Государственно-церковные отношения в Советской России

Как сообщает Ю. М. Дегтярев, ввиду того, что органы власти на местах продолжали искусственно тормозить  регистрацию религиозных общин, прежде всего православных и мусульманских, в январе 1987 г. Совет по делам религий  при Совмине СССР принял беспрецедентное  постановление, в котором предлагал  республиканским и местным органам  пересмотреть свое отношение к данному  вопросу. В приложении к постановлению  перечислялось около 200 населенных пунктов, откуда в центральные органы поступали ходатайства об открытии церквей, молитвенных зданий, которые  было предложено незамедлительно рассмотреть. Особое место было уделено Украине, Белоруссии, Молдавии. Это постановление  сыграло положительную роль.

Существенный сдвиг в  государственной вероисповедной политике произошел только в 1988 г. Вплоть до 1988 г., когда должно было отмечаться 1000-летие  Крещения Руси, оставалось неизвестным, в какой мере РПЦ и другим христианским религиозным организациям будет  дозволено осуществить празднование. Пропагандистские структуры КПСС готовились к усилению атеистической пропаганды, к «разоблачению фальсификаций истории церковниками». Встреча президента СССР М. С. Горбачева с Патриархом Московским и всея Руси Пименом и членами Синода состоялась 29 апреля 1988 г. Высшим руководством страны было принято решение о проведении празднования тысячелетия Крещения Руси как крупнейшего историко-культурного события. Именно в этом году происходит существенная перемена модели государственной вероисповедной политики. Несмотря на то, что вплоть до 1990 г. не происходит перемен в законодательстве и остаются неизменными структуры Совета по делам религий, перемена идеологической позиции власти (ценностно-целевой компонент модели) находит выражение в практической деятельности органов государства (функциональный компонент). Наиболее убедительно это доказывается статистическими данными, показывающими, что с 1988 г. число ежегодно регистрируемых религиозных организаций возрастает на порядок, т. е. в 10 раз. Советское законодательство фактически предоставляло органам государственной власти по своему усмотрению решать вопрос, удовлетворять ли прошение о регистрации религиозной организации или отказывать в нем. Если ранее доминировала «установка на отказ», то теперь курс политики изменился. Можно сделать вывод о том, что изменение двух компонентов структурной модели означало качественное изменение государственной вероисповедной политики в целом.

Диаграмма 1

Динамика регистрации религиозных организаций в СССР и РСФСР

(указано число вновь  зарегистрированных организаций  в данном году)

Всего за 1985–1989 годы в СССР было зарегистрировано 4 720 религиозных  организаций, а в РСФСР — 1 012.

В то же время, несмотря на радикально активизировавшийся процесс регистрации, даже к 1990 г. число религиозных объединений, которым по разным причинам отказывали в регистрации, продолжало оставаться весьма значительным.

Таблица 3

Констатированная нами существенная перемена ценностно-целевого и функционального компонентов модели вероисповедной политики, ввиду устойчивой взаимосвязи между всеми компонентами, неизбежно должна была повлечь в течение некоторого более или менее длительного интервала времени модификацию и других компонентов: нормативного и институционального.

Закон СССР «О свободе  совести и религиозных организациях»  от 1 октября 1990 г. внес целый ряд  важных изменений в законодательство.

За религиозными организациями  признавались права юридического лица, причем не только за приходами и иными местными религиозными общинами, но и за всеми централизованными религиозными организациями.

Регистрация религиозных организаций государством из обязательной, разрешительной, становилась добровольной, для получения прав юридического лица.

Закон разрешил участие религиозных  организаций в общественной жизни, доступ их к средствам массовой информации, благотворительную деятельность религиозных организаций.

Устранялось дискриминационное  налогообложение религиозных организаций  и служителей культа.

Закон предусматривал сохранение в новом качестве Совета по делам религий как информационного и консультативного органа.

В Законе устанавливалось  преимущественное право религиозных  организаций на получение культовых  зданий с 1-месячным сроком рассмотрения властями их заявлений о такой  передаче (ст. 17 Закона). Вплоть до принятия в ноябре 2010 г. Федерального закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной  или муниципальной собственности» в российском законодательстве не имелось  аналогичной нормы, вопрос о передаче конкретного культового здания разрешался по произволению властей и в не определенные законодательством сроки.

Однако в связи с  нараставшими процессами дезинтеграции  СССР, с принимаемыми союзными республиками декларациями о приоритете республиканского законодательства над союзным данный Закон СССР практически остался  без применения.

Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» от 25 октября 1990 г. стал основным нормативно-правовым документом российской вероисповедной политики на семь лет. С нашей точки зрения, начало первого этапа вероисповедной политики постсоветского Российского государства можно датировать этим временем, введя даты окончательного распада СССР (декабрь 1991 г.) и принятия Конституции РФ (декабрь 1993 г.) внутрь этого этапа. Его завершением следует считать принятие Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» в сентябре 1997 г.

Закон был ориентирован на ликвидацию сложившихся в условиях атеистической государственной  политики ограничений и запретов на деятельность религиозных организаций, на полную и всестороннюю реализацию права на свободу совести.

