Императорская власть в Риме: происхождение и развитие

1. Императорская власть в Риме: происхождение и развитие.
2. Город Рим

 

    На холмистом  берегу Тибра, в 25 км. от его впадения в Тирренское  море,

в IX в. до н.э. возникли поселения пастухов  и  землевладельцев.  Постепенно

поселения слились, были обнесены стеной и стали городом Римом.

    Впоследствии  появилась легенда, что Рим был  основан близнецами  Ромулом

и Ремом, вскормленными волчицей. Римляне верили этой  легенде  и  вели  свое

летоисчисление от вымышленной даты основания города.

    По этой  легенде, троянец Эней, сын богини  Афродиты и смертного  Анхиза,

уцелел при разрушении Трои. Вместе с  сыном  Асканием  Эней  бежал  и  после

долгих странствований прибыл к берегам Лация (холмистая равнина  по  нижнему

течению Тибра). В то время там  правил  Латин,  царь  местного  племени.  Он

дружески принял Энея и выдал за него замуж свою дочь Лавинию.  Эней  недолго

царствовал над латинами, он погиб в битве с этрусками.

    После смерти Энея его сын Асканий (или Юл –  так  звали  его  в  других

вариантах  легенд)  облюбовал  место  посреди  Лация,  на   длинном   хребте

Альбанской горы, и основал новый город – Альбу  Лонгу  или  Длинная  Дорога,

где стал царствовать. Со временем Альба  стала  главным  городом  латинского

племени. Там благополучно правили   потомки  Энея,  пока  в  пятнадцатом  их

поколении в царском роду не произошел раздор. Два  брата  наследовали  отцу.

Старший Нумитор получил  власть,  а  младший  Амулий  –  царские  богатства.

Используя золото, Амулий отнял трон у брата, а его дочь Рею  Сильвию  сделал

жрицей богини Весты – покровительницы домашнего очага. Амулий надеялся,  что

у брата не будет  законных  наследников,  так  как  весталки,  служительницы

Весты, давали обет безбрачия. Однако Рея  Сильвия  тайно  стала  женой  бога

войны Марса (Ареса) и родила  от  него  двух  близнецов.  За  это  она  была

осуждена Амулием на смерть. Близнецов  царь  приказал  бросить  в  Тибр.  Но

рабы, которым это было поручено, оставили корзину  с  близнецами  на  мелком

месте. На плачь близнецов прибежала волчица и вскормила  их  своим  молоком.

Вскоре детей нашел царский пастух Фаустул. Он принес их  домой  и  отдал  на

воспитание  своей  жене  Ларенции.  Близнецам  дали  имена  Ромула  и  Рема.

Возмужав, царские внуки превратились в красивых, сильных  и  смелых  юношей.

Они   стали   предводителями   сельской   молодежи,   главными   участниками

многочисленных стычек, возникавших из-за угона скота и дележа пастбищ.

      Однажды  Рем  поссорился  с  пастухами  Нумитора  и  попал  в  плен  к

собственному  деду.  Во  время  разборки   тайна   происхождения   близнецов

раскрылась. Соединив своих  сторонников  с  людьми  Нумитора,  Ромул  и  Рем

свергли преступного царя и вернули власть над Альбой деду. Сами  же  они  со

своей дружиной переселились на берег Тибра – в те места,  где  их  вскормила

волчица.  Там  они  решили  заложить  новый  город,  но   никак   не   могли

договориться, кто будет в нем  царствовать.  Наконец,  положившись  на  волю

богов, братья стали следить за небесными знамениями. Рем, гадавший на  холме

Авентин, первым увидел добрый знак  –  шестерку  парящих  в  небе  коршунов.

Ромул же, сидевший на  Палатине,  чуть  позже  увидел  12  птиц.  Каждый  из

братьев толковал знамения в свою пользу, между  ними  разгорелась  ссора,  и

Ромул, ударив сгоряча брата, убил его не месте.

      На  холме,  где  пролилась  братская  кровь,  были  возведены   первые

укрепления города,  получившего  имя  своего  основателя.  В  честь   Ромула

(Romulus) его назвали Рома (Roma),  так звучит  это  название  на  латинском

языке,  по-русски  –  Рим.  Римские  историки,  изучавшие  древности  своего

народа, высчитали впоследствии год и день основания Рима – 21 апреля 745  г.

до н.э.

