюрьму Сен-Пелажи освобождать  политических заключенных, и в том  числе Рошфора. Освободив Рошфора, они вернулись в ратушу и вручили ему для оглашения перед народом список нового правительства. Вечером республика была провозглашена.

Так, 4 сентября в результате восстания рабочих и мелкобуржуазных  городских масс Парижа начала свое существование Третья республика во Франции. Она была провозглашена  только под  давлением и по воле народа, но власть захватило правительство, состоявшее из буржуазных республиканцев и монархистов-орлеанистов и назвавшее себя правительством «национальной обороны». Революция 4 сентября, отмечал Ф. Энгельс, была неизбежным следствием военных поражений Наполеона III: «Империя  рассыпалась,  как карточный домик; снова была провозглашена республика. Но неприятель стоял у ворот;  армии  империи  были либо осаждены в Меце, без надежды на освобождение, либо находились в плену в Германии. В этом критическом положении народ позволил парижским депутатам бывшего Законодательного  корпуса  провозгласить  себя «правительством национальной  обороны».  На это  согласились тем скорее, что теперь все парижане, способные носить оружие, были, в целях обороны, зачислены в национальную гвардию и вооружены, так что рабочие составляли в ней теперь огромное большинство».

Глава 2 :«Формирование республиканского строя» 

Период  правления Тьера

События 4 сентября 1870 года поразительно напоминают события 21 февраля 1818 года, за исключением нескольких кровопролитных стычек. Как и в 1848 году, толпа  ворвалась в помещение палаты; как и в 1848 году, в городской  ратуше было образовано правительство; оно точно так же, как в 1848 году, было лишь временным правительством, предназначенным подготовить выборы в Учредительное собрание.[6]

Правительство национальной обороны имело, однако, определенную политическую окраску: оно состояло из республиканцев. Падение империи  было провозглашено в Законодательном  корпусе, а установление республики в городской ратуше. Таким образом, еще до всякого обсуждения конституции государство стало республикой.

Правительство национальной обороны прекратило свое существование 13 февраля 1871 года, передав свои полномочия избранному 8 февраля тою же года Собранию, которое 11 февраля было созвано в Большом театре города Бордо.

Перед этим собранием стояли две задачи: оно должно было высказаться  по вопросу о войне и мире и  принять решение о государственном  устройстве.

Большинство собрания было настроено  монархически, консервативные элементы, как правило, высказывались за заключение мира.

За вычетом депутатов, избранных по нескольким округам и отказавшихся от своих полномочий, в Собрании оказалось из общего числа 768 депутатских мест около 650 занятых мест. Из них около 400 мест было занято монархистами (150 легитимистов, 250 орлеанистов), менее 200 мест — республиканцами. Удивительнейшим образом в конце века вновь на политической  арене встретились все соперники и противники, союзники и враги. Именно данный состав  собрания создал в конечном итоге республиканскую конституцию, которой была суждена столь долгая жизнь.[7]

Ведение переговоров и подписание мирного договора Собрание единогласно поручило Тьеру, как главе исполнительной власти (резолюция 17 февраля 1871 года).

Правительство Тьера, находившееся у власти двадцать семь месяцев, вначале  представлялось лишь временным выходом  из положения. Надо было как можно  скорее окончить воину и восстановить нормальный ход государственной машины.

Уже  в это время республика фактически существует, но не закреплена юридически.

1 марта 1871 года снова  было торжественно подтверждено  «низложение Наполеона 3 и его  династии, уже решенное на основании  всеобщего голосования».

Как только закончились мирные переговоры и Собрание переехало  в Версаль, в Париже вспыхнуло  восстание и была установлена  Коммуна (18 марта—28 апреля); Тьер занялся  подавлением восстания.

Под влиянием Тьера республика приобретает консервативный характер. Разгром Коммуны  оживил партию монархистов, и уже в начале лета 1871 года отмена закона об изгнании членов царствовавшего дома открыла дорогу во Францию разным претендентам.  

На трон французского короля претендовали двое. Один из них —  герцог Бордосский, внук Карла X. Другой претендент—граф Парижский, внук Луи-Филиппа. Оба эти претендента соперничали  в борьбе за власть.

Для проведения реставрации  было необходимо соглашение обоих президентов. Монархия не может быть прочной и без «слияния» обеих партий – орлеанистов и легитимистов.

Программа Шамбора, пронизанная  принципами первой хартии и отказом  договора с собранием, была изложена в манифесте от 5 июля. Этот манифест поразил собрание. Пятьсот его  членов стояли за либеральную национальную монархию, сторонников неограниченной монархии едва ли набралось бы пятьдесят. Теперь уже никто не верил в возможность реставрации, во всяком случае немедленной, и, следовательно, вторично оказалось необходимым сохранить у власти временное правительство, что, впрочем, всех устраивало. Республиканцы нуждались в отсрочке, чтобы умножить свои силы.

Монархисты также рассчитывали, что время будет работать на них, и они смогут возобновить неудавшиеся ранее переговоры и добиться «слияния» обеих партий. Таким образом, все фракции Собрания стояли за то, чтобы оставить Тьера у власти; вместе с тем, однако, большинство хотело уточнить и ограничить его полномочия.

Довыборы в национальное собрание демонстрируют резкое падение  популярности монархистов. Таким образом, намечается неизбежный поворот в  направлении к парламентской  организации власти.

Резолюция Собрания 17 февраля 1871 года привела к парадоксальному результату. Было признано, что в принципе правит страной Собрание, а Тьер является его исполнителем. Фактически,   однако,   настоящим   правителем   являлся   этот исполнитель.

В качестве главы исполнительной власти, председателя Совета и премьер-министра он один, как говорили, составлял все свое правительство. Он по-своему осуществлял режим личного правления; это была «диктатура убеждения».

Собрание, стремясь поставить  Тьера в зависимое от себя положение, приняло 31 августа 1870 года закон, часто  называемый «конституцией Ривэ», по имени его главного автора.