Закон установил содержание понятия «религиозное объединение» (ст. 17) — добровольное объединение совершеннолетних граждан, образованное в целях совместного осуществления права граждан на свободу вероисповеданий, в том числе для совместного исповедания и распространения веры. Последнее включало: совершение культа, распространение своих убеждений, религиозное обучение и т. д.; таким образом, нельзя говорить о том, что в Законе полностью отсутствовали признаки религиозного характера организации.

Закон в статье 18 предоставил  религиозным объединениям возможность  добровольного получения прав юридического лица, которое они приобретали  с момента регистрации гражданского устава. Принципиально новыми при этом были снижение числа граждан-учредителей религиозного объединения до 10 человек (вместо известной «двадцатки») и формулировка о регистрации не самого религиозного объединения, а его гражданского устава, призванная учесть верования тех, кто полагал грехом регистрировать общину у «неверных» светских властей.

Религиозные объединения  получили права основывать и содержать  места богослужений или религиозных  собраний; граждане и религиозные  объединения получили право беспрепятственно проводить богослужения, религиозные  обряды и церемонии, было предусмотрено  отправление религиозных обрядов  на военной службе, в медицинских  учреждениях, в местах заключения (ст. 22).

Религиозные объединения  получили право производить и  распространять религиозную литературу и предметы культа (ст. 23); заниматься благотворительной и культурно-просветительской деятельностью, учреждать СМИ (ст. 24); поддерживать международные контакты (ст. 25), причем не только религиозные  объединения, но и граждане получили право приглашать иностранных граждан  для участия в религиозных  мероприятиях и для получения  религиозного образования.

С приобретением религиозными объединениями прав юридического лица четкую правовую основу приобрело право  собственности религиозных объединений (ст. 26); право пользования имуществом других собственников (ст. 27); право  вести производственно-хозяйственную  деятельность (ст. 28). Было установлено, что на граждан, работающих в религиозных  объединениях, распространяется законодательство о труде (ст. 29) (в советское время  оно распространялось только на обслуживающий  персонал: уборщиц, сторожей, дворников, кочегаров, и то при условии, что  они не выполняют никаких иных функций собственно религиозного характера); они подлежат налогообложению наравне  с рабочими и служащими, на них  распространяются нормы социального  обеспечения и социального страхования (ст. 31).

В ряде статей было зафиксировано  стремление преодолеть прежнюю атеистическую  политику властей: ст. 8 говорила об отделении  от государства религиозных и атеистических объединений, о том, что общественные объединения граждан в целях изучения и распространения атеистических убеждений не получают от государства материальной и идеологической помощи, государство не поручает им выполнение каких-либо государственных функций.

Статья 8 установила также, что  на территории РСФСР не могут учреждаться  исполнительные и распорядительные органы государственной власти и  государственные должности, специально предназначенные для решения вопросов, связанных с реализацией права граждан на свободу вероисповеданий, что предопределило ликвидацию структур Совета по делам религий.

Статья 11 установила, что  контроль за соблюдением законодательства о свободе вероисповеданий осуществляется Советами народных депутатов и правоохранительными  органами. «Осуществление контроля иными  государственными органами, политическими  партиями и должностными лицами запрещается». При этом органы юстиции занимались только регистрацией уставов религиозных  объединений, но не последующим контролем  за их соблюдением.

Статья 16 воспрещала проведение атеистических мероприятий в  местах, используемых верующими для  совершения культа.

Среди недостатков и правовых пробелов можно указать на следующие. В Законе 1990 г. остались недостаточно определенными понятия «централизованного»  и «регионального» религиозных  объединений, о возможности образования  которых только упоминается в  ст. 17.

Недостаточно и не прямо  были установлены критерии для отнесения  объединения к числу религиозных; отсутствовало понятие «местного» религиозного объединения и какие-либо требования к учредителям, кроме  гражданства и совершеннолетия (должны ли учредители религиозного объединения  проживать в одном городе, местности?). В соответствии со ст. 18 любое религиозное  объединение, пользующееся правами  юридического лица, могло учреждать  другие религиозные объединения.

Никак не был урегулирован вопрос о деятельности иностранных  религиозных организаций и граждан. Фактическое отсутствие контроля за деятельностью религиозных объединений  со стороны государственных органов (Советы вскоре утратили реальную власть, а позднее, в 1993 г., были ликвидированы) в сочетании с положением ст. 21 о том, что нарушение законодательства отдельными членами религиозного объединения  не влечет ответственности всего  объединения в целом, сделали  практически невозможной ликвидацию в судебном порядке религиозных  объединений, нарушивших законодательство.

По мнению М. И. Одинцова, этот этап в вероисповедной политике «смело может характеризоваться  как “ликвидационный”, ибо именно в эти годы отринуты были прежние  научные и правовые основы государственной  политики в религиозном вопросе  и ликвидирована соответствовавшая  ей организационно-управленческая структура».

3. Новый этап вероисповедной политики. Государственно-церковные отношения в РФ.