Становление императорской власти в Риме

Камея с портретом императора Августа

13 января 27 года до Р.Х., победив конкурентов, диктатор и  полководец Октавиан (27 до Р.Х. – 14) сложил с себя чрезвычайную власть, но сохранил общее управление делами Римского государства. Никакая должность, по римскому праву, не предусматривала таких полномочий, и тогда Октавиан принял титул «император», или – неофициально – princeps («первый среди равных», «человек выдающихся нравственных качеств»), должный, по его мнению, легитимировать новое положение дел. Так рождалась императорская власть. А 29 мая 1453 года во время осады Константинополя погиб последний самодержец Священной Римской (Византийской) империиКонстантин XI Палеолог (1448–1453). С их именами связаны начало и окончание целой исторической эпохи развития человечества, полутора тысячелетней эры римского монархизма, под нежной и заботливой опекой которого зарождалось и распространялось по миру христианство.

Было бы совершенно неверным полагать, будто императорская власть образовалась искусственно, исключительно в силу неуемных амбиций отдельных римских вождей, силой и репрессиями похоронивших вековые республиканские традиции. Нет, объективные обстоятельства вели Рим к единоличному правлению. Действовавшая на тот момент система власти, основанная на принципе коллегиальности и высокой политической активности римских граждан, уже не обеспечивала мир в государстве. Республика могла существовать до тех пор, пока ее территория ограничивалась относительно небольшой по площади Италией. Но для государства, широко раскинувшегося вокруг «римской лужи» – Средиземного моря, требовалась фигура стоящегонад всеми единоличного правителя, который бы мог обеспечить справедливость и законность.

Переход от республики к империи был далеко не случаен. Еще до Октавиана Рим познал Мария (157–86 до Р.Х.) и Суллу (138–78 до Р.Х.), Цезаря (100–44 до Р.Х.) и Помпея (106–48 до Р.Х.), Красса (115–53 до Р.Х.) и Антония (83–30 до Р.Х.), откровенно претендующих на единоличную власть. И, что симптоматично, население, не говоря уже об армии, в целом было на стороне этих узурпаторов. Даже позднее, при тирании отдельных принцепсов, как это было, например, в годы правления императораКалигулы (37–41) – ужаса сената и аристократии, никто не думал о возврате к республиканским временам. Всем было очевидно, что та эпоха безвозвратно канула в Лету.

Хрестоматийно звучат слова императора Гальба (68–69), произнесенные им в день усыновления молодого аристократа Пизона, в котором он желал видеть своего будущего преемника: «Если бы огромное тело государства могло устоять и сохранить равновесие без направляющей его руки единого правителя, я хотел бы быть достойным положить начало республиканскому правлению. Однако мы издавна уже вынуждены идти по другому пути»[1]. Или, как лаконично высказался один историк, «без единовластной воли верховного правителя Римская империя неизбежно бы распалась»[2].

Итак, верховная, императорская власть была установлена. Но взять власть в Римском государстве – полдела. Перед Октавианом и его преемниками встал весьма актуальный вопрос: какова должна быть их правоспособность, то есть какими правами и обязанностями они должны быть наделены. Право было для римлян объектом поклонения, а потому представить себе, что некий правитель Римского государства, тем более такой герой, как Октавиан, мог действовать вне сферы правового регулирования, было совершенно невозможно. Но никакого заранее составленного плана или теоретической доктрины на этот счет не было; более того, можно с уверенностью сказать, что никто из числа первых римских императоров и их современников не мог предугадать, какое содержание в скором времени получит единодержавная власть. Справедливо замечают, что все ассоциации, которые вызывает у нас слово «император», были для Октавиана совершенно чужды. Он несказанно удивился бы, увидев своих преемников через несколько десятков лет, не говоря уже о более позднем времени[3].

Все происходило эмпирическим путем проб и ошибок, зачастую вообще без какого-либо философского осмысления событий, и лишь гораздо позднее, при помощи новой путеводной звезды – христианского вероучения. Неслучайно первые императоры Рима то принимают на себя отдельные полномочия, то отказываются от них по субъективным соображениям. Например, Октавиан принял от сената титулpater patriae («отец семейства»), но категорически отказался от dominus («господин»). А императорСептимий Север (193–211) в 199 году вернул этот титул и, более того, наградил свою жену, Эмессу Юлию Домну, званием mater castrorum («мать лагерей»)[4].

Замечательно также, что, не находя привычных аналогий в списке республиканских должностей, императоры нередко шли по пути принятия крайне неопределенных титулатур, должных, тем не менее, подчеркнуть их особый статус. Это никоим образом нельзя отнести к фантазиям дорвавшихся до власти нуворишей или необразованных солдат. Просто носители императорского венца и их современники пытались в чувственно-неопределенных выражениях передать то главное и пока еще непонятное, что несла в себе идея императорства Священной Римской империи. Этого государства-эйкумены, объявшего собой весь цивилизованный мир.

Так, императора Калигулу величали «сыном лагерей», «отцом войска», «цезарем благим и величайшим» и однажды едва не нарекли царем[5]. Неудовлетворенный старыми величаниями, не адекватными величию его власти, император Домициан (81–96) велел прибавить к своей титулатуреdominus et dues («господин и бог»). А император Траян (98–117) добавил термин optimus(«наилучший»)[6]. В последующем эта традиция прибавлять к имени императора несвойственные рациональному римскому уму «неправовые» титулатуры получила широкое распространение – соответствующие примеры ждут нас впереди.

Но чтобы императорская власть смогла стать не только правовым и легитимным политическим институтом, но и по-настоящему единоличной, верховной, ей пришлось пройти длинную дорогу исканий. Как мы увидим, формирование статуса римских (византийских) императоров происходило в течение многих столетий и шло несколькими путями, иногда пересекавшимися друг с другом, а иногда – дополнявшими. В первую очередь – путем восстановления прерогатив древних римских царей. Затем – в форме присоединения императорами к своим полномочиям компетенции республиканских органов власти. И наконец посредством открытия в природе императорской власти тех полномочий, которые ранее были просто не актуальны в республиканский период. В этом отношении христианский период существования Римской (Византийской) империи представляет собой особое явление.

 

 

    С увеличение рабства, недовольство в среде народов  населявших  римскую

империю росло, и I в. до н.э.  произошедшие  войны  неполноправных  италиков

против Рима и  восстания  рабов,  наиболее  известное  восстание  рабов  под

предводительством Спартака (74 – 71 гг. до н.э.), потрясли всю  Италию.  Все

завершилось установлением  в  Риме  в  30  г.  до  н.э.  единоличной  власти

императора, опиравшегося на вооруженную силу.

 

                                    [pic]

Государственное устройство Рима в период империи

 

    После победы Октавиана, внучатого племянника и  преемника  Юлия  Цезаря

над своими  политическими  противниками  сенат  вручил  Октавиану  верховную

власть над Римом и провинциями (и преподнес ему почетный титул  августа).  В

Риме  и  провинциях  установился  государственный  строй,  который  называли

принципатом. "Принцепс сенатус" называли в предшествующие времена первого  в

списке  сенаторов   (обычно   старейшего   из   бывших   цензоров),   первым

высказывавшего  свое  мнение.  Принцепс  Август  –  это  "первый   гражданин

римского государства", а в соответствии  с  неписаной  римской  конституцией

это означало пост императора.

    Чтобы  понять,  что  представляла  собой  Римская  империя   в   период

принципата, каков был ее общественный  строй,  надо  остановиться  в  первую

очередь на вопросе гражданства. Уже  при  Юлии  Цезаре  предоставление  прав

римского  гражданина  в  провинциях  (всего   провинций   было   18)   стало

распространенной  политической  мерой.  Эта  практика  была  продолжена  его

преемниками. В 212 г. н.э. император Каракалла  предоставил  права  римского

гражданина всему свободному населению Империи. Это знаменательный  шаг  имел

далеко идущие последствия.  Привилегированное  положение  самого  Рима  было

подорвано. Но к этому времени положение свободных людей  в  Риме  и  Империи

значительно отличалось от того, что было при республике.

    Верхушку рабовладельческого  класса составили  два  сословия.  Первым  и

самым знатным было сословие нобилей. Оно сформировалось еще в IV–III вв.  до

н.э. из патрицианско-плебеанской  поместной  знати.  При  Империи  нобили  –

господствующее  сословие,  доминирующее  и  в  обществе,  и  в  государстве.

Экономическую  основу  нобилитета  составили  огромные  земельные  владения,

обрабатываемые массой рабов и зависимых  крестьян-пекулиантов.  Политическим

оплотом  нобилитета  стал   сенат.   Высокопоставленные   жрецы   и   высшие

магистраты,  особенно  консулат,   управители   завоеванных   территорий   –

проконсулы, пропреторы, легаты  и  пр.  –  принадлежали  к  нобилитету.  При

императоре  Августе  (63  до  н.э.  –  14  н.э.)  нобилитет  превратился   в

сенаторское сословие, которое пополнялось за счет сановников,  выдвинувшихся

на государственной службе.

    Из сословия всадников  – финансовой знати империи  с цензом в 4  000  000

сестерциев – выходили ответственные чиновники и офицеры.

    Управление городами  империи  осуществлялось  декурионами  –  сословием,

представленным  бывшими  магистратами.  Это  были,  как   правило,   средние

землевладельцы.

    На самой низшей  ступени  социальной  лестницы  находились  по-прежнему