М. И. Одинцов полагает, что  с 1993 г., с момента принятия Конституции  РФ, начинается новый этап вероисповедной политики. С нашей точки зрения, несмотря на важность для государственного строительства факта принятия новой  Конституции, нет оснований говорить о качественном изменении вероисповедной политики в 1993 г. и, соответственно, о  начале ее нового этапа.

В соответствии с вышесказанным, в рамках принятой нами периодизации, «ликвидационным» временем, временем максимального устранения государства  от контроля за религиозной ситуацией  в стране и от воздействия на нее, можно считать начальный период 1-го этапа, примерно первые 3–4 года, с 1990 по 1993–1994 гг.   

Основные факторы, влияющие на формирование государственно-конфессиональных отношений в России:

• общая обстановка в стране: экономическая, политическая ситуация, межнациональные, социальные отношения. Тяготы, переносимые большей частью населения в ходе реформ, утрата социальной стабильности, острая политическая конфронтация в обществе, активизация межнациональных конфликтов — все это оказывало существенное влияние на жизнь верующих и на религиозные объединения, на характер и формы проявления их социальной активности, на их взаимоотношения с государством;
• исторический фактор: влияние исторического фона прошлого, устоявшиеся представления о роли традиционных конфессий (в различных странах Европы, в США, в странах Азии, как и в России, на протяжении истории существовали разные типы государственно-конфессиональных отношений). В общественном сознании сложились устойчивые представления о традиционных для данной страны отношениях государства с религиозными объединениями. Так, скажем, в стране, где на протяжении многих веков католицизм или ислам быи государственной религией, преобладающие взгляды на то, что считать нормой в государственно-конфессиональных отношениях, будут, скорее всего иными, нежели в такой стране, как США, где никогда не было государственной Церкви, или во Франции, где светскость государства уже стала национальной традицией. «В США провозгласить себя атеистом трудно. Отсутствие обращения к какому-либо Богу со всей очевидностью разрешено, и право на это охраняется Первой поправкой к американской конституции, а также эффективно гарантируется судьями Верховного Суда — хранителями основного закона страны. Но жизнь без Бога представляется, тем не менее, проблематичной в социальном и культурном отношении. Причины такого положения гораздо более давние и глубокие, чем борьба, в конце концов, относительно новая, против коммунизма. США были основаны членами религиозных общин, нередко бежавшими из атмосферы преследования, устанавливаемой доминирующей религией. Именно по этой причине американцы так единодушны в своем отказе против установленной религии (established religion), поощряемой, то есть навязываемой государством, и в своей поддержке свободы совести и вероисповедания. Это отделение церкви от государства абсолютно не воспринимается как антирелигиозное: напротив, оно должно гарантировать свободное исповедание всех религий, которые американцы называют деноминациями (свободно избранный способ называть, то есть понимать Бога)». Конечно, традиции прошлого не детерминируют однозначным образом направления развития государственно-конфессиональных отношений в будущем, но игнорировать их влияние, в том числе и в условиях России, где Православие сыграло определяющую роль в формировании русской государственности и культуры, невозможно. Кроме того, в российском обществе присутствует, хотя и не всеми гражданами однозначно поддерживается, сознание необходимости исправления последствий антирелигиозной политики советского времени;
• необходимость учета международных норм, защищающих права и свободы человека, соблюдения обязательств, принятых в международных договорах РФ. Помимо конституционных норм, гарантирующих права и свободы граждан, последние обеспечены международными обязательствами России. Государственная вероисповедная политика должна учитывать как необходимость строгого соблюдения буквы этих обязательств, так и внешнеполитические последствия, связанные с ограничениями прав человека. В некоторых случаях попытки России усовершенствовать законодательство о свободе совести и о религиозных объединениях (как, например, при принятии нового Закона в 1997 г.) сталкивались с прямым политическим давлением со стороны США и других стран;
• несовершенство законодательной базы в РФ, низкий уровень правовой культуры. Пробелы в праве, неточность формулировок отдельных правовых норм, присутствовавшие как в Законе «О свободе вероисповеданий», так и в ныне действующем Законе, порождают конфликты, связанные с разногласиями в толковании и применении этих норм, создают возможности для злоупотреблений. Кроме того, при низком уровне правовой культуры, выражающемся не только в незнании законодательства, но и в нежелании отдельных государственных служащих и представителей религиозных объединений соблюдать как букву, так и дух закона, неэффективно даже совершенное законодательство;
• отсутствие целостной концепции государственной политики, национальной идеи, т. е. идеологической основы государственно-конфессиональных отношений, понимания роли религиозных организаций: в реально проводимой на разных уровнях государственной политике имеют место шатания между попытками создания светского государства и тенденцией возложить на религиозные организации, в первую очередь на РПЦ, функции, ранее выполнявшиеся КПСС. По словам А. Е. Себенцова: «уход в прошлое коммунистической идеологии создал некоторый вакуум в понимании смысла жизни, который потребовал заполнения и в душах людей, и в деятельности общественных и государственных институтов. Так оказалась востребованной религия, место партийного секретаря на торжественных мероприятиях порой занимает священнослужитель, вместо ленинской комнаты воинская часть заводит храм»;
• поликонфессиональность Российской Федерации;
• взаимосвязь этнических и конфессиональных отношений.